по тарифам и энергетике Республики Хакасия от 25.12.2017 № 4-э «Об установлении индивидуальных тарифов на услуги по передаче электрической энергии на 2018 год» компания являлась не только плательщиком, но и получателем платы по оказанию услуг по передаче электрической энергии. Суды также исходили из того, что в 2017 и 2018 годах экономическая модель «котел сверху», при которой ПАО «МРСК Сибири» имеет право на получение стоимости услуг по котловому тарифу, не действовала в Республике Хакасия. Посчитав, что истец, как собственник спорной точки поставки (подстанция «Югачи-тяговая») оказал услуги по передаче электроэнергии потребителю ЗАО «Золотодобывающая компания «Золотая звезда», он имеет право на получение оплаты услуг по передаче электроэнергии по котловому тарифу. Отменяя вышеуказанные судебные акты и отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд округа, учитывая установленные конкретные обстоятельства дела, принимая во внимание котловую модель расчетов за услуги по передаче электроэнергии, установил, что компания является «котлодержателем» в схеме электроснабжения точки поставки - ЗАО «Золотодобывающая компания «Золотая
по передаче электрической энергии, действовавшей в Самарской области («котел снизу»). Суд указал, что с момента получения уведомления об исключении спорных точек поставки из договора сетевая компания не вправе требовать с энергосбытовой компании оплаты услуг по передаче электрической энергии до этих точек поставки. Не согласившись с выводами апелляционного суда, суд округа указал, что ввиду отсутствия индивидуального тарифа для истца и смежной сетевой организации ответчик не мог заключить договор оказания услуг по передаче электрической энергии с новой сетевой организацией и не имел оснований для расторжения договора, заключенного с сетевой компанией, а следовательно, плата за оказанные услуги внесена энергосбытовой компанией ненадлежащему лицу. Поддержав выводы суда первой инстанции, суд кассационной инстанции постановление апелляционного суда отменил и оставил в силе решение от 23.04.2018. Между тем судами первой инстанции и округа не учтено следующее. Законодательство, регулирующее правоотношения по передаче электроэнергии , исходит из того, что в силу естественномонопольной деятельности электросетевых организаций цена услуг по передаче
соглашения к договору аренды нежилого помещения № 21 от 01.04.2021, стороны пришли к взаимному соглашению расторгнуть договор аренды нежилого помещения № 21 от 01.04.2019 (п. 1). В соответствии с п. 2 дополнительного соглашения, стороны подтверждают, что на момент расторжения договора аренды нежилого помещения за арендатором числится задолженность по арендной плате в размере 107 172 руб. Счет и акт за изменяемую часть арендной платы (коммунальные платежи) за июль 2019 года будут выставлены 15.08.2019, после получения тарифов на электроэнергию и воду арендодателем и должен быть оплачен арендаторов срок в течение 5 дней с момента получения (п. 3 дополнительного соглашения). 01.04.2018 между истцом (арендодатель) и ответчиком (арендатор) заключен договор аренды нежилого помещения № 22, согласно которому арендодатель передает, а арендатор принимает в аренду часть нежилого помещения площадью 16,16 кв.м. из части комнаты № 22, расположенной в подвале здания, находящегося по адресу: <...> (далее – объект) (п. 1.1). Объект, передаваемый в аренду, отображен в
действующего законодательства учета электроэнергии, в том числе с использованием понятия «коммерческие потери», которое не обеспечивает возможности получения полной информации об объемах отпущенной (потребленной) электроэнергии, не освобождает Общество от обязанности надлежащего учета реализации продукции в целях налогообложения. Инспекция считает, что из совокупности статей 540, 541, 543 Гражданского кодекса Российской Федерации не следует, что учет потребленной электроэнергии должен вести абонент, эту обязанность несет и энергоснабжающая организация, поэтому отсутствие у Общества учета фактически потребленной электроэнергии не является основанием для признания такой энергии не реализованной. Налоговый орган отмечает, что выручка ОАО «АЭК «Комиэнерго» для целей исчисления налога на прибыль должна определяться исходя из объема реализованной продукции и утвержденного тарифа для соответствующей категории потребителей в налоговом периоде, независимо от фактического поступления денежных средств. Инспекция считает, что для целей налогообложения Обществом в 2005 году занижена величина фактической реализации электроэнергии на количество электроэнергии, которая не учитывается приборами учета, то есть отпущена потребителю, но не оплачена им
вступить в силу с 01.01.2019, так как именно с данной даты Министерство тарифной политики Красноярского края учитывало указанные точки в НВВ ООО «Песчанка Энерго». Истец полагает, что настоящий спор возник между истцом и ответчиком по причине получения ответчиком денежных средств от держателя котла - ПАО «Красноярскэнергосбыт», которые, по мнению истца, были адресованы последнему как нижестоящей сетевой организации, непосредственно оказывавшей услуги по передаче электроэнергии потребителю ДПК «Малый Талнах» по утвержденному регулятором тарифу. Ответчик полагает, что истец в спорный период не являлся сетевой организацией в отношении спорных точек поставки, в связи с чем, основания для оплаты оказанных истцом услуг у ответчика отсутствуют. Ссылаясь на ненадлежащее исполнение ответчиком обязательств по оплате стоимости услуг по передаче электроэнергии , истец обратился в арбитражный суд с настоящим иском. Правильно применив нормы права, а именно – статьи 8, 12, 307, 309, 424, 1102 Гражданского кодекса Российской Федерации, положения Федерального закона от 26.03.2006 № 35-ФЗ «Об электроэнергетике»,
планируемое) регулируемой деятельности с использованием объектов, полученным по договору аренды (договором на передачу электроэнергии с приложением акта об осуществляли технологического присоединения). В результате чего в 2018 и 2019 гг. не были установлены индивидуальные тарифы между истцом и ответчиком, истец не получил статус сетевой организации в отношении принятых в аренду объектов. Истец указывает, что неполучение статуса сетевой организации в отношении принятых в аренду объектов лишило его права на получение денежных средств за услуги по передаче электрической энергии по котловому тарифу на передачу электроэнергии ; в результате неправомерных действий ответчика, истец недополучил доходы, которые бы он мог получить, если бы его право не было нарушено. Расчет недополученного дохода рассчитан истцом с учетом: объема электроэнергии и мощности, поставляемой потребителю, подключенному к объектам, принятым в аренду; установленных котловых тарифов на 2018 и 2019 гг., с перерасчетом на кВт*ч (Приказ РЭК Красноярского края от 27.12.2017 № 642-п и Приказ Министерства тарифной политики Красноярского края
тарифов на электрическую энергию, вырабатываемую децентрализованными источниками электроснабжения. При этом, основанием для начисления и выплаты субсидии служили расчеты фактической потребности в средствах на покрытие убытков, возникающих в результате государственного регулирования тарифов на электрическую энергию, складывающиеся в виде разницы между экономически обоснованным и отпускным тарифами на электрическую энергию, утвержденные Агентством по тарифам и ценам Архангельской области, исходя из количества отпускаемой электрической энергии населению. ФИО1,преследуя совместно с ФИО2 заинтересованность в получении денежных средств, необходимых для компенсации разницы в тарифах в пределах выработки электроэнергии , используя свое служебное положение, находясь в помещении ООО «<данные изъяты>», расположенном по адресу: г. Архангельск, <адрес>, в период с 01.09.2009 по 01.03.2011 умышленно ежемесячно давал указания экономисту общества ФИО2 вносить путем применения расчетного метода заведомо ложные, не соответствующие действительности сведения о количестве электрической энергии, отпущенной населению МО Мезенского и Приморского районов Архангельской области, в расчеты фактической потребности в средствах на покрытие убытков, возникающих в результате государственного регулирования
протоколе отражен факт того, что в представленном ООО «Комводснаб» расчете тарифа на питьевую воду на 2013 год расходы на получение лицензии на право добычи подземных вод отсутствуют и экспертом не рассматривались (т.1, л.д.102,103). Факт того, что сумма расходов на получение лицензии на право добычи подземных вод - 104,1 тыс. руб. была определена лишь при обращении во Владимирский областной суд с данным заявлением, подтвердил генеральный директор ООО «Комводснаб» в судебном заседании. Аналогичные выводы по названным затратам содержатся и в справке департамента по результатам рассмотрения правлением департамента вопроса об установлении тарифов на питьевую воду и водоотведение на 2013-2014 г.г. для ООО «Комводснаб» (т.1, л.д.110-112). Что касается доводов заявителя об установлении удельного расхода электроэнергии на объем отпускаемой воды, включающий затраты электрической энергии на привод глубинных насосов, обогрев оборудования и освещение скважинных павильонов в размере 2,28 кВт.ч./м3 со ссылкой на документы, полученные из Владимирского филиала ФГУ Мосрегионэнерго (т.1, л.д.39-40,81), после принятия 19 августа 2013
образований для возмещения убытков общества, возникающих в результате регулирования тарифов на электрическую энергию, в которые вносились с ведения о потребленной населением электроэнергии не на основании ведомостей и отчетов контролеров и не по нормативу, а на основании расчетного способа. Из показаний свидетеля К., главного инженера общества, следует, что в процессе работы он слышал от И. и П. о включении ими в отчеты, представляемые в муниципальные образования на получение субсидий из бюджета для компенсации убытков, возникающих в результате государственного регулирования тарифов на отпускаемую населению электроэнергию , недостоверных сведений о количестве потребленной данной категорией электроэнергии. Свидетель Ш. в судебном заседании пояснила, что И. и П. знали, что обществом ведется общий учет потребленной населением электроэнергии, а не каждого потребителя в отдельности, поскольку П. готовила отчет формы 1-эл на получение субсидий из бюджета, а И. этот отчет подписывал. При этом ведомости и отчеты контролеров ей не предоставляли. Из показаний свидетеля Р.О.В., бухгалтера общества, оглашенных
