Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационным жалобам защитника Пыряева М.М., поданной в интересах осужденного ФИО2, и защитника Бойчука П.П., поданной в интересах осужденной ФИО1, на приговор Ленинского районного суда г. Самары от 08 февраля 2022 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 06 мая 2022 года.

Заслушав доклад судьи Гильфанова Р.Р., выслушав стороны судопроизводства, проверив уголовное дело, а также доводы кассационных жалоб защитников Пыряева М.М., Бойчука П.П. и возражений заместителя прокурора Самарской области Маслова Т.В., судебная коллегия

установила:

приговором Ленинского районного суда г. Самары от 08 февраля 2022 года

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженка <адрес>, гражданка Российской Федерации, не судимая;

осуждена по ч. 4 ст. 159 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 3 года.

На основании ст. 73 УК РФ назначенное ФИО1 наказание постановлено считать условным, с испытательным сроком 3 года.

На период испытательного срока на ФИО1 возложены обязанности: не менее 1 раза в месяц являться для регистрации в специализированный государственный орган, осуществляющий исправление осужденной, в дни, установленные этим органом; не менять постоянного места жительства без уведомления данного органа.

До вступления приговора в законную силу постановлено избрать в отношении ФИО1 меру пресечения в виде подписки о невыезде и надлежащем поведении;

ФИО2, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Российской Федерации, не судимый,

осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ к наказанию в виде лишения свободы на срок 3 года 6 месяцев.

На основании ст. 73 УК РФ назначенное ФИО2 наказание постановлено считать условным, с испытательным сроком 3 года 6 месяцев.

На период испытательного срока на ФИО2 возложены обязанности: не менее 1 раза в месяц являться для регистрации в специализированный государственный орган, осуществляющий исправление осужденного, в дни, установленные этим органом; не менять постоянного места жительства без уведомления данного органа.

До вступления приговора в законную силу меру пресечения в отношении ФИО2 постановлено изменить с домашнего ареста на подписку о невыезде и надлежащим поведении, освободив его из-под домашнего ареста в зале суда.

Приговором разрешена судьба вещественных доказательств.

Арест, наложенный на денежные средства в сумме 2 193,25 рублей, находящиеся на расчетном счете ООО «<данные изъяты>», и денежные средства ООО «<данные изъяты>», находящиеся на счете № № в ПАО «Сбербанк» - постановлено отменить после вступления приговора в законную силу.

Этим же приговором по ч. 4 ст. 159 УК РФ осуждены ФИО4 и ФИО3

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 06 мая 2022 года вышеуказанный приговор в отношении ФИО1, ФИО2, ФИО4 и ФИО3 оставлен без изменения, а апелляционные жалобы защитника Бойчука П.П., поданные в интересах осужденной ФИО1, – без удовлетворения.

Приговором суда ФИО1 и ФИО2 признаны виновными в хищении денежных средств Министерства культуры Самарской области в сумме 1 113 408 рублей 69 копеек и Департамента культуры и молодежной политики Администрации г.о. Самары в сумме 58 600 рублей 46 копеек, а всего денежных средств в сумме 1 172 009 рублей 15 копеек, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере.

Это преступление совершено ФИО1 и ФИО2 в период и при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре суда.

В кассационной жалобе, поданной в интересах осужденного ФИО2, защитник Пыряев М.М. выражает несогласие с вышеприведенными судебными решениями, считая их незаконными, не отвечающими требованиям ст. ст. 7 и 307 УПК РФ. Указывает, что в суде первой инстанции

