Гражданский кодекс часть 1

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по апелляционной жалобе ФИО1, поданной полномочным представителем по доверенности ФИО2 на решение Пятигорского городского суда Ставропольского края от 04 апреля 2017 года по исковому заявлению ФИО3 к ФИО4, ФИО1 о признании недействительным договора дарения жилого дома и перехода права собственности, истребовании имущества у добросовестных приобретателей, а также по встречному исковому заявлению ФИО1 к ФИО3 о признании отсутствующим права собственности на долю в праве общей долевой собственности на земельный участок,

заслушав доклад судьи Осиповой И.Г.,

УСТАНОВИЛА:

ФИО3 обратилась в суд с иском (впоследствии уточненным в порядке ст. 39 ГПК РФ) к ФИО4, ФИО1 о признании недействительным договора дарения жилого дома и перехода права собственности, истребовании имущества у добросовестных приобретателей.

В обоснование заявленных требований указала, что на основании договора дарения от 25 августа 1970 года, удостоверенного Пятигорской государственной нотариальной конторой, зарегистрированного в реестре за № 5911, решения исполкома о выделении в самостоятельное домовладение от 25 марта 1987 года, справки Пятигорского бюро технической инвентаризации от 20 октября 1994 года, реестр 1262, она - ФИО3 являлась собственником домовладения, расположенного по адресу: <...> д. *** а.

До 1993 года она, ее супруг ФИО4 и их семеро детей проживали в указанном домовладении. В 1993 года вся семья переехала на постоянное место жительства в Канаду, при этом остались гражданами РФ.

В 1993 году брак между ней - ФИО3 и ФИО4 расторгнут на территории Канады.

В указанном домовладении в г. П. остался проживать их сын Я.В.Б. По взаимной с ней договоренности, он должен был нести бремя содержания дома и за это в нем проживал.

*** года Я.В.Б. умер. После его смерти, приехав в 2015 году г. Пятигорск на его похороны, ей стало известно, что собственником указанного домовладения, которое ранее принадлежало ей, стал он – Я.В.Б., умерший *** года. Также ей стало известно, что ее бывший супруг ФИО4 в 1994 году, когда приезжал из Канады в г. П., представил нотариусу М.В.В. доверенность, якобы выданную 31 января 1994 года нотариусом г. Торонто П. Ш. от ее - ФИО3 имени на имя ФИО4 на управление и распоряжение всем принадлежащим ей - ФИО3 имуществом

07 октября 1994 года ФИО4, находясь в г. П., действующий по вышеуказанной генеральной доверенности от имени ФИО3, передоверил ФИО5 право подарить домовладение, находящееся в <...> ***а, в пос. Г., с правом подписания договора у нотариуса г. П., с правом расписываться от имени ФИО3 и совершать все действия, связанные с выполнением этого поручения.

Далее, по этой доверенности, 21 октября 1994 года ФИО5, действующий от имени ФИО3, в порядке передоверия, подарил бывшему ее супругу ФИО4 ее домовладение, находящееся в г. П., <...> д. ***а, расположенное на земельном участке площадью 728 кв.м, полезной площадью 212.5 кв.м, жилой площадью 71.3 кв.м, состоящее из жилого дома литер «К», сарая литер «Д» саманного и прочих сооружений.

Указанный договор дарения удостоверен нотариусом г. Пятигорска М. В.В. и зарегистрирован в БТИ г. Пятигорска за № 7164.

05 июня 2009 года ФИО4 выдал доверенность на имя ФИО6 на право подарить принадлежащее ему домовладение по адресу: г. П., <...> д. ***а, Я.В.Б.

25 мая 2010 года между ФИО4, в интересах которого действовала Я.О.Ю. с одной стороны, и Я.В.Б., в интересах которого действовала по доверенности А.К.А., был заключен договор дарения жилого дома по адресу: г. П., <...> д. ***а. Договор зарегистрирован в Управлении Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Ставропольскому краю 02 июня 2010 года.

Будучи собственником домовладения, Я.В.Б., в соответствии со ст.ст. 28, 29, 36, 37, 42 ЗК РФ и постановлением главы администрации г. Пятигорска от 02 ноября 2005 года № 4712 «Об утверждении Порядка приобретения гражданами и юридическими лицами в собственность земельных участков, расположенных в границах муниципального образования города- курорта Пятигорска», обратился с заявлением в администрацию г. Пятигорска о предоставлении в собственность за плату земельного участка площадью 1006 кв.м, расположенного по адресу: г. П., <...> д. ***а.

Постановлением руководителя администрации г. Пятигорска от 28 июня 2010 года № 2993 вышеуказанный земельный участок был предоставлен в собственность Я.В.Б. и с ним заключен договор купли-продажи 28 июня 2010 года, 17 июля 2010 года получено свидетельство о праве собственности на указанный земельный участок.

После смерти Я.В.Б., ФИО3, ФИО4, а также дочь Я.В.Б. - ФИО1 вступили в наследство по закону.

На протяжении более 20 лет, начиная с 1993 года, ФИО3 ежегодно приезжала к сыну Я.Б.В. в г. П., останавливалась и жила в своем доме, однако никогда не давала нотариальной доверенности своему бывшему супругу ФИО4 на распоряжение ее имуществом, в частности, принадлежащим ей домовладением по адресу: г. П., <...> д. ***а, ни на территории России, ни на территории Канады. О том, что домовладение ей больше не принадлежит, никто ее в известность не ставил, а она не интересовалась, так как этого даже не предполагала.

После похорон сына и вступления в наследство, по приезду в Канаду, ФИО3 обратилась к нотариусу г. Торонто П.Ш. с заявлением о разъяснении следующего: выдавалась ли указанным нотариусом доверенность от имени ФИО3 на распоряжение принадлежащим ей имуществом ФИО4, датированная 31 января 1994 года.

