Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел материалы уголовного дела по кассационной жалобе ФИО1 о пересмотре приговора Заельцовского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ и апелляционного определения судебной коллегии Новосибирского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ, по которому

ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, ранее не судимый,

осужден по ч.3 ст.160 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии общего режима.

Срок отбытия наказания исчислен с ДД.ММ.ГГГГ.

Решен вопрос относительно вещественных доказательств, гражданского иска и ареста, наложенного на имущество, принадлежащее ФИО1

Апелляционным определением судебной коллегии Новосибирского областного суда от ДД.ММ.ГГГГ приговор суда оставлен без изменения.

Заслушав доклад судьи Гладышевой И.В., изложившей обстоятельства уголовного дела, содержание состоявшихся судебных решений, доводы кассационной жалобы, послужившие основанием ее передачи с материалами для рассмотрения в судебном заседании президиума Новосибирского областного суда, выступления осужденного ФИО1 и адвоката Щербаковой М.Е. в его защиту, поддержавших доводы кассационной жалобы, а также мнение заместителя прокурора <адрес>Медведева С.В., полагавшего необходимым состоявшиеся судебные решения в отношении ФИО1 изменить, исключить указание в приговоре на мнение потерпевшего при назначении наказания, смягчив назначенное осужденному наказание, президиум Новосибирского областного суда

установил:

по приговору суда ФИО1 признан виновным и осужден за хищение чужого имущества, вверенного виновному в крупном размере путем присвоения и растраты на сумму 500000 рублей. Преступление совершено на территории <адрес> в период времени и при обстоятельствах, установленных приговором суда.

В кассационной жалобе осужденный ФИО1находит состоявшиеся в отношении него судебные решения незаконными и необоснованными,просит приговор суда отменить, уголовное дело прекратить за отсутствием в его действиях состава преступления, признать за ним право на реабилитацию.

По доводам жалобы, судебными инстанциями допущены существенные нарушения уголовного и уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела, а выводы суда не соответствуют фактическим обстоятельствам дела.

Автор жалобы указывает, что в приговоре отсутствуют обстоятельства, относящиеся к признакам состава преступления, предусмотренного ч.3 ст.160 УК РФ; не установлены время и способ совершения преступления, не мотивировано наличие корыстного мотива; гражданско-правовые отношения необоснованно признаны судом уголовным преступлением; выводы суда при описании события преступления основываются на предположениях, домыслах и доказательствах, не отвечающих требованиям относимости и допустимости.

Автор утверждает, что судом сделан неверный вывод об исчислении момента совершения преступления, сделка им была заключена от имени ООО «<данные изъяты>» с И. на законных основаниях, а потому вывод суда о моменте начала совершения преступления в день ее заключения – ДД.ММ.ГГГГ является предположением.

По доводам жалобы, судом не учтено, что ДД.ММ.ГГГГИ. была выдана часть денежных средств – 200000 рублей, а ДД.ММ.ГГГГ дополнительно 100000 рублей, что свидетельствует о намерении ФИО1 исполнить принятые на себя обязательства; имущественные права потерпевшего не нарушены, поскольку о расторжении договора хранения последний не заявлял; ни он (ФИО1), ни ООО «<данные изъяты>» не хранили деньги И., поскольку в период до ДД.ММ.ГГГГ ООО «<данные изъяты>» использовало ячейку <данные изъяты>, открытую на имя директора ООО «<данные изъяты>» Б., при этом сведения подтверждающие наличие или отсутствие ячейки в <данные изъяты> у суда отсутствуют, поскольку данный банк дал ответ на период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ, то есть до совершения преступления.

По доводам жалобы необоснованной является ссылка в приговоре на то, что срок исполнения договора хранения от ДД.ММ.ГГГГ определен до внесения денежных средств именно в кассу ЖСК «<данные изъяты>», поскольку договором определен срок до передачи ее в указанное ЖСК, но момент передачи не наступил, И. за возвратом денег или расторжением договора не обращался и ООО «<данные изъяты>» продолжило исполнять обязательства по хранению денег.

Факт обращения И. лично к нему (ФИО1) не имеет юридического значения, поскольку он (ФИО1) не являлся лицом, обладающим полномочиями по хранению денег клиентов ООО, что подтверждается должностной инструкцией и доверенностью ООО «<данные изъяты>», которые должным образом в суде не были исследованы.

