Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционную жалобу ответчика непубличного акционерного общества «Первое клиентское бюро» на решение Октябрьского районного суда г. Барнаула Алтайского края от 13 января 2023 г. по делу по иску ФИО1 к публичному акционерному обществу «Сбербанк России», непубличному акционерному обществу «Первое клиентское бюро» о взыскании неосновательного обогащения, процентов за пользование чужими денежными средствами.

Заслушав доклад судьи Шипунова И.В., судебная коллегия

УСТАНОВИЛА:

ФИО1 обратилась в суд с иском к публичному акционерному обществу «Сбербанк России» (далее – ПАО Сбербанк, Банк) о взыскании убытков и процентов за пользование чужими денежными средствами.

В обоснование требований истец указала, что 19 марта 2013 г. заключила с ПАО Сбербанк кредитный договор ***, по которому 18 мая 2016 г. мировым судьей судебного участка № 8 Центрального района г.Барнаула взыскана задолженность в размере 207 647 руб., 26 октября 2016 г. в целях исполнения судебного акта службой судебных приставов возбуждено исполнительное производство.

На основании уступки Банком права требования указанной задолженности непубличному акционерному обществу «Первое клиентское бюро» (далее – НАО «ПКБ») между истцом и НАО «ПКБ» 10 декабря 2019 г. заключен договор о консолидации и рефинансировании задолженности, оплату которой с января 2020 г. истец стала производить новому кредитору.

Поскольку в установленном законом порядке замена взыскателя не проведена, в рамках исполнительного производства с пенсии истца продолжали удерживать денежные средства в пользу ПАО Сбербанк до полного погашения задолженности. В результате истцу причинены убытки, выразившиеся в переплате долга.

При рассмотрении дела истец, предъявив требования также к НАО «ПКБ», уточнила основания иска и с учетом прощенного НАО «ПКБ» долга в размере 32 560,73 руб. в силу заключенного 10 декабря 2019 г. договора просила взыскать с данного ответчика неосновательное обогащение в размере 39 760,73 руб., проценты за пользование чужими денежными средствами в размере 5 944,92 руб., судебные расходы по оплате услуг представителя в размере 22 000 руб., с ПАО Сбербанк – расходы по уплате государственной пошлины в размере 1 571 руб.

Представитель ПАО Сбербанк, участвуя в рассмотрении дела, пояснила, что все денежные средства, удержанные с истца в ходе исполнительного производства после уступки права требования, перечислены НАО «ПКБ», в связи с чем Банк является ненадлежащим ответчиком.

В письменных отзывах НАО «ПКБ» с заявленными требованиями не согласилось, ссылаясь на пункт 5 договора рефинансирования, заключенного с истцом 10 декабря 2019 г., предоставляющего право НАО «ПКБ» отменить прощение долга в случае нарушения графика платежей, предусматривающего внесение платежа 21 числа каждого месяца. Такое нарушение допущено истцом при внесении платежа 24 числа за январь 2020 г., в связи с чем НАО «ПКБ» принято решение об отмене прощения долга, следовательно, денежные средства получены на законных основаниях.

Решением Октябрьского районного суда г. Барнаула от 13 января 2023 г. исковые требования удовлетворены частично. С НАО «ПКБ» в пользу ФИО1 взыскано неосновательное обогащение в размере 34 297,99 руб., проценты за пользование чужими денежными средствами за период с 10 февраля 2021 г. по 15 ноября 2022 г., исключая период с 1 апреля 2022 г. по 1 октября 2022 г., в размере 3 184,46 руб., судебные расходы по оплате услуг представителя в размере 8 201 руб. и по уплате государственной пошлины в размере 1 288,49 руб. В удовлетворении остальной части требований отказано.

В апелляционной жалобе НАО «ПКБ» просит об отмене решения суда, настаивая на том, что платеж за январь 2020 г. осуществлен истцом с нарушением графика платежей, ввиду чего принято решение об отмене прощения долга. В качестве дополнительных доказательств, подтверждающих внесение платежа с нарушенным сроком, к апелляционной жалобе приложены платежные поручения и выкопировка из реестра к ним, которые ответчик просит приобщить к материалам дела, ссылаясь на то, что необходимость в их приобщении возникла уже после вынесения решения суда, и ходатайствует об истребовании у РНКО «Платежный центр» платежного документа, подтверждающего дату совершения истцом оплаты за январь 2020 г. Также указывает, что уведомление о прощении долга, являющееся необходимым в силу статьи 415 Гражданского кодекса Российской Федерации, истцу не направлялось, поскольку подлежало направлению после исполнения истцом обязательств по договору о консолидации и рефинансировании, в частности, оплаты задолженности в размере 41 440,93 руб., предусмотренной графиком, которые истцом не исполнены, в связи с чем судом неверно установлен факт о состоявшемся прощении долга.

