Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осужденного Чеботаева И.И. и адвоката Фурсенко А.Г. в его защиту, осужденного Каморникова О.В. и адвокатов Матвеева В.А. и Лепехина А.Г. в его защиту на приговор Челябинского областного суда с участием присяжных заседателей от 27 апреля 2021 года, которым

Каморников Олег Васильевич, , гражданин Республики Беларусь, ранее не судимый,

осужден:

- по п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 16 (шестнадцати) годам лишения свободы,

- по ч. 1 ст. 222 УК РФ к 2 (двум) годам лишения свободы,

а по совокупности преступлений, на основании ч. 3 ст. 69 УК РФ, путем частичного сложения назначенных наказаний, окончательно назначено наказание в виде 17 (семнадцати) лет лишения свободы с их отбыванием в исправительной колонии строгого режима,

Чеботаев Иван Иванович, , гражданин Украины, ранее не судимый,

осужден по ч. 5 ст. 33, п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ к 8 (восьми) годам лишения свободы с их отбыванием в исправительной колонии строгого режима.

Мера пресечения, в виде заключения под стражей, в отношении каждого из осужденных до вступления приговора в законную силу оставлена без изменения.

Срок отбывания наказания Каморникову О.В. и Чеботаеву И.И., каждому, исчислен со дня вступления приговора в законную силу. При этом, до вступления приговора в законную силу в срок отбытия наказания зачтено время содержания под стражей: Каморникову О.В. с 10 июня 2018 года, Чеботаеву И.И. с 25 сентября 2018 года, из расчета один день содержания под стражей за один день отбывания наказания в исправительной колонии.

Постановлено взыскать с осужденных с пользу потерпевшей ФИО8:

- в счет компенсации морального вреда 1.000.000 (один миллион) рублей в долевом порядке: с Каморникова О.В. 900.000 (девятьсот тысяч) рублей, с Чеботаева И.И. – 100.000 (сто тысяч) рублей,

- в счет возмещения имущественного вреда в солидарном порядке 28.760 (двадцать восемь тысяч семьсот шестьдесят) рублей.

Приговором также решена судьба вещественных доказательств и разрешен вопрос о сохранении до исполнения приговора в части гражданского иска ареста, наложенного на денежные средства Каморникова О.В.

Заслушав доклад председательствующего о существе обжалуемого итогового судебного решения, доводах апелляционных жалоб, поданных на них возражений, выслушав выступления осужденных и их защитников, поддержавших доводы апелляционных жалоб, мнение прокурора об оставлении обжалуемого судебного решения без изменения, судебная коллегия

У с т а н о в и л а:

Обжалуемым приговором, постановленным на основании обвинительного вердикта коллегии присяжных заседателей, Каморников О.В. признан виновным и осужден за незаконное приобретение, хранение и перевозку неустановленного гладкоствольного самодельного огнестрельного оружия калибра 9 мм (9х18) и не менее двух патронов к нему, а также за убийство ФИО9 из корыстных побуждений, а Чеботаев И.И. признан виновным и осужден за пособничество в убийстве ФИО9

Преступления совершены осужденными на территории Челябинской области во время и при обстоятельствах, подробно изложенных в обжалуемом приговоре.

В раздельно поданных, но схожих по своему содержанию апелляционных жалобах, осужденные Каморников О.В. и Чеботаев И.И., адвокаты Фурсенко А.Г., Матвеев В.А. и Лепехин А.Г. выражают несогласие с обжалуемым приговором, находя его незаконным и необоснованным.

Так, осужденный Каморников О.В. и его защитники указывают на неясность и противоречивость вердикта коллегии присяжных заседателей, поскольку:

- постановка вопроса № 6 о причастности Чеботаева И.И. к событию преступления при условии, что в вопрос о причастности Каморникова О.В. также включены его действия, является нарушением уголовно-процессуального закона;

- даты приобретения оружия в вопросах №№ 1 и 9 не совпадают между собой;

- в нарушение положений ст. 339 УПК РФ при ответе на вопрос № 4 (о виновности Каморникова О.В. в причинении смерти ФИО9 из корыстных побуждений) коллегия присяжных заседателей ответила «да, доказано» вместо «да, виновен», что, по мнению адвоката Матвеева В.А., влекло за собой постановление оправдательного приговора по данному эпизоду преступной деятельности в порядке ч. 5 ст. 348 УПК РФ;

- результаты голосования при ответе на вопрос № 5 (заслуживает ли Каморников О.В. снисхождения за совершения убийства ФИО9 из корыстных побуждений) «нет, не заслуживает (6–за, 2–против)» свидетельствуют о явной неясности вердикта коллегии присяжных заседателей, поскольку со всей очевидностью указывают на наличие положительного, нежели отрицательного, мнения присяжных заседателей по этому вопросу.

Помимо изложенного, осужденный Каморников О.В., ссылаясь на обвинительное заключение, отмечает, что вопросный лист составлен в нарушении ч. 1 ст. 338 УПК РФ.

Авторы апелляционных жалоб также полагают, что судом первой инстанции было нарушено право стороны защиты на предоставление доказательств.

В обоснование данной позиции осужденный Каморников О.В. акцентирует внимание, что ему было безмотивно отказано в вызове для допроса экспертов ФИО12, ФИО13, ФИО14, следователя ФИО20 об обстоятельствах задержания осужденного, понятых ФИО15 и ФИО16 об обстоятельствах производства его личного обыска; исследовании в присутствии коллегии присяжных заседателей показаний Чеботаева И.И., данных тем в период досудебного производства по уголовному делу; что председательствующий необоснованно отказал стороне защиты подсудимого Каморникова О.В. в допросе подсудимого Чеботаева И.И. в процессе судебного следствия; ходатайства о назначении баллистической экспертизы и проведении эксгумации тела умершего не были рассмотрены по существу; сторона защиты не была заблаговременно уведомлена о допросе свидетеля ФИО17ДД.ММ.ГГГГ, а также была лишена возможности задавать вопросы свидетелю ФИО18, допрошенному в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ; и, кроме этого, председательствующий не позволял дополнять новыми доводами ранее заявленные ходатайства, в том числе о признании доказательств недопустимыми.

В свою очередь Чеботаев И.И. указывает, что в процессе обсуждения последствий вердикта коллегии присяжных заседателей не было удовлетворено ходатайство об истребовании сведений о его трудоустройстве до момента задержания.

Помимо изложенного, осужденный Каморников О.В. считает, что в ходе судебного следствия, прений сторон, при произнесении реплик государственными обвинителями систематически допускались нарушения требований ст.ст. 252, 335 УПК РФ, на что председательствующий не всегда реагировал; до сведения присяжных заседателей стороной обвинения и самим председательствующим периодически доводилась информация, не относящаяся к фактическим обстоятельствам дела и не подлежавшая исследованию с их участием, а также сведения, отрицательно характеризующие самих осужденных, наряду с чем свидетелям также задавались наводящие вопросы, тем самым сторона обвинения и председательствующий, незаконно воздействуя на коллегию присяжных заседателей, сформировала у них негативное отношение к стороне защиты в лице осужденных и их адвокатов.

Так, приводя выдержки из протокола судебного заседания, осужденный обращает внимание, что:

- на стадии судебного следствия государственный обвинитель не в полном объеме огласил в присутствии коллегии присяжных заседателей ряд протоколов следственных действий; демонстрируя доказательства, не указывал на источник их происхождения; делал выводы и давал комментарии, противоречащие сути исследованных доказательств;

- в прениях сторон с участием коллегии присяжных заседателей государственный обвинитель излагал умозаключения об обесценивании для Каморникова О.В. человеческих жизней, в частности потерпевшего и подсудимого Чеботаева И.И., в связи с чем просил не признавать его заслуживающим снисхождения, а также ссылался на недопустимые и неисследованные доказательства;

- председательствующий неоднократно и необоснованно прерывал выступления осужденных и их защитников в процессе всего судебного разбирательства, в том числе во вступительном слове, прениях сторон и последнем слове, нарушая их право на защиту; задавал вопросы допрашиваемым свидетелям; запрещал возражать на действия государственного обвинителя.

В этой связи осужденный указывает на нарушение принципа состязательности и равноправия сторон в процессе судебного разбирательства, что выразилось в отсутствии должного реагирования на непозволительные высказывания государственных обвинителей со стороны председательствующего, в то время как он (председательствующий) систематически ограничивал права стороны защиты и делал необоснованные замечания адвокатам и их подзащитным, фактически выступая на стороне обвинения.

В своих апелляционных жалобах осужденные также отмечают, что в процессе всего судебного разбирательства в суде первой инстанции они неоднократно заявляли о плохой слышимости в зале судебного заседания, однако должной реакции со стороны председательствующего не последовало, что фактически ограничило их право как на защиту, так и на справедливое судебное разбирательство.

В дополнение к изложенному осужденные Каморников О.В. и Чеботаев И.И. отмечают, что их заявления о невозможности принимать участие в судебном разбирательстве, в частности при формировании коллегии присяжных заседателей, по состоянию здоровья, не были рассмотрены должным образом.

Нарушение своего права на защиту осужденный Каморников О.В. усматривает также и в том, что ему, как гражданину иностранного государства, ни на стадии досудебного производства по уголовному делу, ни в период судебного разбирательства в суде первой инстанции не был предоставлен переводчик с белорусского языка, а также в том, что в процессе всего судебного разбирательства на неоднократные просьбы обеспечения конфиденциального общения с защитником ему было отказано.

Осужденные и их адвокаты вместе с тем считают, что инкриминируемые Каморникову О.В. и Чеботаеву И.И. преступления не подтверждаются совокупностью собранных по уголовному делу доказательств, что порождает неясность в предъявленном им обвинении, которое, к тому же, является надуманным и сфальсифицированным.