им (Пыряевым М.М.) и его подзащитным ФИО2 неоднократно заявлялись ходатайства о дополнении судебного следствия путем истребования из различных структур детализации телефонных переговоров и электронной переписки участников процесса, которые бы могли подтвердить показания ФИО2 и опровергнуть версию ФИО3 о причастности ФИО2 к преступлению. Однако, судом первой инстанции в удовлетворении вышеуказанных ходатайств было отказано: сначала - с формулировкой об их преждевременности, поскольку не были допрошены подсудимые и не исследованы другие доказательства, а в последующем – без надлежащего обоснования. Таким образом, в ходе судебного разбирательства при предоставлении доказательств сторона защиты оказалась в неравном положении относительно стороны обвинения. При этом ходатайства, аналогичные вышеизложенным, заявлялись стороной защиты и в стадии предварительного следствия. Суд надлежащим образом не разрешил высказанные в ходе прений сторон ходатайства защитника о признании недопустимыми и об исключении из числа доказательств показаний свидетелей ФИО14 и ФИО13, а также обвиняемого ФИО4 При описании в приговоре обстоятельств преступления, суд указал, что ФИО4, по указанию ФИО3, в январе 2020 года подписал предоставленные ФИО2 договоры на поставку оборудования между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты> а также между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>», несмотря на то, что доказательств этому не имеется, в частности, в показаниях подсудимых ФИО3 и ФИО4, свидетелей ФИО13 и ФИО14 сведения об этом отсутствуют. В данном случае суд, без надлежащей оценки исследованных доказательств, повторил в приговоре утверждения, изложенные в обвинительном заключении, и безосновательно отклонил заявленное с целью подтверждения непричастности ФИО2 к подготовке вышеприведенных договоров ходатайство стороны защиты о производстве по делу технической экспертизы, чем нарушил принцип состязательности сторон. Также суд уклонился от оценки доводов стороны защиты о том, что проекторы и объективы являлись лишь малой частью оборудования, которое было отражено в договорах между ООО «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>» и «<данные изъяты>», при этом по тем же фиктивным договорам в Дом культуры (далее – ДК) «Октябрь» было недопоставлено и иное оборудование, к которому ФИО2 отношения не имеет. Это связано с тем, что в случае, если бы суд стал оценивать эти обстоятельства, то вскрылась бы ложность показаний ФИО3, и то, что ФИО4 в ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>» были перечислены денежные средства за иное оборудование и по иным договорам. По итогам судебного разбирательства остался без ответа поставленный стороной защиты вопрос о том, почему ООО «<данные изъяты>» и «<данные изъяты>» в течении 2020 года осуществили денежные переводы фиктивным ООО в размере еще 2 500 000 рублей, помимо тех денежных средств в сумме более 1000 000 рублей, которые были перечислены по фиктивным договорам между ООО «<данные изъяты> и ООО «<данные изъяты>» за проекторы и объективы. В ходе судебного разбирательства не были установлены доказательства, подтверждающие, что ФИО2 и его компания «<данные изъяты>» имели отношения с ООО «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», а также с их представителями, при этом суд уклонился от оценки действий ФИО3, ФИО4, ФИО13, ФИО14, которые напрямую были связаны с этими компаниями. Исследованные судом доказательства опровергли версию стороны обвинения о том, что реквизиты ООО «<данные изъяты>» и «<данные изъяты> были предоставлены ФИО2 Указав в описательно-мотивировочной части приговора о наличии у ФИО2 умысла на хищение, а также мотива и цели преступления, вместе с тем, в нарушение требований закона, суд не обосновал эти выводы конкретными доказательствами, кроме того, в приговоре были допущены разночтения, существенно влияющие на правильное разрешение дела. Так, в качестве доказательств виновности ФИО2 суд сослался на показания подсудимого ФИО3, а также свидетелей ФИО13 и ФИО14 о предоставленной ФИО2 информации о документации, при этом если ФИО3 пояснял о реквизитах, то ФИО13 и ФИО14 не смогли объяснить то, о какой именно документации идет речь, между тем, имеющиеся в этих показаниях противоречия суд оставил без надлежащей правовой оценки. Суд первой инстанции уклонился от приведения в приговоре каких-либо доказательств, свидетельствующих о наличии у ФИО2 умысла на хищение бюджетных средств. То, что ФИО2 не предпринимал действий по заказу проекторов и объективов, объясняется тем, что в нарушение графика платежей в соответствии с первичным договором отсутствовали денежные перечисления со стороны ООО «<данные изъяты>». При этом, по показаниям свидетелей ФИО16 и ФИО15, об отсутствии поставки проекторов и объективов ФИО2 письменно уведомил представителя заказчика ФИО16 04 декабря 2019 года, то есть задолго до подписания актов о приемке оборудования. По показаниям ФИО15, полностью опровергающим версию стороны обвинения о виновности ФИО2 в хищении, еще 16 января 2020 года последний разослал заинтересованным лицам, в том числе ФИО3, информацию о недопоставке проекторов и объективов, то есть до того, как ООО «<данные изъяты>» перечислило ООО «<данные изъяты>» денежные средства в феврале-марте 2020 года. Суд оставил без внимания показания свидетелей ФИО17 и ФИО18 о том, что поставка проекторов и объективов была возможна лишь при 100 % предоплате их стоимости. Суд оставил без оценки доводы стороны защиты об отсутствии в действиях ФИО2 квалифицирующего признака хищения «группой лиц по предварительному сговору», а суд апелляционной инстанции дополнил приговор в части обоснования наличия этого признака, при этом суды первой и апелляционной инстанций не привели доводов о том, каким образом мог состояться сговор между незнакомыми людьми. Суждения этих судов о совместном и согласованном характере действий участников преступления противоречит исследованным в ходе судебного разбирательства доказательствам. При этом, ввиду не поступления оплаты по условиям договора, что привело к его пересоставлению, и в силу других причин между ФИО3 и ФИО2 возникали конфликтные и спорные ситуации. Суд необоснованно привел в качестве доказательства вины ФИО2 протокол оперативного совещания от 25 декабря 2019 года, на котором тот не присутствовал. Кроме того, суд не учел, что переподписание первоначального договора поставки 01-19т от 01 апреля 2019 года, с исключением из него указаний о проекторах и объективах, состоялось 20 января 2020 года, что позволило ФИО3 внести изменения в акты, так как оплата по ним шла с 09 января 2020 года по 12 марта 2020 года. Суд не рассмотрел вопрос относительно квалификации преступления по ч. 5 ст. 159 УК РФ. В приговоре приведены показания свидетеля ФИО5, который по данному уголовному делу в суде не допрашивался. По мнению защитника, при таких обстоятельствах постановленный в отношении ФИО2 приговор является незаконным и необоснованным. Считает, что суд апелляционной инстанции так же должным образом не проверил доводы стороны защиты и не мотивировал в своем определении суждения по обжалуемым обстоятельствам уголовного дела. Ссылаясь на все изложенное, защитник просит приговор Ленинского районного суда г. Самары от 08 февраля 2022 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 06 мая 2022 года в отношении ФИО2 – отменить, прекратить уголовное дело в отношении него за отсутствием в действиях состава преступления.