Осужденный полагает, что признав его виновным в хищении хранимых денег, суд, нарушив нормы гражданского права, снял с ООО «<данные изъяты>» обязанность по удовлетворению требований по возврату хранимых денег; судом в приговоре искажены показания свидетеля Б. от ДД.ММ.ГГГГ; судом не приведено мотивов, по которым он отнесся критически к представленным им документам, подтверждающим наличие денежной массы, в числе которой хранились принятые от И. деньги; судом нарушены требования ч.3 ст.240 УПК РФ, в силу которой не исследовались обстоятельства, при которых он растратил денежные средства именно И., а также протокол очной ставки между И. и свидетелем ФИО1 от ДД.ММ.ГГГГ; не указано судом, в чем именно был выражен корыстный мотив; незаконно исключил из доказывания квалифицирующий признак «с использованием своего служебного положения», чем нарушены требования ст.252 УПК РФ, поскольку исказил фабулу предъявленного обвинения, нарушил его право на защиту и ухудшил его положение; по версии суда первой инстанции, не передав деньги И. в ООО, он (ФИО1) нарушил именно права ООО «<данные изъяты>», которое и должно быть потерпевшим.

Полагает, что исследованные судом доказательства не отвечают требованиям ст.88 УПК РФ; положенные в основу приговора его показания в качестве обвиняемого являются недопустимыми, поскольку даны под давлением со стороны следователя, а также введением его в заблуждение адвокатом; показания свидетеля Б. в ходе предварительного следствия также являются недопустимым доказательством, поскольку получены с нарушением уголовно-процессуального закона, при её допросе присутствовали иные лица, которые не отражены в протоколе допроса – он сам (ФИО1), его адвокат Овчинникова М.В.; к показаниям свидетеля Б. от ДД.ММ.ГГГГ суд необоснованно отнесся критически; судом не дано оценки документам, подтверждающим правовой статус осужденного в сделках с И., как заместителя директора.

Автор полагает, что ряд письменных доказательств (протоколы выемки в ООО «<данные изъяты>», у свидетеля Б. и ФИО1), не свидетельствуют о его виновности, поскольку подтверждают лишь факт изъятия документов; письма ООО «<данные изъяты>» и «<данные изъяты>» подтверждают лишь факт наличия счета в банке и арендованного помещения; из текста письма АО «<данные изъяты>» от ДД.ММ.ГГГГ следует только то, что он не имел доверенности на пользование ячейки; ответ филиала МЦП ПАО «<данные изъяты>» в судебном заседании не обозревался, данное доказательство получено на основании запроса, текст которого искажён.

По доводам жалобы суд апелляционной инстанции необоснованно согласился с выводами суда первой инстанции, не дав ответов на доводы апелляционной жалобы.

Президиум Новосибирского областного суда, рассмотрев представленные материалы уголовного дела и проверив доводы кассационной жалобы осужденного, находит обжалуемые судебные решения подлежащими изменению по следующим основаниям.

Доводы жалобы о несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, не подлежат удовлетворению в силу ограничения, установленного ст. 401.1 УПК РФ, в ее взаимосвязи с положениями ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ, согласно которым судебное решение не может быть обжаловано сторонами и пересмотрено в кассационном порядке, предусмотренном главой 47 УПК РФ, по такому основанию, как несоответствие выводов суда, изложенных в судебном решении, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции.

Вопреки доводам жалобы, суд в приговоре подробно изложил описание преступного деяния с указанием места, времени, способа его совершения ФИО1, формы вины, мотива, цели и последствий совершенного преступления.

Так, судом установлено и описано в приговоре, что в период времени с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ (точную дату и время установить не представилось возможным), ФИО1 во исполнение своего преступного умысла на хищение путем присвоения и растраты вверенного ему потерпевшим И. имущества, в крупном размере, а именно денежных средств в сумме 500 000 рублей, принадлежащих последнему и полученных от него для обеспечения сделки купли-продажи, в банковской ячейке специализированного кредитного учреждения не хранил, в кассу ЖСК «<данные изъяты>» не внес, а похитил путем присвоения и растраты, распорядившись ими в дальнейшем по своему усмотрению, причинив И. ущерб в крупном размере.

