Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании материалы уголовного дела по апелляционным жалобам потерпевшего И. и адвоката Чернова С.Г. на приговор Олонецкого районного суда Республики Карелия от 1 апреля 2021 года, по которому

ФИО2 (.....)(.....),

осуждён: по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ к штрафу в размере 200 тыс. рублей; по ч. 1 ст. 173.1 УК РФ к штрафу в размере 120 тыс. рублей; по ч. 1 ст. 306 УК РФ к штрафу в размере 60 тыс. рублей.

На основании п. 3 ч. 1 ст. 24 УПК РФ ФИО2 (.....) освобождён от наказаний, назначенных за преступления, предусмотренные ч. 1 ст. 173.1 УК РФ и ч. 1 ст. 306 УК РФ, - в связи с истечением сроков давности уголовного преследования.

Мера пресечения в отношении ФИО2 (.....) в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении до вступления приговора в законную силу оставлена без изменения.

Приговором решены вопросы о вещественных доказательствах и процессуальных издержках по уголовному делу.

Апелляционное представление государственным обвинителем отозвано до начала заседания суда апелляционной инстанции в соответствии с ч. 3 ст. 389.8 УПК РФ.

Заслушав доклад председательствующего о содержании приговора, существе апелляционных жалоб и возражений, выступления адвоката Чернова С.Г., поддержавшего апелляционную жалобу, осуждённого ФИО2, согласившегося с доводами апелляционной жалобы защитника и возражавшего против удовлетворения апелляционной жалобы потерпевшего И., мнение прокурора Томаева С.Б. о законности и справедливости приговора, судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО2 (.....) приговором суда признан виновным:

- в представлении с 7 декабря 2016 года до 18 час. 8 декабря 2016 года в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, данных, повлекших внесение 15 декабря 2016 года в единый государственный реестр юридических лиц (далее ЕГРЮЛ) сведений о подставном лице;

- в заведомо ложном доносе 1 декабря 2017 года с 9 до 14 час. о совершении преступления – хищении имущества, принадлежащего обществу с ограниченной ответственностью «(.....)» (далее ООО «(.....)»);

- в покушении на хищение путём обмана, с использованием своего служебного положения в период с 28 марта 2019 года до 11 июля 2019 года денежных средств, принадлежащих: Ф. в сумме 3 984 рублей 36 копеек; Ж. в сумме 5 437 рублей 57 копеек; Р. в сумме 13 744 рублей 27 копеек; И. в сумме 4 тыс. рублей.

Преступления совершены при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе потерпевший И. считает приговор несправедливым, а назначенное ФИО2 наказание - чрезмерно мягким. Просит назначить ФИО2 более суровое наказание с запретом ведения осуждённым управления жилыми домами.

В апелляционной жалобе (основной и дополнительной) адвокат Чернов С.Г. в защиту осуждённого ФИО2 считает приговор необоснованным. Утверждает, что:

- суд вышел за пределы предоставленных ему полномочий по отправлению правосудия и принял на себя функции обвинения, внеся уточнения в предъявленное ФИО2 обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст.159 УК РФ, а несоответствие описания обвинения фактическим обстоятельствам дела «по смыслу того», что обвиняемый выполнил иное действие, нежели описанное в обвинении, является основанием для уточнения обвинения, прерогатива чего принадлежит никак не суду, а стороне обвинения, и в данном случае, изменив формулировку обвинения, суд вышел за пределы ст. 252 УПК РФ, поскольку вменил подсудимому иное действие, хотя и без изменения квалификации;

- стороной обвинения не представлено доказательств наличия у ФИО2 умысла на мошенничество, а доводы обвинения являются не более чем предположением, поскольку самого факта заключения агентского договора и направления претензий для подобного вывода явно недостаточно, заявляя об отсутствии в уголовном деле доказательств того, что ФИО2 таким способом стремился обратить все денежные средства жильцов многоквартирного дома, полученные по претензиям, в свою личную собственность;

- агентские договоры от 19 апреля 2019 года между обществом с ограниченной ответственностью «(.....)» (далее ООО «(.....)») и обществом с ограниченной ответственностью «(.....)» (далее ООО «(.....)»), являющиеся способом или средством предполагаемого обмана жильцов многоквартирных домов, заключены в соответствии с отраслевыми положениями ГК РФ и ни к моменту возбуждения уголовного дела, ни к моменту судебного следствия до сих пор никем не оспорены, а их противоправность – это предположение стороны обвинения;

- направление претензии с указанием реквизитов для платежа само по себе не является способом обмана жильцов и не свидетельствует о попытке хищения, поскольку жильцы не были лишены в данном случае «воли» принять самостоятельное решение по данной претензии, что и сделали многие из жильцов, допрошенных в суде в качестве свидетелей, при этом, потерпевшие показали, что задолженность по оплате жилищно-коммунальных услуг, действительно, имелась, следовательно, сам по себе факт обращения к ним с претензией был обоснованным;

- само по себе направление претензий в адрес жильцов дома осуществлялось от имени организации, а ФИО2 лишь подписывались претензии в силу занимаемой последним должности, что укладывалось в рамки гражданско-правовых отношений, сторонами которой являются «потребитель жилищно-коммунальных услуг» и «управляющая организация», и не свидетельствует о таком квалифицирующем признаке как с использованием своего служебного положения, и с учётом имущественного положения потерпевших и в силу примечания к ст. 158 УК РФ указанные в предъявленном ФИО2 обвинении суммы не могут быть признаны судом значительным ущербом;

- преступление, в котором необоснованно обвиняют ФИО2, непосредственно касается сферы предпринимательской деятельности, уголовные дела данной категории возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя;

- согласно постановлению о возбуждении уголовного дела, поводом для возбуждения уголовного дела послужили не заявления потерпевших, волеизъявление которых относительно привлечения ФИО2 к уголовной ответственности за эти действия в судебном заседании потерпевших также не выяснялось, а выяснялась лишь позиция по гражданским искам, от которых потерпевшие отказались, в связи с чем, уголовное дело в этой части подлежит прекращению на основании п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ;

- действия ФИО2 по внесению в ЕГРЮЛ сведений о Л. квалифицированы судом по ст. 173.1 УК РФ в связи с неправильным толкованием судом, как диспозиции указанной нормы, так и примечания к ней, при этом, обвинение в данной части не конкретизировано, и непонятно в чём именно состояло введение Л. в заблуждение и относительно чего;

- толкование примечания к ст. 173.1 УК РФ позволяет сделать вывод о том, что, если «подставное лицо» заведомо было уведомлено о том, что оно будет выступать номинальным учредителем (участником) либо фиктивным органом управления, в то время как от его имени деятельность и управление юридическим лицом будут осуществлять иные лица либо подставное лицо, либо относилось к этому безразлично (в том числе в результате подкупа), состав рассматриваемого преступления будет отсутствовать, такое толкование является правильным, и Л. не может считаться лицом, путём введения которого в заблуждение были внесены сведения о Л. как о руководителе юридического лица, поскольку эти сведения в ЕГРЮЛ были внесены с согласия и ведома Л.;

- ссылка в приговоре на решение Арбитражного Суда Республики Карелия по делу № А26-6629/2017 и положения ст. 90 УПК РФ является несостоятельной, поскольку установленные арбитражным судом фактические обстоятельства дела касаются не внесения в ЕГРЮЛ сведений о Л., как о директоре, путём введения Л. в заблуждение, а уже последующего невыполнения со стороны контролирующих ООО «(.....)» лиц обязанности по внесению в ЕГРЮЛ сведений о прекращении полномочий Л., как директора ООО «(.....)», и смене директора ООО «(.....)» с Л. на М., о чём было принято решение на собрании участников ООО «(.....)», проведённого 14 апреля 2017 года на основании заявления самого Л. от 30 марта 2017 года, то есть Арбитражный Суд Республики Карелия, наоборот, установил, что Л. являлся директором ООО «(.....)», и ни о какой «фиктивности или номинальности полномочий» в решении суда «не говорится»;

- доводы ФИО2 относительно причин, по которым Л. фактически не руководил ООО «(.....)», не были опровергнуты, и судом не учтено, что решение о смене директора с М. на Л. было принято 7 декабря 2016 года коллегиального, на собрании учредителей, при этом, участие Л. в качестве директора реально планировалось, Л. давал на это согласие, и Л. никто не вводил в заблуждение относительно того, что Л. будет являться директором ООО «(.....)», а в обвинении не расписано почему из троих учредителей Общества к ответственности привлечён один ФИО2, тогда как решение о смене директора принималось коллегиально;

- материалами уголовного дела и собранными стороной обвинения доказательствами факт хищения бензиновых помп, о совершении которых ФИО2 сообщил в правоохранительные органы, не опровергнут, достаточных и достоверных доказательств заведомой ложности сделанного ФИО2 заявления о преступлении не собрано, а сам факт хищения подтверждается документами общества с ограниченной ответственностью «(.....)» (далее ООО «(.....)») о поставке указанных помп, актом выполненных работ о доставке и выгрузке помп, показаниями свидетелей Г., П., К. и К.;

- к показаниям свидетелей П. и Г. в части того, что они не видели помпы в электрическом узле, следует отнестись критически, данные лица были указаны ФИО2 в заявлении в качестве основных подозреваемых, сам факт изъятия данных помп у указанных лиц, даёт основания подозревать их в хищении, кроме того, необходимо критически отнестись и к показаниям свидетеля А. о том, что при обращении ФИО2 с заявлением о хищении помп 1 декабря 2017 года А. предупреждал ФИО2 об уголовной ответственности по ст. 306 УК РФ, поскольку свидетель в силу своего служебного положения имеет заинтересованность не сообщать суду сведения о ненадлежащем выполнении им своих обязанностей;

- заявление о преступлении заранее было подготовлено З. по просьбе ФИО2 на основе взятого из Интернета шаблона, в которое З. внёс отметку о предупреждении ФИО2 по ст. 306 УК РФ, однако, «сути» ответственности ФИО2 не разъяснял, а просто передал ФИО2 готовое заявление, и это свидетельствует о том, что ФИО2 при обращении в отдел полиции с заявлением о хищении не был надлежащим образом предупреждён об уголовной ответственности по ст. 306 УК РФ за заведомо ложный донос.

Просит: приговор отменить; по эпизодам преступлений, предусмотренных ч. 1 ст.173.1 УК РФ и ч. 1 ст. 306 УК РФ, постановить в отношении ФИО2 оправдательный приговор в связи с отсутствием в его действиях составов инкриминируемых преступлений; по эпизоду совершения преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст.159 УК РФ, уголовное дело прекратить по основанию, предусмотренному п. 5 ч. 1 ст.24 УПК РФ, - в связи с отсутствием заявлений потерпевших либо постановить оправдательный приговор.

В возражениях на апелляционную жалобу адвоката государственный обвинитель Долгов В.А. считает доводы жалобы необоснованными. Просит апелляционную жалобу оставить без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы, приведённые в апелляционных жалобах и возражениях государственного обвинителя, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

В соответствии со ст.ст. 389.15-389.16 УПК РФ основаниями отмены или изменения судебного решения в апелляционном порядке являются: несоответствие выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, когда выводы суда не подтверждаются доказательствами, рассмотренными в судебном заседании.

Такие основания установлены по данному делу в части осуждения ФИО2 по эпизоду представления в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, данных, повлекших внесение в ЕГРЮЛ сведений о подставном лице.

Так, судом установлено, что ФИО2, являясь одним из учредителей ООО «(.....)», «имея прямой преступный умысел», направленный на предоставление в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, данных, влекущих внесение в ЕГРЮЛ сведений о подставном лице, действуя из корыстной и иной личной заинтересованности, обусловленной целью фактического управления ООО «(.....)», то есть выполнения им функции единоличного исполнительного органа общества при фиктивном возложении данных обязанностей на иное лицо, несущее предусмотренную законом ответственность за деятельность указанного общества, в период вплоть до 7 декабря 2016 года подыскал Л., которому предложил возглавить исполнительный орган ООО «(.....)» в должности директора. Л., будучи введённым в заблуждении относительно преступных намерений ФИО2, согласился на указанное предложение, после чего, получив от ФИО2 экземпляр документа, подтверждающего назначение Л. на должность директора, а именно, протокол № 1 общего собрания участников ООО «(.....)» от 7 декабря 2016 года, проследовал 8 декабря 2016 года с 9 до 18 час. в Инспекцию Федеральной налоговой службы по городу Петрозаводску (далее ИФНС России по г.Петрозаводску) (.....), где, фактически являясь подставным лицом и, выступив в качестве заявителя, представил для внесения изменений в ЕГРЮЛ сведения о смене директора ООО «(.....)» и своём назначении на указанную должность на основании протокола № 1 общего собрания участников ООО «(.....)» от 7 декабря 2016 года. 15 декабря 2016 года с 9 до 18 час. ИФНС России по г.Петрозаводску произведена государственная регистрация изменений в ЕГРЮЛ, повлекшая внесение в указанный реестр сведений о подставном лице.

Эти действия ФИО2 судом квалифицированы по ч. 1 ст. 173.1 УК РФ

Суд первой инстанции на основании: показаний в ходе судебного следствия свидетелей М., У,, П. и Л.; выписки из ЕГРЮЛ в отношении ООО «(.....)», согласно которой, по состоянию на 28 февраля 2018 года, в графе «Сведения о лице, имеющем право без доверенности действовать от имени юридического лица», указан Л. ((.....)); решения Арбитражного Суда Республики Карелия от 12 февраля 2018 года, установившим нахождение в ЕГРЮЛ недостоверных сведений о Л. как о лице, имевшем право без доверенности действовать от имени ООО «(.....)» ((.....)); трудовой книжки Л. (копии), в которой отсутствовала запись о трудоустройстве Л. в ООО «(.....)» ((.....));показаний в ходе предварительного следствия свидетеля Ф., принимавшей 8 декабря 2016 года в налоговой инспекции документы у Л., представившего свой паспорт, заверенное нотариусом заявление о внесении изменений в ЕГРЮЛ, не связанных с изменением в учредительные документы, и протокол собрания участников ООО «(.....)» о назначении Л. новым руководителем ООО «(.....)» ((.....)); протоколов осмотра места происшествия, выемки и осмотра предметов - изъятого в ходе выемки протокола осмотра места происшествия регистрационного дела ООО «(.....)» ((.....)), а также показаний подсудимого ФИО2 в ходе судебного разбирательства пришёл к выводу о том, что Л. является подставным лицом вне зависимости от своего обращения в роли заявителя в налоговый орган, поскольку о фактической своей деятельности в качестве директора ООО «(.....)» был введён в заблуждение ФИО2, скрывшим истинные цели внесения соответствующих изменений в ЕГРЮЛ.

Между тем, по мнению судебной коллегии, выводы суда о наличии в действиях осуждённого Л. состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 173.1 УК РФ, достоверными доказательствами, достаточными для постановления обвинительного приговора (ч. 4 ст. 302 УПК РФ), не подтверждены.

Объективная сторона преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 173.1 УК РФ, характеризуется альтернативными формами деяния: а) предоставление в налоговый орган при создании или реорганизации организации сведений об учредителях и директорах, которые в действительности являются подставными; б) предоставление в налоговый орган сведений об изменении участников юридического лица или смене директора на подставных лиц.

Понятие подставного лица раскрыто в примечании к ст. 173.1 УК РФ, и, исходя из смысла уголовного закона, под подставными лицами, в том числе учредителей (участников) юридического лица или являющихся органом его управления, понимаются лица, у которых отсутствует цель управления юридическим лицом, при этом, не образует состава преступления ситуация, при которой подставной участник или учредитель юридического лица не был введён в заблуждение, а добровольно и осознанно дал согласие на использование своих данных.

Как следует из показаний свидетеля Л., в связи с отсутствием у него в 2016 году постоянного места работы, он согласился на предложение ФИО2 возглавить управляющую организацию ООО «(.....)», для чего сдал экзамен в жилищной инспекции, а когда проходил в г. Петрозаводске обучение на специалиста по охране труда, ФИО2 велел ему срочно зарегистрироваться в налоговой инспекции, что он и сделал. После чего ФИО2 сообщил, что фактически осуществлять свою деятельность не будет, и ему (ФИО2) было достаточно того, что он будет числиться директором, но на просьбу ФИО2 оформить генеральную доверенность на имя ФИО2, чтобы иметь право подписи документов, ответил отказом. После того как ему стало известно о том, что ФИО2 от его имени заключал договоры, им было инициировано собрание учредителей ООО «(.....)», на котором был решён вопрос об освобождении его от должности директора, а в феврале 2018 года решением Арбитражного суда Республики Карелия были признаны прекращёнными с апреля 2017 года его полномочия как директора ООО «(.....)».

Согласно показаниям свидетеля ФИО2, в феврале 2010 года было создано ООО «(.....)», участниками которого являлись она, ФИО2 и М., с юридическим адресом: (.....), при этом, деятельность ООО «(.....)» заключалась в строительно-ремонтных работах, тепловых и водопроводных сетях, управлении домами. С февраля 2010 года временным директором общества согласился быть М., у которого был необходимый для получения лицензии аттестат. В декабре 2016 года на собрании учредителей, на котором присутствовал Л., было принято решение о назначении на должность директора ООО «(.....)» Л., который получил аттестат в жилищной инспекции для управления домами и имел желание работать. Со слов Л. ей известно, что после назначения на должность фактически полномочия директора Л. не осуществлял, заработная плата ему не выплачивалась, и ФИО2 не допускал Х. к деятельности и сам занимался всеми вопросами, а также вёл документацию. Увольнение же Л. с должности директора ООО «(.....)» происходило в 2017 году через суд.

Согласно показаниям свидетеля П., весной 2017 года к ней обратился Л. с целью оказания ему помощи при разрешении трудового спора, в рассмотрении которого в Арбитражном Суде Республики Карелия Л. и ФИО2 не участвовали. При этом, со слов Л. ей стало известно, что в сведениях ЕГРЮЛ указаны недостоверные данные о полномочиях Л. как генерального директора ООО «Гепард», которые были внесены в ЕГРЮЛ в декабре 2016 года. На тот момент Л. не был трудоустроен и изъявлял желание работать, однако, решение о заключении с Л. контракта на выполнение трудовых полномочий принято не было, документация и печать общества Л. не передавались, рабочее место отсутствовало, заработная плата не начислялась. Фактически полномочия генерального директора осуществлял не Л., а ФИО2. Л. пытался урегулировать с учредителями общества данный вопрос и в апреле 2017 года обратился к учредителям с письменным заявлением о прекращении его полномочий. Согласно протоколу собрания учредителей, было принято решение о досрочном прекращении полномочий Л., однако, сведения в ЕГРЮЛ переданы не были, а изменения не были внесены. Л. указал, что ни одного документа в качестве директора он не подписывал, отрицав передачу своих полномочий по доверенности кому-либо.

Из показаний свидетеля М. следует, что 1 февраля 2010 года он, ФИО2 и У, в (.....) создали ООО «(.....)» с целью обслуживания многоквартирных домов, однако, до декабря 2016 года данная организация не осуществляла этой деятельности, и в указанный период он являлся номинальным директором ООО «(.....)», заняв указанную должность по просьбе ФИО2 с целью получения лицензии и вышел из состава учредителей в апреле 2017 года. В начале 2016 года ООО «(.....)» получило лицензию, и с декабря 2016 года по приглашению ФИО2 директором ООО «(.....)» стал Л..

Сам же ФИО2, будучи допрошенным судом в качестве подсудимого, показал, что ООО «(.....)» было создано в 2010 году, основными видами деятельности которого были строительные работы, а также обслуживание многоквартирных домов. Решение о назначении его двоюродного брата – Л. на должность директора ООО «(.....)» было принято зимой 2016 года, при этом, присутствовали трое учредителей и Л.. Все руководители, также как и Л. самостоятельно вносили изменения в ЕГРЮЛ. Л. фактически осуществлял трудовую деятельность в ООО «(.....)», проходил обучение, получил сертификат и лицензию на управление многоквартирными домами. В дальнейшем, в связи с тем, что Л. длительное время не выходил на работу, было принято решение об увольнении Л., однако, фактически, осуществить процедуру увольнения без заявления Л., находившегося в тот период в Санкт-Петербурге, было невозможно.

Материалами дела и исследованными судом доказательствами установлено, что свидетель Л. заявлял, что имел цель управления юридическим лицом – ООО «(.....)», предоставлял и подписывал документы, на основании которых в ЕГРЮЛ были внесены сведения о нём как о руководителе ООО «(.....)», не будучи введённым в заблуждение относительно характера и цели этих действий, фактически допуская, что они приведут к тому, что именно он будет осуществлять функции директора ООО «(.....)», а потому, Л., будучи осведомлённым о том, что именно им будет осуществляться деятельность в качестве директора ООО «(.....)», согласившись с предложением ФИО2 до предоставления в налоговый орган сведений о смене директора ООО «(.....)», не являлся подставным лицом, согласно примечанию к ст. 173.1 УК РФ.

При изложенных обстоятельствах судом первой инстанции в приговоре подставное лицо определено неверно, а приведённые в приговоре доказательства по эпизоду представления в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, данных, повлекших внесение в ЕГРЮЛ сведений о подставном лице, не свидетельствуют о том, что в действиях ФИО2, выразившихся в том, что он, подыскал Л., которому предложил возглавить исполнительный орган ООО «(.....)» в должности директора, и который, согласившись с указанным предложением, получив от ФИО2 документ, подтверждающий назначение Л. на должность директора, представил в налоговую инспекцию для изменений в ЕГРЮЛ сведения о смене директора ООО «(.....)» и назначении Л. на указанную должность, присутствует состав преступления по ч. 1 ст. 173.1 УК РФ, а вывод суда о том, что Л. был введён ФИО2 в заблуждение относительно его фактической деятельности в качестве директора ООО «(.....)», является необоснованным.

Что же касается решения Арбитражного Суда Республики Карелия от 12 февраля 2018 года, то оно лишь установило нахождение в ЕГРЮЛ недостоверных сведений о Л. как о лице, имевшем право без доверенности действовать от имени ООО «(.....)», и признало прекращёнными полномочия Л. как директора ООО «(.....)» с 15 апреля 2017 года, поскольку ООО «(.....)» не совершило необходимых действий по внесению изменений в содержащиеся в ЕГРЮЛ сведения, связанных с прекращением полномочий Л., решение о досрочном прекращении которых было принято участниками ООО «(.....)» 14 апреля 2017 года на основании заявления Л. от 30 марта 2017 года.

Учитывая положения ст. 14 УПК РФ, судебная коллегия приходит к выводу о наличии оснований для отмены приговора в указанной части и оправдания ФИО2 по данному эпизоду обвинения на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, поскольку в деянии ФИО2 отсутствует состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 173.1 УК РФ.

При изложенных обстоятельствах, судебная коллегия считает необходимым признать за ФИО2 в этой части право на реабилитацию в соответствии с п. 4 ч. 2 ст.133 УПК РФ.

Каких либо иных нарушений уголовного и уголовно-процессуального законов, влекущих отмену или изменение приговора, судебной коллегией не установлено.

Между тем, виновность ФИО2 в заведомо ложном доносе о совершении преступления – хищении имущества, принадлежащего ООО «(.....)», и покушении на хищение путём обмана, с использованием своего служебного положения в период с 28 марта 2019 года до 11 июля 2019 года принадлежащих Ф., Ж., Р. и И. денежных средств, несмотря на непризнание осуждённым своей вины, подтверждается совокупностью исследованных в судебном заседании доказательств, которым судом в приговоре дана надлежащая оценка.

Так виновность ФИО2 в заведомо ложном доносе о совершении преступления, установлена и подтверждается:

- зарегистрированным 1 декабря 2017 года в книге учёта сообщений о преступлениях Отдела Министерства внутренних дел Российской Федерации по Олонецкому району (далее КУСП ОМВД России по Олонецкому району) № заявлением ФИО2, в котором последний, будучи предупреждённым об уголовной ответственности за заведомо ложный донос, просит привлечь к уголовной ответственности неизвестное лицо, которое из помещении теплового узла (далее ИТП), расположенного в (.....)(.....) в (.....), похитило бензиновые помпы в количестве трёх штук, полагая, что их могли забрать старший дома П. и Г., имевшие доступ в помещение ИТП ((.....));

- содержанием КУСП ОМВД России по Олонецкому району, в которой 1 декабря 2017 года зарегистрировано заявление ФИО2 о пропаже в период с 15 по 30 ноября 2017 года бензиновых помп из подвального помещения ООО «УК (.....)» ((.....));

- показаниями в суде свидетеля К., согласно которым, в декабре 2017 года во время дежурства в составе оперативно-следственной группы, от оперативного дежурного ОМВД России по Олонецкому району было получено сообщение об обращении ФИО2 с заявлением по факту хищения принадлежащего ФИО2 имущества. Данное заявление было оформлено ФИО2, в заявлении имелись подпись и запись об ответственности за заведомо ложный донос. В дежурной части были взяты письменные объяснения ФИО2, в которых последний сообщил, что является учредителем ООО «(.....)», обслуживавшего многоквартирные дома, в электрическом узле одного из которых по адресу: (.....)-а, ФИО2 обнаружил отсутствие бензиновых помп.