В кассационной жалобе защитник Бойчук П.П. выражает несогласие с вышеприведенными судебными решениями в части осуждения ФИО1 Считает, что в отношении последней они являются незаконными и необоснованными, и что вина ФИО1 в инкриминируемом ей деянии не доказана. Полагает, что судами первой и апелляционной инстанции не соблюдены требования ст. ст. 17, 73, 87, 88 УПК РФ и разъяснения, содержащиеся в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2016 года № 55 «О судебном приговоре». Указывает, исходя из описания преступления, приведенного в приговоре, ФИО1 должна была вступить в предварительный сговор с другими соучастниками преступления не позднее 23 декабря 2019 года. При этом, приведя собственный анализ показаний ФИО4 и ФИО1, защитник утверждает, что последняя не могла вступить с ФИО2, ФИО3 и ФИО4 в предварительный преступный сговор, направленный на мошенничество, при обстоятельствах, изложенных в приговоре, поскольку ФИО4 она увидела впервые в июне 2020 года, а ФИО2 и ФИО4 познакомились лишь в конце января 2020 года, тогда как преступление по данному уголовному делу было окончено 27 декабря 2019 года. Заявляет, что, исходя из приговора, соучастники преступления стали вступать в предварительный преступный сговор на совершение мошенничества уже после окончания преступления. Считает, что суд апелляционной инстанции все изложенное оставил без внимания, при этом высказал суждения о совершении преступления при сложном соучастии. Полагает, что сложное соучастие в преступлении характерно для организованной группы и преступного сообщества, между тем признаки такой организованности соучастников преступления по настоящему уголовному делу не установлены. Находит противоречивыми суждения суда апелляционной инстанции о том, что не обязательно, чтобы при совершении преступления группой лиц по предварительному сговору все соучастники должны быть знакомы между собой, и о том, что по данному уголовному между соучастниками мошенничества была предварительная договоренность о совместном совершении действий (бездействия), составляющих объективную сторону преступления. Обращает внимание на то, что полномочия по подписанию акта о приемке выполненных работ от 23 декабря 2019 года в данном случае имелись лишь у директора Дома культуры (далее – ДК) «Чайка» ФИО20, а у ее заместителя ФИО1 таких полномочий не было. Утверждает, что о том, что ФИО20 23 декабря 2019 года «уйдет на больничный», и что с этой даты ее обязанности будет исполнять ФИО1, соучастники преступления до 23 декабря 2019 года знать не могли, соответственно, вступить в предварительный преступный сговор, направленный на мошенничество, так же не имели возможности. Считает, что все изложенное суды первой и апелляционной инстанций оставили без внимания. Защитник находит необоснованным вывод суда о том, что о наличии у ФИО1 умысла на мошенничество свидетельствует то, что в тот же день, когда ФИО20 «ушла на больничный», то есть 23 декабря 2019 года, она (ФИО1) подписала акты приемки выполненных работ при отсутствии очевидной необходимости для подписания их именно в это период. В опровержение этих суждений суда защитник приводит показания подсудимой ФИО1 о том, что ФИО20 поручила ей за 1-2 дня проверить огромное количество документов – актов формы КС-2, и что у нее из-за этого столы были завалены документами, а также показания свидетеля ФИО21 о том, что она в качестве представителя ООО «<данные изъяты>», осуществлявшего строительный контроль при выполнении капитального ремонта ДК «Октябрь», лично проверяла наличие проекторов, которые находились на сцене, что ФИО1 при этом с ней не ходила, и что по каждому акту формы КС-2 она сообщила ФИО1 о том, что они соответствуют объему выполненных работ. По мнению защитника, при таких обстоятельствах у ФИО1 отсутствовали основания для отказа от подписания акта о приемке выполненных работ. Приведя показания ФИО4 и содержание договора поставки № 12/СП/09 от 09 декабря 2019 года, защитник находит несоответствующим фактическим обстоятельствам дела вывод суда о том, что ФИО4, в рамках реализации совместного с ФИО2, ФИО3 и ФИО1 преступного умысла, должен был подписать договор поставки видеооборудования с директором ООО «<данные изъяты>» ФИО13 Обращает внимание на то, что по показаниям ФИО4, положенным в основу приговора, вышеприведенный договор он подписал лишь в январе 2020 года, между тем, преступление окончено 27 декабря 2019 года. Считает противоречивыми выводы суда относительно того, кем были внесены недостоверные сведения о поставке и наличии 2 проекторов в акт о приемке выполненных работ № 02-01-10-05 от 23 декабря 2019 года, составленный между подрядчиком ООО «<данные изъяты>» в лице директора ФИО22 и заказчиком ДК «Чайка» в лице и.о. директора ФИО1, и относительно того, какой именно акт о приемке выполненных работ подписала ФИО1, учитывая, что в материалах уголовного дела имеются 2 таких акта. Указывает, что в ходе судебного разбирательства установлено, что ФИО3 в акт о приемке выполненных работ № 02-01-10-05 от 23 декабря 2019 года изменения не вносил, а акт о приемке выполненных работ № 02-01-10-05 от 22 декабря 2019 года, составленный между подрядчиком ООО «<данные изъяты>» в лице директора ФИО22 и субподрядчиком ООО «<данные изъяты>» в лице директора ФИО13, ФИО1 не подписывала и это ей не инкриминируется. Защитник обращает внимание на то, что, согласно приговору, ФИО3 внес недостоверные сведения в акт о приемке выполненных работ № 02-01-10-05 от 22 декабря 2019 года, и считает, что при таких обстоятельствах выводы суда о том, что ФИО1 подписала акт о приемке выполненных работ, в который ФИО3 внесены недостоверные сведения о наличии на объекте видеооборудования, и что ФИО3 внес недостоверные сведения в акт о приемке выполненных работ № 02-01-10-05 от 23 декабря 2019 года, являются несостоятельными. Указывает, что до 23 декабря 2019 года ФИО3 не мог знать, что в этот день ФИО20 «уйдет на больничный», и с расчетом на это вносить недостоверные сведения в акт о приемке выполненных работ № 02-01-10-05 от 22 декабря 2019 года. Находит не отвечающими требованиям уголовного закона выводы суда о подтверждении виновности подсудимых в совершении преступления по предварительному сговору группой лиц тем, что 09 июля 2020 года между ФИО20, ФИО1, ФИО3, ФИО23, ФИО16 и ФИО2 состоялось обсуждение вопроса относительно появления проекторов, предоставленных во временное пользование, а также тем, что согласно телефонным разговорам и сведениям из мессенджеров, подсудимые обсуждают действия полиции и то, что им нужно говорить при опросах и допросах, пытаясь скрыть истинные обстоятельства произошедшего. Обращает внимание на то, что согласно закону, предварительный преступный сговор может состояться лишь на стадии приготовления, до начала выполнения кем-либо из соучастников объективной стороны преступления. Указывает, что из исследованных в судебном заседании аудиозаписей телефонных разговоров следует, что ФИО1 с другими подсудимыми телефонные разговоры не вела, также отсутствует ее переписка с подсудимыми в мессенджерах, не обнаружено сведений о переписке с ней и в ходе осмотра карты памяти с информацией, полученной в результате ОРМ СИТКС по электронному почтовому ящику, находящемуся в пользовании ФИО2 Заявляет, что вывод суда апелляционной инстанции о том, что о наличии у ФИО1, ФИО3, ФИО2 и ФИО4 умысла на мошенничество свидетельствует их последующее поведение, направленное на сокрытие преступления, а именно, составление несоответствующего действительности акта от 25 декабря 2019 года о скачках напряжения электричества в ДК «Октябрь» и акта о выходе из строя якобы поставленных в рамках контракта двух проекторов и объективов к ним, установка в ДК «Октябрь» двух проекторов из ДК «Нефтяник», обращение ФИО2 в ООО «<данные изъяты>» с вопросом о возможности поставки видеопроекторов лишь 16 января 2020 года, то есть, уже после подписания акта выполненных работ, рассылка ФИО2 в адрес ФИО3, Департамента культуры и ДК «Чайка» списка отсутствующего оборудования, - не основаны на законе, поскольку эти действия совершены после окончания преступления. Указывает, что в материалах дела вышеназванный акт от 25 декабря 2019 года отсутствует и в судебном заседании он не исследовался, при этом в суде исследовался протокол совещания работников, ответственных за капитальный ремонт ДК «Октябрь», от 25 декабря 2019 года о скачках напряжения, к составлению которого ФИО1 отношения не имеет, что подтверждается показаниями свидетеля ФИО24 Обращает внимание на то, что по показаниям ФИО1, исследованный в судебном заседании акт о выявленных дефектах оборудования, датированный ДД.ММ.ГГГГ, она фактически подписала в конце января 2020 года, то есть, уже после изъятия денежных средств с банковского счета потерпевших 27 декабря 2019 года. Полагает, что эти показания ФИО1 согласуются с показаниями ФИО25, по пояснениям которого второй акт о выявленных дефектах оборудования, датированный 28 декабря 2019 года и подписанный директором ООО «<данные изъяты>» ФИО26, специалистом этого Общества ФИО25 и директором ООО «<данные изъяты>» ФИО13, тоже был подписан лишь через неделю после Новогодних праздников 2020 года. Считает, что выводы суда о том, что действия подсудимых носили совместный и согласованный характер, что каждый из них действовал в соответствии с отведенной ему ролью, что ФИО1 в рамках отведенной ей роли подписала акт о приемке выполненных работ, в который ФИО3 были внесены несоответствующие действительности сведения о наличии на объекте видеооборудования, затем дала бухгалтеру ДК «Чайка» указание о перечислении денежных средств на расчетный счет ООО «<данные изъяты>» в сумме не менее 1 172 009,15 рублей, после чего разрешила установку в помещение ДК «Октябрь» временного оборудования – являются надуманными и голословными. Обращает внимание на то, что, исходя из приговора, доставку и временную установку проекторов в ДК «Октябрь» обеспечил ФИО2, и что ФИО1 эти действия не вменены. Указывает, что по показаниям ФИО2, которые подтверждаются показаниями свидетеля ФИО24, он (ФИО2) свои действия по временному перемещению проекторов из ДК «Нефтяник» в ДК «Октябрь» с ФИО1 не согласовывал, и ее в известность об этом не ставил. По мнению защитника, в приговоре допущена вольная интерпретация показаний свидетелей ФИО27, ФИО28, ФИО24 и установленных судом первой инстанции фактических обстоятельств уголовного дела в части заведомой осведомленности ФИО1 об отсутствии проекторов. Полагает, что доводы ФИО1 о том, что она не знала и не предполагала, что проекторы в ДК «Октябрь» отсутствуют, судом отвергнуты безосновательно, несмотря на то, что они полностью согласуются с показаниями свидетеля ФИО21 Утверждает, что показания свидетелей ФИО27, ФИО28, ФИО24 и ФИО22, приведенные в приговоре в обоснование вывода об осведомленности ФИО1 об отсутствии проекторов, судом искажены и содержат противоречия. Считает, что суды первой и апелляционной инстанций оставили без должного внимания то, что в декабре 2019 года поставка проекторов в ДК «Октябрь» должна была осуществляться по двум разным контрактам, заключенным директором ДК «Чайка» ФИО20 с ООО «<данные изъяты>» (от 25 декабря 2018 года) и ООО «<данные изъяты>» (от 03 декабря 2019 года). Заявляет, что в соответствии с договорами, заключенными между ООО «<данные изъяты>», а также между ООО «<данные изъяты> (директор ФИО2), в рамках исполнения контракта от 25 декабря 2018 года оборудование в ДК «Октябрь» должно было поставить ООО «<данные изъяты>, между тем, исходя из показаний ФИО1, вместе с ФИО24 она проверяла оборудование, в том числе проекторы, поставленные в ДК «Октябрь» ООО «<данные изъяты>» (директор ФИО2) по контракту от 03 декабря 2019 года, который действительно был исполнен, что подтверждается показаниями свидетелей ФИО28 и ФИО29 Защитник полагает, что ФИО1 в силу своих должностных обязанностей не имела никакого отношения к проверке наличия поставляемого оборудования и к приемке выполненных работ в рамках исполнения муниципального контракта по капитальному ремонту ДК «Октябрь», поскольку это относилось к компетенции ООО «<данные изъяты> которое на основании трех контрактов, заключенных между данным Обществом и директором ДК «Чайка» ФИО20, должно было оказывать услуги по проведению строительного контроля и проверке документации при капитальном ремонте ДК «Октябрь». Указывает, что согласно показаниям свидетеля ФИО15, 04 декабря 2019 года ООО «<данные изъяты>» направило заместителю директора ООО «<данные изъяты>ФИО16 письмо об отсутствии части оборудования, в том числе проекторов, которые должны были поставляться в ДК «Октябрь» по контракту от 25 декабря 2018 года. Заявляет, что эту информацию ФИО16 до сведения ФИО20 и ФИО1 не довела, и что до подписания акта о приемке выполненных работ от 23 декабря 2019 года об этом не сообщал им (ФИО20 и ФИО1) также и ФИО2 Указывает, что в материалах дела отсутствует и в судебном заседании не исследовалось техническое задание – приложение № 1 к договору на выполнение работ по капитальному ремонту ДК «Октябрь» от 18 января 2019 года, заключенному между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>», соответственно, суд в приговоре не мог ссылаться на это задание. Полагает, что утверждения ФИО3 о том, что, когда он в декабре 2019 года ставил свои подписи в актах КС-2 и КС-3 там уже имелись подписи ФИО16 и ФИО1, и что в связи с этим он пришел к выводу, что ФИО2 со всеми договорился, являются необъективными и предположительными. Обращает внимание на то, что акт приемки выполненных работ № 02-01-10-05 от 23 декабря 2019 года был подписан лишь директором ООО «<данные изъяты>» ФИО26, и.о. директора ДК «Чайка» ФИО1 и заместителем директора ООО «<данные изъяты>» ФИО16, а подписи ФИО3 там нет, как и в акте КС-2 № 02-01-10-05 от 22 декабря 2019 года. По мнению защитника, в деле отсутствуют доказательства, свидетельствующие о наличии у ФИО1 прямого умысла и корыстного мотива, направленного на хищение бюджетных денежных средств, выделенных на капитальный ремонт ДК «Октябрь». Считает, что в данном случае в действиях ФИО1 усматриваются лишь признаки административного правонарушения, предусмотренного ч. 10 ст. 7.32 КоАП РФ, а именно приемка поставленного товара, выполненной работы (ее результатов), оказанной услуги или отдельного этапа исполнения контракта в случае несоответствия этих товара, работы, услуги либо результатов выполненных работ условиям контракта, если выявленное несоответствие не устранено поставщиком (подрядчиком, исполнителем) и привело к дополнительному расходованию средств соответствующего бюджета бюджетной системы Российской Федерации или уменьшению количества поставляемых товаров, объема выполняемых работ, оказываемых услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд. Утверждает, что суд необоснованно не оправдал ФИО1 в части обвинения ее в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ, а ограничился лишь исключением обвинения по этой норме, как излишне вмененной, несмотря на то, что в данном случае ФИО1 обвинялась в совершении двух разных преступлений, совершенных в разное время и связанных с подписанием двух разных актов о приемке выполненных работ. Считает, что приговор в отношении ФИО1 основан на предположениях, и что суд апелляционной инстанции уклонился от объективной и справедливой оценки доказательств. Ссылаясь на все изложенное, защитник просит приговор Ленинского районного суда г. Самары от 08 февраля 2022 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 06 мая 2022 года в отношении ФИО1 – отменить, и прекратить в отношении нее уголовное дело на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ, за отсутствием в ее действиях составов преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 159, ч. 1 ст. 285 УК РФ.

В возражениях заместитель прокурора Самарской области Маслов Т.В., указывая о несостоятельности доводов кассационных жалоб защитников, просит оставить эти жалобы без удовлетворения.

В судебном заседании суда кассационной инстанции осужденные ФИО1, ФИО2 и их защитники Пыряев М.М., Бойчук П.П. доводы кассационных жалоб поддержали.

Прокурор Лупандин Н.Г. и защитники Роммер А.А., Красногорский В.С. заявили, что оснований для отмены или изменения приговора Ленинского районного суда г. Самары от 08 февраля 2022 года и апелляционного определения судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 06 мая 2022 года – не имеется.

Выслушав стороны судопроизводства, проверив уголовное дело, а также доводы кассационных жалоб защитников Пыряева М.М., Бойчука П.П. и возражений заместителя прокурора Самарской области Маслова Т.В., судебная коллегия пришла к следующему.

Согласно ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ, основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Такие нарушения по данному уголовному делу не допущены.

Доводы о невиновности ФИО1 и ФИО2 в инкриминируемых им деяниях и о допущенных по уголовному делу нарушениях закона, аналогичные изложенным в кассационных жалобах, выдвигались стороной защиты и в судах первой и апелляционной инстанций, этими судами были проверены и получили соответствующую оценку.

Оснований для дачи иной оценки этим доводам судебная коллегия не усматривает.

Судебное разбирательство уголовного дела в отношении ФИО1 и ФИО2 судами первой и апелляционной инстанций осуществлено полно и всесторонне, с соблюдением уголовно-процессуального закона, в том числе требований о состязательности и равноправии сторон.

Сведений, указывающих на утрату судами беспристрастности и объективности, в деле в отношении ФИО1 и ФИО2 не имеется.

Предусмотренные ст. 252 УПК РФ пределы судебного разбирательства, а также право ФИО1 и ФИО2 на защиту – судами первой и апелляционной инстанций не нарушены.

По уголовному делу в отношении ФИО1 и ФИО2 суды обеспечили сторонам необходимые условия для исполнения ими процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных прав, которыми они реально воспользовались. Ходатайства сторон судом разрешены в соответствии с требованиями закона, с принятием по ним решений в порядке, предусмотренном ст. 256 УПК РФ. Фактов безосновательного отказа в удовлетворении ходатайств – не установлено.

Исследованных в ходе судебного разбирательства доказательств было достаточно для постановления по делу в отношении ФИО1 и ФИО2 итогового судебного решения, при этом судебное следствие по уголовному делу окончено лишь после того, как стороны завершили представление своих доказательств.

Вопреки доводам кассационных жалоб, приговор суда в отношении ФИО1 и ФИО2 постановлен на допустимых доказательствах. В материалах дела не содержится и в судебном заседании не установлено фактических данных об искусственном создании сотрудниками правоохранительных органов каких-либо доказательств либо об их фальсификации.

В соответствии с уголовно-процессуальным законом суд раскрыл в приговоре в отношении ФИО1 и ФИО2 содержание всех доказательств, изложив существо показаний подсудимых, представителей потерпевших, свидетелей и сведения, содержащиеся в письменных доказательствах.

В судебном заседании суда первой инстанции подсудимые ФИО1 и ФИО2 свою вину в инкриминируемых им преступлениях не признали.

При этом подсудимая ФИО1 пояснила, что в конце декабря 2019 года она исполняла обязанности директора ДК «Чайка». В этот период ей привезли готовые документы, подписанные подрядчиком и ООО «<данные изъяты>». Часть документов привезла ФИО16, а часть – ФИО3 Проверяя эти документы, она сверяла их с актами формы КС-2. Поскольку в документах имелось большое количество технических ошибок, эти документы неоднократно перенаправлялись для их уточнения. В связи с тем, что директор ДК «Чайка» ФИО20 поручила ей проверить за 2 дня большое количество документов, она (ФИО1) оставалась на своем рабочем месте в ДК «Чайка», и в ДК «Октябрь» не ездила, в связи с чем поставленное туда оборудование лично не проверяла. При этом проекторы в ДК «Октябрь» она видела в конце ноября или декабря 2019 года. Впоследствии, от сотрудников ОБЭП она узнала, что в этот ДК не поставлены два видеопроектора. О том, что в ДК «Октябрь» были установлены видеопроекторы, привезенные из ДК «Нефтяник», она не знала. Акт о неисправности двух видеопроекторов от 28 декабря 2019 года и акт приема-передачи этих проекторов, в которых она расписалась, были составлены в конце января 2020 года. ФИО3 она впервые увидела летом 2020 года, а ФИО2 – в конце января 2020 года. До этого она общалась с ФИО2 лишь по телефону относительно контракта на поставку проекторов.

По показаниям подсудимого ФИО2, в январе 2019 года к нему обратился ФИО3, который сообщил, что его фирма (ООО «<данные изъяты>») занимается реконструкцией ДК «Октябрь», и что он ищет подрядчика для поставки и монтажа светового и звукового оборудования сцены. Через месяц ФИО3 прислал ему проект договора подряда на поставку оборудования и выполнение работ в ДК «Октябрь» на сумму 14 000 000 рублей с учетом НДС, при этом стороной договора было указано ООО «<данные изъяты>». В дальнейшем между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>» (директор – ФИО2) был заключен договор поставки № 01-19т от 01 апреля 2019 года, однако, ФИО3 свою часть договора в части оплаты надлежащим образом не исполнял и поэтому была закуплена лишь часть оборудования. В связи с этим в конце декабря 2019 года вышеназванный договор был заменен новым, с указанием того же номера и той же даты составления, но с исключением из списка подлежащего поставке оборудования проекторов и объективов. Впоследствии, в январе 2020 года, после посещения ДК «Октябрь» сотрудниками ОБЭП, ФИО3 вновь обратился к нему (ФИО2) с вопросом о поставке вышеуказанных проекторов и объективов, предлагая подписать соответствующий договор. 22 мая 2020 года ФИО3 внес авансовый платеж в сумме 500 000 рублей за поставку проекторов и объективов, и он (ФИО2) перечислил эти денежные средства на счет ООО «<данные изъяты>»/ООО «<данные изъяты>» для покупки у них проекторов и объективов. Однако, в дальнейшем ФИО3 сообщил, что доплачивать денежные средства не будет, и попросил вернуть деньги. После этого он (ФИО2) возвратил ФИО3 500 000 рублей. Таким образом, проекторы и объективы для ДК «Октябрь» не были закуплены лишь из-за отсутствия финансирования со стороны фирмы ФИО3 К переводам денежных средств со стороны ООО «<данные изъяты>» в ООО «<данные изъяты>», «<данные изъяты>» он отношения не имеет, в преступный сговор с ФИО1, ФИО3 и ФИО4 он не вступал, реквизиты ООО «<данные изъяты>» кому-либо не предоставлял. Принадлежащий ДК «Нефтяник» видеопроектор 23 декабря 2019 года в его (ФИО2) фирме был отремонтирован, но из-за большой загруженности этот видеопроектор в ДК «Нефтяник» не доставлялся, а был оставлен на хранение на складе ДК «Октябрь». В январе 2020 года он привез на это склад еще один видеопроектор. Впоследствии, сотрудники ОБЭП начали проверку и потребовали вернуть проекторы по принадлежности.

Доводы подсудимых ФИО1 и ФИО2 об их невиновности и их версия произошедших событий судом тщательно проверены и обоснованно признаны несостоятельными.

Как следует из показаний подсудимого ФИО3, полностью признавшего свою вину в инкриминируемом ему преступлении, 18 января 2019 года ООО «<данные изъяты> и ООО «<данные изъяты>» заключили между собой договор субподряда, согласно которому ООО <данные изъяты>» должно было выполнить работы по капитальному ремонту ДК «Октябрь» на сумму 88 299 435 рублей. В соответствии с этим договором в вышеуказанный ДК необходимо было поставить оборудование сцены, в том числе два проектора и два объектива. По рекомендации Департамента культуры и молодежной политики Администрации г.о. Самары 01 апреля 2019 года ООО «<данные изъяты>» заключило договор на поставку вышеназванного оборудования с ООО «<данные изъяты>» в лице директора ФИО2 Осенью 2019 года ФИО2 предложил «заработать денег», поясняя, что у него имеется возможность перекрыть поставку указанных выше проекторов и объективов другими проекторами, при этом от него (ФИО3) требовалось удостоверить в актах КС-2 и КС-3 поставку и установку данного оборудования. Также ФИО2 пояснил, что с остальными подписями в этих актах и возникшими вопросами разберется сам, и что полученные в результате этих действий денежные средства он поделит на всех. Он (ФИО3) на предложение ФИО2 ответил согласием. В дальнейшем он узнал, что ФИО2 планировал перекрыть поставку проекторов в ДК «Октябрь» проекторами из ДК «Нефтяник». В декабре 2019 года он увидел, что в актах форм КС-2 и КС-3 имелись все необходимые подписи, и он (ФИО3) понял, что ФИО2 со всеми договорился. В начале января 2020 года он узнал, что ДК «Октябрь» проверяют сотрудники полиции.

Как следует из показаний свидетеля ФИО24 в судебном заседании, в середине декабря 2019 года ФИО1 приезжала в ДК «Октябрь», и по ее предложению они вскрывали и проверяли коробки с поставляемым оборудованием, при этом проекторов в этих коробках не было.

Из показаний свидетеля ФИО24, данных им на предварительном следствии и оглашенных в судебном заседании на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ, следует, что в январе 2020 года ФИО2 по телефону сообщил, что в ДК «Октябрь» привезут проекторы из ДК «Нефтяник». Впоследствии в ДК «Октябрь» привезли два проектора, один из которых сотрудник ФИО2 установил на сцене, а второй проектор остался на складе (т. 13 л.д. 22-28).

Согласно показаниям ФИО27, данным им на предварительном следствии и оглашенным в суде в соответствии с ч. 3 ст. 281 УПК РФ, примерно в ноябре-декабре 2019 года ФИО1 приезжала в ДК «Октябрь» и занималась сверкой поставленного компанией ФИО2 оборудования для сцены. В декабре 2019 года, на момент сдачи объекта, проекторов на сцене не было. В середине января 2020 года от ФИО3 ему стало известно, что у ФИО2 возникли проблемы с документами, касающимися поставки проекторов для ДК «Октябрь», и что в связи с этим тот поставит проекторы позднее (т. 15 л.д. 106-111).

Как следует из протокола осмотра акта о приемке выполненных работ № 02-01-10-05 от 23 декабря 2019 года, составленного в рамках осуществления капитального ремонта ДК «Октябрь», в этом акте указаны сведения о приемке заказчиком (МБУК ДК «Чайка»), в том числе, проектора EIKI ЕК 510 UL (без объектива), проектора EIKI EK 511 WL (без объектива), объектива для видеопроектора EIKI AH-Е22010, объектива для видеопроектора EIKI AH-E23011 для серии ЕК 510 (т. 28 л.д. 98-135).

По оглашенным в судебном заседании на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ показаниям свидетеля ФИО25, данным им на предварительном следствии, в январе 2020 года он в составе комиссии ООО «<данные изъяты>» был приглашен в ДК «Октябрь» для подписания документов. Там ФИО1 пояснила им, что проекторы вышли из строя, и что нужно составить акт о выявленных дефектах оборудования и акты приема-передачи оборудования. Он и директор ООО «<данные изъяты>» ФИО33 согласились и расписались в необходимых документах (т. 18 л.д. 275-279).

Из показаний свидетеля ФИО22, данных им на предварительном следствии и оглашенных в судебном заседании на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ, следует, что проекторы в ДК «Октябрь» он не видел, обстоятельства подписания акта приема-передачи оборудования – не помнит. Ему сообщили, что до наступления нового 2020 года в ДК «Октябрь» произошел скачок напряжения электричества, что из-за этого проекторы вышли из строя, и что их из ДК на ремонт забрал специалист, ранее занимавшийся их установкой. В дальнейшем, примерно через 2 месяца, ООО «<данные изъяты>» прислало справку о том, что вышеуказанные проекторы ремонту не подлежат, и что они будут заказывать проекторы на замену (т. 12 л.д. 254-255, т. 18 л.д. 264-267).

Согласно показаниям свидетеля ФИО13, состоящего в должности директора ООО «<данные изъяты>», деятельность данного Общества при производстве работ в ДК «Октябрь» контролировал ФИО3 Поломок проекторов в ДК «Октябрь» в декабре 2019 года быть не могло, поскольку ФИО2 они туда не поставлялись. Акты о поломке проекторов были выдуманы с учетом того, что в актах выполненных работ КС-2 эти проекторы были указаны и за них были получены денежные средства. В связи с тем, что в данном случае возникла угроза привлечения к уголовной ответственности, то с подачи адвокатов была придумана версия, что проекторы якобы изначально были поставлены, но потом сгорели.

При этом, из показаний свидетеля ФИО13, данных им на предварительном следствии и оглашенных в судебном заседании на основании ч. 3 ст. 281 УПК РФ, следует, что до нового 2020 года в договор с ООО «<данные изъяты>» изменения не вносились, и на момент подписания в декабре 2019 года актов КС-2 и КС-3 действовал договор поставки оборудования № 01-19т, заключенный между ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>» 01 апреля 2019 года (т. 12 л.д. 87-91).

Как следует из показаний свидетеля ФИО14, работавшей главным бухгалтером ООО «<данные изъяты>» в период с 2017 по 2020 год, у данного Общества перед ООО «<данные изъяты>» задолженности не было, и по всем заключенным договорам оплата была произведена.

По показаниям свидетеля ФИО34, оглашенным в суде на основании п. 5 ч. 2 ст. 281 УПК РФ, она работает главным бухгалтером ООО «<данные изъяты>». С данной фирмой ООО «<данные изъяты>» и ООО «<данные изъяты>» сотрудничают примерно с 2017 года. В период с 01 апреля 2019 года по 30 декабря 2019 года проекторы марки EIKI EK 510UL и EIKI EK 511 WK никто, в том числе ФИО2, не заказывал (т. 15 л.д. 3-9).

По показаниям свидетеля ФИО20, она является директором ДК «Чайка», к которому так же относятся ДК «Октябрь» и ДК «Искра». ФИО1 замещала ее на работе в феврале-марте, мае, июле, ноябре и в конце декабря 2019 года. Находились ли проекторы в ДК «Октябрь» в конце декабря 2019 года – ей неизвестно. В январе 2020 года они обнаружили, что в ДК «Октябрь» установлены проекторы из ДК «Нефтяник».

Тщательно оценив показания подсудимых ФИО1 и ФИО2 в совокупности с показаниями подсудимых ФИО3 и ФИО4, представителей потерпевших ФИО35, ФИО36 и ФИО37, свидетелей ФИО16, ФИО38, ФИО39, ФИО40, ФИО41, ФИО42, ФИО43, ФИО44, ФИО24, ФИО27, ФИО45, ФИО46, ФИО25, ФИО47, ФИО48, ФИО22, ФИО28, ФИО49, ФИО50, ФИО51, ФИО52, ФИО53, ФИО29, ФИО54, ФИО15, ФИО14, ФИО20, ФИО13 и ФИО34, протоколами осмотров мест происшествия и предметов, протоколами обысков и другими подробно приведенными в приговоре доказательствами, - суд обоснованно признал ФИО1 и ФИО2 виновными в хищении денежных средств Министерства культуры Самарской области в сумме 1 113 408 рублей 69 копеек и Департамента культуры и молодежной политики Администрации г.о. Самары в сумме 58 600 рублей 46 копеек, а всего денежных средств в сумме 1 172 009 рублей 15 копеек, совершенном группой лиц по предварительному сговору, с использованием своего служебного положения, в особо крупном размере, - и верно квалифицировал их действия по ч. 4 ст. 159 УК РФ.

Выводы суда о том, что вышеуказанное преступление было совершено ФИО1 и ФИО2 в составе группы лиц по предварительному сговору, основаны на анализе исследованных в ходе судебного разбирательства доказательств, достаточно мотивированны и согласуются с требованиями уголовного закона. Оснований не согласиться с этими выводами суда первой инстанции судебная коллегия не усматривает.

Утверждения стороны защиты о том, что до 23 декабря 2019 года ФИО1 и ФИО2 не могли знать, что директор ДК «Чайка» ФИО20 «уйдет на больничный» и оставит исполнять свои обязанности ФИО1, и что при таких обстоятельствах последняя и ФИО2 заранее не могли вступить в предварительный преступный сговор, направленный на совершение мошенничества, являются несостоятельными. Как видно из показаний ФИО20, и до 23 декабря 2019 года ФИО1 ее неоднократно замещала в должности директора ДК «Чайка» (в феврале-марте, мае, июле, ноябре 2019 года), следовательно, исполнение ФИО1 обязанности директора вышеназванного ДК в период нахождения ФИО20 «на больничном» было закономерным явлением.

Исходя из исследованных судом доказательств, подробно приведенных в приговоре, ФИО1 на момент подписания акта о приемке выполненных работ № 02-01-10-05 от 23 декабря 2019 года безусловно была осведомлена о том, что указанные в этом акте проекторы EIKI ЕК 510 UL и EIKI EK 511 WL, а также объективы для видеопроекторов EIKI AH-Е22010 и EIKI AH-E23011 для серии ЕК 510 ФИО2 в ДК «Октябрь» не поставлены. При этом действия ФИО1, связанные подписанием этого заведомо недостоверного акта, направлением документов в Департамент культуры и молодежной политики Администрации г.о. Самары о необходимости оплаты стоимости вышеприведенных проекторов и объективов, дача ею бухгалтеру ДК «Чайка» указания о перечислении поступивших от Министерства культуры Самарской области и Департамента культуры и молодежной политики Администрации г.о. Самары за эти проекторы и объективы денежных средств на расчетный счет ООО «<данные изъяты>» для получения участниками преступления возможности в дальнейшем распорядиться этими похищенными средствами, - свидетельствуют о том, что она была соисполнителем инкриминируемого ей мошенничества.

О том, что еще осенью 2019 года ФИО2 начал формировать преступную группу лиц, совместно с которыми он будет совершать хищение денежных средств, выделяемых Министерством культуры Самарской области и Департаментом культуры и молодежной политики Администрации г.о. Самары на оплату стоимости приобретаемых для ДК «Октябрь» проекторов и объективов, сообщил в своих показаниях подсудимый ФИО3

Каких-либо данных о том, что ФИО3 оговаривает ФИО2 и дает недостоверные сведения, по делу не установлено.

Проверка и оценка доказательств по уголовному делу в отношении ФИО1 и ФИО2, в том числе тех доказательств, о которых указано в кассационных жалобах защитников, судом осуществлена в соответствии с требованиями ст. ст. 87, 88 УПК РФ. Процедура исследования доказательств в ходе судебного разбирательства соблюдена, при этом каких-либо существенных нарушений, влекущих отмену судебных решений в кассационном порядке – не допущено.

Суд указал в приговоре, почему одни доказательства признаны им достоверными, а другие отвергнуты.

Изложенные в приговоре выводы суда относительно оценки доказательств, противоречий, ставящих под сомнение законность осуждения ФИО1 и ФИО2, не содержат.

То обстоятельство, что суд в приговоре вместо фамилии свидетеля «<данные изъяты>» неправильно указал фамилию «<данные изъяты>», представляет собой явную техническую ошибку, которая на исход уголовного дела и на законность приговора не повлияла, в связи с чем основанием для отмены или изменения судебных решений в кассационном порядке не является.

Вопреки доводам кассационной жалобы защитника Бойчука П.П., исключая обвинение ФИО1 по ч. 1 ст. 285 УК РФ как излишне вмененное, суд правильно руководствовался разъяснениями, содержащимися в п. 17 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 года № 19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий», согласно которым если использование должностным лицом своих служебных полномочий выразилось в хищении чужого имущества, когда фактически произошло его изъятие, содеянное полностью охватывается ч. 3 ст. 159 УК РФ и дополнительной квалификации по ст. 285 УК РФ не требует.

Согласно примечанию 4 к ст. 159 УК РФ, действие частей 5-7 ст. 159 УК РФ распространяется на случаи преднамеренного неисполнения договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, когда сторонами договора являются индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации.

В данном случае потерпевшими в результате совершенного мошенничества являются Министерство культуры Самарской области и Департамент культуры и молодежной политики Администрации г.о. Самары, которые к индивидуальным предпринимателям и коммерческим организациям не относятся. Соответственно, преступные действия ФИО1 и ФИО2 не могли квалифицироваться по ч. 5 ст. 159 УК РФ как мошенничество, сопряженное с преднамеренным неисполнением договорных обязательств в сфере предпринимательской деятельности, повлекшее причинение значительного ущерба.

Назначенные ФИО1 и ФИО2 наказания являются справедливыми, отвечающими требованиям ст. ст. 6, 43, 60 УК РФ.

Каких-либо смягчающих наказание обстоятельств, которые судом незаконно остались неучтенными, в отношении ФИО1 и ФИО2 не имеется.

Отягчающих наказание обстоятельств в отношении ФИО1 и ФИО2 не установлено.

При назначении наказания ФИО2 суд обоснованно применил положения ч. 1 ст. 62 УК РФ.

Исключительных обстоятельств, предусмотренных ст. 64 УК РФ, в отношении ФИО1 и ФИО2 не имеется.

Выводы суда о необходимости назначения ФИО1 и ФИО2 наказаний в виде лишения свободы, условно, с применением ст. 73 УК РФ, и об отсутствии оснований для изменения категории совершенного ими преступления на менее тяжкую в соответствии с ч. 6 ст. 15 УК РФ, – законны и достаточно мотивированны.

Обязанности, возложенные на ФИО1 и ФИО2 на период испытательного срока, отвечают требованиям ч. 5 ст. 73 УК РФ.

Судьба вещественных доказательств и денежных средств, на которые был наложен арест, судом разрешена в рамках закона.

Доводы апелляционных жалоб защитника Бойчука П.П., поданных в интересах ФИО1, судом апелляционной инстанции проверены в полной мере и правильно признаны несостоятельными.

Апелляционное определение, постановленное в отношении ФИО1 и ФИО2, отвечает требованиям ч. 4 ст. 7, ст. 389.28 УПК РФ, является законным, обоснованным и мотивированным. Изложенные в нем выводы суда апелляционной инстанции каких-либо существенных противоречий, ставящих под сомнение законность этого судебного акта, не содержат.

При таких обстоятельствах оснований для удовлетворения кассационных жалоб защитников Пыряева М.М. и Бойчука П.П. - не имеется.

С учетом изложенного и руководствуясь ст. ст. 401.13 - 401.16 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Ленинского районного суда г. Самары от 08 февраля 2022 года и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Самарского областного суда от 06 мая 2022 года в отношении ФИО1 и ФИО2 – оставить без изменения, а кассационную жалобу защитника Пыряева М.М., поданную в интересах осужденного ФИО2, и кассационную жалобу защитника Бойчука П.П., поданную в интересах осужденной ФИО1, – без удовлетворения.

Определение может быть обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации по правилам главы 47.1 УПК РФ.

Председательствующий

судьи

Постановление14.10.2022