Согласно ответу от 13 октября 2016 года, нотариус г. Торонто и регионального муниципалитета Йорк П.Ш. никогда не регистрировала доверенность от имени ФИО3 на имя ФИО4 от 31 января 1994 года, указанная доверенность не была произведена ни на русском, ни на английском языках, а также не была зарегистрирована в журнале учета.

Более того, бывший ее - ФИО3 муж - ФИО4 нотариально подтвердил, что она - ФИО3 никогда не выдавала ему доверенность управлять и распоряжаться ее имуществом, а также подтвердил, что доверенность от 31 января 1994 года от ее имени на управление и распоряжение ее имуществом, была выполнена в г. Пятигорске, с использованием реквизитов нотариуса П.Ш.

ФИО7 также подтвердил, что никогда не ставил ее - ФИО3 в известность о том, что подарил принадлежащее ей домовладение сыну Я.В.Б.

О том, что указанное домовладение ей больше не принадлежит, она узнала после похорон сына - *** года.

На основании изложенного ФИО3 считала, что договор дарения домовладения, находящегося в г. П., <...> д. ***от 21 октября 1994 года, заключенный между ней и ФИО4, удостоверенный нотариусом г. Пятигорска М.В.В. и зарегистрированный в БТИ г. Пятигорска за № 7164, в силу его ничтожности недействителен с момента его заключения, не влечет никаких юридических последствий и не может служить основанием возникновения и регистрации перехода права собственности на домовладение от нее к ФИО4 Также считает, что в данной ситуации ФИО4 являлся беститульным владельцем, у которого не было права распоряжаться домовладением, поэтому он являлся неуполномоченным отчуждателем, а приобретший у него домовладение Я.В.Б. по договору дарения от 25 мая 2010 года зарегистрированного 02 июня 2010 года, может расцениваться как добросовестный приобретатель.

Кроме того, ФИО3 полагала, что договор купли-продажи земельного участка, на котором расположен дом, от 28 июня 2010 года, заключенный между Я.В.Б. и администрацией г. Пятигорска, является ничтожным, поскольку право собственности на дом Я.В.Б. возникло на основании ничтожной сделки.

По ее мнению, в связи с данными обстоятельствами у Я.В.Б. отсутствовали основания на приобретение в собственность земельного участка под домом в соответствии с постановлением администрации г. Пятигорска №2993 от 28 июня 2010 года. Земельный участок, на котором расположен вышеуказанный дом, по ее мнению, не мог быть предоставлен Я.В.Б. в собственность, а, следовательно, право собственности Я.В.Б. и его наследников - ФИО4 и ФИО1 на земельный участок не возникло.

Таким образом, в результате ряда сделок, в том числе в порядке наследования по закону, последними собственниками домовладения, расположенного по адресу: г. П., <...> д. ***а, стали:

- она - ФИО3, в размере 1/5 доли, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 28 мая 2016 года за № 3-217 и 1/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером №***, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 28 мая 2016 года за № 3-219;

- ФИО4, в размере 1/5 доли, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 28 мая 2016 года за № 3-227 и 1/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером №***, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 28 мая 2016 года за № 3-229;

- ФИО1 в размере 3/5 доли, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 27 мая 2016 года за № 3-203 и 3/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером №***, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 28 мая 2016 года за № 3-229.

ФИО3 полагает, что указанный жилой дом действительно выбыл из ее владения помимо ее воли и сделал это первоначально ФИО4, путем заключения ничтожного договора дарения. Все остальные последующие собственники домовладения были лишь продолжением в этой цепочке, которая завершилась на наследниках.

Просила суд:

- признать недействительным (ничтожным) договор дарения домовладения от 21 октября 1994 года, заключенный между ФИО3 и ФИО4, находящегося по адресу: г. П., <...> д. ***а, расположенного на земельном участке площадью 728 кв.м, состоящего из жилого дома литер «К» общей площадью 212,5 кв.м, жилой площадью 71,3. кв.м, сарая литер «Д» саманного и прочих сооружений, удостоверенный нотариусом г. Пятигорска М.В.В. и зарегистрированный в БТИ г. Пятигорска за № 7164;

- истребовать у ФИО1 3/5 доли жилого дома, находящегося в г. П., <...> д. ***;

- прекратить право собственности ФИО1 на 3/5 доли жилого дома, находящегося в г. П. по вышеуказанному адресу, исключив запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о регистрации права собственности ФИО1 на 3/5 доли жилого дома, находящегося в г. П., <...> д. ***а;

- признать отсутствующим (не возникшим) право собственности ФИО1 на 3/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером № ***, находящегося в г. П., <...> д. ***а, исключив запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о регистрации права собственности ФИО1 на 3/5 доли указанного земельного участка;

- истребовать у ФИО1 3/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером № ***, находящегося в г. П., <...> д. ***а;

- истребовать у ФИО4 1/5 доли жилого дома, находящегося в г. П., <...> д. ***а;

- прекратить право собственности ФИО4 на 1/5 доли жилого дома, находящегося в г. П., <...> д. ***а, исключив запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о регистрации права собственности ФИО4 1/5 доли указанного жилого дома;

- признать отсутствующим (не возникшим) право собственности ФИО4 на 1/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером № ***, находящегося в г. П., <...> д. ***а, исключив запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о регистрации права собственности ФИО4 на 1/5 доли указанного земельного участка;

- истребовать у ФИО4 1/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером № ***, находящегося в г. П., <...> д. ***а.

В свою очередь, ФИО1 обратилась с иском в суд к ФИО3 о признании отсутствующим права собственности на долю в праве общей долевой собственности на земельный участок.

В обоснование заявленных требований указала, что договор купли-продажи земельного участка от 28 июня 2010 года, на котором расположен спорный дом, заключенный между Я.В.Б. и администрацией г.Пятигорска, является ничтожным, поскольку право собственности на дом Я.В.Б. основано на ничтожной сделке. В связи с данными обстоятельствами у Я.В.Б. отсутствовали основания на приобретение в собственность земельного участка под домом в соответствии с постановлением администрации г. Пятигорска от 28 июня 2010 года № 2993. Земельный участок, на котором расположен спорный жилой дом не мог быть предоставлен Я.В.Б. в собственность, а, следовательно, право собственности Я.В.Б. и его наследника - ФИО3 на земельный участок не возникло.

Доказательств обращения ФИО8 в управление имущественных отношений г. Пятигорска с заявлением о предоставлении в собственность земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером ***, находящегося в г. П., <...> д. *** а в материалах дела, отсутствуют.

Просила суд встречный иск удовлетворить: признать право собственности ФИО3 на 1/5 доли в праве общей долевой собственности на земельный участок площадью 1006 кв.м с кадастровым номером № ***, находящийся в г. П., <...> д. ***а, отсутствующим (не возникшим), а в удовлетворении исковых требований ФИО3 отказать в полном объеме.

Обжалуемым решением Пятигорского городского суда Ставропольского края от 04 апреля 2017 года исковые требования ФИО3 к ФИО4 и ФИО1 удовлетворены в полном объеме.

Суд признал недействительным (ничтожным) договор дарения, заключенный 1 октября 1994 года между ФИО3 и ФИО4 в отношении домовладения, находящегося по адресу: Ставропольский край, г. П., <...> д. ***а, состоящего из жилого дома литер «К», общей площадью 212,5 кв.м, жилой площадью 71,3 кв.м, сарая литер «Д» саманного и прочих сооружений, расположенного на земельном участке площадью 728 кв.м, удостоверенный нотариусом г. Пятигорска М. В.В. и зарегистрированный в БТИ г. Пятигорска за № 7164.

Применил последствия недействительности сделки - договора дарения, заключенного 21 октября 1994 года между ФИО3 и ФИО4 в отношении домовладения, находящегося по адресу: Ставропольский край, г. П., <...> д. ***а, восстановив право собственности ФИО3 на указанное имущество.

Истребовал у ФИО1 3/5 доли жилого дома, находящегося по адресу: Ставропольский край, г. П., <...> д. ***а.

Прекратил право собственности ФИО1 на 3/5 доли жилого дома, находящегося по адресу: Ставропольский край, г. П., <...> ***а, исключив запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о регистрации права собственности ФИО1 на 3/5 доли указанного жилого дома.

Признал отсутствующим (не возникшим) право собственности ФИО1 на 3/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером № ***, находящегося по адресу: Ставропольский край, г. П., <...> ***а, исключив запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о регистрации права собственности ФИО1 на 3/5 доли указанного земельного участка.

Истребовал у ФИО1 3/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером № ***, находящегося по адресу: Ставропольский край, г. П., <...> ***а.

Истребовал у ФИО4 1/5 доли жилого дома, находящегося по адресу: Ставропольский край, г. П., <...> ***а.

Прекратил право собственности ФИО4 на 1/5 доли жилого дома, находящегося по адресу: Ставропольский край, П., <...> ***а, исключив запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о регистрации права собственности ФИО4 на 1/5 доли указанного жилого дома.

Признал отсутствующим (не возникшим) право собственности ФИО4 на 1/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером № ***, находящегося по адресу: Ставропольский край, г. П., <...> ***а, исключив запись в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество и сделок с ним о регистрации права собственности ФИО4 на 1/5 доли указанного земельного участка.

Истребовал у ФИО4 1/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м с кадастровым номером № ***, находящегося по адресу: Ставропольский край, г. П., <...> ***а.

Встречные исковые требования ФИО1 к ФИО3 о признании отсутствующим права собственности на долю в праве общей долевой собственности на земельный участок удовлетворены в полном объеме.

Суд признал отсутствующим (не возникшим) права собственности ФИО3 на 1/5 доли в праве общей долевой собственности на земельный участок площадью 1006 кв.м с кадастровым номером № ***, находящийся по адресу: Ставропольский край, г. П., <...> ***а.

В апелляционной жалобе представитель ФИО1 по доверенности ФИО2 просит решение суда в части удовлетворения исковых требований ФИО3 к ФИО4, ФИО1 отменить, принять в отмененной части новое решение, которым в удовлетворении указанных требований отказать, ссылаясь на незаконность и необоснованность решения суда, постановленного при неправильном определении обстоятельств, имеющих значение для дела, неправильном применением норм материального и процессуального права.В остальной части решение суда оставить без изменения.

В обоснование доводов указывает, что решением Пятигорского городского суда от 07.02.2014 года было установлено, что в период с 2008 года по 2010 год супругами Я-выми была осуществлена реконструкция жилого дома литер Кк, стоимость реконструкции составила 10 370 147 руб., что составило 7/10 долей от стоимости жилого дома. В данном случае установление судом факта реконструкции жилого дома в период с 2008 по 2011 год и стоимость произведенных работ, а также имеющиеся в материалах инвентарного дела сведения об увеличении общей и жилой площадей жилого дома имеют для рассмотрения настоящего дела преюдициальное значение. Считает, что при рассмотрении дела по иску ФИО3 необходимо учитывать вышеизложенные обстоятельства. Каких-либо доказательств материальных затрат, понесенных ФИО3 лично на реконструкцию жилого дома не представлено. Автор жалобы указывает, что предъявляя виндикационный иск, истец в любом случае прежде всего должен доказать свое право собственности на истребуемую вещь. Доказывание права на вещь означает одновременно и доказывание того, что именно та вещь, на которую истец имеет право, находится в наличии и во владении ответчика. Доказательств того, что в собственности ФИО1 в настоящее время находится та вещь, которая выбыла из ее собственности помимо ее воли, ФИО3 не представила. В Постановлении Пленума от 29.04.2010 № 10/22 также закреплено, что лицо, обратившееся в суд с иском об истребовании своего имущества из чужого незаконного владения, должно доказать свое право собственности на имущество, находящееся во владении ответчика. ФИО3 не было представлено доказательств того, что она является собственником реконструированного спорного жилого дома, а также несла расходы по его реконструкции. ФИО3 не доказано право собственности на спорный жилой дом, как на существующий объект капитального строительства, право на который в настоящее время зарегистрировано. Кроме того, в настоящее время ФИО3 являясь собственником 1/5 доли в праве общей долевой собственности на спорный жилой дом, не представила доказательств того, что стоимость принадлежащей ей доли меньше стоимости домовладения до реконструкции. Истцом неверно избран способ защиты нарушенного права, так как ФИО3 исковых требований о возмещении убытков не заявляла.