Сторона защиты также отмечает, что в процессе судебного разбирательства суда первой инстанции была нарушена сама процедура рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, поскольку:

- перед началом формирования коллегии присяжных заседателей сторонам не были разъяснены их права, обязанности, а также особенности рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей;

- в предварительных списках кандидатов в присяжные заседатели фактически отсутствовали сведения об их профессиях;

- в процессе формирования коллегии присяжных заседателей некоторые ранее являвшиеся кандидаты скрывали уже сообщенные в предыдущих судебных заседаниях сведения о себе, в частности кандидат ФИО19, впоследствии ставший старшиной коллегии, скрыл сведения о том, что разбирается в оружии, что ограничило сторону защиты в возможности заявить мотивированные отводы на этом основании;

- председательствующий необоснованно отказывал в удовлетворении мотивированных отводов стороны защиты; в нарушение ч. 16 ст. 328 УПК РФ не предоставил сторонам право за заявление дополнительных немотивированных отводов, при объективном наличии такой возможности;

- по его (председательствующего) инициативе заявление о тенденциозности состава образованной коллегии было высказано стороной защиты в присутствии присяжных заседателей, что в дальнейшем также способствовало формированию у них негативного отношения к осужденным и их адвокатам;

- присяжным заседателям не был разъяснен полный комплекс их прав, предусмотренный уголовно-процессуальным законом;

- при произнесении вступительного слово председательствующий в полном объеме изложил фабулу предъявленного осужденным обвинения;

- коллегии присяжных заседателей председательствующим делались разъяснения в недопустимой форме;

- в присутствии коллегии присяжных заседателей в нарушение положений ст. 335 УПК РФ исследовались «шокирующие» доказательства, такие как протокол осмотра места происшествия от ДД.ММ.ГГГГ с фототаблицей к нему, на которой изображен труп потерпевшего, и одежда, находившаяся на теле погибшего в момент его убийства; сведения о состоянии здоровья подсудимых; председательствующий в недозволительной форме выяснял, собирается ли осужденный давать показания, чем, в том числе, сформировал у коллегии присяжных заседателей негативное отношение к стороне защиты; обсуждались обстоятельства расследования данного уголовного дела, а также вопросы юридического характера;

- после допроса свидетелей председательствующий не предоставлял присяжным заседателям времени для подготовки вопросов, а также не выяснял у них о наличии таковых;

- при возникновении вопросов юридического характера осужденные были лишены возможности принимать активное участие в их обсуждении, поскольку оно происходило у стола председательствующего без их участия;

- перед формированием вопросного листа в окончательной редакции председательствующий не предоставил сторонам возможность ознакомиться с его проектом;

- председательствующим не учитывалось мнение стороны защиты о необходимости постановки дополнительных вопросов либо изложении уже предложенных в иной редакции; использовались недозволительные и противоречивые формулировки, которые также способствовали формированию у присяжных заседателей негативного отношения к стороне защиты; в нарушение положений ст. 339 УПК РФ в вопросах № 1 отсутствуют признаки объективной стороны состава преступления, предусмотренного п. «з» ч. 2 ст. 105 УК РФ, в вопросе № 2 признаки его субъективной стороны, а вопрос № 3 не является вопросом о виновности;

- при обращении к коллегии присяжных заседателей с напутственным словом председательствующим были нарушены принципы объективности и беспристрастности, так как им было сообщено об исследованных в процессе судебного разбирательства доказательствах, в том числе недопустимых, при этом не доведено краткое содержание некоторых доказательств, в частности оглашенных показаний Чеботаева И.И., данных им на предварительном следствии; до сведения присяжных заседателей не доведены положения уголовного закона, предусматривающего ответственность за совершение деяний, в которых обвиняются подсудимые, принцип презумпции невиновности, правила оценки и свойства доказательств, право получать необходимые разъяснения при наличии таковых, порядок совещания присяжных заседателей, подготовки ответов на поставленные вопросы, голосования по ответам и вынесении вердикта, в том числе право исключения из поставленных вопросов фактических обстоятельств, право на признание подсудимых заслуживающими снисхождения;

- председательствующий не изложил свое решение по заявленным стороной защиты возражениям по мотивам нарушения принципов объективности и беспристрастности при обращении с напутственным словом;

- ДД.ММ.ГГГГ, в день вынесения вердикта коллегией, до начала судебного заседания государственный обвинитель находился наедине с присяжными заседателями в зале суда и оказывал на них давление в целях вынесения нужного ему решения, а, когда до истечения трех часов голосования присяжные заседатели изъявили свое желание выйти из совещательной комнаты, сотрудник суда неоднократно заходил к ним и просил ждать явки адвоката Фурсенко А.Г., который опаздывал;

- частичный отказ прокурора от обвинения на стадии обсуждении последствий вердикта коллегии присяжных заседателей не основан на положениях уголовно-процессуального закона.

Вместе с тем, осужденный Каморников О.В. оспаривает допустимость следующих доказательств, представленных присяжным заседателям в процессе судебного разбирательства:

- показаний свидетеля ФИО17, данных им на предварительном следствии, которые были получены под давлением на того со стороны сотрудников полиции;

- показаний в период предварительного расследования подсудимого Чеботаева И.И., данных им в ходе допросов ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, а также в ходе их проверок на месте от ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, от которых в судебном заседании последний отказался, мотивировав свое решение недозволительными методами производства следственных действий; кроме этого, осужденный указывает, что при производстве указанных следственных действий их участникам надлежащим образом не разъяснялись права, обязанности и ответственность;

- протокола допроса свидетеля ФИО18 от ДД.ММ.ГГГГ, оглашенного в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ в соответствии с ч. 3 ст. 281 УПК РФ при отсутствии достаточных к тому оснований, как составленного с использованием юридической терминологии;

- протокола очной ставки между осужденными от ДД.ММ.ГГГГ, поскольку, во-первых, до начала производства следственного действия Каморников О.В. сообщил о своем нежелании принимать в нем участие, однако следователь фактически принуждал его к даче показаний, и, во-вторых, следователь необоснованно снимал вопросы стороны защиты, адресованные Чеботаеву И.И.;

- протокола осмотра от ДД.ММ.ГГГГ, поскольку данный процессуальный документ фактически подменяет собой протокол его задержания, при этом является нечитаемым, в нем отсутствует подпись Чеботаева И.И., а отказ от подписи Каморникова О.В. не удостоверен в установленном законом порядке;

- протокола осмотра телефона от ДД.ММ.ГГГГ (т. 21 л.д. 1-58), поскольку осажденный не был уведомлен о производстве данного следственного действия;

- заключения судебно-медицинской экспертизы трупа потерпевшего № от ДД.ММ.ГГГГ, поскольку оно является неконкретным, не содержит в себе результатов исследования с указанием примененных методик, а также обоснования сделанных выводов;

- заключения судебно-почерковедческой экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ, поскольку осужденный не ознакомлен как с постановлением о ее назначении, так и с постановлением от ДД.ММ.ГГГГ об удовлетворении ходатайства эксперта о предоставлении дополнительных свободных образцов подписей и почерка;

- заключения судебной фоноскопической экспертизы № от ДД.ММ.ГГГГ, поскольку сравнительные образцы (в частности видеозапись его беседы с психологом в условиях следственного изолятора), предоставленные эксперту, были получены с нарушением уголовно-процессуального закона не уполномоченным на то лицом, а также содержат охраняемую федеральным законом тайну;

- заключения стационарной судебно-психиатрической экспертизы Каморникова О.В. № от ДД.ММ.ГГГГ, поскольку последний не был ознакомлен с постановлением о ее назначении.

Осужденный Каморников О.В. также считает, что признание активного способствования раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию других соучастников преступления в качестве смягчающего наказание осужденного Чеботаева И.И. обстоятельства, не основано на положениях уголовного закона, поскольку последний в судебном заседании не подтвердил данные им в период предварительного расследования показания, пояснив, что давал их под давлением сотрудников правоохранительных органов; при этом в обоснование указанной позиции ее автор ссылается на постановление заместителя прокурора Челябинской области от ДД.ММ.ГГГГ, которым с Чеботаевым И.И. расторгнуто досудебное соглашение о сотрудничестве по причине непризнания им своей вины.

Приводя иные доводы относительно допущенных судом первой инстанции нарушений уголовно-процессуального закона при рассмотрении данного уголовного дела:

- осужденный Каморников О.В. обращает внимание на его незаконное задержание ДД.ММ.ГГГГ на территории г. Минска Республики Беларусь, и, как следствие, необоснованный отказ в направлении материалов уголовного дела компетентным органам данного государства для производства предварительного следствия; на несвоевременное ознакомление его с составом следственных групп, постановлениями о назначении судебных экспертиз, о назначении предварительного слушания, судебного заседания, о направлении уголовного дела прокурору, а в дальнейшем в суд; что копия обвинительного заключения вручена в нарушении ч. 3 ст. 222 УПК РФ; ряд следственных действий, в частности предъявление окончательного обвинения, совершены с нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку следователь ФИО20 не являлся руководителем следственной группы и не принимал уголовное дело к своему производству; на нарушение регламента судебного заседания, так как слушания систематически начинались позже оговоренного времени; что председательствующий подлежал отводу, поскольку в процессе предварительного слушания получил в свой адрес оскорбления от осужденного Чеботаева И.И. и поэтому являлся потерпевшим; что в прениях сторон с участием присяжных заседателей он изложил новую версию произошедших событий, в связи с чем председательствующий должен был возобновить судебное следствие, однако в нарушение положений ст. 294 УПК РФ не сделал этого; на не рассмотрение ходатайства о предоставлении копии постановления Челябинского областного суда от 18 февраля 2021 года, вынесенного по результатам рассмотрения ходатайств стороны защиты о признании доказательств недопустимыми; что допросы свидетелей ФИО27 и ФИО21 в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ, ФИО22 и ФИО23 в судебном заседании ДД.ММ.ГГГГ проведены с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку их предупреждение об уголовной ответственности в соответствии со ст.ст. 307 и 308 УК РФ, при том, что допрашиваемые лица территориально находились в Республике Беларусь и являются ее гражданами, противоречит нормам международного права; что при постановлении приговора суд исключил квалифицирующие признаки «ношение» огнестрельного оружия и совершение убийства «по найму», тем самым принял частичный отказ прокурора от обвинения, не обсудив это с участниками процесса со стороны защиты, и, кроме этого, фактически установил, что постановления о привлечении в качестве обвиняемых и утвержденное обвинительное заключение составлены с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона; на нарушение со стороны председательствующего принципа состязательности сторон, поскольку признание им в приговоре недопустимым доказательством заключения специалиста, представленного стороной защиты, без выслушивания мнений по этому вопросу всех участников процесса, является существенным нарушением закона;

- адвокат Матвеев В.А. акцентирует внимание на незаконном признании заключения специалиста № недопустимым доказательством, поскольку во вменяемости Каморникова О.В. имелись реальные сомнения, в связи с чем отклонение ходатайства его защитников о назначении повторной судебной стационарной комплексной психолого-психиатрической экспертизы также не основано на законе; в этой же связи осужденный Каморников О.В. указывает на необоснованность признания недопустимым доказательством заключения специалиста, являющегося по своей сути опровержением выводов заключения экспертов, поскольку такие сведения подлежат оценке наравне с иными доказательствами, в частности с оспариваемым мнением экспертов;

- осужденный Каморников О.В., защитники Фурсенко А.Г., Матвеев В.А. и Лепехин А.Г., помимо изложенного, указывают на необоснованность отклонения многочисленных ходатайств стороны защиты, в частности, о признании доказательств недопустимыми и возвращении уголовного дела прокурору, заявленных в процессе предварительного слушания, а также иных, заявленных в процессе всего судебного разбирательства в суде первой инстанции, таких как: о тенденциозности состава сформированной коллегии присяжных заседателей, об отводе председательствующего; при этом осужденный отмечает, что при рассмотрении ходатайств о возращении уголовного дела прокурору председательствующий в нарушении ст. 256 УПК РФ не удалялся в совещательную комнату.

В тоже время осужденный Каморников О.В., помимо приведения доводов о процедурных нарушениях, допущенных при рассмотрении данного уголовного дела, указывает, что председательствующий не мотивировал свое решении при решении вопроса о долевом порядке возмещения суммы удовлетворенных исковых требований потерпевшей.

По изложенным доводам их авторы просят отменить обжалуемый приговор, передать материалы уголовного дела на новое судебное рассмотрение в тот же суд, но в ином составе суда.

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель Афлитонова К.Ю., приводя свои доводы, выражает с ними несогласие, в связи с чем не находит оснований для их удовлетворения и просит приговор суда оставить без изменения.

В своей апелляционной жалобе, касающейся несогласия с постановлением Челябинского областного суда от 24 ноября 2021 года об отклонении замечаний на протокол и аудиозапись судебного заседания, Каморников О.В. обращает внимание, что в нарушение положений ч. 6 ст. 259 УПК РФ протокол судебного заседания был изготовлен более, чем через 3 дня со дня окончания судебного разбирательства, а поданные им замечания не рассмотрены незамедлительно, как того требуют предписания ч. 2 ст. 260 УПК РФ.

Приводя выдержки из поданных замечаний и вынесенного по результатам их рассмотрения постановления, осужденный указывает на явные, по его мнению, несоответствия между протоком судебного заседания и его аудиозаписью с имевшими в действительности фактами и поведением участников процесса, в связи с чем просит удостоверить правильность его замечаний на протокол судебного заседания в заявленных частях.

В апелляционной жалобе, относящейся к постановлению Челябинского областного суда от 04 мая 2022 года, вынесенного по результатам рассмотрения ходатайства об ознакомлении с материалами уголовного дела, Каморников О.В. указывает на его необоснованность и незаконность.

В обоснование своих доводов осужденный обращает внимание на противоречивость описательно-мотивировочной и резолютивной частей оспариваемого судебного решения. Ссылаясь на ст. 121 УПК РФ, автор апелляционной жалобы отмечает, что его ходатайство было рассмотрено по истечении трех суток с момента поступления в суд; при этом указывает, что он приступил к ознакомлению с материалами уголовного дела 25 апреля 2022 года, то есть до принятия процессуального решения судом. Осужденный также акцентирует внимание, что 06 мая 2022 года его ознакомление было прервано по инициативе сотрудника суда в 16 часов 41 минуту, то есть до окончания рабочего дня.

В этой связи Каморников О.В. просит обжалуемое постановление отменить.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы апелляционных жалоб, поданных на них возражений, выслушав мнения участников процесса, судебная коллегия не усматривает таких нарушений уголовно-процессуального закона при производстве по делу, которые ставили бы под сомнение законность его возбуждения и расследования, передачу на стадию судопроизводства и в дальнейшем – саму процедуру судебного разбирательства.

Предварительное расследование уголовного дела проведено в рамках установленной законом процедуры, с соблюдением прав всех участников уголовного судопроизводства.

Доводы же осужденного Каморникова О.В. о нарушении его прав как гражданина иностранного государства пользоваться услугами переводчика с белорусского языка основаны на неверном толковании положений уголовно-процессуального закона.

В соответствии с требованиями ст.ст. 18 и 47 УПК РФ уголовное судопроизводство ведется на русском языке. Участникам уголовного судопроизводства, не владеющим или недостаточно владеющим языком, на котором ведется судопроизводство, обеспечивается право пользования родным языком, а также помощью переводчика.

Принимая во внимание, что Каморников О.В. имеет высшее образование, является гражданином Республики Беларусь, на территории которой в соответствии со ст. 17 ее Конституции государственными языками являются белорусский и русский языки, а также принимал активное участие как на досудебной, так и судебной стадиях производства по уголовному делу, в том числе путем написания на русском языке достаточно большого количества объемных ходатайств и апелляционных жалоб, текст которых свидетельствует о владении им русским языком в совершенстве, судебная коллегия не усматривает нарушений одного из основополагающих принципов уголовного судопроизводства – принципа языка уголовного судопроизводства – при производстве по данному уголовному делу.

Не усматривает судебная коллегия и оснований для признания заслуживающих внимания доводов осужденного Каморникова О.В. о предъявлении ему обвинения и совершении иных следственных действий не уполномоченными на то лицами, исходя из следующего.

Из материалов уголовного дела следует, что 07 декабря 2017 года заместителем руководителя СУ СК РФ по Челябинской области уголовное дело № было изъято у старшего следователя следственного отдела по г. Миасс СУ СК РФ по Челябинской области и передано для организации дальнейшего расследования руководителю первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по Челябинской области, решением которого от того же числа расследование уголовного дела поручено следователю по особо важным делам первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по Челябинской области ФИО20, который в тот же день принял данное уголовное дело к своему производству (т. 1 л.д. 27, 28, 29).

Постановлением заместителем руководителя СУ СК РФ по Челябинской области от 15 мая 2018 года производство предварительного расследования данного уголовного дела поручено следственной группе, руководителем которой назначен следователь по особо важным делам первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по Челябинской области ФИО20 (т. 1 л.д. 42-43, 51).

В последующем расследование данного уголовного дела поручалось следователям либо следственным группам, а своим постановлением от 09 сентября 2019 года руководитель первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по Челябинской области передал уголовное дело для расследования следователю по особо важным делам первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по Челябинской области ФИО25, который в тот же день принял его к своему производству (т. 1 л.д. 140, 141).

В этой связи доводы осужденного о нарушении уголовно-процессуального закона при предъявлении ему 11 июня и 30 июля 2018 года, а также 28 мая и 22 октября 2019 года обвинений не уполномоченными на то процессуальными лицами – следователями по особо важным делам первого отдела по расследованию особо важных дел СУ СК РФ по Челябинской области ФИО20 и ФИО25, соответственно, – являются несостоятельными.

Права, предусмотренные ст. 47 УПК РФ, были разъяснены Каморникову О.В. как при производстве следственных действий до предъявления обвинения, так и при предъявлении обвинения, в присутствии защитника Матвеева В.А., с которым было заключено соответствующее соглашение; при этом каких-либо заявлений о неготовности к участию в данном следственном действии осужденный не заявлял.

Ознакомление Каморникова О.В. с составом следственных групп по прошествии времени после создания таковых и внесения в последующем изменений в их составы, судебная коллегия, вопреки его доводам, не относит к обстоятельствам, нарушившим его право на защиту, поскольку после того, как ему стали известны составы следственных групп, последний не был лишен возможности заявить отвод любому члену группы, входившему в ее состав, однако данным правом не воспользовался.

Не основан на материалах уголовного дела и довод осужденного Каморникова О.В. о его незаконном задержании на территории Республики Беларусь, поскольку он опровергается соответствующим требованиям ст. 92 УПК РФ протоколом его задержания в качестве подозреваемого от ДД.ММ.ГГГГ (т. 21 л.д. 183-190), который содержит в себе недвусмысленные сведения о месте составления – Смоленская область, , что является территорией Российской Федерации.

Обвинительное заключение соответствует требованиям, предъявляемым к нему ст. 220 УПК РФ, в нем указаны существо обвинения, место и время совершения преступлений, их способ, мотивы, и другие обстоятельства, входящие в предмет доказывания, а также перечень доказательств, подтверждающих обвинение, и доказательств, на которые ссылается сторона защиты, в связи с чем судебная коллегия находит несостоятельными доводы апелляционных жалоб осужденного Каморникова О.В. в этой части и приходит к выводу, что обвинительное заключение не имеет таких недостатков, которые бы исключали возможность постановления приговора на его основе. При этом судебная коллегия не может согласиться с мнением последнего об обоснованности юридической квалификации действий осужденных в период досудебного производства по делу и наличием в связи с этим оснований для возвращения уголовного дела прокурору, поскольку правильность юридической оценки действий является предметом рассмотрения дела в суде при его рассмотрении по существу.