Вывод суда о виновности ФИО1 в совершении описанного в приговоре преступления подтверждается показаниями: потерпевшего И. об обстоятельствах и размере причиненного ущерба, свидетелей С1, С2, Р., Г., Б., подробно изложенными в приговоре, суть содержания которых, не противоречит протоколу судебного заседания и протоколам допросов, исследованных в порядке ст. 281 УПК РФ; протоколом выемки у потерпевшего И. документов, в том числе договоров, заключенных с ООО «<данные изъяты>» в лице заместителя директора ФИО1,. трех гарантийных писем о возврате денежных средств, полученных на хранение от И. и подписанных заместителем директора ФИО1; протоколами выемки у свидетеля Б. документов, подтверждающих факт того, что ФИО1 занимал должность заместителя директора ООО «<данные изъяты>», имел доверенность; письмами АО «<данные изъяты>» и МЦП ПАО «<данные изъяты>», согласно которым ООО «<данные изъяты>» не арендовало банковских ячеек, а по сообщению АО «<данные изъяты>» арендатором в период с ДД.ММ.ГГГГ до ДД.ММ.ГГГГ являлась ФИО1, как частное лицо, при этом ФИО1 не имел доверенности на право пользования этой банковской ячейкой; аудиозаписью, представленной ФИО1, прослушанной в судебном заседании и приобщенной к делу, подтвердившая обвинения последнего, а также показания ФИО1 и Б. на стадии предварительного следствия; показаниями ФИО1 в качестве подозреваемого и обвиняемого, при получении которых ему разъяснились положения закона о том, что при согласии дать показания, эти показания могут быть использованы в качестве доказательства по уголовному делу в случае последующего отказа от этих показаний, где последний не отрицал, что в конце февраля 2014 года он решил забрать деньги, переданные И., то есть 500000 рублей, потратил часть на нужды ООО «<данные изъяты>», а часть на личные нужды, считает себя виноватым в том, что не выполнил договорные обязательства и самовольно потратил деньги, полученные от И. на хранение, не вернул их в полном объеме.

Показания потерпевшего и свидетелей, в том числе свидетеля Б. (в части, не противоречащей обстоятельствам, установленным судом) обоснованно признаны судом достоверными и положены в основу обвинительного приговора, поскольку они подробны, последовательны, согласуются между собой и с другими доказательствами, исследованными в ходе судебного разбирательства. При этом суд указал причины и мотивы, по которым счел показания потерпевшего и свидетелей, в том числе данные ими на предварительном следствии и оглашенные в порядке ст. 281 УПК РФ, достоверными доказательствами.

Каких-либо данных, свидетельствующих о заинтересованности потерпевшего и свидетелей в исходе дела, либо оговоре ими осужденного, использования при допросах недозволенных методов ведения следствия, судом не установлено и в кассационной жалобе не содержится. Все противоречия в их показаниях были устранены в ходе судебного заседания.

Из анализируемых и исследованных судом письменных доказательств, установлено, что ДД.ММ.ГГГГ между И. и ООО «<данные изъяты>» в лице заместителя директора ФИО1 был заключен Договор № об оказании услуг о приобретении квартиры на сумму 50 000 рублей, предметом которого являлось оказание агентством недвижимости услуг по покупке права требования по квартире, расположенной в <адрес>; ДД.ММ.ГГГГ был заключен Договор хранения между этими же сторонами на сумму 500 000 рублей, при этом в силу договора Агентство (в лице заместителя директора ФИО1) приняло на себя обязательство по хранению денежных средств в размере 500000 рублей в банковской ячейке кредитного учреждения до момента их передачи в ТСЖ <данные изъяты>. Как следует из материалов дела, Договор хранения денежных средств от ДД.ММ.ГГГГ являлся производным от Договора об оказании услуг от ДД.ММ.ГГГГ.

Гарантийными письмами от ДД.ММ.ГГГГ, ДД.ММ.ГГГГ и ДД.ММ.ГГГГФИО1, как заместитель директора ООО «<данные изъяты>», гарантировал И. возврат денежных средств, полученных на хранение по названному договору до ДД.ММ.ГГГГ, до ДД.ММ.ГГГГ и до ДД.ММ.ГГГГ, соответственно.

Правильность оценки этих доказательств, в том числе с точки зрения их относимости к предмету доказывания виновности ФИО1 сомнений не вызывает, а суждения кассационной жалобы в этой части являются не убедительными.

Судом первой и апелляционной инстанции проверялись доводы осужденного и стороны защиты о недопустимости показаний ФИО1 и Б., полученных в стадии предварительного следствия, о чем ставится вопрос и в кассационной жалобе. Судебные инстанции не установили обстоятельств, влекущих признание этих доказательств недопустимыми, убедительно мотивировав свои выводы в этой части, которые сомнений не вызывают и оснований не согласиться с ними не имеется.

