Гражданский кодекс часть 1

с участием военного прокурора отдела Главной военной прокуратуры полковника юстиции Зеленко И.В. и адвоката Шаргородского И.Г. - защитника осуждённого Беляева А.М.

рассмотрел в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационным жалобам адвоката Шаргородского И.Г. на приговор и частное постановление Наро-Фоминского гарнизонного военного суда от 26 апреля 2021 года, а также апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам 2-го Западного окружного военного суда от 06 июля 2021 года по уголовному делу в отношении Беляева А.М.

Заслушав доклад судьи Ключикова И.А., изложившего обстоятельства уголовного дела, содержание обжалованных судебных актов, доводы кассационных жалоб и поступивших на них возражений, выступления адвоката Шаргородского И.Г., поддержавшего кассационные жалобы, а также прокурора Зеленко И.В., возражавшего против их удовлетворения, Кассационный военный суд

УСТАНОВИЛ:

по указанному приговору старший офицер планового отделения <данные изъяты><звание> Беляев Александр Михайлович, , не имеющий судимости

осуждён по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ на 2 года 6 месяцев лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Суд удовлетворил гражданский иск военного прокурора о возмещении материального ущерба, причинённого преступлением, взыскав с Беляева в пользу государства в лице Министерства обороны РФ 1 483 909 рублей.

Также гарнизонным военным судом по делу вынесены частные постановления в адрес президента Адвокатской палаты Свердловской области, начальника Главного управления кадров Министерства обороны РФ и командира войсковой части №.

При этом в частном постановлении в адрес президента Адвокатской палаты Свердловской области суд обратил внимание на приведённые в нём факты неявки адвоката Шаргородского в судебные заседания без уважительных причин.

Судом Беляев признан виновным в том, что он, будучи начальником <данные изъяты> войсковой части №, совершил в июне 2017 года при обстоятельствах, изложенных в приговоре, тайное хищение из хранилища указанной воинской части, дислоцированной в <адрес>, 70-ти автомобильных шин для автомобилей «КАМАЗ» общей стоимостью 1 483 909 рублей, то есть в особо крупном размере.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам 2-го Западного окружного военного суда от 06 июля 2021 года приговор в отношении Беляева и частные постановления в адрес президента Адвокатской палаты Свердловской области и начальника Главного управления кадров Министерства обороны РФ оставлены без изменения.

В кассационных жалобах адвокат Шаргородский выражает несогласие с вынесенными в отношении осуждённого Беляева судебными актами, а также с частным постановлением в адрес президента Адвокатской палаты Свердловской области как, по его мнению, постановленными с существенными нарушениями уголовного и уголовно-процессуального законов.

Оспаривая законность и обоснованность приговора и апелляционного определения, и излагая при этом собственный анализ исследованных доказательств и свою версию произошедшего, кассатор приводит следующие доводы.

Судом не установлена причастность осуждённого Беляева к хищению автошин, не опровергнут довод защиты о том, что за это имущество тот уже был осуждён в 2019 году, когда он «всё взял на себя» под влиянием следователя, пообещавшего ему назначение штрафа.

Вменённые Беляеву по приговору 70 автомобильных шин были похищены ФИО1 в отсутствие Беляева, а в объём хищения, помимо стоимости этих украденных шин, необоснованно вменена стоимость работ по их замене, фактически не выполненных АО «<данные изъяты>». При этом суд сделал ошибочный вывод, что ущерб причинён именно Министерству обороны РФ, поскольку на момент изъятия в июне 2017 года автошины этому министерству не принадлежали и были оплачены им только в 2018 году.

Суд первой инстанции, отказав защите в предоставлении дополнительного времени на подготовку к судебным прениям, нарушил право осуждённого на защиту. В результате ему – адвокату Шаргородскому, не участвовавшему в судебных заседаниях в период с 01 по 16 апреля 2021 года и не осведомлённому об исследованных в этот период материалах дела, пришлось выступать в прениях без надлежащей подготовки. При этом было противоправно навязано присутствие в судебном заседании 21 апреля 2021 года по назначению суда в качестве защитника адвоката Жарковского, отказ Беляева от которого судом был не принят.