В письменных возражениях ПАО Сбербанк, не соглашаясь с доводами апелляционной жалобы, просит решение суда оставить без изменения.

В суде апелляционной инстанции истец и представитель ПАО Сбербанк просили в удовлетворении апелляционной жалобы отказать, решение суда оставить без изменения.

Иные лица, участвующие в деле, в суд апелляционной инстанции не явились, о времени и месте рассмотрения гражданского дела извещены надлежаще, соответствующая информация размещена на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет», об уважительности причин неявки судебную коллегию не уведомили, что в силу части 3 статьи 167 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации является основанием рассмотрения гражданского дела в отсутствие этих лиц.

Исследовав материалы дела, обсудив доводы апелляционной жалобы, проверив законность и обоснованность решения в соответствии с частью 1 статьи 327.1 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в пределах доводов апелляционной жалобы, судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии оснований для отмены или изменения решения суда.

В соответствии с положениями статьи 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, которое без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса. Правила, предусмотренные настоящей главой, применяются независимо от того, явилось ли неосновательное обогащение результатом поведения приобретателя имущества, самого потерпевшего, третьих лиц или произошло помимо их воли.

Положения о неосновательном обогащении подлежат применению к требованиям одной стороны в обязательстве к другой о возврате исполненного в связи с этим обязательством (абзац 1 пункта 3 статьи 1103 Гражданского кодекса Российской Федерации). Согласно данной норме права неосновательным обогащением следует считать не то, что исполнено в силу обязательства, а лишь то, что получено стороной в связи с этим обязательством и выходит за рамки его содержания.

Согласно пункту 2 статьи 1107 Гражданского кодекса Российской Федерации на сумму неосновательного денежного обогащения подлежат начислению проценты за пользование чужими средствами (статья 395) с того времени, когда приобретатель узнал или должен был узнать о неосновательности получения или сбережения денежных средств.

В силу статьи 819 Гражданского кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей на момент возникновения кредитных правоотношений) по кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуются предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты на нее. К отношениям по кредитному договору применяются правила, предусмотренные параграфом 1 настоящей главы, если иное не предусмотрено правилами настоящего параграфа и не вытекает из существа кредитного договора.

Пунктом 1 статьи 810 Гражданского кодекса Российской Федерации установлена обязанность заемщика возвратить займодавцу полученную сумму займа в срок и в порядке, которые предусмотрены договором займа.

Право (требование), принадлежащее на основании обязательства кредитору, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или может перейти к другому лицу на основании закона (пункт 1 статьи 382 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В соответствии с положениями статьи 407 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательство прекращается полностью или частично по основаниям, предусмотренным настоящим Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором (пункт 1).

Стороны своим соглашением вправе прекратить обязательство и определить последствия его прекращения, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства (пункт 3).

Статьей 415 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрена возможность освобождения кредитором должника от лежащих на нем имущественных обязанностей, если это не нарушает прав других лиц в отношении имущества кредитора (пункт 1). Обязательство считается прекращенным с момента получения должником уведомления кредитора о прощении долга, если должник в разумный срок не направит кредитору возражений против прощения долга (пункт 2).

В пункте 34 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 июня 2020 г. № 6 «О некоторых вопросах применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств» разъяснено, что прощение долга представляет собой двустороннюю сделку с подразумеваемым, по общему правилу, согласием должника на ее совершение: обязательство считается прекращенным с момента получения должником уведомления кредитора о прощении долга, если иное не предусмотрено соглашением сторон. В то же время прощение долга следует считать несостоявшимся, если должник в разумный срок с момента получения такого уведомления направит кредитору в любой форме возражения против прощения долга (статья 165.1, пункт 2 статьи 415, пункт 2 статьи 438 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Как установлено судом и следует из материалов дела, 18 мая 2016 г. судебным приказом и.о. мирового судьи судебного участка № 8 Центрального района г. Барнаула с ФИО1 в пользу ОАО Сбербанк России взыскана задолженность по заключенному ими 19 марта 2013 г. кредитному договору *** по состоянию на 27 апреля 2016 г. в размере 205 022,41 руб., в том числе: просроченный основной долг – 157 757,73 руб., просроченные проценты – 35 895,02 руб., неустойка за просроченный основной долг – 37,74 руб., неустойка за просроченные проценты – 11 331,92 руб.; расходы по оплате государственной пошлины – 2 625,11 руб., итого – 207 647,52 руб.

26 октября 2016 г. на основании данного судебного приказа в отношении ФИО1 возбуждено исполнительное производство о взыскании 207 647,52 руб. в пользу ПАО Сбербанк.

23 марта 2017 г. между ПАО Сбербанк (цедент) и НАО «ПКБ» (цессионарий) заключен договор уступки прав (требований) № ПЦП3-3, по которому право требования долга по указанному кредитному договору перешло НАО «ПКБ» в сумме 191 789,22 руб., в том числе 157 757,73 руб. основного долга.

10 декабря 2019 г. между НАО «ПКБ» (кредитор) и ФИО1 (клиент) заключен договор о консолидации и рефинансировании задолженности по названному кредитному договору (далее – договор рефинансирования), из содержания которого следует, что по состоянию на 10 декабря 2019 г. задолженность составила 74 001,66 руб., из которых 61 870,11 руб. – основной долг, 12 131,55 руб. – проценты.

По условиям договора клиент признает указанную задолженность и соглашается на рефинансирование консолидированного долга, которое проводится путем прощения части задолженности и рассрочки выплаты оставшейся суммы долга в соответствии с графиком к настоящему договору на следующих условиях: общая сумма к выплате – 41 440,93 руб., сумма прощения долга – 32 560,73 руб., ежемесячный платеж – 800 руб., количество платежей – 52, день платежа – 21 число каждого месяца, дата первого платежа – 21 декабря 2019 г. (пункт 3).

При наличии неоконченного исполнительного производства в отношении клиента кредитор направляет письменное заявление о его окончании в течение 10 рабочих дней после поступления на расчетный счет кредитора первого платежа, внесенного клиентом согласно графику погашения (пункт 4).

Пунктом 5 договора предусмотрено, что в случае нарушения клиентом его условий, в том числе установленного графика платежей, кредитор вправе: отменить прощение долга с перерасчетом общей суммы к выплате в сторону увеличения (пункт 5.1); возобновить исполнительное производство с применением всех мер принудительного взыскания в соответствии с законодательством Российской Федерации (пункт 5.2).

Из материалов дела следует, что замены взыскателя (ПАО Сбербанк) по исполнительному производству, возбужденному в отношении ФИО1, не проводилось. Исполнительное производство окончено 6 апреля 2021 г. в связи с поступлением заявления взыскателя о его окончании. В ходе исполнительного производства взыскателю (ПАО Сбербанк) перечислено 199 784,78 руб., остаток долга составил 7 862,74 руб. (л.д. 87, 91).

Направленная истцом в Банк претензия о возврате суммы переплаты, процентов за пользование чужими денежными средствами и расходов на оплату юридических услуг оставлена без удовлетворения, поскольку по условиям договора цессии денежные средства, удержанные службой судебных приставов, перечисляются цессионарию со стороны Банка.

Перечисление полученных ПАО Сбербанк после уступки прав (требований) в рамках исполнительного производства денежных средств НАО «ПКБ» подтверждается представленной НАО «ПКБ» справкой от 26 октября 2022 г. о денежных средствах, поступивших в погашение задолженности после заключения договора цессии в размере 193 526,48 руб. (л.д. 123), из которых 9 600 руб. поступили непосредственно от ФИО1 согласно графику платежей по договору рефинансирования (по 800 руб. ежемесячно, начиная с декабря 2019 г.). Соответственно, остальная сумма в размере 183 926,48 руб. (193 526,48 - 9 600) перечислена ПАО Сбербанк.

Таким образом, истцом в погашение задолженности по кредитному договору уплачено в общей сумме 209 384,78 руб. (199 784,78 руб. удержано в рамках исполнительного производства + 9 600 руб. по договору рефинансирования).

Разрешая спор по существу, суд первой инстанции, установив изложенные обстоятельства, руководствуясь статьями 8, 10, 153, 160, 307, 382, 384, 395, 415, 421, 422, 431, 432, 807, 810, 819, 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации, положениями статьи 1.1 Федерального закона от 22 мая 2003 г. № 54-ФЗ «О применении контрольно-кассовой техники при осуществлении расчетов в Российской Федерации», разъяснениями, содержащимися в постановлениях Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» и от 24 марта 2016 г. № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств», учитывая, что судебным приказом с ФИО1 взыскана задолженность в размере 207 647,52 руб., в рамках исполнительного производства удержано 199 784,78 руб., на основании договора рефинансирования уплачено 9 600 руб., долг прощен на сумму 32 560,73 руб., пришел к выводу, что сумма переплаты долга по кредитному договору составила 34 297,99 руб. (207 647,52 - 199 784,78 - 9 600 - 32 560,73), в связи с чем подлежит взысканию с ответчика в качестве неосновательного обогащения.

Довод о внесении истцом платежа в январе 2020 г. с нарушением графика платежей суд отклонил, указав, что представленная НАО «ПКБ» справка от 26 октября 2022 г. о поступлении денежных средств в отсутствие финансовых документов не является достаточным доказательством осуществления истцом платежа за январь 2020 г. 24 числа, принимая во внимание, что представленными истцом кассовыми чеками за март-ноябрь 2020 г. подтверждается внесение платежей в установленные графиком сроки. Кроме того, суд учел, что после января 2020 г. НАО «ПКБ» продолжило принимать от ФИО1 ежемесячные платежи в размере 800 руб. по согласованному сторонами при заключении договора рефинансирования графику платежей, об отмене прощения долга ФИО1 не уведомило, измененный график платежей с увеличением суммы долга не вручило, отметив при этом, что изложенное в пункте 5 договора рефинансирования условие об отмене прощения долга по своему характеру противоречит пункту 2 статьи 415 Гражданского кодекса Российской Федерации, ввиду чего является ничтожным.

Исходя из заявленного истцом периода взыскания процентов за пользование чужими денежными средствами с 10 февраля 2021 г. по 15 ноября 2022 г., суд, установив, что превышающие задолженность суммы начали поступать с 25 августа 2020 г. и по состоянию на 10 февраля 2021 г. размер переплаты составил 29 366,95 руб., последний платеж в сумме 4 931,04 руб. поступил 19 марта 2021 г., определил подлежащие взысканию проценты в соответствии со статьей 395 Гражданского кодекса Российской Федерации в размере 3 184,46 руб. в пределах заявленного истцом периода, исключив период применения моратория, введенного постановлением Правительства Российской Федерации от 28 марта 2022 г. № 497 с 1 апреля 2022 г. до 1 октября 2022 г., не усмотрев оснований для снижения указанной суммы.

Проверяя постановленное судом решение в пределах оснований и доводов, изложенных в апелляционной жалобе, судебная коллегия соглашается с выводом суда первой инстанции о наличии неосновательного обогащения на стороне НАО «ПКБ» в виде переплаты долга по кредитному договору, отклоняя доводы жалобы как несостоятельные.

В соответствии с частью 1 статьи 431 Гражданского кодекса Российской Федерации при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом.

В абзаце третьем пункта 43 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 декабря 2018 г. № 49 «О некоторых вопросах применения общих положении Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора» указано, что условия договора подлежат толкованию таким образом, чтобы не позволить какой-либо стороне договора извлекать преимущество из ее незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 Гражданского кодекса Российской Федерации). Толкование договора не должно приводить к такому пониманию условия договора, которое стороны с очевидностью не могли иметь в виду.

Пунктом 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 11 июня 2020 г. № 6 «О некоторых вопросах применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о прекращении обязательств» разъяснено, что обязательство прекращается полностью или частично по основаниям, предусмотренным Гражданским кодексом Российской Федерации, другими законами, иными правовыми актами или договором (пункт 1 статьи 407 Гражданского кодекса Российской Федерации). Перечень оснований прекращения обязательств не является закрытым, поэтому стороны могут в своем соглашении предусмотреть не упомянутое в законе или ином правовом акте основание прекращения обязательства и прекратить как договорное, так и внедоговорное обязательство, а также определить последствия его прекращения, если иное не установлено законом или не вытекает из существа обязательства (пункт 3 статьи 407 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Следовательно, заключая договор рефинансирования, стороны вправе были прекратить обязательство по уплате части суммы долга. Основания, порядок, последствия и иные условия данного прекращения стороны определяют самостоятельно.

Из содержания договора рефинансирования следует, что на дату заключения договора (10 декабря 2019 г.) сумма задолженности составила 74 001,66 руб., при этом стороны согласовали прощение кредитором (НАО «ПКБ») клиенту (ФИО1) части долга в размере 32 560,73 руб. и рассрочку выплаты оставшейся суммы в размере 41 440,93 руб. согласно графику к данному договору, предусмотрев право отмены кредитором прощения долга с пересчетом общей суммы к выплате в сторону увеличения в случае нарушения клиентом условий договора, в том числе установленного графика платежей.

Судебная коллегия соглашается с выводами суда о ничтожности пункта 5 договора, предусматривающего возможность отмены прощения долга, поскольку норма, содержащаяся в статье 415 ГК РФ, не сформулирована как диспозитивная, в ней не содержится возможность отменить прощение долга в будущем (в части 2 отсутствуют слова «если иное предусмотрено договором»), исходя из правовой природы института прощения долга юридический состав, с которым связывается прекращение права кредитора требовать возврата долга в прощенной части считается выполненным в момент уведомления о прощении долга либо, применительно к данному делу, в момент заключения соглашения.

Более того, даже если занять позицию подателя жалобы о том, что заключение соглашения о прощении долга под отменительным условием прямо гражданским законодательством не запрещено и не противоречит существу обязательства, положениям статьи 421 Гражданского кодекса Российской Федерации и пункта 2 статьи 157 Гражданского кодекса Российской Федерации, позволяющего совершать сделки под отменительным условием (когда стороны поставили прекращение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит), в данном конкретном случае условия отмены прощения долга ответчиком не соблюдены.

Из буквального толкования данного договора следует, что условие о прощении долга в сумме 32 560,73 руб. применяется с момента заключения договора и может быть прекращено в случае нарушения клиентом условий договора, но не в обязательном порядке, а по желанию кредитора, являясь его правом. При этом принятие кредитором решения об отмене прощения долга влечет с его стороны выполнение соответствующих действий по изменению согласованного ранее сторонами графика платежей и составлению нового с соответствующем уведомлением об этом клиента.

Таким образом, прощение долга согласовано сторонами под отменительным, а не отлагательным условием (когда стороны ставят возникновение прав и обязанностей в зависимость от обстоятельства, относительно которого неизвестно, наступит оно или не наступит), и, как обоснованно указано судом, о прощении долга ФИО1 уведомлена путем включения этого условия в договор рефинансирования.

При таких обстоятельствах доводы жалобы о том, что уведомление о прощении долга подлежало направлению после оплаты истцом задолженности в размере 41 440,93 руб., и факт состоявшегося прощения долга установлен судом неверно, судебной коллегией отклоняются, поскольку противоречат условиям договора. Более того, эти доводы противоречат позиции самого ответчика, настаивающего на принятии им решения об отмене прощения долга, которое возможно в том случае, если прощение долга уже состоялось.

В то же время доводы о принятом НАО «ПКБ» решении об отмене прощения долга расцениваются судебной коллегией как несостоятельные, поскольку исходя из изложенных выше обстоятельств, в материалах дела отсутствуют доказательства совершения ответчиком действий, свидетельствующих о принятии такого решения (в частности, направление истцу уведомления об отмене прощения долга в связи с нарушением графика платежей, составление и направление истцу для согласования нового графика). Ответчик на совершение им перечисленных действий не указывает.

Между тем исходя из презумпции добросовестности участников гражданских правоотношений и разумности их действий (пункт 5 статья 10 Гражданского кодекса Российской Федерации), принимая решение об отмене прощения долга, ответчик должен был поставить истца в известность, направив соответствующее уведомление об увеличении суммы долга с измененным графиком платежей.

Поскольку таких доказательств НАО «ПКБ» не представлено, установление даты внесения истцом платежа в январе 2020 г. правового значения не имеет, в связи с чем необходимость в истребовании дополнительных доказательств в подтверждение нарушения истцом графика платежей отсутствует.

Произведенный судом первой инстанции расчет переплаты долга и процентов за пользование чужими денежными средствами судебной коллегией проверен, является правильным.

Учитывая, что доводы апелляционной жалобы выводов суда не опровергают, оснований для отмены или изменения решения суда судебная коллегия не усматривает.

Руководствуясь статьями 328, 329 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия

ОПРЕДЕЛИЛА:

Решение Октябрьского районного суда г. Барнаула Алтайского края от 13 января 2023 г. оставить без изменения, апелляционную жалобу ответчика непубличного акционерного общества «Первое клиентское бюро» - без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи:

Мотивированное апелляционное определение изготовлено 15 июня 2023 г.