Доводы осужденного ФИО1 об отсутствии в его действиях состава преступления, и наличии гражданско-правовых отношений между потерпевшим И. и ООО «<данные изъяты>», являлись предметом непосредственной и тщательной проверки судов первой и апелляционной инстанции, обоснованно признаны несостоятельными и опровергнуты. Как верно указал суд, мотивируя свои выводы в этой части, ФИО1 как заместитель директора, имел право заключать договоры от имени ООО «<данные изъяты>», однако вверенные ему потерпевшим И. для хранения денежные средства присвоил, поскольку в ООО «<данные изъяты>» денежные средства не поступили и ФИО1 их в ООО «<данные изъяты>» не передавал, при этом потерпевший на распоряжение вверенными ФИО1 денежными средствами разрешения не давал, и последний в корыстных целях истратил вверенное ему имущество – денежные средства И. в сумме 500000 рублей против воли собственника путем их расходования, тем самым растратил денежные средства.

Эти выводы судебных инстанций согласуются с руководящими рекомендациями, содержащихся в п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от ДД.ММ.ГГГГ N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате".

Вывод суда о том, что умысел ФИО1 был направлен именно на присвоение и растрату денежных средств в сумме 500000 рублей, принадлежащих И. и вверенных ему последним, сомнений не вызывает. Наличие корыстной цели при совершении установленных судом и описанных в приговоре действий ФИО1, сомнений не вызывает. А то обстоятельство, что в результате неоднократных требований потерпевшего о возврате ему денежных средств, вверенных ФИО1, спустя продолжительный период времени, последний вернул часть денежных средств, не влияет на квалификацию содеянного.

Так, юридическая оценка самому деянию на предмет преступности и уголовной наказуемости, оценка наличию или отсутствию признаков состава преступления даются на момент окончания этого деяния. Согласно абзацам 2, 4 пункта 19 вышеуказанного Постановления Пленума Верховного Суда РФ, присвоение считается оконченным преступлением с того момента, когда законное владение вверенным лицу имуществом стало противоправным и это лицо начало совершать действия, направленные на обращение указанного имущества в свою пользу; растрата считается оконченным преступлением с момента противоправного издержания вверенного имущества (его потребления, израсходования или отчуждения). То есть, присвоение считается оконченным с момента невозвращения имущества в установленный срок или отказа его возвратить. Растрата - с момента полного или частичного потребления присвоенного имущества или с момента его реализации.

При таких обстоятельствах суд пришел к правильному выводу, установив, что ФИО1 присвоил денежные средства И., а затем их растратил (а это действие следовало за незаконным присвоением).

Вопреки рассуждениям в кассационной жалобе, наличие договора хранения не означало, что ФИО1 получил возможность бесконтрольно расходовать деньги клиента в своих интересах.

В данном случае полномочия ФИО1 в отношении вверенного ему И. имущества (денежных средств) вытекали из договорных отношений, закрепленных в документальной форме – договоре хранения. ФИО1 денежные средства, вверенные ему, фактически отказывался возвратить по требованию собственника, тем самым незаконно удерживал, и использовал в своих интересах, обратил в свою пользу.

Кроме того, вышеприведенные обстоятельства характеризуют возмещение ФИО1 300000 рублей только как постпреступное поведение, влияющее не на факт признания деяния преступным, а лишь на факт наличия обстоятельства, смягчающего наказание за это преступление, что и было учтено судом.

При таких обстоятельствах, квалификация действий ФИО1 по ч.3 ст. 160 УК РФ, как присвоение и растрата, то есть хищение чужого имущества, вверенного виновному в крупном размере, является верной и сомнений не вызывает. Оснований для иной юридической оценки содеянного ФИО1, либо его оправдания, о чем поставлен вопрос в кассационной жалобе, не имеется.

Опровергая доводы стороны защиты, аналогичные изложенным в кассационной жалобе, о якобы внесении ФИО1 денежных средств, полученных от И., в ячейку, то есть передачи их ООО «<данные изъяты>», суд обоснованно сослался на письма АО «<данные изъяты>» (т.1 л.д. 170) и филиала МЦП ПАО «<данные изъяты>» (т. 3 л.д. 22), согласно которым в период времени с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ (И. вверил денежных средств в размере 500000 рублей по договору хранения ФИО1) в указанных финансовых учреждениях ни ООО «<данные изъяты>», ни ФИО1 ячейки не арендовали, доверенность Б. на пользование ячейкой ФИО1 не выдавалась.

Ссылка кассационной жалобы в обоснование невиновности на то, что в период до ДД.ММ.ГГГГ ООО «<данные изъяты>» использовало ячейку АО «<данные изъяты>», открытую на имя директора ООО «<данные изъяты>» Б., не опровергает правильность вывода суда о том, что вверенные И. по договору хранения ФИО1 денежные средства, последний в банковской ячейке специализированного кредитного учреждения не хранил, в кассу ЖСК «<данные изъяты>» не внес, а похитил путем присвоения и растраты.

Представленная в суд первой инстанции и приобщенная к материалам дела доверенность от ДД.ММ.ГГГГ, выданная на имя ФИО1 от имени Б. на право доступа к сейфу № в ОАО <данные изъяты> сроком действия до ДД.ММ.ГГГГ, также не опровергает выводы суда о виновности ФИО1 в преступлении, за которое он осужден, и не порождает в них сомнений.

Вопреки суждениям жалобы, суд исследовал документы относительно статуса ФИО1 как заместителя директора в ООО «<данные изъяты>», что подтверждается протоколом судебного заседания.

В ходе судебного следствия судом первой инстанции по ходатайству стороны обвинения с учетом мнения участников процесса, не возражавших об этом, был сделан запрос в банк «<данные изъяты>» (т.2 л.д. 146) для проверки сведений, изложенных подсудимым ФИО1 относительно оформления банковской ячейки в этом банке, ответ на который, согласно протокола судебного заседания (т.3 л.д. 25), был непосредственно предъявлен сторонам для обозрения, и приобщён к материалам уголовного дела. Оснований сомневаться в сведениях, изложенных в протоколе судебного заседания, не имеется. Замечания в установленном законом порядке ни ФИО1, ни стороной защиты на протокол судебного заседания не подавались.

Содержание показаний свидетеля Б. в судебном заседании от ДД.ММ.ГГГГ, изложены в приговоре в достаточном объеме и не противоречат протоколу судебного заседания. Кроме того, замечания на протокол судебного заседания осужденным не приносились, в связи с чем оспаривание этих показаний свидетеля в кассационной жалобе неубедительно.

Не основаны на законе утверждения в жалобе о якобы нарушении судом положений ст. 252 УПК РФ при исключении из обвинения ФИО1 квалифицирующего признака ст. 160 УК РФ – «совершенное лицом с использованием своего служебного положения» ввиду отсутствия в фабуле обвинения сведений о том, какие именно административно-хозяйственные и организационно-распорядительные функции были использованы ФИО1 при совершении преступления в отношении И. и не установления таковых в ходе судебного заседания.

Уголовное дело рассмотрено судом в соответствии с положениями ст. 252 УПК РФ, в пределах предъявленного осужденному обвинения, изменение обвинения в судебном разбирательстве путем исключения указанного квалифицирующего признака не ухудшило положение подсудимого. Право на защиту ФИО1 как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании обеспечено в строгом соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона.

Уголовное дело рассмотрено судом с соблюдением принципа состязательности сторон, при этом сторонам были предоставлены равные условия для реализации процессуальных прав. В судебном заседании исследованы все существенные для исхода дела доказательства, представленные сторонами, все заявленные сторонами ходатайства разрешены судом в установленном законом порядке с надлежащим обоснованием принятых решений.

Каких-либо значимых противоречий в доказательствах, на которые суд сослался в приговоре, и которые могли бы существенно повлиять на выводы суда о виновности ФИО1, и которым суд не дал бы оценки, не имеется.

Вопреки доводам кассационной жалобы, все обстоятельства, подлежащие доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК РФ, судом установлены правильно. В кассационной жалобе не содержится обоснованных доводов о допущенных нарушениях уголовного закона, повлиявших на исход дела. Доводы осужденного по существу сводятся к переоценке доказательств, к чему оснований не имеется.

Исходя из изложенного, каких-либо нарушений уголовно-процессуального закона, о чем указывает автор жалобы, в ходе предварительного расследования и судебного разбирательства, влекущих безусловную отмену приговора допущено не было.

Суд обосновал свое критическое отношение к версии осужденного ФИО1, отрицавшего свою вину в предъявленном ему обвинении. Доводы осужденного, в том числе аналогичные изложенным им в кассационной жалобе, проверялись в ходе судебных заседаний судов первой и апелляционной инстанций, получили оценку и обоснованно признаны несостоятельными, поскольку опровергаются собранными по делу доказательствами.

При рассмотрении дела судебной коллегией по уголовным делам Новосибирского областного суда, были проверены все доводы апелляционных жалоб стороны защиты и самого осужденного, в том числе аналогичные доводам настоящей жалобы, которые апелляционная инстанция обоснованно признала неубедительными. В соответствии с требованиями ст. 389.28 УПК РФ в апелляционном определении приведены убедительные мотивы принятого решения, не согласиться с которыми оснований не имеется.

Вместе с тем, в соответствии со ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Такие нарушения закона допущены по настоящему делу.

Судом в основу приговора в качестве доказательства, наряду с другими, положен протокол очной ставки между потерпевшим И. и свидетелем ФИО1 от ДД.ММ.ГГГГ.

Как следует из протокола судебного заседания, указанное доказательство в ходе судебного следствия сторонам не представлялось и не исследовалось, что является нарушением требований ч. 3 ст. 240 УПК РФ, в соответствии с которыми приговор не может быть основан на доказательствах, не исследованных в судебном заседании.

Следовательно, доводы кассационной жалобы осужденного, что суд необоснованно привел в приговоре в числе доказательств указанный протокол, заслуживают внимания, и этот протокол подлежит исключению, как из приговора, так и апелляционного определения, так как в судебном заседании не исследовался. Однако его исключение из числа доказательств, не ставит под сомнение законность и обоснованность постановленного приговора, поскольку совокупность иных доказательств, бесспорно, подтверждает правильность сделанного судом вывода о виновности ФИО1 в совершении преступления, за которое он осужден. Основные решающие доказательства непосредственно исследованы судом.

Кроме того, из приговора следует, что при определении вида и размера наказания суд учел характер и степень общественной опасности совершенного преступления, данные о личности ФИО1, наличие смягчающих и отсутствие отягчающих наказание обстоятельств, а также мнение потерпевшего.

Между тем, учитывая при вынесении приговора мнение потерпевшего, который согласно протокола судебного заседания настаивал на строгом наказании, суд первой инстанции, исходя из того, что данное обстоятельство влияет на назначение наказания в сторону его ухудшения, фактически расценил его как обстоятельство, отягчающее наказание ФИО1, что противоречит требованиям ст. 60 УК РФ и необоснованно ухудшает его положение.

Согласно правовой позиции, высказанной Конституционным Судом Российской Федерации в Определении от ДД.ММ.ГГГГ№-О, обязанность государства обеспечивать права потерпевших от преступлений не предполагает наделение их правом определять необходимость осуществления публичного уголовного преследования в отношении того или иного лица, а также пределы возлагаемой на это лицо уголовной ответственности и наказания – такое право в силу публичного характера уголовно-правовых отношений принадлежит только государству в лице его законодательных и правоприменительных органов; вид и мера ответственности лица, совершившего правонарушение, должны определяться, исходя из публично-правовых интересов, а не частных интересов потерпевшего.

Суд апелляционной инстанции указанные нарушения не устранил.

При таких обстоятельствах ссылка суда при назначении наказания ФИО1 на мнение потерпевшего, который, как следует из материалов дела, фактически настаивал на строгом наказании, подлежит исключению из описательно-мотивировочной части приговора, а назначенное наказание смягчению.

Вместе с тем, несмотря на вносимые изменения, президиум считает вывод суда о том, что исправление осужденного возможно лишь в условиях изоляции от общества, является правильным.

Принимая во внимание изложенное, и руководствуясь ст. ст. 401.14, 401.15 УПК РФ, президиум Новосибирского областного суда

постановил:

кассационную жалобу осужденного ФИО1 - удовлетворить частично.

Приговор Заельцовского районного суда <адрес> от ДД.ММ.ГГГГ и апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Новосибирского областного суда от ДД.ММ.ГГГГизменить:

- исключить из числа доказательств протокол очной ставки между потерпевшим И. и свидетелем ФИО1 от ДД.ММ.ГГГГ(т.1 л.д.236-238);

- исключить из описательно-мотивировочной части приговора указание о том, что при назначении наказания суд учел мнение потерпевшего.

Назначенное ФИО1 по ч.3 ст. 160 УК РФ наказание в виде лишения свободы смягчитьдо 2 (двух) лет 5 (пяти) месяцев.

В остальном указанные судебные решения оставить без изменения.

Председательствующий Шатовкина Р.В.