Приведённые судом апелляционной инстанции в связи с этими нарушениями доводы являются надуманными.

Имел место внепроцесуальный сговор председательствующего и государственного обвинителя, в который они вступили для проведения, вопреки запрету, установленному п. 3 ч. 3 ст. 56 УПК РФ, допроса адвоката ФИО8, оказывавшей юридическую помощь свидетелю ФИО2 в ходе досудебного производства. Её показания являются недопустимым доказательством, поскольку сообщённые ею в ходе этого допроса сведения напрямую относятся к адвокатской тайне.

Недопустимыми доказательствами являются и показания свидетеля ФИО3, чья личность по месту допроса посредством видеоконференц-связи не была удостоверена судьей, а также оглашённые в ходе судебного следствия протоколы очных ставок с участием Беляева, проведённых без его защитника, поскольку данные в ходе этих следственных действий показания Беляев в суде не подтвердил.

Несмотря на необоснованное оставление без удовлетворения судом первой инстанции ходатайств стороны защиты об исследовании доказательств, а именно объяснений ФИО1 и ФИО4, данных ими прокурорам в ходе проверки соблюдения законодательства, и протокола опроса ФИО2 сотрудником ФСБ России, суд апелляционной инстанции указанные решения нашёл правильными.

Необоснованно были отклонены судами первой и второй инстанций другие указанные кассатором в жалобе ходатайства стороны защиты об истребовании доказательств, допросе свидетелей и проведении экспертиз.

Безосновательно судами отвергнуты доводы стороны защиты о необходимости признания недопустимыми доказательствами протоколов следственных действий со свидетелем ФИО2, при которых присутствовал дознаватель майор ФИО5, фактически проводивший допросы вместо следователя ФИО6.

Версия защиты о хищении автошин другими должностными лицами с целью обслуживания служебных автомобилей иностранного производства судами блокирована, в истребовании у командования относящихся к этой технике сведений также необоснованно отказано.

Суд апелляционной инстанции оставил без оценки довод стороны защиты об отсутствии в учётной документации сведений о выездах ФИО4 на закреплённом за ним автомобиле с автошинами в июне 2017 года.

Помимо этого, в деле отсутствуют аудиозаписи судебных заседаний 18 февраля, 7, 16 и 26 апреля 2021 года, а аудиозапись судебного заседания 16 апреля 2021 года неполная, что говорит о намеренном сокрытии председательствующим допущенных процессуальных нарушений.

В обоснование своего несогласия с частным постановлением в адрес президента Адвокатской палаты Свердловской области адвокат Шаргородский ссылается на следующие обстоятельства.

Он не являлся в судебные заседания 08 февраля и 03 марта 2021 года в связи с болезнью Беляева, бессмысленностью траты денег доверителя на его проезд к месту судебного разбирательства и экономией времени участников судебного производства. Неприбытие же его – Шаргородского – в суд 01 апреля 2021 года было вызвано невозможностью оплаты ему осуждённым Беляевым перелёта из г. <данные изъяты> в г. <данные изъяты> и командировочных расходов. При этом Беляев в судебное заседание на 01 апреля 2021 года его в качестве защитника не приглашал, что в силу ч. 1 ст. 50 УПК РФ исключало его участие в деле в качестве такового.

Что же касается указанного в частном постановлении разъяснения им – Шаргородским – в судебном заседании свидетелю ФИО2 положений уголовного закона, то это было обусловлено тем, что любое несоответствие показаний в суде свидетелей их показаниям на предварительном следствии цинично сопровождалось напоминанием им председательствующим и государственным обвинителем об уголовной ответственности.