В соответствии со ст. 10 Федерального закона от 30 ноября 1994 г. N 147-ФЗ «О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» установленные частью первой Кодекса сроки исковой давности и правила их исчисления применяются к тем требованиям, сроки предъявления которых, предусмотренные ранее действовавшим законодательством, не истекли до 1 января 1995 года. В соответствии с п. 1 ст. 181 ГК РФ (в первоначальной редакции) иск о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлен в течение десяти лет со дня, когда началось ее исполнение. Доводы истца о том, что до 2016 г. она не знала о том, что не является собственником спорного жилого дома, являются необоснованными, поскольку в момент заключения договора дарения от 21.10.1994 г. ФИО3 была полностью дееспособна, оснований полагать, что на протяжении 22 лет она не интересовалась правовым статусом спорного жилого дома, ею не было представлено. Кроме того, из расписки - заявления от 11.04.2013 года, имеющегося в материалах гражданского дела по иску Я.О.Ю. к Я.В.Б. о разделе совместного имущества супругов, следует, что она с 2008 года каждый год приезжала в Пятигорск, что также опровергает ее утверждение о том, что она не знала, что не является собственником спорного жилого дома. Указанное заявление было подготовлено для суда, ФИО3 являлась лицом, участвующим в деле, таким образом была осведомлена о том, что собственником жилого дома является ее сын – Я.В.Б. Предъявление требований по истечении исковой давности, срок которой установлен равным трем годам (статья 196 Гражданского кодекса), при наличии заявления о ее применении, в силу пункта 2 статьи 199 Гражданского кодекса является самостоятельным основанием для отказа в иске. Таким образом исковые требования об истребовании имущества из чужого незаконного владения, признании права собственности на долю в праве на земельный участок, удовлетворению не подлежат в связи с пропуском ФИО3 срока исковой давности. Так же ссылается на то, что представленные в материалы дела заявления нотариуса города Торонто П.Ш., от 13.10.2016 года, а также заявления от имени ФИО4 от 18.10.2016 года не являются надлежащими доказательствами поскольку отсутствуют сведения о консульской легализации данных документов, переводы документов с английского на русский язык осуществлены самими нотариусами. Так же не подлежат удовлетворению исковые требования ФИО3 в части признании отсутствующим (не возникшим) права собственности ФИО1 на 3/5 доли в праве общей долевой собственности на земельный участок площадью 1006 кв. м с кадастровым номером №***, находящегося в г. П., <...> д. ***а, и исключении из ЕГРП записи о ее праве. Предметом договора дарения от 21.10.1994 года являлся жилой дом, расположенный на земельном участке мерой 728 кв. м, тогда как договор купли-продажи земельного участка был заключен Я.В.Б., являвшимся добросовестным приобретателем, при этом площадь земельного участка составила 1006 кв. м. В данном случае ФИО3 не представила доказательств нарушения ее прав наличием права собственности ФИО1 на 3/5 долей в праве общей долевой собственности на земельный участок. Кроме того, в связи с тем, что не подлежат удовлетворению исковые требования ФИО3 об истребовании имущества из чужого незаконного владения, а в силу ст. 35 ЗК РФ судьба жилого строения, находящегося на земельном участке, неразрывно связана с судьбой земельного участка, также не подлежат удовлетворению и исковые требования ФИО3 в части признании отсутствующим (не возникшим) права собственности ФИО1 на 3/5 доли в праве общей долевой собственности на земельный участок площадью 1006 кв. м с кадастровым номером №***, находящегося в г. П., <...> д. ***а,и исключении из ЕГРП записи о ее праве.

В письменных возражениях относительно доводов апелляционной жалобы представитель ФИО3 – Абрамян Р.В. просит решение оставить без изменения, апелляционную жалобу – без удовлетворения.

Лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещены о месте и времени судебного заседания суда апелляционной инстанции, не явились. В силу положений ст.167 ГПК РФ судебная коллегия полагает возможным рассмотрение дела в отсутствие неявившихся лиц.

Исследовав материалы гражданского дела, обозрев инвентарное дело №2112, обсудив доводы, изложенные в апелляционной жалобе, возражениях на неё, заслушав пояснения представителей ответчика\истца ФИО1- ФИО6, по доверенности ФИО2, поддержавших доводы жалобы, представителя истца\ответчика ФИО3 адвоката Абрамян Р.В., возражавшего в удовлетворении жалобы, проверив законность и обоснованность обжалуемого решения суда в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия оснований к их удовлетворению и отмене решения суда не нашла.

Судом правильно определен характер правоотношений сторон, юридически значимые обстоятельства. Материальный закон применен и истолкован верно. Существенных нарушений норм процессуального законодательства не допущено.

В соответствии со ст. ст. 56, 195, 196 ГПК РФ, суд разрешает дело в пределах заявленных истцом требований и по основаниям, им указанным, основывает решение лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании. В условиях состязательности процесса каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований.

В силу п. 1 ст. 10 ГК РФ, не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.

В соответствии со ст. 166 ГК РФ, сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Требование о применении последствий недействительности ничтожной сделки вправе предъявить сторона сделки, а в предусмотренных законом случаях также иное лицо.

Требование о признании недействительной ничтожной сделки независимо от применения последствий ее недействительности может быть удовлетворено, если лицо, предъявляющее такое требование, имеет охраняемый законом интерес в признании этой сделки недействительной.

Суд вправе применить последствия недействительности ничтожной сделки по своей инициативе, если это необходимо для защиты публичных интересов, и в иных предусмотренных законом случая

В соответствии со ст. 167 ГК РФ, недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью, и недействительна с момента ее совершения.

При недействительности сделки каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по сделке, а в случае невозможности возвратить полученное в натуре (в том числе тогда, когда полученное выражается в пользовании имуществом, выполненной работе или предоставленной услуге) возместить его стоимость, если иные последствия недействительности сделки не предусмотрены законом.

В соответствии с ч. 1 ст. 168 Гражданского кодекса РФ, за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки (часть 2).

В силу приведенных положений ГК РФ сделка, противоречащая закону, является недействительной, ничтожной и не влечет никаких юридических последствий с момента ее совершения. К недействительным сделкам должны быть применены последствия, предусмотренные законом.

В соответствии со ст.ст. 209, 288 ГК РФ собственник имущества наделен правом распоряжения им, в том числе и путем отчуждения на основании договора купли-продажи, по своему усмотрению определяя стоимость и продажную цену своего имущества, а также другие условия договора, руководствуясь при этом нормой закона о свободе договора.

В соответствии с п. 2 ст. 1 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. Любой волеспособный субъект в гражданском обороте, действует, создавая права и обязанности для себя или для другого лица, от имени которого он выступает. Если лицо выступает только от своего имени, то в соответствии с п. 2 ст. 1 ГК РФ оно приобретает и осуществляет свои гражданские права в своей воле и в :воем интересе и свобода его действий может быть ограничена только законом или содержанием его право и дееспособности.

Согласно пп. 1 ст. 8 ГК РФ гражданские права и обязанности возникают из договоров или иных сделок, предусмотренных законом, а также из договоров и сделок, хотя и не предусмотренных законом, но не противоречащим ему.

Действительная сделка признается как юридический факт, порождающий тот правовой результат, к которому стремились субъекты сделки. Закон определяет действительность сделки через совокупность ряда условий: законность содержания, способность совершающих сделку лиц к участию в ней, соответствие воли и волеизъявления, соблюдение формы сделки.

Для признания недействительной сделки по основаниям, указанным в ст. 168 ГК РФ необходимо, чтобы при самом совершении сделки непосредственно нарушались императивные требования закона к любому элементу сделки (к субъектному составу, содержанию сделки, форме и т.д.).

Следовательно, в контексте п. 1 ст. 8 ГК РФ, под несоответствием сделки закону следует понимать не только буквальное несоответствие содержания сделки содержанию конкретной нормы закона, но также и несоответствие ее общим началам и смыслу гражданского законодательства, в т.ч. основным принципам и иным смысловым категориям гражданского права, в частности о соответствии воли.

Согласно п. 1 ст. 572 ГК РФ по договору дарения одна сторона (даритель) безвозмездно передает или обязуется передать другой стороне (одаряемому) вещь в собственность либо имущественное право (требование) к себе или к третьему лицу либо освобождает или обязуется освободить ее от имущественной обязанности перед собой или перед третьим лицом.

Для заключения договора необходимо выражение согласованной воли двух сторон (двусторонняя сделка) либо трех или более сторон (многосторонняя сделка) (п. 3 ст. 154 ГК РФ).

Пунктом 1 ст. 182 ГК РФ установлено, сделка, совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого) в силу полномочия, основанного на доверенности, указании закона либо акте уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления, непосредственно создает, изменяет и прекращает гражданские права и обязанности представляемого.

Согласно п. 2 ст. 154 ГК РФ односторонней считается сделка, для совершения которой в соответствии с законом, иными правовыми актами или соглашением сторон необходимо и достаточно выражения воли одной стороны.

В соответствии со ст. 185 ГК РФ, доверенностью признается письменное уполномочие, выдаваемое одним лицом другому лицу для представительства перед третьими лицами.

Судом установлено и следует из материалов дела, что на основании договора дарения от 25 августа 1970 года, решения исполкома о выделении в самостоятельное домовладение от 25 марта 1987 года, справки Пятигорского бюро технической инвентаризации от 20 октября 1994 года, реестр 1262, ФИО3 на праве собственности принадлежало домовладение, расположенное по адресу: г. П., <...> д. ***а, состоящее из жилого дома литер «К» полезной площадью 212,5 кв.м., жилой 71.3, сарая литер «Д» саманного и прочих сооружений.

Согласно представленной в суд доверенности, удостоверенной 07 октября 1994 года нотариусом г. Пятигорска Ставропольского края М.В.В., и действительной по 07 января 1995 года, ФИО4, действуя по генеральной доверенности от имени ФИО3, удостоверенной 31 января 1994 года государственным нотариусом Муниципалитета района г. Торонто П.Ш., передоверил Я.И.Г. подарить домовладение, находящееся в <...> ***а, в пос. Г., с правом подписания договора у нотариуса г. Пятигорска, расписываться за ФИО3 и совершать все действия, связанные с выполнением этого поручения.

21 октября 1994 года, Я.И.Г. в порядке передоверия, действуя от имени ФИО3 на основании доверенности, удостоверенной 07 октября 1994 года нотариусом г. Пятигорска Ставропольского края М. В.В. и доверенности, удостоверенной 31 января 1994 года государственным нотариусом Муниципалитета района г. Торонто П.Ш., подарил ФИО4 указанное домовладение по адресу: г. П., <...> д. ***а, расположенное на земельном участке площадью 728 кв.м., полезной площадью 212,5 кв.м., жилой площадью 71,3 кв.м., состоящее из жилого дома литер «К», сарая литер «Д» саманного и прочих сооружений, заключив договор дарения, который был удостоверен нотариусом г. Пятигорска М.В.В. и зарегистрирован в БТИ г. Пятигорска.

Согласно доверенности от 05 июня 2009 года, выданной в г. Торонто пров. Онтарио, Канада, сроком на один год без права передоверия, ФИО4, *** года рождения, зарегистрированный в России по адресу: Ставропольский край, г. П., <...> д. ***а, временно проживающий в Канаде, уполномочил Я.О.Ю., *** года рождения, подарить принадлежащее ему домовладение по адресу: г. П., <...> д.***а, Я.В.Б., *** года рождения.

25 мая 2010 года между ФИО4, в интересах которого действовала Я.О.Ю. с одной стороны, и Я.В.Б., в интересах которого действовала по доверенности А.К.А., заключен договор дарения жилого дома по адресу: г. П., пос. Г., Л., д. ***а, зарегистрированный в Управлении Федеральной службы государственной регистрации кадастра и картографии по Ставропольскому краю 02 июня 2010 года.

Будучи собственником указанного домовладения, Я.В.Б. на основании постановлением главы администрации г. Пятигорска от 02 ноября 2005 года № 4712 «Об утверждении Порядка приобретения гражданами и юридическими лицами в собственность земельных участков, расположенных в границах муниципального образования город-курорт Пятигорск», обратился с заявлением в администрацию г. Пятигорска о предоставлении в собственность за плату земельного участка площадью 1006 кв.м., расположенного по адресу: П., <...> д. ***а.

Постановлением руководителя администрации г. Пятигорска от 28 июня 2010 года № 2993 вышеуказанный земельный участок предоставлен в собственность Я.В.Б. и с ним заключен договор купли-продажи от 28 июня 2010 года. Переход права зарегистрировано в установленном порядке и 17 июля 2010 года выдано свидетельство о праве собственности на указанный земельный.

*** года Я.В.Б. умер, о чем *** года отделом записи актов гражданского состояния управления записи актов гражданского состояния Ставропольского края по г. Пятигорску составлена запись акта о смерти № ***, что следует из свидетельства о его смерти.

Согласно материалам наследственного дела № 80/2015 (нотариус нотариальной палаты Ставропольского края Б.Д.К.) начатого *** года наследниками умершего Я.В.Б., принявшими наследство по закону, являются: ФИО4, ФИО3, ФИО1

Таким образом, собственниками домовладения, расположенного по адресу: г. П., <...> д. ***а, стали:

ФИО3, в размере 1/5 доли, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 28 мая 2016 года за № 3-217 и 1/5 доли расположенного под ним земельного участка площадью 1006 кв.м. с кадастровым номером №***, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 28 мая 2016 года за № 3-219;

ФИО4, в размере 1/5 доли, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 28 мая 2016 года за № 3-227 и 1/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м. с кадастровым номером №***, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 28 мая 2016 года за №3-229;

ФИО1 в размере 3/5 доли, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 27 мая 2016 года за № 3-203 и 3/5 доли земельного участка площадью 1006 кв.м. с кадастровым номером №***, на основании свидетельства о праве на наследство по закону от 28 мая 2016 года за № 3-229.

Разрешая спор, руководствуясь приведенными выше нормами материального права, изучив представленные суду доказательства, а также объяснения сторон и свидетеля ФИО9, оценив их по правилам ст. 67 ГПК РФ, суд исходил из того, что доверенность от 31 января 1994г., удостоверенная нотариусом г. Торонта П.Ш. и по которой ФИО3 уполномочивает ФИО4 от ее имени управлять и распоряжаться всем имуществом, принадлежащим ФИО3 является фиктивной и поэтому не может порождать за собой какие-либо правовые последствия и являться основанием для свершения сделок, договор дарения домовладения по адресу: г. П., <...> д. ***а, заключенный 21 октября 1994 года между ФИО3 и ФИО4 является ничтожной сделкой.

Судебная коллегия соглашается с такими выводами суда, поскольку они основаны на правильном применении норм материального права, судом установлены все фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, всем доводам сторон дана правильная оценка.

ФИО3, фактически оспаривая факт выдачи ею доверенности от 31 января 1994 года на имя ФИО4 на управление и распоряжение ее имуществом, выполненной в г. Пятигорске с использованием реквизитов нотариуса П.Ш., ссылалась на то, что она не подписывала эту доверенность, то есть категорически отрицала факт совершения ею односторонней сделки, связанной с выдачей доверенности на имя ФИО4

Как следует из представленного суду с переводом на русский язык заявления нотариуса г. Торонто и регионального муниципалитета Йорк П.Ш. от 13 октября 2016 года, ею не регистрировалась уверенность от имени ФИО3 на имя ФИО4 от 31 января 1994 г., указанная доверенность не была произведена ни на русском, ни на английском языках, также не была зарегистрирована в журнале учета.

Согласно нотариально удостоверенному заявлению ФИО4, он подтвердил, что ФИО3 никогда не выдавала ему доверенность управлять и распоряжаться имуществом, а также то, что доверенность от 31 января 1994 года от имени ФИО3, выданная ему на управление и распоряжение ее имуществом, была выполнена в г. Пятигорске с использованием реквизитов нотариуса П.Ш., и о том, что подарил дом Я.Б.В., в известность ее не ставил.

Таким образом, обстоятельства (о фиктивности доверенности) подтверждены надлежащими письменными доказательствами, (нотариальным заявлением ФИО4 и официальными сведениями нотариуса г. Торонто Канады П.Ш.), а также объяснениями представителя ФИО4 в судебном заседании суда первой инстанции о том, что он признает факт фиктивности этой доверенности.

При этом, представителями ответчицы по первоначальному иску ФИО1 не представлено доказательств в обоснование их возражений о том, что воля ФИО3 на дарение спорного домовладения ФИО4 была выражена в надлежащей форме и имела место вообще, а доводы ФИО3, подтвержденные надлежащими доказательствами, не опровергнуты.

Таким образом, совокупностью исследованных материалов дела, судом правомерно установлено, что доверенность от 31 января 1994г., удостоверенная нотариусом г. Торонта П.Ш. является фиктивной, а договор дарения домовладения по адресу: г. П., <...> д. ***а, заключенный 21 октября 1994 года между ФИО3 и ФИО4 удостоверенный нотариусом г. Пятигорска М. В.В. и зарегистрированный в БТИ г. Пятигорска за № 7164 является ничтожной сделкой, в связи с чем последующая сделка – договор дарения от 25 мая 2010 года указанного имущества также является ничтожной, следовательно, указанное имущество не могло принадлежать Я.Б.В. и входить в состав наследства после его смерти.

В силу положений ст. 168 ГК РФ подлежат применению последствия недействительности указанной сделки, в том числе подлежит восстановлению положение, существовавшее до нарушения права в соответствии со ст. 12 ГК РФ, то есть подлежит восстановлению право собственности ФИО3 на спорное домовладение и его государственная регистрация за ней.

Таким образом, требования ФИО3 об истребовании указанного домовладения у ФИО4 и ФИО1, заявлены обоснованно, поскольку это имущество поступило в их владение помимо ее воли, что в силу положений ст.ст. 301, 302 ГК РФ является основанием для удовлетворения указанных требований, независимо от того, являлись ли они добросовестным приобретателями либо приобрели его незаконно.

В силу приведенных обстоятельств, суд первой инстанции обоснованно удовлетворил требования ФИО3 об истребовании у ФИО4 и ФИО1 земельного участка по указанному выше адресу спорного домовладения, поскольку при приобретении его в собственность по договору купли-продажи Я.Б.В. не имел на то законных оснований, так как не являлся собственником расположенного на нем домовладения, то есть право собственности ФИО4 и ФИО1 (наследников), как на домовладение, так и на земельный участок под ним, не возникло, в связи с чем подлежит прекращению, а записи в ЕГРП исключению.

При этом доводы жалобы о реконструкции жилого дома и увеличении его площади в период с 2008 по 2011 г, а также что ФИО3 не являлась собственником реконструированного жилого дома, а реконструкция была осуществлена после того, как она перестала быть собственником являлись предметом исследования и оценки суда первой инстанции и обоснованно были отклонены.

Так, апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Ставропольского краевого суда от 08 апреля 2014 года, при рассмотрении апелляционной жалобы Я.В.Б. на решение Пятигорского городского суда от 07 февраля 2014 года по делу по иску Я.О.Ю. к Я.В.Б. и ООО «Сатурн» о разделе имущества, нажитого в браке, признании сделки в части недействительной и применении последствий недействительности сделки, а также по встречному иску Я.В.Б. к Я.О.Ю. о признании имущества совместной собственностью супругой и признании права на 1\2 долю в праве, суд апелляционной инстанции установил, что Я.О.Ю. никаких вложений в спорный дом не производила; ФИО4 подарил Я.В.Б. спорное домовладение по договору дарения от 25 мая 2010 года в реконструированном виде.

Кроме того, соглашение о создании долевой собственности на недвижимое имущество по своей правовой природе является сделкой и может быть оформлено только в письменной форме с определением существенных условий сделки, в том числе размера долей и внесенных денежных средств.

Более того, само по себе вложение денежных средств в реконструкцию спорного недвижимого имущества не влечет возникновение права на долю в этом имуществе.

Доводы жалобы о том, что представленные в материалы дела заявления нотариуса города Торонто П.Ш., от 13.10.2016 года, а также заявления от имени ФИО4 от 18.10.2016 года не являются надлежащими доказательствами поскольку отсутствуют сведения о консульской легализации данных документов, переводы документов с английского на русский язык осуществлены самими нотариусами подлежат отклонению.

Как следует из материалов дела, ответчик по делу ФИО4 в лице своего представителя в судебном заседании подтвердил обстоятельства фиктивности нотариальной доверенности нотариуса П.Ш. в 1994 году, более того подтвердил, что он не ставил ФИО3 в известность об отчуждении дома. Все заявления, его пояснения, удостоверенные нотариусом и представленные в суд, подписаны собственноручно ФИО4 Ответчики по первоначальному иску ходатайств о проведении судебных почерковедческих экспертиз не заявляли и подлинность представленных документов не оспаривали.

В соответствии с ч. 5 статьи 71 ГПК РФ иностранные официальные документы признаются в суде письменными доказательствами без их легализации в случаях, предусмотренных международным договором Российской Федерации. В частности, легализация документов не требуется в отношениях между государствами - участниками Гаагской Конвенции 1961 года. Канада не является участником Гаагской Конвенции 1961 года, следовательно, для тех стран, которые не подписали указанную международную конвенцию, существует единая консульская легализация. Консульская легализация документов Канады предполагает поэтапное прохождение уполномоченных государственных учреждений, а именно проставление отметок: 1 - нотариуса, 2 -Министерства Иностранных Дел Канады. Все представленные суду письменные доказательства заверены нотариусом, переведены на русский язык, имеют штамп легализации в Министерстве Иностранных Дел Канады.

При этом суд первой инстанции обоснованно посчитал несостоятельными доводы представителей ФИО1 о пропуске истцом срока исковой давности.

Для правильного разрешения возражений ответной стороны относительно пропуска истцом без уважительных причин срока исковой давности следует руководствоваться особыми правилами об исковой давности, установленными статьей 181 ГК РФ, предусматривающей сроки исковой давности по недействительным сделкам.

Данная норма материального права со дня введения в действие первой части Гражданского кодекса Российской Федерации с 1 января 1995 г. претерпела изменения.

Так, согласно Федеральному закону от 21 июля 2005 г. N 109-ФЗ, введенному в действие с 25 июля 2005 г., статья 181 ГК РФ, в частности пункт 1, излагается в следующей редакции: срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительности ничтожной сделки составляет три года. Течение срока исковой давности по указанному требованию начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки.

При этом федеральный законодатель, исходя из необходимости согласования принципов обеспечения восстановления нарушенных гражданских прав и судебной защиты с принципом свободы договора, а также исходя из обеспечения стабильности оборота, ввел два важных обстоятельства: Во-первых, течение срока исковой давности по таким требованиям начинается со дня, когда началось исполнение ничтожной сделки (прямое указание в пункте 1 статьи 181 ГК РФ). Во-вторых, указанный выше срок исковой давности подлежит применению также к требованиям по которым к 25 июля 2005 г. не истек ранее установленный десятилетний срок исковой давности (статья 2 Федерального закона от 21 июля 2005 г. N 109-ФЗ).

В редакции, действовавшей до 25 июля 2005 г. пункт 1 статьи 181 ГК РФ указывал на то, что иск о применении последствий недействительности ничтожной сделки может быть предъявлен в течение десяти лет со дня, когда началось ее исполнение.

Согласно пункту 8 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 12.11.2001 г. N 15 и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 15.11.2001 г. N 18 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности" при рассмотрении дел о применении последствий недействительности ничтожной сделки следует учитывать, что для этих исков установлен десятилетний срок исковой давности, который в силу пункта 1 статьи 181 ГК РФ исчисляется со дня, когда началось исполнение такой сделки. Данный срок исковой давности применяется к тем искам, сроки предъявления которых, предусмотренные ранее действовавшим законодательством (пункт 1 статьи 42 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик), не истекли до 1 января 1995 г. (часть первая статьи 10 Федерального закона "О введении в действие части первой Гражданского кодекса Российской Федерации"). Начало течения срока исковой давности в этих случаях определяется согласно ранее действовавшему законодательству (пункт 3 статьи 42 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик).

По правилам п. 3 ст. 42 Основ гражданского законодательства Союза ССР и республик, началом течения срока исковой давности является день, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.

Таким образом, на момент подписания спорного договора, 21.10.1994 действовавшее законодательство - статья 42 Основ гражданского законодательства Союза ССР предусматривала, что общий срок для защиты права по иску лица, право которого нарушено (исковая давность), устанавливается в три года.

Течение срока исковой давности начинается со дня возникновения права на иск. Право на иск возникает со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права. Изъятия из этого правила устанавливаются законодательными актами (пункт 1, абзац 1 пункта 3).

Оспаривая названный договор, истец ссылалась на то, что о нарушении своего права ФИО3 узнала в *** 2015 году, после смерти сына - наследодателя Я.В.Б., сказанные обстоятельства также подтвердил и представитель ФИО4, они не опровергнуты представителями ФИО1, доказательств того, что ФИО3 было ранее известно о том, что право на ее имущество перешло к другому лицу, суду не представлено.

При таких обстоятельствах судебная коллегия соглашается с выводом суда первой инстанции о том, что срок исковой давности не пропущен и находит несостоятельными доводы апелляционной жалобы в указанной части.

Судебная коллегия принимает во внимание, что выводы суда первой инстанции мотивированы, подтверждаются имеющимися в деле доказательствами, и оснований для признания их незаконными нет.

Ссылка апеллянта на то, что ФИО3 было известно, что она не является собственником спорного дома, поскольку она участвовала в деле при рассмотрении исковых требований Я.О.Ю. к Я.В.Б. о разделе совместно нажитого имущества несостоятельна.

Как следует из текста решения Пятигорского городского суда от 07.02.2014 года по вышеуказанном делу ФИО3 в судебном заседании участие не принимала.

Кроме того, исковая давность согласно абз. 5 ст. 208 ГК РФ не распространяется на требования ФИО3 о признании отсутствующим прав ФИО4 и ФИО1 на спорное имущество и об устранении всяких нарушений ее прав, если эти нарушения не были соединены с лишением владения, что также следует из п. 7 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 сентября 2015 года № 43 «О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности».

Иные доводы апелляционной жалобы сводятся к несогласию с судебным решением, влекут к переоценке доказательств, оцененных судом первой инстанции, не содержат фактов, которые не были бы проверены и учтены судом первой инстанции при рассмотрении дела и имели бы юридическое значение для вынесения судебного акта по существу, влияли бы на обоснованность и законность решения либо опровергали выводы суда первой инстанции в связи, с чем являются несостоятельными и не могут служить основанием для отмены решения.

В остальной части решение суда сторонами не обжалуется и в силу диспозитивности гражданского судопроизводства его законность судебной коллегией не проверяется.

Учитывая, что судом полно и всесторонне были исследованы и оценены в соответствии со ст. 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации все доказательства, представленные сторонами, правильно определены обстоятельства, имеющие значение для дела, выводы суда основаны на законе и подтверждаются доказательствами, а доводы жалобы являются несостоятельными, то судебная коллегия не находит оснований для отмены решения суда.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 327, 327.1, 328, 329 ГПК РФ, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

решение Пятигорского городского суда Ставропольского края от 04 апреля 2017 года – оставить без изменения, апелляционную жалобу представителя ФИО1 по доверенности ФИО2 без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: