Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании с использованием режима видеоконференцсвязи уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного ФИО1, защитников Байдюка И.Г. и Браткова В.В., на приговор суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 15 февраля 2021 года, которым

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Российской Федерации,

осужден по пункту «е» части 2 статьи 105 УК РФ к 12 годам лишения свободы с ограничением свободы на 1 год 6 месяцев и лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением механическими транспортными средствами, на 2 года 6 месяцев, по пункту «в» части 2 статьи 111 УК РФ - к 5 годам 6 месяцам лишения свободы с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением механическими транспортными средствами, на 2 года, на основании части 3 статьи 69 УК РФ – к 16 годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима с лишением права заниматься деятельностью, связанной с управлением механическими транспортными средствами, на 3 года, и ограничением свободы на 1 год 6 месяцев с установлением ограничений и обязанностей, предусмотренных статьей 53 УК РФ.

Срок наказания осужденного исчислен со дня вступления приговора в законную силу, в срок наказания ФИО1 зачтено время содержания под стражей с 4 августа 2017 года по 8 февраля 2018 года, с 12 февраля 2021 года до дня вступления приговора в законную силу, а также под домашним арестом с 9 февраля 2018 года по 29 марта 2019 года по правилам, установленным пунктом «а» части 3.1 статьи 72 УК РФ.

С осужденного взысканы в пользу потерпевшего Потерпевший №5 в качестве компенсации морального вреда 500 000 рублей, а также в пользу федерального бюджета процессуальные издержки в размере 2 760 рублей.

Приговором также разрешены судьба вещественных доказательств, а также вопрос о мере пресечения осужденного до вступления приговора в законную силу.

Заслушав доклад судьи Головко А.Б. о существе приговора, содержании апелляционных жалоб, дополнений к ним и возражений на них, выступление осужденного ФИО1, защитника Браткова В.В., поддержавших доводы жалоб, позицию прокурора Михайлова А.В., не нашедшего оснований для отмены или изменения приговора, судебная коллегия

установила:

в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей ФИО1 признан виновным в убийстве ФИО7 и умышленном причинении тяжкого вреда здоровью Потерпевший №5, совершенных общественно опасным способом 31 июля 2017 года на территории села Сеяха Ямальского района Ямало-Ненецкого автономного округа при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

В апелляционной жалобе и дополнениях к ней осужденный ФИО1 просит об отмене приговора в связи с нарушениями уголовного-процессуального закона, в том числе принципа состязательности сторон, и назначением сурового наказания. При допросе потерпевших и свидетелей обвинения были оглашены показания данных участников процесса, данные в ходе предварительного следствия, чем присяжные заседатели были введены в заблуждение. В тоже время, когда об оглашении показаний свидетеля Потерпевший №6 ходатайствовали он и защитник, несмотря на явные противоречия в таких показаниях им в удовлетворении ходатайства было отказано. Его последовательные показания, подтвержденные содержанием записи видеорегистратора автомобиля, государственным обвинителем были искажены. Оперативно-розыскные мероприятия для установления местонахождения и обеспечения явки в суд некоторых свидетелей были проведены неполно в то время, как к данным участникам процесса у стороны защиты имелись вопросы. Избранная судом квалификация действий ухудшает его положение. Никакого умысла на убийство ФИО7 и причинение тяжкого вреда здоровью Потерпевший №5 он не имел, поскольку находился с ними в приятельских и дружеских отношениях, при этом бесконфликтных отношениях. Поставленные в вопросном листе вопросы и прямом и косвенном умысле запутали присяжных заседателей, о чем в своих ходатайствах при их обсуждении суд предупреждали и он и защитник. При назначении наказания суд не учел, что какой-либо опасности он не представляет до приговора не содержался под стражей, работал и воспитывал дочь, при этом жалоб на его поведение не поступало.

Защитник Байдюк И.Г., поддерживая в апелляционной жалобе позицию подзащитного, делает вывод о том, что председательствующий не обеспечил соблюдение принципа состязательности сторон, допускал комментарии доказательств в присутствии присяжных заседателей, задавал подзащитному некорректные вопросы. При постановлении вердикта коллегия присяжных заседателей трижды возвращалась председательствующим в совещательную комнату, так не устранив неточности, и всё потому, что вопросы изначально были поставлены некорректно. В частности, первый вопрос включал в себя необходимость ответа о виновности по двум отдельно вменяемым ФИО1 преступлениям.

Поддерживая коллегу и подзащитного, в апелляционной жалобе и дополнениях к ней защитник Братков В.В. обращает внимание на тот факт, что председательствующий ограничил право стороны защиты на исследование на полученных допустимым путем фактических обстоятельств, имеющих отношение к обвинению: при допросе участников событий не давал возможности задать вопросы о противоречиях, подсказывал их причины, комментировал содержание исследованных видеозаписей, допустил к демонстрации ту их часть, по событиям на которой следователем вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела в связи с отсутствием умысла на преступление, однако не позволил огласить данной процессуальное решение. Содержание напутственного слова содержит выраженное предпочтение доказательствам обвинения, эмоциональный упор на них и предвзятость по отношению к доказательствам защиты. При разъяснении ответственности по составам статей 109 и 118 УК РФ, то есть причинении смерти и вреда здоровью по неосторожности, председательствующий без необходимости упомянул об истечении сроков давности уголовного преследования, а призыв борьбы с сомнениями является воздействием в пользу обвинительного вердикта. Ответы на вопросы № 4, № 5 и № 6 в вопросном листе о форме вины требовали от присяжных заседателей познаний в области юриспруденции, на что было обращено внимание стороны защиты при обсуждении данных вопросов, и что повлекло за собой вынесение противоречивого вердикта, несмотря на троекратно возвращение коллегии в совещательную комнату. Исключив из ответа на вопрос № 1 угрозу жизни непострадавших потерпевших, коллегия присяжных заседателей не сделала этого при утвердительном ответе на вопрос № 5, чем допустила противоречивость вердикта, которая не была устранена председательствующим.

Изучив доводы апелляционных жалоб, возражений на них и материалы дела, выслушав стороны, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Учитывая, что уголовное дело рассмотрено судом с участием коллегии присяжных заседателей, правильность установления фактических обстоятельств дела и достоверность представленных доказательств как основа постановленного вердикта не являются предметом проверки и оценки суда апелляционной инстанции.

Как правильно было установлено судом на досудебной стадии уголовного судопроизводства по делу не было допущено нарушений уголовно-процессуального закона, влекущих невозможность вынесения итогового решения.

Состав суда для рассмотрения уголовного дела по существу был избран в соответствии с предъявленным обвинением по волеизъявлению самого осужденного, которое не было отягощено незнанием или непониманием закона, а юридических последствий процессуального поведения (действий и бездействия) участников судебного заседания.

Формирование коллегии присяжных заседателей проведено в точном соответствии с требованиями закона, весь ход судебного разбирательства от момента проведения процедуры отбора до провозглашения вердикта показал, что все присяжные заседатели, как вошедшие в состав коллегии, так и принимавшие участие в качестве запасных в полной мере соблюдали принцип беспристрастности и объективности состава суда, чей вердикт основывался исключительно на содержании доказательств, исследованных непосредственно с их участием в судебном заседании, а также на логичности и убедительности сторон, обосновавших свои позиции при выступлении в судебных прениях.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, ход и результаты судебного следствия, отраженные в протоколе судебного заседания, достоверность которого сторонами в установленном порядке не оспорена, указывают на то, что суду были представлены лишь те доказательства, которые были относимы к фактическим обстоятельствам, являвшимся предметом судебного разбирательства и входящим в компетенцию оценки коллегии присяжных заседателей. При этом председательствующий, как то и предписано уголовно-процессуальным законом, руководил судебным заседанием, соблюдая равные возможности сторон в предоставлении доказательств, тем ни менее пресекал попытки сторон обратиться к обстоятельствам, которые находятся за пределами предмета исследования данного состава суда, равно как и осуществить подмену исконного содержания доказательств их оценкой в процессе исследования, в том числе при допросе участников событий. Поведение осужденного, потерпевших и свидетелей, имевшее место непосредственно до применения насилия, было исследовано в объеме, не превышающем необходимость погружения коллегии присяжных заседателей в среду фактов события ночи с 30 на 31 июля 2017 года, позволяющих сформировать суждение о побудительных мотивах такого поведения, его целей, составных частей и причинно-следственной связи. Представленные сторонами доказательства были проверены председательствующим в рамках установленной процедуры на предмет допустимости. Оглашение показаний участников событий состоялось в рамках процедуры, предусмотренной для этого законом. Процессуальное решение следователя о прекращении уголовного преследования в части фактических обстоятельств не могло быть представлено коллегии присяжных заседателей ни по каким мотивам, поскольку оценка любых обстоятельств дела в вердикте должна быть свободна от такой оценки в ином итоговом решении.

Регулируя выступления участников процесса в судебных прениях, председательствующий вновь не превысил своих полномочий, разграничивая в восприятии присяжных заседателей содержание доказательств, прозвучавших в зале суда, и оценку их содержания, даваемую сторонами.

У судебной коллегии нет оснований полагать, что в ходе судебного следствия, по ходу судебных прений и в напутственном слове председательствующим была высказана самостоятельная оценка доказательств, а также преимущество одних доказательств перед другими.

Содержание напутственного слова также не свидетельствует о том, что до присяжных заседателей были доведены положения уголовного и уголовно-процессуального закона в чрезмерном объеме, не диктуемые фактическими обстоятельствами предъявленного обвинения или версиями сторон о них. Приоритет устранения противоречий до констатации невозможности их разрешения проистекает из положений статьи 14 УПК РФ. Претензий к содержанию напутственного слова стороны после его произнесения не имели.

Перед оформлением вопросного листа председательствующий обсудил с участниками процесса подготовленные вопросы, выслушав их мнения и возражения.

Деяния, в совершении которых было предъявлено обвинение ФИО1, представляли собой идеальную совокупность преступлений, когда одним преступным действиям причиняются общественно-опасные последствия, оцениваемые по различным составам преступлений. В такой ситуации вполне допустим был единый вопрос о событии преступления – управляемом наезде автомобилем на группу потерпевших и свидетелей с изложением тех последствий, которые были или могли быть причинены, в рамках выдвинутого обвинения, каждому из участников событий. При этом присяжные заседатели не были ограничены в возможности исключить те последствия, которые не были, на их взгляд, частью виновного поведения осуждения, чем они и воспользовались в отношении непострадавших лиц. Учитывая, что спор сторон по обвинению заключался лишь в цели действий ФИО1 и осознании последствий таковых уже в момент их совершения, постановка дополнительных вопросов, разрешаемых последовательно в очередности снижения опасности деяния от прямого умысла до неосторожности, в полной мере соответствовало как пределам обвинения, так и ходу судебного разбирательства. Сами вопросы о виде умысла сформулированы в простых выражениях, не требующих для понимания познаний в области юриспруденции. Исключая из числа доказанных обстоятельств желание ФИО1 причинить смерть конкретным лицам (ответ на вопрос № 4) и при этом утверждая в ответе о допущении такой смерти потерпевших, в том числе в силу безразличного отношения к ней (ответ на вопрос № 5), коллегия присяжных заседателей не допустила противоречий с ответом на вопросы о доказанности события преступления и виновности осужденного в его совершении. Избранная конфигурация вопросного листа в части изложения дополнительных вопросов не предполагала при положительном ответе на вопрос № 5 последующего ответа на вопрос № 6, записи на котором были аннулированы старшиной в установленном порядке. Как следует из протокола судебного заседания, неоднократное возвращение коллегии присяжных заседателей в совещательную комнату преследовало цель устранение неясностей при оформлении вердикта, которая была достигнута.

Таким образом, постановленный вердикт являлся ясным и непротиворечивым, а установленные им фактические обстоятельства дела позволяли дать им правильную юридическую оценку.

Квалифицируя деяния ФИО1 как совершенные общественно-опасным способом, суд, наряду с избранным орудием преступления и контролируемой осужденным динамикой преступного поведения, обоснованно руководствовался тем, что в каждом преступлении помимо самого потерпевшего в опасность была поставлена и жизнь другого лица. При этом исключение присяжными заседателями из числа установленных обстоятельств посягательства на жизни непострадавших потерпевших такой квалификации не противоречит, а наоборот характеризует поведение осужденного как способное причинить вред и тем лицам, на которое оно непосредственно не направлено.

При назначении наказания суд в полной мере учел наряду с фактическими обстоятельствами преступлений все имеющиеся данные о личности осужденного, смягчающие наказание обстоятельства, а также положение вердикта о снисхождении к ФИО1 Избранные вид и размер наказания, в том числе дополнительного, назначенного в том числе и по правилам части 3 статьи 47 УК РФ, являются справедливыми, а поэтому смягчению не подлежат.

Правильность разрешения иных вопросов в приговоре сторонами не оспаривается и сомнений у судебной коллегии также не вызывает.

Таким образом, постановленный в отношении ФИО1 приговор является законным, обоснованным и справедливым, а поэтому оснований для его отмены или изменения по доводам апелляционных жалоб осужденного и защитников не имеется.

На основании изложенного и руководствуясь статьями 389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор суда Ямало-Ненецкого автономного округа от 15 февраля 2021 года в отношении ФИО1 оставить без изменения, а апелляционные жалобы осужденного и защитников – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в течение шести месяцев со дня его вынесения, а осужденным - в тот же срок со дня вручения ему копии приговора, вступившего в законную силу. При этом осужденный имеет право ходатайствовать об участии в судебном заседании суда кассационной инстанции.

Председательствующий

Судьи