Частные постановления в судебном заседании не выносились, поскольку в конце судебного заседания 26 апреля 2021 года председательствующим было объявлено, что им вынесено лишь одно (вместо трёх) частное постановление и без указания, в чей адрес. Копия частного постановления в адрес руководителя адвокатского объединения направлена лишь 13 мая 2021 года.

Суд апелляционной инстанции не дал оценку ни одному из заявленных в апелляционной жалобе доводов, уклонившись от исследования законности вынесенного частного постановления и сославшись при этом на компетенцию соответствующего адвокатского объединения.

Содержание описательно-мотивировочной части апелляционного определения ему – Шаргородскому - своевременно не доведено, копия определения не направлена, на портале ГАС «Правосудие» соответствующая информация о нём не размещена.

В заключениях жалоб кассатор просит отменить обжалованные им судебные акты и передать уголовное дело на новое судебное рассмотрение в суд первой инстанции.

В возражениях на кассационные жалобы государственный обвинитель – помощник военного прокурора .... военной прокуратуры гарнизона старший лейтенант юстиции Гомза и представитель потерпевшего – Министерства обороны РФ - Виноградов выражают несогласие с приведёнными в них доводами и просят оставить без изменения обжалованные кассатором судебные акты.

Проверив материалы дела и обсудив доводы сторон, Кассационный военный суд приходит к выводу о том, что кассационные жалобы адвоката Шаргородского не подлежат удовлетворению, исходя при этом из следующего.

Согласно ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

В соответствии с п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 25 июня 2019 года № 19 «О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции» круг оснований для отмены или изменения судебного решения в кассационном порядке ввиду неправильного применения уголовного закона и (или) существенного нарушения уголовно-процессуального закона в отличие от производства в суде апелляционной инстанции ограничен лишь такими нарушениями, которые повлияли на исход уголовного дела, в частности на вывод о виновности, на юридическую оценку содеянного, назначение судом наказания или применение иных мер уголовно-правового характера и на решение по гражданскому иску.

Однако таких нарушений, которые были бы допущены судами при вынесении обжалованных в кассационном порядке судебных актов, не усматривается.

Вопреки мнению адвоката Шаргородского, вывод суда о виновности осуждённого Беляева в совершении вменённого ему по приговору преступления основан на убедительной совокупности приведённых в приговоре доказательств, к которым суд правомерно отнёс: показания свидетеля ФИО7 - бывшего командира войсковой части № – об обстоятельствах появления в этой воинской части в июне 2017 года 70 автомобильных шин для автомобилей марки «КАМАЗ» для замены в рамках государственного контракта, показания свидетелей ФИО1 и ФИО4 об обстоятельствах вывоза ими в июне 2017 года из расположения войсковой части № по указанию Беляева 70 автомобильных шин, показания на предварительном следствии свидетеля ФИО2 о принятии летом 2017 года по просьбе Беляева на хранение в арендованном им гараже этих автомобильных шин, протоколы следственных действий и другие доказательства.

Эти положенные в основу приговора доказательства, которые не вызывают сомнений в своей относимости, допустимости и достоверности, были получены в установленном законом порядке, всесторонне полно и объективно исследованы в судебном заседании, с соблюдением требований ст. 87 и 88 УПК РФ проверены судом и оценены в приговоре, следствием чего стали обоснованные и мотивированные выводы суда о недостоверности как показаний Беляева, отрицавшего в судебном заседании свою вину в предъявленном ему обвинении, так и направленных на поддержание этой его позиции показаний в судебном заседании свидетеля ФИО2.

В ходе судебного следствия судом выяснялись обстоятельства дачи показаний при производстве по делу допрошенными свидетелями, в том числе и теми, на показания которых акцентирует внимание кассатор - ФИО1, ФИО2 и ФИО4, не были проигнорированы имевшиеся противоречия в их показаниях, причины противоречий в соответствии с положениями ч. 3 ст. 281 УПК РФ уточнялись. Это позволило суду, сопоставив показания свидетелей как между собой, так и с иными исследованными в судебном заседании доказательствами, привести в приговоре относящиеся к этим показаниям убедительные мотивированные выводы, правильно изложить в нём признанные достоверными их показания и правомерно констатировать отсутствие у свидетелей, чьи показания положены в основу приговора, оснований для оговора Беляева, причины для которого в судебном заседании стороной защиты не приводились, как не указаны они и кассатором.

В этой связи несостоятельна ссылка кассатора на необоснованность отказа суда исследовать объяснения названных свидетелей, поскольку выявленные в ходе судебного разбирательства противоречия в их показаниях были устранены судом с учётом достаточности для этого собранных на предварительном следствии доказательств, что следует считать правильным.

Вопреки мнению кассатора, суд по соответствующему ходатайству государственного обвинителя был вправе допросить адвоката ФИО8, представлявшую интересы свидетеля ФИО2 на предварительном следствии, по вопросам, относящимся к разъяснению ею ФИО2 его процессуальных прав и соблюдения уголовно-процессуального закона при проведении следственных действий с участием последнего, которые не могут рассматриваться как адвокатская тайна. При этом информация, конфиденциально доверенная ФИО2 адвокату, а также иная информация об обстоятельствах, которая стала известна адвокату ФИО8 в связи с её профессиональной деятельностью, в суде не исследовалась, в связи с чем нарушения п. 2 ч. 3 ст. 56 УПК РФ при её допросе не допущено, а полученные показания ФИО8 были обоснованно использованы судом для оценки показаний свидетеля ФИО2 при производстве по делу.

На этот вывод не могут повлиять приведённые кассатором доводы, связанные с обстоятельствами вызова адвоката ФИО8 для допроса в суд, которые носят характер явно надуманного субъективного умозаключения, не подкреплённого серьёзной аргументацией.

То же самое относится и к доводам кассатора об обстоятельствах проведения следственных действий с участием свидетеля ФИО2, в основу которых положены показания последнего в судебном заседании, признанные судом недостоверными.

Несостоятелен и довод кассатора о недопустимости в качестве доказательств протоколов очных ставок между свидетелями ФИО1, ФИО2 и Беляевым, проведённых без участия его защитника и с письменного согласия Беляева.

Так, ссылаясь в приговоре как на доказательства вины Беляева на очные ставки между ним и свидетелями ФИО1, ФИО2, суд указал на них только в контексте изложения признанных достоверными, в том числе и в ходе этих очных ставок, показаний свидетелей, но не приводил и не давал оценки показаниям Беляева при проведении этих следственных действий, а поэтому п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ не может являться основанием для признания недопустимыми протоколов очных ставок, названных кассатором в жалобе.

Проведение же этих следственных действий без участия адвоката Шаргородского с письменного согласия Беляева было правомерным, поскольку подобный письменный отказ от защитника предусмотрен ч. 1 ст. 52 УПК РФ.

На этот вывод не влияет довод кассатора о том, что отказ Беляева от защитника был заявлен без фактической явки адвоката для проведения очных ставок, поскольку Беляев в силу заключённого соглашения с адвокатом Шаргородским не был ограничен в возможности пользоваться его юридической помощью в ходе этих следственных действий, а в случае реальной нуждаемости в нём - ходатайствовать об отложении их проведения.

Удостоверение личности свидетеля ФИО3 по месту его допроса путём использования систем видеоконференц-связи секретарём судебного заседания, а не судьей, как это указано ч. 4 ст. 278.1 УПК РФ, не свидетельствует, исходя из положений ст. 75 УПК РФ, о недопустимости показаний указанного свидетеля и не может в силу ст. 401.15 УПК РФ повлечь отмену или изменение обжалованных кассатором приговора и апелляционного определения, поскольку это не повлияло на исход дела.

Следует отметить, что часть приведённых кассатором доводов, направленных на обоснование незаконности вынесенных в отношении осуждённого Беляева приговора и апелляционного определения, основана на его собственной оценке исследованных судом доказательств и, по сути, направлена на их переоценку.

Между тем в силу положений ст. 401.1 УПК РФ суд кассационной инстанции проверяет по кассационным жалобе, представлению законность приговора, определения или постановления суда, вступивших в законную силу, то есть исключительно правильность применения судами норм уголовного и уголовно–процессуального законов (вопросы права), а поэтому не подлежат проверке приведённые кассатором доводы в объяснение своего несогласия с оценкой судами доказательств по делу и ставящие под сомнение обоснованность установления вины Беляева в содеянном при обстоятельствах, выясненных по результатам судебного следствия и указанных в приговоре (вопросы факта).

То обстоятельство, что данная судами оценка доказательств не совпадает с позицией кассатора, не свидетельствует о нарушении требований уголовного и уголовно-процессуального законов и не является основанием для отмены или изменения этих судебных актов в кассационном порядке.

Таким образом, тщательно проверив все доводы стороны защиты в обоснование невиновности Беляева, суд по результатам надлежащего исследования и всесторонней оценки представленных сторонами доказательств правомерно отверг эти доводы, придя в приговоре к правильному выводу о совершении им преступления, верно квалифицированного по п. «б» ч. 4 ст. 158 УК РФ.

Вопреки мнению адвоката Шаргородского, размер совершённого Беляевым хищения установлен судом правильно и соответствует исследованным в судебном заседании актам сдачи-приемки выполненных работ от 28 декабря 2017 года, согласно которым стоимость поставленных в войсковую часть № АО «<данные изъяты>» 70 автомобильных шин, в последующем оплаченных Министерством обороны РФ, составляла 1 483 909 рублей.

Утверждение кассатора о включении в эту сумму стоимости работ по установке автомобильных шин несостоятельно, поскольку противоречит содержанию указанных актов, в которых стоимость подобных работ приведена отдельно.

Несостоятельно и оспаривание кассатором принадлежности похищенных автомобильных шин Министерству обороны РФ.

Так, их доставка в войсковую часть № из АО «<данные изъяты>» и фактическая передача начальнику автомобильной службы этой воинской части Беляеву в июне 2017 год, не оспариваемые стороной защиты, были осуществлены во исполнение заключённого 07 мая 2015 года между Министерством обороны РФ и АО «<данные изъяты>» государственного контракта на выполнение работ по техническому обслуживанию и ремонту техники связи, созданной на базе транспортных средств марки «КАМАЗ» для нужд Министерства обороны РФ в период 2015 – 2017 годов, в том числе и техники войсковой части №.

Следовательно, право собственности на эти автомобильные шины в соответствии с п. 1 ст. 223 ГК РФ возникло у Министерства обороны РФ с момента их передачи, а не оплаты за них весной 2018 года, как это ошибочно считает кассатор.

Довод кассатора об отсутствии у него возможности допросить в судебном заседании представителя потерпевшего и гражданского истца - Министерства обороны РФ - противоречит протоколу судебного заседания, согласно которому Виноградов – представитель Министерства обороны РФ - был допрошен в судебном заседании 14 апреля 2021 года в присутствии адвоката Жарковского, а после того, как адвокат Шаргородский вновь стал участвовать с 21 апреля 2021 года в судебных заседаниях, он о дополнительном допросе Виноградова не ходатайствовал.

Приговор соответствует требованиям ст. 304, 307 - 309 УПК РФ, во исполнение которых в нём содержится описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, формы вины, мотива и цели преступления, приведены доказательства, которым дана оценка, детально изложены обстоятельства уголовного дела, установленные судом.