Несогласие осужденных и их защитников с объемом и качеством предварительного следствия не свидетельствуют о наличии каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона со стороны следователя, являющегося процессуально самостоятельным лицом, которое наделено в соответствии со ст. 38 УПК РФ правом направлять ход расследования и принимать решение о производстве по делу процессуальных и следственных действий. При этом судебная коллегия отмечает, что процедура судебного разбирательства не лишало сторону защиты принять меры по восполнению предварительного следствия предусмотренными на то законом способами.

Невручение копии обвинительного заключения именно администрацией места содержания лица под стражей, на что обращает внимание осужденный Каморников О.В., не является нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку установленный ч. 3 ст. 222 УПК РФ порядок вручения копии обвинительного заключения не носит императивный характер.

Учитывая, что обвинительное заключение было вручено Каморникову О.В. под расписку (т. 28 л.д. 121), равно как им были получены копии постановлений Челябинского областного суда о назначении предварительного слушания (т. 29 л.д. 8), а в последующем и судебного заседания (т. 29 л.д. 178), его доводы о нарушении права на защиту в этой части также являются неубедительными.

Вопрос о возвращении уголовного дела прокурору обсуждался в процессе судебного разбирательства неоднократно, при этом каждый раз председательствующий выносил мотивированные постановления (т. 29 л.д. 164 оборот – 165, 168 оборот, 170 оборот, т. 30 л.д. 73-82, т. 36 л.д. 18, 70-71, 74-75, 98), оснований не согласиться с которыми у судебной коллегии не имеется. Доводы о несогласии с указанными решениями осужденного Каморникова О.В. и его защитников сводятся к субъективной переоценке правильности выводов суда первой инстанции, в связи с чем не подлежат удовлетворению.

Мнение осужденного Каморникова О.В. о необходимости удаления в совещательную комнату для рассмотрения ходатайства о возвращении уголовного дела прокурора основаны на неверном толковании положений ч. 2 ст. 256 УПК РФ, согласно которой судья выносит судебное решение в совещательной комнате по результатам рассмотрения такого ходатайства лишь в случае, если придет к выводу, что оно подлежит удовлетворению.

Судебное разбирательство проведено с соблюдением принципа состязательности сторон, закрепленного в ст. 15 УПК РФ. Председательствующим были созданы необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

Незначительные отступления от регламента судебного заседания, несвоевременное начало судебных заседаний в ряде случаев сами по себе не являются существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, влекущими отмену состоявшегося приговора.

В каждом случае при поступлении соответствующих заявлений от осужденных со ссылками на состояние здоровья, в судебном заседании председательствующим принимались необходимые меры, в том числе, при необходимости для оказания помощи вызывались медицинские работники, после чего каждый раз обсуждался вопрос о возможности продолжения судебного разбирательство с учетом полученных медицинских документов.

Ссылки осужденных на то, что в зале судебного заседания не была обеспечена должная слышимость, в связи с чем возможность их участия в исследовании доказательств и обсуждении рассматриваемых в ходе судебного разбирательства вопросов была ограничена, судебная коллегия находит неубедительными.

Действительно, как видно из протокола судебного заседания, осужденными делались заявления о недостаточной слышимости в зале судебного заседания, на что председательствующий обращал внимание выступающих участников судебного заседания, предлагая отчетливо излагать свои позиции.

В то же время из протокола судебного заседания усматривается и то, что, в целом, судебное разбирательство проходило в условиях, при которых сторонам, в том числе подсудимым, обеспечивалась возможность надлежащим образом воспринимать всю информацию, обсуждаемую в ходе судебного разбирательства, что подтверждается как содержащимися в протоколе судебного заседания сведениями об их ответах на вопросы сторон, так и, в свою очередь, непосредственно их вопросами выступавшим, что в своей совокупности подтверждает адекватность восприятия осужденными хода судебного процесса; при этом судебная коллегия отмечает, что, помимо осужденных, никто из иных участников процесса не высказывал претензий по слышимости и акустике зала судебного заседания.

Протокол судебного заседания также содержит в себе сведения и о том, что во время всего процесса судебного разбирательства осужденному Каморникову О.В. председательствующим, при возникновении такой необходимости, каждый раз предоставлялась возможность для получения консультаций от своих защитников, ввиду чего доводы осужденного о нарушении его права на защиту в этой части судебная коллегия также считает необоснованными.

В соответствии с ч. 2 ст. 64 УПК РФ отвод судье может быть заявлен до начала судебного следствия, а в случае рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей – до формирования коллегии присяжных заседателей. В ходе дальнейшего судебного заседания заявление об отводе допускается лишь в случае, когда основание для него ранее не было известно сторонам.

Из протокола судебного заседания усматривается, что в процессе предварительного слушания (т. 29 л.д. 127 оборот), а также в подготовительной части судебного заседания (т. 29 л.д. 210, т. 33 л.д. 83) от осужденного Каморникова О.В. отвода объявленному составу суда и либо кому-то из иных участников процесса не последовало. Заявленный осужденным отвод (т. 30 л.д. 212) был рассмотрен председательствующим в установленном уголовно-процессуальным законом порядке (т. 30 л.д. 213-214), вынесенное по результатам его рассмотрения постановление соответствует ч. 4 ст. 7 УПК РФ.

Председательствующий, вопреки доводам апелляционных жалоб, не являлся потерпевшим по уголовному делу, которое не возбуждалось в связи с поведением в судебном процессе Чеботаева И.И. и высказываниями последнего в адрес судьи, а поэтому основания для его отвода либо самоотвода на основании п. 1 ч. 1 ст. 61 УПК РФ отсутствовали; мнение же осужденного Каморникова О.В. о совершении Чеботаевым И.И. в отношении председательствующего противоправных действий носит оценочный, предположительный характер и объективно ничем не подтверждается.

Как усматривается из протокола судебного заседания, участникам уголовного судопроизводства неоднократно разъяснялись процессуальные права, обусловленные особенностями рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей, в том числе порядок заявления и количество немотивированных отводов. Кроме того, председательствующим как самим осужденным, так сторонам судебного разбирательства неоднократно разъяснялась специфика рассмотрения уголовного дела судом с участием присяжных заседателей и юридические последствия такого рассмотрения дела (т. 29 л.д. 127 оборот-128, л.д. 211-212, т. 33 л.д. 10-11, 206, 236).

Коллегия присяжных заседателей сформирована с соблюдением положений ст.ст. 327 и 328 УПК РФ.

Материалы уголовного дела свидетельствуют также о соблюдении требований ст. 326 УПК РФ перед судебными заседаниями, в которых происходило формирование коллегии присяжных заседателей. Мнение же осужденного Каморникова О.В. о необходимости включения в предварительный список кандидатов в присяжные заседатели сведений об их профессиональной деятельности противоречит вышеуказанным положениям уголовно-процессуального закона.

Список явившихся в судебное заседание кандидатов в присяжные заседатели по своей форме и содержанию также соответствует критериям, предъявляемым к нему законодателем, включает в себя не только необходимые, но и достаточные сведения о кандидате, в частности, его возраст, род занятий и уровень образования, позволяющие сторонам в полной мере реализовать свои процессуальные права.

Произнося перед кандидатами в присяжные заседатели вступительное слово, председательствующий, как того требует ч. 2 ст. 328 УПК РФ, сообщил, какое уголовное дело подлежит рассмотрению, изложив существо предъявленного Каморникову О.В. и Чеботаеву И.И. обвинения, какова предполагаемая продолжительность судебного разбирательства, разъяснил задачи, стоящие перед присяжными заседателями, и условия их участия в рассмотрении данного уголовного дела. При этом судебная коллегия отмечает, что протокол судебного заседания не содержит в себе сведений об оглашении перед кандидатами в присяжные заседатели фабулы инкриминируемых осужденным преступлений в полном объеме.

Право на заявление мотивированных и немотивированных отводов сторонами было реализовано.

Как усматривается из материалов уголовного дела, формирование коллегии присяжных заседателей проходило в разные дни, а именно ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ и было завершено ДД.ММ.ГГГГ. При этом отложения слушания дела каждый раз было вызвано объективными обстоятельствами, предусмотренными положениями ч. 3 ст. 327, ч.ч. 12 и 20 ст. 328 УПК РФ.

По смыслу уголовно-процессуального закона, кандидаты в присяжные заседатели, не выбывшие ранее при отборе, продолжают участвовать в последующем формировании коллегии присяжных заседателей, если им поступают соответствующие извещения. Поскольку ряд кандидатов в присяжные заседатели принимали участие в каждом судебном заседании, связанным с формированием коллегии присяжных заседателей, сторона защиты не была лишена возможности реализовать свое право на заявление мотивированного отвода любому из вновь явившихся кандидатов в присяжные заседатели, в том числе по ранее озвученным каждым из них сведениям, а поэтому доводы апелляционных жалоб о сокрытии старшиной присяжных заседателей на стадии отбора информации, которая, по мнению стороны защиты, могла бы являться основанием для заявления мотивированного отвода, являются несостоятельными, поскольку эти сведения в процессе проведенного отбора доводились до сведения участников процесса, были им известны, однако никто из сторон по этому основанию отвода данному кандидату в присяжные заседатели не заявил.

Мотивированные отводы были разрешены председательствующим в соответствии с требованиями ст. 328 УПК РФ. Отказ председательствующего в удовлетворении ходатайств, заявленных стороной защиты об отводе кандидатов в присяжные заседатели №№ 9, 11, 18, 27 и 31 (т. 34 л.д. 7-8), при отсутствии каких-либо оснований полагать, что данные кандидаты будут необъективными при вынесении вердикта, при том, что данные ходатайства были разрешены в присутствии сторон, не противоречит уголовно-процессуальному закону.

Поскольку положения ч. 16 ст. 328 УПК РФ закрепляют право, а не обязанность председательствующего предоставить сторонам возможность заявления дополнительных немотивированных отводов, который в каждом конкретном случае при принятии такого решения должен исходить из количества оставшихся неотведенных присяжных заседателей, сложности дела и других значимых обстоятельств, судебная коллегия не усматривает в данном конкретном случае нарушения прав стороны защиты в заявленном аспекте.

Вопреки доводам апелляционной жалобы осужденного Каморникова О.В. о том, что в процессе отбора присяжных заседателей, состоявшемся ДД.ММ.ГГГГ, им был заявлен немотивированный отвод кандидату, который в дальнейшем продолжил участвовать на последующих этапах отбора, и был избран старшиной присяжных заседателей, в процессе отбора ДД.ММ.ГГГГ, как это следует из протокола судебного заседания (т. 33 л.д. 104), сторона защиты воспользовалась правом на немотивированный отвод кандидата № 6 (т. 30 л.д. 131), который на последующих этапах отбора не участвовал и в состав коллегии присяжных заседателей, вынесших вердикт по делу, не входил.

Право на заявление немотивированного отвода в процессе состоявшегося ДД.ММ.ГГГГ отбора коллегии присяжных заседателей было реализовано осужденным Каморниковым О.В. и соответствовало его волеизъявлению, что подтверждается протоколом судебного заседания (т. 34 л.д. 259-261) и приобщенным к делу списком (т. 30 л.д. 244-246), в котором сторона защиты, включая Каморникова О.В., заявила немотивированный отвод кандидату под № 1.

После формирования коллегии присяжных заседателей заявлений о допущенных нарушениях закона при отборе присяжных заседателей не поступило.

Требования стороны защиты Каморникова О.В. о роспуске коллегии присяжных заседателей по мотиву тенденциозности ее состава со ссылками на однородность коллегии по половому признаку и необоснованность решений по заявленным отводам кандидатам в присяжные заседатели, были рассмотрены председательствующим и обоснованно отклонены как немотивированные, поскольку сведений о том, что вследствие особенностей рассматриваемого уголовного дела образованная коллегия окажется неспособной вынести объективный вердикт, не имелось (т. 30 л.д.249-250).

Обсуждение данного ходатайства в присутствие самих кандидатов в присяжные заседатели, вопреки позиции авторов апелляционных жалоб, не противоречит положениям ст. 330 УПК РФ, равно как не свидетельствует о том, что данное обстоятельство вызвало или могло вызвать предубеждение против осужденных, поскольку положенные в основу ходатайства сведения не затрагивали индивидуальных качеств личности каждого из кандидатов в присяжные заседатели, а касались характеристики состава коллегии, в целом, по половым критериям.

С учетом изложенного, поводов, в силу которых можно было бы сомневаться в способности сформированной коллегии принять объективное решение по делу, судебная коллегия не находит.

Вопреки доводам осужденного Каморникова О.В., присяжным заседателям были разъяснены их права, предусмотренные ст. 333 УПК РФ, в том числе право задавать через старшину коллегии вопросы допрашиваемым в процессе судебного разбирательства лицам. Требований же выяснять о наличии таковых к председательствующему уголовно-процессуальное законодательство не содержит.

Активное участие сторон в формировании коллегии присяжных заседателей свидетельствует не только о соблюдении председательствующим принципа равноправия сторон, но и о реализации самими участниками судебного разбирательства предоставленных им прав.

Судебное следствие с участием коллегии присяжных заседателей проведено с учетом требований ст.ст. 252, 335 УПК РФ, определяющих пределы судебного разбирательства и особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей, а также положений ст. 334 УПК РФ о полномочиях профессионального судьи и «судей факта». При этом в присутствии присяжных заседателей с целью установления фактических обстоятельств уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, исследовались только относимые и допустимые доказательства.

Содержащиеся в апелляционных жалобах утверждения, что право осужденных на защиту было нарушено тем, что сторона защиты заблаговременно не была уведомлена о допросе в судебном заседании свидетеля ФИО17, судебная коллегия находит несостоятельными, как не основанными на положениях уголовно-процессуального закона, не предполагающих обязанность стороны обвинения согласовывать вызов для допроса тех или иных свидетелей со стороной защиты, при том, что данный свидетель, включенный в обвинительное заключение (т. 28 л.д. 111), изначально был заявлен стороной обвинения к допросу с участием присяжных заседателей (т. 29 л.д.170об.) и сторона защита не была лишена возможности подготовиться к допросу данного свидетеля.

Доводы осужденного Каморникова О.В. о нарушении норм национального законодательства и международного права вследствие допроса свидетелей ФИО27, ФИО21, ФИО22 и ФИО23, находившихся на территории Республики Беларусь, путем использование системы видеоконференц-связи с Минским городским судом Республики Беларусь, судебная коллегия оценивает, как несостоятельные, по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 1 ст. 2 УПК РФ производство по уголовному делу на территории Российской Федерации независимо от места совершения преступления ведется в соответствии с вышеназванным Кодексом, если международным договором Российской Федерации не установлено иное. Положения ч. 3 названной статьи допускают возможность проведения отдельных процессуальные действий за пределами территории Российской Федерации, но также в соответствии с требованиями Кодекса.

По своей форме запрос о правовой помощи (т. 31 л.д. 76-78) отвечает требованиям, предъявляемым к нему положениями ст. 454 УПК РФ.

Поскольку суть данного запроса сводится к оказанию помощи в организации проведения допроса свидетелей, постоянного проживающих на территории иностранного государства и не имеющих возможности явиться в национальный суд России, его направление компетентным органам сопредельного государства не через Министерство юстиции Российской Федерации, а напрямую в Минский городской суд Республики Беларусь, в данном случае нарушением норм как национального, так и конвенционного права не является, поскольку оказание такого содействия является правом стороны, к которой обратились за помощью, равно как и дача показаний суду другого государства со стороны свидетелей.

В этой же связи судебная коллегия отмечает, что предупреждение указанных свидетелей об уголовной ответственности по законодательству Российской Федерации вышеназванным положениям закона не противоречит, поскольку само судебное разбирательство проходило на территории России лишь при технической поддержке компетентного судебного органа Республики Беларусь.

Судебная коллегия находит несостоятельными доводы стороны защиты также о том, что, разрешив продемонстрировать коллегии присяжных заседателей фототаблицу к протоколу осмотра места происшествия от ДД.ММ.ГГГГ, а также джемпер, находившийся в момент убийства на теле потерпевшего, председательствующий нарушил уголовно-процессуальный закон.

Из материалов уголовного дела не усматривается, что исследование с участием присяжных заседателей фотографий трупа погибшего и одежды, находившейся на нем, преследовало собой цель оказания психологического воздействия на коллегию присяжных заседателей и формирования у них предвзятого отношения к подсудимым. Эти фотографии, являющиеся приложением к протоколу осмотра места происшествия, и вещественные доказательства фиксируют значимые фактические обстоятельства, поскольку именно коллегия присяжных заседателей разрешает вопрос о наличии события преступления, в данном случае об обстоятельствах причинения и причинах смерти ФИО9 Использование подобного рода фотографий в таких целях особому порядку рассмотрения уголовных дел с участием коллегии присяжных заседателей не противоречит.

При этом судебная коллегия обращает внимание на правомерные действий председательствующего, направленные на выяснение у коллегии присяжных заседателей степени объективности и беспристрастности при рассмотрении данного уголовного дела после исследования вышеуказанных доказательств (т. 34 л.д. 131).

Несвоевременное ознакомление осужденных с постановлениями о назначении ряда экспертиз и их результатами не свидетельствует о недопустимости экспертных заключений, как доказательств по делу, и не может явиться поводом к отмене судебного решения.

Само по себе ознакомление осужденных с постановлениями о назначении экспертиз после их проведения с учетом наличия у них возможности ходатайствовать о проведении дополнительной либо повторной экспертизы, постановки дополнительных вопросов перед экспертами, предоставлении им дополнительных материалов, не свидетельствует о нарушении их права на защиту. Как видно из материалов уголовного дела, как Каморникову О.В., так и Чеботаеву И.И. была предоставлена возможность реализовать процессуальные права, предусмотренные п. 11 ч. 4 ст. 47, ст. 198 УПК РФ, в том числе заявить ходатайства о проведении дополнительных и повторных экспертиз, о постановке вопросов перед экспертами, как после их ознакомления с постановлениями об их назначении, так и при выполнении требований ст. 217 УПК РФ, а также в процессе судебного разбирательства в суде первой инстанции, однако данным правом сторона защиты не воспользовалась ни на стадии предварительного следствия, ни в дальнейшем, когда дело рассматривалось судом.

В процессе всего судебного разбирательства председательствующий правомерно останавливал участников процесса, когда они касались обстоятельств, не подлежащих выяснению в присутствии коллегии присяжных заседателей, а также в соответствии с требованиями ч.ч. 7 и 8 ст. 335 и ч. 2 ст. 336 УПК РФ отклонял вопросы, носящие повторный характер, направленные на выяснение обстоятельств, не имеющих отношения к рассматриваемому делу.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, данные действия председательствующего не могут расцениваться как ущемление прав участников процесса либо нарушение права на защиту в силу прямых предписаний норм уголовно-процессуального закона. Председательствующий, как следует из протокола судебного заседания, каждый раз обращался к присяжным заседателям с соответствующими разъяснениями, в которых просил их не принимать во внимание те или иные высказывания участников, не касающиеся фактических обстоятельств рассматриваемого уголовного дела.

Все ходатайства, заявленные сторонами, в том числе связанные с признанием недопустимыми ряда доказательств, на которые сторона защиты ссылается в своих апелляционных жалобах, были рассмотрены судом в соответствии с положениями ст.ст. 256 и 271 УПК РФ, после заслушивания мнений участников процесса, с вынесением в должной степени мотивированных решений, принятых с учетом конкретных обстоятельств дела и основанных на правильном применении норм уголовно-процессуального закона, в том числе и по ходатайствам об истребовании доказательств, таких как о трудоустройстве Чеботаева И.И. до момента его задержания, о назначении повторных и дополнительных судебных экспертиз, вызове в судебное заседание для допроса экспертов, понятых и следователя, проводившего предварительное расследование данного уголовного дела.

Несогласие стороны защиты с законными решениями об отказе в удовлетворении заявленных ходатайств основано на субъективной переоценке правильных выводов суда первой инстанции, в то время как позиция председательствующего при разрешении процессуальных вопросов была обусловлена лишь обоснованностью самих ходатайств, что не свидетельствует о нарушении принципов равноправия и состязательности сторон, а также объективности и беспристрастности суда.

Доводы же о непредоставлении возможности осужденному Каморникову О.В. и его защитника участвовать в допросе подсудимого Чеботаева И.И. противоречат протоколу судебного заседания (т. 34 л.д. 245-249, т. 35 л.д. 55-66), из которого следует, что, как при первом, так и при втором допросе последнего, всем участникам процесса было позволено принять участие в данном судебном действии.

Судебное следствие было окончено при отсутствии дополнений и возражений от участников процесса.

Судебная коллегия не усматривает нарушения прав осужденных на защиту вследствие обсуждения процессуальных вопросов в зале суда у стола председательствующего в условиях, исключающих возможность слышимости для коллегии присяжных заседателей, поскольку, как это следует из протокола судебного заседания, адвокаты каждый раз доводили до своих подзащитных предмет обсуждаемого ходатайства и согласовывали с ними позицию по нему, а затем доводили до осужденных суть принятых по заявленным ходатайствам решений председательствующего судьи; при этом каких-либо возражений по процессу принятия процессуальных решений в таком порядке от участников процесса со стороны защиты либо обвинения, не поступало.

Действия председательствующего по ведению судебного следствия осуществлялись в рамках процессуальных полномочий, предоставленных ему ст. 335 УПК РФ, а доводы стороны защиты о необъективности и проявлении председательствующим обвинительного уклона не основаны на материалах уголовного дела.

Прения сторон проведены с соблюдением положений ст. 346 УПК РФ. Сторонам была предоставлена возможность довести до суда свою позицию по предъявленному Каморникову О.В. и Чеботаеву И.И. обвинению на основании оценки только исследованных в процессе судебного разбирательства доказательств, а доводы стороны защиты, содержащиеся в апелляционных жалобах, о том, что государственный обвинитель в прениях сторон ссылался и на неисследованные с участием присяжных заседателей доказательства, не соответствуют протоколу судебного заседания. При этом председательствующий в случае, если участники процесса, выступая в прениях сторон, репликах допускали высказывания, излагали умозаключения, не относящиеся к фактическим обстоятельствам, обосновано делал им замечания.

Данных о том, что стороны находились в неравном положении, в протоколе судебного заседания не содержится.

Мнение осужденного Каморникова О.В. о необходимости возобновления судебного следствия после его выступлении в прениях сторон с участием коллегии присяжных заседателей не основано на положениях уголовно-процессуального закона, поскольку это является правом, а не обязанностью суда, и, более того, опровергается протоколом судебного заседания (т. 35 л.д. 226-230), из которого не следует, что им сообщены новые обстоятельства, имеющие значение для дела, требовавшие безусловного возобновления судебного следствия по делу.

Также судебная коллегия не находит обоснованными доводы апелляционных жалоб относительно действий государственных обвинителей в процессе судебного разбирательства с участием коллегии присяжных заседателей. Как следует из протокола судебного заседания, действия прокуроров по поддержанию обвинения не выходили за рамки предоставленных им законом полномочий, были обусловлены занимаемой ими в процессе процессуальной позицией. Допускаемые государственными обвинителями отдельные отступления от установленного порядка судебного разбирательства не носили грубого, систематического характера, и каждый раз получали реакцию со стороны председательствующего. Судебная коллегия считает, что деятельность государственных обвинителей была направлена не на оказание незаконного воздействия на присяжных заседателей для того, чтобы вызвать предубеждение с их стороны по отношению к осужденным, а исключительно на поддержание обвинения, необходимостью опровержения доводов стороны защиты, что не противоречит принципу состязательности сторон, в связи с чем доводы апелляционных жалоб в этой части судебная коллегия признает несостоятельными.

Оглашение государственными обвинителями протоколов следственных действий коллегии присяжных заседателей не в полном объеме не противоречит требованиям ст. 285 УПК РФ, с учетом особенностей рассмотрения данного дела с участием присяжных заседателей, если при этом не искажается смысл оглашенного документа, а, как видно из протокола судебного заседания, заявлений об этом от участников процесса не поступало. При этом судебная коллегия отмечает, что оглашение протокола следственного действия лишь в части не является нарушением права стороны защиты на предоставление доказательств, поскольку не порождает препятствий обращаться с ходатайствами об оглашении иных сведений, содержащихся в исследуемых протоколах и относящихся к фактическим обстоятельствам дела, однако обоснованных ходатайств об этом заявлено не было.

Процедура обсуждения проекта вопросного листа проводилась в строгом соответствии с нормами уголовно-процессуального закона.

Из протокола судебного заседания усматривается, что после оглашения председательствующим проекта вопросного листа, его копии были переданы сторонам для изучения с целью внесения замечаний и дополнений к нему, а также постановки иных вопросов, после чего в судебном заседании был объявлен перерыв, вслед за которым участники процесса со стороны защиты, в частности и осужденный Каморников О.В., принимали активное участие в обсуждении проекта вопросного листа и высказывали свои предложения, замечания и дополнения, в том числе о необходимости постановки дополнительных и частных вопросов (т. 36 л.д. 4-19).

При таких обстоятельствах судебная коллегия приходит к выводу, что доводы Каморникова О.В. о лишении его возможности участия в формировании вопросного листа и нарушении права на защиту являются надуманными и противоречат материалам уголовного дела.

После выслушивания замечаний стороны защиты председательствующий, в соответствии с ч. 4 ст. 338 УПК РФ, в совещательной комнате сформулировал вопросы в окончательной редакции и внес их в вопросный лист.

Вопросы поставлены перед коллегией присяжных заседателей в понятных формулировках, не требующих от них юридической оценки, в соответствии с предъявленным каждому из осужденных обвинением, в связи с чем доводы Каморникова О.В. об обратном, в том числе о несовпадении даты приобретения им оружия в вопросах №№ 1 и 9, судебная коллегия оценивает как несостоятельные.

Согласно ч. 1 ст. 339 УПК РФ по каждому из деяний, в совершении которых обвиняется подсудимый, ставятся три основных вопроса: доказано ли, что деяние имело место; доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении этого деяния.

По смыслу уголовно-процессуального закона, вопрос о причастности лица к инкриминируемому ему преступлению должен содержать в себе все действия подсудимого, описанные в постановлении о привлечении его в качестве обвиняемого и обвинительном заключении, необходимые для их последующей юридической оценки.

Поскольку Каморникову О.В. предъявлено обвинение в совершении убийства при непосредственном пособничестве Чеботаева И.И., в вопросе № 2, как и в вопросе № 6, обоснованно изложены конкретные действия обоих осужденных.

При произнесении напутственного слова принципы объективности и беспристрастности, вопреки доводам стороны защиты, нарушены не были. Председательствующий, как это и предусмотрено законом, в доступной, воспринимаемой форме кратко напомнил присяжным заседателям только исследованные доказательства, разъяснил правила их оценки, сущность принципа презумпции невиновности, и другие, предусмотренные п. 5 ч. 3 и ч. 4 ст. 340 УПК РФ, положения, в том числе повторно попросил не принимать во внимание те или иные высказывания участников, не касающиеся фактических обстоятельств рассматриваемого уголовного дела; поскольку позиции сторон, доведенные до присяжных заседателей в ходе судебных прений, не относятся к доказательствам по делу, председательствующий обоснованно указал на это присяжным заседателям. Не нарушены председательствующим положения уголовно-процессуального закона и при разъяснении присяжным заседателям юридических терминов, касающихся квалификации предъявленного осужденным обвинения.

В соответствии с положениями ст. 340 УПК РФ стороны вправе заявить в судебном заседании возражения в связи с содержанием напутственного слова председательствующего по мотивам нарушения им принципа объективности и беспристрастности.

Как сам осужденный Каморников О.В., так и его защитники – адвокаты Лепехин А.Г. и Матвеев В.А. в присутствии присяжных заседателей высказали свои замечания, в связи с чем коллегия имела возможность учесть сказанное стороной защиты при вынесении своего вердикта (т. 36 л.д. 21-23), поскольку какого-либо запрета со стороны председательствующего присяжным заседателям, в связи с заявлениями стороны защиты, высказано не было.

Вердикт коллегии присяжных заседателей является ясным и непротиворечивым. Субъективная оценка осужденного Каморникова О.В. ответов коллегии на вопрос № 5 противоречит внесенным в вердикт ответам.

Согласиться с мнением осужденного Каморникова О.В. о неясности при ответе на вопрос № 4 (о его виновности) судебная коллегия оснований не усматривает, поскольку из содержания ответа «да, доказано» с очевидностью следует, что коллегия присяжных заседателей сочла доказанной его виновность в совершении инкриминируемых ему действий по убийству потерпевшего.

Материалы уголовного дела не содержат в себе сведений о том, что коллегия была подвержена давлению со стороны кого-либо из участников уголовного судопроизводства, в том числе председательствующего, и не смогла вынести объективный вердикт, поскольку присяжные заседатели принимали непосредственное участие в исследовании доказательств, представленных сторонами, слушали выступления участников процесса, в связи с чем могли составить собственное мнение об обоснованности предъявленного осужденным обвинения.

Протокол судебного заседания содержит в себе сведения о том, что председательствующий каждый раз после перерывов в судебных заседаниях выяснял у старшины присяжных заседателей, не пытался ли кто-нибудь из участников процесса или других, сторонних лиц оказать давление на коллегию, на что каждый раз получал отрицательный ответ.

Каких-либо данных, свидетельствующих о том, что коллегия присяжных заседателей при вынесении вердикта пользовалась другой информацией, полученной вне рамок судебного разбирательства, авторами апелляционных жалоб, в том числе осужденным Каморниковым О.В., судебной коллегии не представлено.

Из протокола судебного заседания усматривается, что коллегия, выслушав напутственное слово председательствующего, в 14 часов 24 минуты удалилась в совещательную комнату, из которой возвратилась в 17 часов 56 минут, то есть по истечении трех часов, что, с учетом вынесенного вердикта, соответствует требованиям ч. 1 ст. 343 УПК РФ.

Оснований как для постановления в силу положений ч. 4 ст. 348 УПК РФ оправдательного приговора в отношении Каморникова О.В. и Чеботаева И.И., так и для роспуска коллегии присяжных заседателей согласно требованиям ч. 5 ст. 348 УПК РФ, суд обоснованно не усмотрел. Не усматривает таких оснований и судебная коллегия.

Обсуждения последствий вердикта присяжных заседателей происходило в строгом соответствии с положениями ст.ст. 347-348 УПК РФ.

Частичный отказ прокурора от обвинения в прениях сторон при обсуждении последствий вердикта коллегии присяжных заседателей, в данном случае, не является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, поскольку из фабулы инкриминируемых каждому из них преступлений государственный обвинитель не усмотрел наличие в действиях осужденных таких квалифицирующих признаков, как убийство «по найму» и «ношение огнестрельного оружия».

В этой связи, как верно указано в возражениях государственного обвинителя на апелляционные жалобы, при изложенных выше обстоятельствах позиция прокурора не являлась изменением фактических обстоятельств и объема обвинения, а решение суда об исключении указанных квалифицирующих признаков из инкриминируемого осужденным обвинения не свидетельствует об изменении установленных вердиктом присяжных заседателей фактических обстоятельств в какой-либо части.

Этими изменениями обвинения при квалификации действий осужденных положение Каморникова О.В. и Чеботаева И.И. не ухудшено, их право на защиту не нарушено.

Вопреки доводам Каморникова О.В., в процессе обсуждения последствий вердикта коллегии присяжных заседателей, как в прениях сторон, так и при выступлениях осужденных с последним словом, участникам процесса как со стороны обвинения, так и защиты была предоставлена возможность дать оценку установленным фактическим обстоятельствам, что соответствует принципу состязательности и равноправия сторон. При этом судебная коллегия отдельно отмечает, что, по смыслу взаимосвязанных положений ст. 8 и п. 1 ч. 1 ст. 29 УПК РФ, лишь суд в силу своей исключительной компетенции по отправлению правосудия обладает полномочиями для признания лица виновным в совершении инкриминируемого ему преступления, то есть для окончательной юридической оценки совершенного им общественно-опасного деяния.

При таких обстоятельствах постановленный судом приговор соответствует требованиям ст. 351 УПК РФ, поскольку в нем приведен подробный анализ вердикта коллегии присяжных и обоснование всех выводов суда относительно квалификации совершенных Каморниковым О.В. и Чеботаевым И.И. преступлений.

Юридическую квалификацию действий осужденных Кмароникова О.В. и Чеботаева И.И., данную судом на основе фактических обстоятельств, признанных доказанными обвинительным вердиктом присяжных заседателей, судебная коллегия считает правильной и оснований для иной квалификации действий осужденных не усматривает.

Поскольку оценка достоверности или недостоверности доказательств, а также разрешение вопросов о доказанности деяний, их совершения подсудимыми и последующей их виновности в силу положений ст. 17, ч. 1 ст. 334, ст.ст. 339, 341, 342, 343 УПК РФ отнесены к исключительной компетенции присяжных заседателей, доводы апелляционных жалоб осужденных и их защитников об отсутствии доказательств виновности осужденных в инкриминируемых им преступлениях, объективных и субъективных элементов составов преступлений, о неполноте расследования, недостоверности показаний свидетелей и других доказательств не могут являться предметом апелляционного рассмотрения, так как уголовно-процессуальным законом запрещается ставить правильность вердикта коллегии присяжных заседателей под сомнение, а каких-либо объективных сведений, свидетельствующих о необъективности вынесенного вердикта, суду апелляционной инстанции не представлено.

Состояние психического здоровья осужденных являлось предметом тщательной проверки в суде первой инстанции, и, как правильно установил суд на основе заключений экспертов, Каморников О.В. и Чеботаев И.И., как в момент совершения преступлений, так и на момент рассмотрения уголовного дела в суде являлись вменяемыми, а поэтому могут в полной мере нести ответственность за содеянное.

Доводы стороны защиты осужденного Каморникова О.В. о необоснованном признании заключения специалистов (т. 23 л.д. 6-50) недопустимым доказательством, судебная коллегия находит несостоятельными, исходя из следующего.

Как сформулировано в правовой позиции, изложенной в п. 16 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2017 года «О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства)», взаимосвязанные положения ст. 58 и ч. 3 ст. 80 УПК РФ предполагают, что специалист может привлекаться к участию в судебном разбирательстве для оказания содействия сторонам и суду в осмотре предметов и документов, применении технических средств, для постановки вопросов эксперту, а также разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию.

Из оспариваемого заключения усматривается, что поставленные адвокатом Матвеевым В.А. перед специалистами вопросы были направлены на выяснение правильности ранее проведенных по делу судебно-медицинской экспертизы трупа и стационарной судебно-психиатрической экспертизы, в связи с чем деятельность специалистов носила исключительно ревизионный характер.

Вместе с тем, установление психического состояния лица, привлекаемого к уголовной ответственности, в соответствии со ст.ст. 57 и 196 УПК РФ относится к исключительной компетенции эксперта.

При таких обстоятельствах вывод суда о признании заключения специалистов недопустимым доказательством по своей форме и содержанию не противоречит положениям уголовно-процессуального закона.

При этом доводы апелляционных жалобах о том, что суд не обсудил со сторонами вопрос о недопустимости заключения специалиста, приняв решение по нему в приговоре без учета мнения сторон, не основаны на положениях уголовно-процессуального закона, обязывающих суд в приговоре (п. 2 ст. 307 УПК РФ) указать мотивы, по которым отвергается то или иное доказательство, что судом было выполнено в полном объеме.

При назначении Каморникову О.В. и Чеботаеву И.И. наказания суд в соответствии с требованиями ст. ст. 6, 43 и 60 УК РФ в полной мере учел характер и степень общественной опасности совершенных преступлений, обстоятельства их совершения, данные о личности каждого из осужденных, обстоятельства, смягчающие наказание, влияние назначенного наказания на исправление самих осужденных и условия жизни их семей, а также мнение коллегии присяжных заседателей о снисхождении для Чеботаева И.И.

По смыслу уголовного закона, последующий отказ от данных на первоначальных этапах предварительного расследования показаний, способствовавших органам предварительного расследования раскрыть преступление и установить обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу, которые ранее им не были известны, не влечет их безусловную порочность в качестве обстоятельства, смягчающего наказание.

Поскольку при допросах в качестве обвиняемого Чеботаев И.И. добровольно сообщил о своей причастности к инкриминируемому ему пособничеству в убийстве ФИО9, суд в качестве смягчающего наказание обстоятельства в соответствии с п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ правомерно признал активное способствование раскрытию и расследованию преступления, изобличению и уголовному преследованию другого соучастника преступления.

Прекращение же действия досудебного соглашения о сотрудничестве с Чеботаевым И.И. со ссылкой на непризнание им своей вины при последнем допросе в качестве обвиняемого (т. 28 л.д. 119-120), как разновидность дискреционных полномочий прокурора по поступившему уголовному делу, не нивелирует такие свойства показаний, как добровольность и информативность, которые являются основанием для признания обстоятельства, предусмотренного п. «и» ч. 1 ст. 61 УК РФ, смягчающим, в связи с чем доводы осужденного Каморникова О.В. в изложенной части судебная коллегия оценивает, как несостоятельные.

Мотивированы в приговоре и выводы суда относительно назначенного каждому из осужденных наказания, его виде, размере, виде исправительного учреждения, а также об отсутствии оснований для применения положений ч. 6 ст. 15, ст. ст. 64, 73 УК РФ.

Поскольку каждый из осужденных является гражданином сопредельного иностранного государства, оснований для назначения обязательного дополнительного наказания в виде ограничения свободы, предусмотренного санкцией ч. 2 ст. 105 УК РФ, в силу положений ч. 6 ст. 53 УК РФ суд первой инстанции обосновано не усмотрел.

Оснований считать, что назначенное Каморникову О.В. и Чеботаеву И.И. наказание является явно несоразмерным и несправедливым по отношению к содеянному, судебная коллегия не усматривает.

Принятые судом решения по вопросам о мере пресечения, сроке отбывания наказания и зачете времени содержания под стражей в срок лишения свободы в порядке ст. 72 УК РФ являются мотивированными, не противоречащими нормам уголовного и уголовно-процессуального законов.

Гражданский иск потерпевшей разрешен судом правильно. Размер компенсации морального вреда, причиненного потерпевшей потерей близкого родственника, установлен с учетом принципов справедливости и соразмерности.

Примененный судом первой инстанции долевой порядок компенсации морального вреда основан на степени участия каждого из осужденных в совершении установленных коллегией присяжных заседателей противоправных действий, которые привели к смерти потерпевшего, должным образом мотивирован, в связи с чем судебная коллегия не усматривает оснований для его изменения, а мнение осужденного Каморникова О.В. в этой части находит не заслуживающим внимания.

Доводы осужденного Каморникова О.В. об ущемлении его права на защиту вследствие невручения ему копий вынесенных по результатам рассмотрения разнообразных ходатайств стороны защиты протокольных постановлений, судебная коллегия находит несостоятельными, исходя из следующего.

По смыслу ч. 2 ст. 256 УПК РФ постановления о разрешении ходатайств, заявленных в процессе судебного разбирательства, в том числе о признании доказательств недопустимыми, оформляются либо в виде отдельного процессуального документа (постановления), либо заносятся в протокол судебного заседания.

Положения ч. 6 ст. 259 УПК РФ регламентируют право стороны на ознакомление с частями протокола судебного заседания по мере их изготовления. Вместе с тем знакомить участников процесса с частями протокола судебного заседания до завершения судебного разбирательства является правом, а не обязанностью суда.

Как следует из представленных материалов уголовного дела, протокол судебного заседания изготовлен в целом. Судебное разбирательство проходило в разные дни в период с 24 марта 2020 года по 27 апреля 2021 года, когда был провозглашен приговор.

В этой связи у суда не имелось оснований для ознакомления участников процесса с частями протокола судебного заседания и его аудиозаписью до завершения судебного разбирательства.

Судебная коллегия при этом учитывает, что право на ознакомление с протоколом и аудиозаписью судебного заседания было реализовано участниками процесса со стороны защиты в полном объеме, в том числе путем подачи замечаний на протокол судебного заседания, а в последующем на постановления по результатам их рассмотрения – мотивированных апелляционных жалоб.

Рассмотрев поступившие замечания на протокол судебного заседания, председательствующий своим постановлением от 24 ноября 2021 года обосновано отклонил их, мотивировав принятое решение.

Положения уголовно-процессуального закона не содержат обязательного требования об изготовлении протокола судебного заседания до удаления суда в совещательную комнату для принятия итогового решения. Напротив, нормами ст. 259 УПК РФ прямо предусмотрена возможность изготовления протокола судебного заседания после окончания судебного заседания.

Учитывая, что протокол судебного заседания изготовлен в целом, ознакомление осужденного Каморникова О.В. с протоколом и аудиозаписью судебного заседания по истечению трех суток со дня окончания судебного разбирательства, с учетом объема протокола судебного заседания, не может расцениваться как ущемление его права на обжалование приговора, которое им реализовано в полном объеме, в том числе и путем подачи после ознакомления с протоколом судебного заседания как дополнительных апелляционных жалоб, связанных с обжалованием итогового судебного решения, так и самостоятельной мотивированной апелляционной жалобы, касающейся несогласия с постановлением об отклонении его замечаний на протокол судебного заседания.

Сопоставив протокол судебного заседания с его аудиозаписью, поданными на него замечаниями, постановлением, вынесенным по результатам их рассмотрения, поданной на указанное судебное решение апелляционной жалобой, судебная коллегия отмечает, что протокол судебного заседания, в целом, соответствует требованиям, предъявляемым к нему положениям ст.ст. 259 и 353 УПК РФ, поскольку в объеме, позволяющем удостовериться в правильности проведения судебного процесса, с учетом его особенностей, содержит всю необходимую информацию.

Имеющиеся в протоколе судебного заседания неточности, на что обращает внимание осужденный Каморников О.В., в том числе в своей апелляционной жалобе на постановление об отклонении замечаний, выразившиеся, по его мнению, в искажении показаний допрашиваемых лиц, хода судебного разбирательства, в целом, не являются существенными, учитывая при этом положения ст. 240 УПК РФ о непосредственном исследовании доказательств в присутствии присяжных заседателей, а также ведение аудиозаписи судебного разбирательства.

Фактически, замечания на протокол судебного заседания, поданные осужденным, сводятся к необходимости подмены протокола судебного заседания его стенограммой, что не предусмотрено действующим уголовно-процессуальным законом. Данных же, свидетельствующих о наличии каких-либо существенных противоречий, искажения хода судебного процесса, протокол судебного заседания не содержит, в связи с чем доводы апелляционной жалобы Каморникова О.В. в этой части удовлетворению не подлежит.

Оценивая постановление Челябинского областного суда от 04 мая 2022 года на предмет законности, обоснованности и мотивированности, судебная коллегия считает необходимым отметить следующее.

На момент окончания предварительного расследования данного уголовного дела его объем составлял 28 томов, последний из которых в основном содержит в себе обвинительное заключение (л.д. 20-118 из 122 листов), которое в установленном законом порядке было вручено осужденному.

В порядке ст. 217 УПК РФ Каморников О.В. знакомился с материалами уголовного дела и вещественными доказательствами в разные дни в период с 24 октября 2019 года по 11 января 2020 года (т. 27 л.д. 221-232) с учетом ограничения данного права судом (т. 27 л.д. 110-111).

В период судебного производства осужденный был дополнительно ознакомлен с материалами уголовного дела и некоторыми вещественными доказательствами как в процессе предварительного слушания (т. 29 л.д. 38), так и в ходе разбирательства в суде первой инстанции (т. 30 л.д. 47, 53, 204).

При повторном поступлении уголовного дела во Второй апелляционный суд общей юрисдикции его объем составляет 42 тома, из которых материалы судебного производства суда первой инстанции (5 томов) и апелляционной инстанции (1 том), протокол судебного заседания (4 тома), апелляционных жалоб (3 тома), ходатайства о разрешении телефонных разговоров (1 том), составляют 14 томов. Сами же материалы судебного производства судов как первой, так и апелляционной инстанций, содержат в себе многочисленные письменные ходатайства участников процесса, в большей степени осужденного Каморникова О.В., а также сопроводительные письма, сообщения, запросы, судебные поручения, медицинские справки и иные документы процессуального и непроцессуального характера, не подлежащие обязательному вручению осужденным.

Копии обжалуемого приговора, равно как и вердикта коллегии присяжных заседателей, вручены всем участникам процесса в соответствии с требованиями ст. 312 УПК РФ, копии апелляционных жалоб и поданных на них возражений также вручены сторонам. Помимо этого, Каморникову О.В. вручены как копии протокола судебного заседания за периоды с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ (т. 29 л.д. 188), ДД.ММ.ГГГГ (т. 38 л.д. 156), так и с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ (т. 38 л.д. 153), то есть предварительного слушания и всего хода судебного разбирательства.

Возвращая уголовное дело в суд первой инстанции для устранения препятствий его рассмотрения судом апелляционной инстанции, судебная коллегия Второго апелляционного суда общей юрисдикции исходила из того, что право осужденного Каморникова О.В. на дополнительное ознакомление с материалами уголовного дела после постановления в отношении него приговора было без достаточных оснований ограничено.

Вместе с тем, после возвращения уголовного дела в суд первой инстанции осужденному было предложено самому определить необходимый объем материалов дела, достаточный для реализации им права на защиту (т. 41 л.д. 201), что им и было сделано (т. 41 л.д. 203, 206, 208), после чего он был ознакомлен как с испрашиваемыми материалами уголовного дела (т. 41 л.д. 234-235), так и, дополнительно, с аудиозаписью судебного заседания (т. 41 л.д. 236-238), с удовлетворением ряда ходатайств о направлении копий документов (т. 41 л.д. 209, т. 42 л.д. 75; т. 41 л.д. 218, 220, 221), а судом постановлением от 04.05.2022 осужденному Каморникову О.В. был установлен необходимый срок.

Наряду с этим судебная коллегия учитывает также и тот факт, что осужденным Каморниковым О.В. подано большое количество (более 25) обширных по своему объему и подробных дополнительных апелляционных жалоб, содержащих в себе ссылки на тома и листы материалов уголовного дела.

Принимая во внимание изложенное, судебная коллегия полагает, что обжалуемым постановлением осужденному, с учетом испрашиваемого им для ознакомления объема материалов дела, было предоставлено достаточное время для дополнительного ознакомления с материалами уголовного дела, в том числе с аудиозаписью протокола судебного заседания, и он не был ограничен в своем праве на защиту; при этом судебная коллегия отмечает, что в процессе рассмотрения дела в апелляционном порядке осужденным Каморниковым О.В. каких-либо ходатайств о необходимости дополнительного ознакомления его с материалами дела и, как следствие, об отложении судебного разбирательства, не заявлялось.

Техническая ошибка в резолютивной части оспариваемого постановления была устранена судом в порядке, не противоречащим положениям уголовно-процессуального закона.

При таких обстоятельствах обжалуемый приговор соответствуют требованиям ч. 4 ст. 7 УПК РФ, нарушений норм уголовного или уголовно-процессуального закона, влекущих его отмену или изменение, судебная коллегия не усматривает.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 389.13, 389.20, 389.28, 389.33 УПК РФ, судебная коллегия

Определила:

Приговор Челябинского областного суда с участием присяжных заседателей от 27 апреля 2021 года в отношении Каморникова Олега Васильевича и Чеботаева Ивана Ивановича оставить без изменения, апелляционные жалобы стороны защиты – без удовлетворения.

Апелляционное определение может быть обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ, в течение 6 (шести) месяцев с момента вступления приговора в законную силу, а осужденными Каморниковым О.В. и Чеботаевым И.И., каждым, в тот же срок с момента вручения им копии приговора с отметкой о его вступлении в законную силу, путем подачи кассационной жалобы через суд первой инстанции. В случае пропуска указанного срока или отказе в его восстановлении кассационные жалоба, представление подаются непосредственно в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации.

В случае кассационного обжалования судебных решений осужденные вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции, поручать осуществление своей защиты избранному защитнику либо ходатайствовать перед судом о назначении защитника, о чем каждый из осужденных должен указать в своей кассационной жалобе либо возражениях на жалобы или представления других участников процесса.

Председательствующий

Судьи