Согласно объяснениям ФИО2, доступ к помещению электрического узла был ограничен ему сотрудниками ООО «УК «(.....)». При осмотре места происшествия ФИО2 показал местонахождение бензиновых помп, а принимавшие участие в осмотре П. и Г. сообщили, что накануне неизвестные курьеры доставили им бензиновые помпы из магазина «(.....)» в качестве подарка, и добровольно их выдали, кроме того, присутствовавший при осмотре Ф. сообщил об обнаружении одной из помп в подвальном помещении ООО «УК «(.....)», расположенном по адресу: (.....);

- показаниями оперуполномоченного ОМВД России по Олонецкому району - свидетеля А., согласно которым, в начале декабря 2018 года в дежурную часть ОМВД России по Олонецкому району поступило заявление ФИО2 по факту хищения принадлежащего ФИО2 имущества – бензиновых помп, оформленное соответствующим образом, печатным текстом и со ссылкой на ознакомление ФИО2 с положениями ст. 306 УК РФ, в котором содержались подписи, при этом, ФИО2 при принятии заявления разъяснены положения закона об уголовной ответственности за заведомо ложный донос. После регистрации заявление ФИО2 было передано дознавателю;

- показаниями в ходе предварительного следствия и судебном заседании свидетеля П., проживавшего по адресу: (.....)-а, (.....), согласно которым, изначально управляющей компанией по данному дому являлось ООО «(.....)», а 19 ноября 2017 года на общем собрании собственников жилья принято решение о переходе дома на обслуживание в ООО «УК «(.....)». 20 ноября 2017 года он совместно с жителем указанного дома - Г. проверял счётчики тепловых труб в помещении ИТП, а 21 ноября 2017 года сотрудниками ООО «УК «(.....)» произведено фотографирование счётчиков, при этом, в указанные дни бензиновых помп в ИТП не было, и в этот же день произведена замена замка. 1 декабря 2017 года от сотрудников полиции ему стало известно, что ФИО2 заявил о хищении трёх бензиновых помп из помещения ИТП. Он присутствовал при осмотре помещения подвала дома сотрудниками полиции, там же находился ФИО2, при этом, целостность дверей и замков не была нарушена, а за два дня до этого на дверях подвала главным инженером ООО «УК «(.....)» Т. производилась замена запорных устройств в связи с переходом дома от одной компании на обслуживание к другой. За день до приезда полиции ФИО2 посещал подвал и производил фотосъёмку состояния теплового узла и щитовой, при этом, о пропаже помп ФИО2 не сообщал. 29 ноября 2017 года примерно в 21 час. по месту его работы в школе № неизвестный мужчина принёс коробку с находившейся в ней помпой, пояснив, что это подарок от «(.....)». Указанную помпу он выдал сотруднику полиции. Ключ от подвала всегда находился у него, а дубликат ключа - в диспетчерской ООО «УК «(.....)», и каждый день он лично заходил в подвал, но помп там не было, и накануне данных событий материалы и железные двери на хранение в подвал не выгружались ((.....));

- показаниями в ходе предварительного следствия и судебного заседания свидетеля Г., проживавшего в (.....), расположенном в (.....), который в 2017 году обслуживала управляющая компания - ООО «(.....)», руководителем которой являлся ФИО2. Осенью, когда он находился дома, незнакомый ранее мужчина принёс коробку, пояснив, что это подарок от магазина «(.....)». Он был удивлён, поскольку ни разу в данном магазине ничего не приобретал. На следующий день ему позвонили с полиции и сообщили о краже помпы. Утром этого же дня ситуацию с помпами он обсуждал с П., получившим помпу в подарок при аналогичных обстоятельствах. Ключи от двери в помещение ИТП находились у старшего по дому - П.. При посещении 20 ноября 2017 года помещения ИТП с целью проверки счётчиков никаких помп в помещении не было ((.....)).

Все доказательства судом проверены в соответствии с требованиями ст. 87 УПК РФ и оценены с учётом правил, предусмотренных ст. 88 УПК РФ, с точки зрения, допустимости и относимости к рассматриваемым событиям, а также достаточности для постановления обвинительного приговора. При этом суд первой инстанции указал в приговоре, по каким основаниям он принял одни из доказательств и отверг другие, отразив исследованные доказательства полно и всесторонне. Выводы суда первой инстанции являются убедительными, оснований не согласиться с ними судебная коллегия не находит.

Суд первой инстанции обоснованно пришёл к выводу о том, что ФИО2 умышленно довёл до сведения правоохранительных органов заведомо ложную информацию об имевшем место преступлении, которая могла повлечь необоснованное возбуждение уголовного дела, привлечение к уголовной ответственности и осуждение невиновных лиц.

Судом установлено, что ФИО2 при обращении в ОМВД России по Олонецкому району с заявлением о хищении был надлежащим образом предупреждён об уголовной ответственности за заведомо ложный донос по ст. 306 УК РФ, о чём свидетельствуют подпись ФИО2 в заявлении и показания свидетеля А., не доверять которым оснований не имеется, о разъяснении ФИО2 положений уголовного закона об ответственности за заведомо ложный донос.

Постановлением дознавателя ОМВД России по Олонецкому району ФИО3 от 9 января 2018 года об отказе в возбуждении уголовного дела по заявлению ФИО2 по основанию, предусмотренному п. 1 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, - за отсутствием события преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 158 УК РФ.

Вопреки доводам защитника осуждённого - адвоката Чернова С.Г. в апелляционной жалобе, оснований считать показания свидетелей П. и Г. оговором ФИО2 или не доверять им по другим причинам у суда первой инстанции не имелось, поскольку эти показания согласуются между собой и подтверждаются иными исследованными в судебном заседании доказательствами, в частности, показаниями свидетеля Ф., согласно которым, три или четыре года назад, когда он работал в ООО «УК «(.....)» разнорабочим, на (.....) в (.....) в (.....) находился подвал, в котором у рабочих имелся свой отсек, который закрывался, и перед входом в который, в дневное время он и (.....) обнаружили коробку с находившейся в ней бензиновой помпой, при этом, утром этого же дня в этом подвале ничего не было, а ключи от помещения находились практически у всех работников.

Кроме того, из показаний в судебном заседании свидетеля Р., проживавшей по адресу: (.....)-а, (.....), следует, что в представленном ей на обозрение судом акте выполненных работ от 16 ноября 2017 года ((.....)) отражены выгрузка бензиновых помп и принадлежащая ей подпись на оборотной стороне напротив указания (.....), однако, с августа 2017 года по вышеуказанному адресу она не проживала, а когда проживала, то при возникновении вопросов жильцы дома составляли заявление о необходимости устранения проблем жилищного характера, ставя в заявлении свои подписи, полагая, что изначально данный документ являлся заявкой, свою подпись ставила всего два раза именно в заявках, при этом, всегда читала документы, которые подписывала.

Суд первой инстанции также проанализировал показания свидетелей защиты Ц., А. и Г. и обоснованно критически отнёсся к ним, поскольку о наличии бензиновых помп в помещении теплового узла им было известно со слов ФИО2, и данные свидетели находились в материальной зависимости от ФИО2, имея временные заработки с помощью ФИО2.

Виновность ФИО2 в покушении на хищение чужого имущества путём обмана, с использованием своего служебного положения чужого имущества установлена и подтверждается:

- показаниями потерпевшего И., согласно которым, в мае 2019 года он получил по почте досудебную претензию о наличии задолженности по оплате за содержание и ремонт жилого помещения в размере примерно 4 тыс. рублей с указанием на то, что в случае неуплаты, взысканию подлежат штрафные санкции и судебные издержки. По его письменному заявлению в домоуправление с разрешения ФИО2 ему была предоставлена отсрочка сроком на два месяца. После оплаты суммы задолженности в размере 4 тыс. рублей по реквизитам ООО «(.....)», указанным в претензии, сведения об оплате в квитанции не были отражены, в связи с чем, он сначала обратился в расчётный центр, где ему сообщили, что оплата произведена не той организации, а затем - в прокуратуру. Ранее от ООО «(.....)» квитанции на оплату ему не приходили.

- показаниями в суде потерпевшей Ф., согласно которым, она проживала по адресу: (.....), по которому в 2019 году ей пришла претензия от ООО «(.....)» о необходимости погашения задолженности за коммунальные услуги с указанием соответствующих реквизитов для перечисления, в связи с чем, она оплатила указанную в претензии сумму задолженности, а платёжные документы предоставила в ООО «УК «(.....)», однако, в квитанции за следующий месяц также было указано о наличии задолженности, которую сняли только спустя несколько месяцев;

- показаниями в суде потерпевшей Р., проживавшей по адресу: (.....), согласно которым, в 2019 году ей по почте пришла досудебная претензия ООО «(.....)» о необходимости оплаты задолженности в сумме 13 тыс. рублей. Учитывая, что фактически задолженность имелась, она оплатила указанную сумму. Однако, поскольку в квитанции за последующий месяц не было отражено погашение задолженности, она обратилась к руководителю обслуживавшему дом ООО «УК «(.....)» Д., от которого ей стало известно, что оплату задолженности ею произведена на счёт ФИО2 - в ООО «УК «(.....)», и указанные денежные средства не поступили. В июне 2020 года она получила письмо, в котором сообщалось о том, что будет произведён перерасчёт, и в последующем данная сумма уже была указана в квитанции за коммунальные услуги;

- показаниями в суде потерпевшей Ж., из которых следует, что, снимая квартиру по адресу: (.....)-а, (.....), она получила досудебную претензию о необходимости оплаты задолженности за коммунальные услуги в сумме примерно 5 500 рублей с предупреждением о взыскании данной задолженности через суд в случае неуплаты. Претензия была адресована собственнику квартиры, однако, поскольку коммунальные платежи оплачивала она, то и оплату по указанным в претензии реквизитам произвела она.

- протоколами выемок и осмотров выданных: И. - чека-ордера от 11 июля 2019 года на сумму 4 120 рублей, в котором получателем указано ООО «(.....)», и досудебной претензии от 8 мая 2019 года № от директора ООО «(.....)» ФИО2 к собственнику комнат (.....)(.....)); Р. - чека-ордера от 20 мая 2019 года на сумму 13 744 рубля 27 копеек, в котором получателем указано ООО «(.....)», и досудебной претензии от 8 мая 2019 года № от директора ООО «(.....)» ФИО2 к собственнику (.....)(.....) в (.....) ((.....)); Ф. - чека-ордера от 14 мая 2019 года на сумму 4 103 рубля 89 копеек, в котором получателем указано ООО «(.....)», и досудебной претензии от 8 мая 2019 года № от директора ООО «(.....)» ФИО2 к собственнику (.....).17, расположенного по (.....) в (.....) ((.....)); Ж. - чека-ордера от 17 мая 2019 года на сумму 5 546 рублей 32 копейки, в котором получателем указано ООО «(.....)», и досудебной претензии от 8 мая 2019 года № от директора ООО «(.....)» ФИО2 к собственнику (.....). 48-а, расположенного по (.....) в (.....) ((.....));

- выпиской Карельского отделения № ПАО «Сбербанк» по операциям по расчётному счёту ООО «(.....)» за период с 28 марта по 17 декабря 2019 года, согласно которой, на данный счёт поступали денежные средства: 14 мая 2019 года в сумме 3 984 рублей 36 копеек от Ф.; 17 мая 2019 года в сумме 5 437 рублей 57 копеек от Ж.; 20 мая 2019 года в сумме 13 343 рублей 95 копеек от Р. и 11 июля 2019 года в сумме 4 тыс. рублей от И. ((.....));

- показаниям в суде свидетеля Д. о том, что 12 апреля 2019 года ему было предложено возглавить ООО «УК «(.....)». При оформлении документов для внесения изменений в ЕГРЮЛ возникли трудности, и в последующем документы были оформлены нотариусом в (.....). При обращении в налоговую инспекцию выяснилось, что в представленных документах отсутствует один лист, при этом, он полагал, что ФИО2 подделал документы, после чего сам сдавал их в налоговую службу. С 26 апреля 2019 года он приступил к исполнению обязанностей директора, а 15 октября 2019 года был уволен ФИО2. Затем, на основании решения суда он был восстановлен в должности с 11 декабря 2019 года и до июля 2020 года являлся директором ООО «УК «(.....)». В период его работы договор с ООО «(.....)» не заключался, а Б. в указанный период являлся рабочим ООО «УК «(.....)» по комплексному обслуживанию и оформлен по гражданско-правовому договору, однако, по документам числился как заместителем директора ООО «(.....)», так и заместителем директора ООО «УК «(.....)». Со слов ФИО2 ему было известно, что ФИО2 планировал отказаться от сотрудничества с ЕРЦ с тем, чтобы начисления за содержание и ремонт ООО «УК «(.....)» производило ООО «(.....)». 15 мая 2019 года он обращался с ходатайством об отмене заявления ФИО2 о расторжении агентского договора с ЕРЦ, причём, из содержания агентского договора с ООО «(.....)» не следовало, что суммы задолженности должны были поступать на счёт ООО «УК «(.....)». В период его работы начисления за содержание и ремонт по агентскому договору производил ЕРЦ, ежемесячно оформлялись акты сверок и взаимозачёты. В 2018 году ЕРЦ отказался вести претензионную работу с должниками, информация о которых в последующем предоставлялась только за дополнительную плату. Никаких документов от ООО «(.....)» в ООО «УК «(.....)» не поступало, и, когда стали поступать жалобы от граждан, он потребовал от ФИО2 возврата денежных средств. Сумму задолженности в претензиях ФИО2 указывал по сведениям в ЕРЦ, запрошенным до апреля 2019 года;

- показаниями в суде свидетеля В., согласно которым, с 2008 года она периодически консультировала ФИО2 по вопросам ведения бухгалтерского учёта, при этом, ФИО2 самостоятельно, с использованием специальной программы вёл бухгалтерию ООО «(.....)», имевшего расчётный счёт, на который от жильцов одного дома, находившегося на обслуживании, поступали денежные средства по квартплате. При проверке документов ей стало известно о том, что на расчётный счёт ООО «(.....)» поступили денежные средства, которые должны были перечисляться в ЕРЦ, и образовалось «дебетовое сальдо», в связи с чем, она сообщила ФИО2 о необходимости производства взаимозачётов;

- показаниями свидетеля П., согласно которым, с января по ноябрь 2019 года она работала главным бухгалтером ООО «УК (.....)», у которого в период её работы договорных и финансовых отношений с ООО «(.....)» не было, и документы ей не предоставлялись. Со слов Д. ей стало известно о том, что жильцы оплачивали какие-то суммы в ООО «(.....)», при этом, в 2018-2020 годах начисление платы за содержание и ремонт по агентскому договору с ООО «УК «(.....)» осуществлял ЕРЦ. Отчётов о работе ООО «(.....)», как агента, она не видела. Взимание задолженности ЕРЦ в рамках агентского договора не осуществлял в виду отсутствия дополнительного соглашения на претензионную работу, которую в таком случае необходимо было бы оплачивать. ООО «УК (.....)» в период её работы самостоятельно осуществляла расчёты с юридическими лицами и занималась претензионной работой с собственниками нежилых помещений, при этом, сведений по должникам - физическим лицам у ООО «УК (.....)» не было;

- показаниями в суде свидетеля Б. о том, что весной 2019 года примерно два месяца он работал по трудовому договору в качестве разнорабочего в ООО «УК (.....)» и по просьбе ФИО2 подписывал документы, с содержанием которых не знакомился, поскольку доверял ФИО2. В ООО «(.....)» он также периодически осуществлял различные работы, но без официального оформления, а оплату за проделанную работу получал по факту, наличными от ФИО2, и о том, что он, Б., был оформлен в качестве заместителя директора ООО «(.....)», ему стало известно от следователя;

- протокола осмотра предметов (документов) от 12 марта 2020 года, в ходе которого были осмотрены оригинал договора на оказание подрядных услуг от 19 апреля 2019 года №, заключённого между ООО «УК «(.....)» и ООО «(.....)», и оригинал договора на оказание юридических услуг от 19 апреля 2019 года, заключённого между ООО «(.....)» и ООО «(.....)», при этом, участвовавший в осмотре свидетель Б. сообщил, что в апреле 2019 года ФИО2, будучи директором ООО «УК (.....)» попросил его подписать указанные договора, при этом, тексты договоров он не изучал, сути договоров ему неизвестно, подписи в договорах принадлежат ему, но заместителем директора ООО «(.....)» он никогда не являлся и дохода от деятельности этой организации не получал ((.....));

- сведениями заместителя начальника Управления Пенсионного фонда Российской Федерации по Республике Карелия от 24 марта 2020 года по индивидуальному лицевому счёту Б. об отсутствии информаций о страховом стаже и страховым взносам по страхователю ООО «(.....)»;

- показаниями учредителя ООО «УК «(.....)» - свидетеля Ф., имевшего долю в уставном капитале в размере 20 %, согласно которым, о проведении общего собрания участники собрания уведомлялись в письменной форме за две недели, при этом, он лично принимал участие только в одном собрании, на котором решался вопрос об изменении юридического адреса ООО «УК «(.....)», а участником иных собраний, в том числе, на которых бы решался вопрос об изменении организации, производящей начисление коммунальных платежей, он не был, и, будучи оформленным по трудовому договору в ООО «УК «(.....)», фактически трудовую деятельность осуществлял в (.....);

- показаниями свидетелей ФИО4, И. и З. из которых следует, что весной 2019 года ими были получены претензии от ООО «(.....)», в которых сообщалось о наличии у них задолженности перед ООО «УК «(.....)» за содержание и обслуживание дома, несмотря на отсутствие задолженности;

- составленным 22 августа 2019 года актом проверки заместителем прокурора Олонецкого района Республики Карелия, согласно которому, при проведении проверки по факту незаконного взимания ООО «(.....)» с граждан денежных средств за содержание и ремонт общего имущества многоквартирного дома с выездом к указанному в ЕГРЮЛ месту регистрации юридического лица - ООО «(.....)» по адресу: (.....), установлено, что по указанному адресу располагался частный жилой дом с приусадебным участком, при этом, какие-либо сведения, указывающие на нахождение юридического лица по указанному адресу, отсутствовали ((.....));

- сведениями, полученным из межрайонной инспекции Федеральной налоговой службы России по Республике Карелия №, о блокировке в июне 2019 года ИФНС России по (.....) банковского счёта ООО «(.....)» по причине непредоставления ООО «(.....)» налоговой отчётности и разблокировке счёта 20 января 2020 года ((.....));

- соглашением о порядке проведения расчётов от 25 ноября 2011 года, заключённого между акционерным обществом «(.....)» (далее АО «(.....)»), ООО «(.....)» и ООО «(.....)», из которого следует, что деятельность по сопровождению расчётов с потребителями услуг и осуществление деятельности по приёму платежей физических лиц, управление домами которых осуществляет ООО «УК «(.....)», относится к исключительной компетенции АО «(.....)», указанное соглашение является действующим,

и другими доказательствами, приведёнными в приговоре.

Судом достоверно установлено, что потерпевшими Ф., Ж., Р. и И. были получены досудебные претензии с требованием об оплате задолженности за коммунальные услуги с перечислением денежных средств по реквизитам ООО «(.....)», при этом, у ООО «УК «(.....)» отсутствовали какие-либо договорные отношения с ООО «(.....)», а начисления за содержание и ремонт многоквартирных жилых домов производил Единый расчётный центр на основании ранее заключённого агентского договора.

Сведения же, отражённые в представленных ФИО2 документах и свидетельствующие, по мнению стороны защиты, о законности действий осуждённого, опровергаются собранными по делу доказательствами, а выводы суда в данной части надлежащим образом мотивированы в приговоре и с ними судебная коллегия соглашается, при этом, в приговоре приведены основания, по которым суд признал достоверными одни доказательства и отверг другие.

Судебная коллегия считает, что суд правомерно и обоснованно пришёл к выводу о совершении ФИО2 в отношении Ф., Ж., Р. и И. преступления, связанного с покушением на хищение денежных средств потерпевших путём обмана, с использованием своего служебного положения.

Вопреки доводам защитника осуждённого - адвоката Чернова С.Г., органами предварительного следствия при возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ, нарушений норм уголовно-процессуального закона не допущено, обстоятельства, на которые защитником указано в жалобе, были известны суду первой инстанции и получили оценку в приговоре ((.....)), с которой судебная коллегия соглашается по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 20 УПК РФ в зависимости от характера и тяжести совершённого преступления уголовное преследование, включая обвинение в суде, осуществляется в публичном, частно-публичном и частном порядке (часть 1); уголовные дела частно-публичного обвинения, в том числе о преступлениях, предусмотренных чч. 1-4 ст. 159 УК РФ, если они совершены индивидуальным предпринимателем в связи с осуществлением им предпринимательской деятельности и (или) управлением принадлежащим ему имуществом, используемым в целях предпринимательской деятельности, либо в связи с осуществлением коммерческой организацией предпринимательской или иной экономической деятельности, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего или его законного представителя.

В силу положений ст. 140 УПК РФ поводами для возбуждения уголовного дела служат: заявление о преступлении; явка с повинной; сообщение о совершённом или готовящемся преступлении, полученное из иных источников, при этом, основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных данных, указывающих на признаки преступления.

Правовые позиции по порядку возбуждения уголовного дела конкретизированы в решениях Конституционного Суда Российской Федерации, закреплённых, в том числе, в постановлениях от 23 марта 1999 года № 5-П и 14 января 2000 года № 1-П, определениях от 18 июля 2006 года № 343-О, 21 декабря 2006 года № 533-О, 21 октября 2008 года №600-О-О, 21 апреля 2011 года № 573-О-О и 25 апреля 2019 года № 655-О, из которых следует, что возбуждение уголовного дела – это начальная, самостоятельная стадия уголовного процесса, которая не связана с формулированием и предъявлением обвинения, и на этой стадии уголовного процесса компетентным органом фиксируется лишь факт обнаружения признаков преступления, что является законным основанием для проведения предварительного расследования.

Согласно ч. 1 ст. 146 УПК РФ, уголовное дело публичного обвинения возбуждается при наличии повода и основания, то есть при наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления (ч. 2 ст. 140 УПК РФ).

Поводом для возбуждения 28 августа 2019 года дознавателем ОМВД России по Олонецкому району уголовного дела в отношении ФИО2 по ч. 1 ст. 159 УК РФ ((.....)) послужило зарегистрированное 23 августа 2019 года в ОМВД России по Олонецкому району сообщение о преступлении, поступившее от заместителя прокурора Олонецкого района Республики Карелия, содержавшее сведения о совершении осуждённым в период с 19 апреля по 8 мая 2019 года хищения путём обмана, с использованием фиктивных досудебных претензий денежных средств в общей сумме 17343 рублей 95 копеек, принадлежащих потерпевшим И. и Р. ((.....)).

Поскольку совершённое ФИО2 преступление не связано с осуществлением предпринимательской деятельности, то нарушений при возбуждении уголовного дела органом дознания не допущено. Оно возбуждено при наличии достаточных повода и оснований, которыми явились результаты проверки сообщения о преступлении, проведённой ОМВД России по Олонецкому району.

Вопреки доводам апелляционной жалобы защитника, формулировок, ухудшающих положение ФИО2 по сравнению с обвинением, предъявленным ему на предварительном следствии, приговор не содержит, правила ст. 252 УПК РФ судом не нарушены, а внесённое судом уточнение в обвинение по данному эпизоду не свидетельствует о том, что суд вышел за рамки предъявленного ФИО2 обвинения и нарушил его право на защиту.

Таким образом, выводы суда о доказанности вины ФИО2 в совершённых им преступлениях в приговоре изложены достаточно полно, надлежащим образом обоснованы, мотивированы и соответствуют исследованным в судебном заседании доказательствам, фактические обстоятельства совершения преступлений судом установлены правильно, а действиям ФИО2 данная верная юридическая оценка по ч. 3 ст. 30, ч. 3 ст. 159 УК РФ и ч. 1 ст. 306 УК РФ.

Оснований для иной юридической оценки действий осуждённого не имеется, при этом, судом обоснованно, исходя из установленных фактических обстоятельств, исключён из объёма предъявленного ФИО2 обвинения квалифицирующий признак мошенничества «свершённого с причинением значительного ущерба гражданину».

Наказание ФИО2 за совершённые преступления, предусмотренные ч. 3 ст. 30, ч.3 ст. 159 УК РФ и ч. 1 ст. 306 УК РФ, назначено в соответствии с требованиями ст.ст. 6, 43 и 60 УК РФ, с учётом характера и степени общественной опасности преступлений, данных о личности виновного, наличия смягчающего наказание обстоятельства при отсутствии отягчающих обстоятельств, а также влияния назначенного наказания на исправление осуждённого.

В качестве обстоятельства, смягчающего наказание, суд признал наличие у осуждённого малолетних детей, а иных обстоятельств, которые могли быть признаны по делу смягчающими наказание ФИО2, из материалов дела не усматривается.

Выводы об отсутствии оснований для применения к осуждённому положений ч. 6 ст. 15, ст. 64 УК РФ и назначения дополнительного наказания в соответствии с ч. 3 ст. 47 УК РФ судом мотивированы.

Размер назначенного осуждённому наказания в виде штрафа, определён судом в пределах санкций статей уголовного кодекса, по которым ФИО2 осуждён.

Вопреки доводам апелляционной жалобы потерпевшего И., судебная коллегия находит назначенное ФИО2 наказание справедливым и соразмерным содеянному, соответствующим общественной опасности совершённых осуждённым преступлений и данным о личности виновного, полностью отвечающим задачам исправления осуждённого. При этом суд первой инстанции правомерно на основании п. «а» ч. 1 ст. 78 УК РФ освободил ФИО2 от наказания, назначенного за преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 306 УК РФ, - в связи с истечением сроков давности.

Руководствуясь ст.ст. 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

Апелляционную жалобу адвоката Чернова С.Г. удовлетворить частично.

Приговор Олонецкого районного суда Республики Карелия от 1 апреля 2021 года в отношении ФИО2 (.....) в части его осуждения по ч. 1 ст. 173.1 УК РФ отменить.

Признать ФИО2 невиновным и оправдать его по обвинению в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 173.1 УК РФ, на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ - за отсутствием в деянии состава преступления, признав за ним право на реабилитациюв соответствии с п. 4 ч. 2 ст. 133 УПК РФ.

В остальном этот же приговор оставить без изменения, а апелляционную жалобу потерпевшего И. – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в кассационном порядке в соответствии с требованиями главы 47.1 УПК РФ в Третий кассационный суд общей юрисдикции (Санкт-Петербург) через Олонецкий районный суд Республики Карелия - в течение шести месяцев со дня вступления приговора в законную силу. В случае подачи кассационных жалобы, представления лицами, указанными в ст. 401.2 УПК РФ, осуждённый вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий В.С. Гирдюк

судьи Д.С. Катанандов

С.В. Кутузов