Судебное заседание проведено всесторонне и полно, с соблюдением принципов состязательности и равноправия сторон. Председательствующий предоставил сторонам возможность выразить свои позиции по данному уголовному делу, задавать вопросы участникам процесса, заявлять ходатайства и представить суду доказательства.

Заявленные стороной защиты ходатайства, на которые кассатор вновь акцентирует внимание, рассмотрены председательствующим в предписанном законом порядке и по ним приняты законные и мотивированные решения. Какой-либо необъективности со стороны председательствующего не усматривается.

Нарушения права Беляева на защиту не установлено. Участие адвоката Жарковского в судебных заседаниях по назначению суда в период с 07 апреля по 22 апреля 2021 года было обусловлено письменным отказом 06 апреля 2021 года подсудимого Беляева от адвоката Шаргородского и его просьбой о назначении ему защитника (т. 12 л.д. 186), что соответствует положениям ст. 50 и 52 УПК РФ.

Основано на ч. 2 ст. 52 УПК РФ и неудовлетворение судом 21 апреля 2021 года отказа подсудимого Беляева от адвоката Жарковского в связи с прибытием в судебное заседание адвоката Шаргородского, и дальнейшее участие адвоката Жарковского в судебном заседании также не может трактоваться, вопреки позиции кассатора об обратном, как нарушение права Беляева на защиту.

Не свидетельствует об этом и отказ суда предоставить адвокату Шаргородскому дополнительное время на подготовку к судебным прениям в связи с неучастием его в судебных заседаниях в период с 01 по 16 апреля 2021 года, а ссылка кассатора на его неосведомлённость об исследованных в этот период материалах дела и о его ненадлежащей подготовке в связи с этим к судебным прениям не может рассматриваться как основание для отмены обжалованных им приговора и апелляционного определения.

Так, в судебных заседаниях 01 и 07 апреля никакие доказательства судом не исследовались, 14 апреля был допрошен только представитель потерпевшего и гражданского истца Виноградов, о дополнительном допросе которого в дальнейшем адвокат Шаргородский, как указывалось выше, не ходатайствовал, 15 апреля допрошен подсудимый Беляев, возможность дополнительного допроса которого была реализована адвокатом Шаргородским 21 апреля, а 16 апреля исключительно по процессуальным вопросам производства с участием свидетеля ФИО2 следственных действий была допрошена адвокат ФИО8, ходатайство о повторном допросе которой адвокат Шаргородский также не заявил.

Содержание исследованных с 14 по 16 апреля 2021 года судом находящихся в материалах дела документов и иных доказательств адвокату Шаргородскому было известно по результатам ознакомления с ними в порядке ст. 217 УПК РФ.

При данных обстоятельствах Кассационный военный суд находит несостоятельным довод кассатора о непредоставлении ему достаточного времени для подготовки к судебным прениям.

Во исполнение положений ст. 60 УК РФ суд правильно мотивировал в приговоре назначенное осуждённому Беляеву наказание, которое, исходя из обстоятельств дела и данных о его личности, следует рассматривать как справедливое.

Гражданский иск военного прокурора в интересах Министерства обороны РФ разрешён судом правильно, установленный размер взыскания по нему с осуждённого Беляева соответствует сумме причинённого им совершённым преступлением ущерба.

Не усматривает Кассационный военный суд оснований и для отмены обжалованного кассатором частного постановления в адрес президента Адвокатской палаты Свердловской области.

Указанные в нём факты неприбытия адвоката Шаргородского в судебные заседания 26 февраля, 03 марта и 01 апреля 2021 года соответствуют действительности и позволяли суду подобным образом реагировать на это, что соответствует ч. 4 ст. 29 УПК РФ.

Приведённые кассатором доводы в обоснование своего несогласия с этим частным постановлением не могут повлечь его отмену, поскольку его рассуждения о нецелесообразности своего прибытия 26 февраля и 03 марта 2021 года и о неоплате ему Беляевым предстоящих расходов по явке в судебное заседание 01 апреля 2021 года не свидетельствуют об уважительности причин этих неявок.

В этой связи следует отметить, что, как справедливо указал суд в частном постановлении, в силу заключённого с Беляевым соглашения адвокат Шаргородский взял на себя обязательство по защите его интересов в ходе судебного разбирательства и в соответствии с п.п. 6 п. 4 ст. 6 Федерального закона от 31 мая 2002 года № 63-ФЗ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации» был не вправе отказаться от его защиты, что фактически имело место 01 апреля 2021 года.

При этом в нарушение требования п. 1 ст. 14 Кодекса профессиональной этики адвоката (принят I Всероссийским съездом адвокатов 31.01.2003) адвокат Шаргородский о невозможности прибытия в это судебное заседание суд заблаговременно не уведомил, а его ссылка на финансовую причину неявки несостоятельна, поскольку возможность проведения судебных заседаний не может определяться материальным благополучием адвоката, принявшего на себя обязательство по защите, исполнение им которого, согласно п. 4 ст. 10 этого же Кодекса, не должно ставиться в долговую зависимость от доверителя.

Противоречит данному обязательству и ссылка адвоката Шаргородского на то, что Беляев не пригласил его в качестве защитника в судебное заседание на 01 апреля 2021 года, как и отсутствовало, вопреки мнению кассатора об обратном, обстоятельство, исключающее его участие в судебном заседании, поскольку ни перед этим судебном заседанием, ни в ходе его проведения Беляев не заявлял отказ от адвоката Шаргородского.

Содержание протокола судебного заседания соответствует требованиям ч. 3 ст. 259 УПК РФ, а замечания на него адвоката Шаргородского рассмотрены в соответствии с положениями ст. 260 УПК РФ.

С учётом получения до дня настоящего судебного заседания кассатором аудиозаписей судебных заседаний суда первой инстанции, на которые он указал в жалобе, не усматривает Кассационный военный суд нарушения требования ч. 1 ст. 259 УПК РФ по ведению аудиопротоколирования судебных заседаний.

В силу ст. 401.15 УПК РФ не могут повлечь отмену частного постановления указание в протоколе судебного заседания об объявлении председательствующим перед закрытием судебного заседания о вынесении одного (а не трёх частных постановлений), что противоречит выводу кассатора о том, что частные постановления по делу вообще не выносились, а также его доводы, связанные со сроком направления адресату обжалованного кассатором частного постановления, поскольку эти обстоятельства на исход дела не повлияли.

Доводы адвоката Шаргородского в отношении частного постановления в адрес начальника Главного управления кадров Министерства обороны РФ оставляются без оценки, поскольку кассатор не представляет интересы указанного должностного лица.

В апелляционном порядке дело рассмотрено согласно положениям главы 45.1 УПК РФ, а в апелляционном определении, соответствующем требованиям ст. 389.28 УПК РФ, дана мотивированная верная оценка доводам стороны защиты, повторённым и в кассационных жалобах, и на данный вывод не могут повлиять приведённые кассатором доводы, касающиеся обстоятельств доведения до него описательно-мотивировочной части апелляционного определения, направления его копии и размещения информации о нём на портале ГАС «Правосудие».

Исходя изложенного, Кассационный военный суд приходит к выводу о законности обжалованных адвокатом Шаргородским судебных актов, в связи с чем его кассационные жалобы следует оставить без удовлетворения.

Руководствуясь ст. 401.13 и п. 1 ч. 1 ст. 401.14 УПК РФ, Кассационный военный суд

ОПРЕДЕЛИЛ:

кассационные жалобы адвоката Шаргородского И.Г. на приговор и частное постановление Наро-Фоминского гарнизонного военного суда от 26 апреля 2021 года, а также апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам 2-го Западного окружного военного суда от 06 июля 2021 года по уголовному делу в отношении Беляева Александра Михайловича оставить без удовлетворения.

Председательствующий:

Судьи: