Гражданский кодекс часть 1

с участием военного прокурора отдела военной прокуратуры Западного военного округа подполковника юстиции ФИО1, осуждённых ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6 и их защитников – адвокатов Щербакова И.Н., Ошакбаевой М.А., Харьковского С.Г., Виноградова Ю.Ю. и Ворониной Л.В., рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по апелляционным жалобам осуждённых ФИО2, ФИО4, ФИО5 и адвокатов Виноградова Ю.Ю. и Ошакбаевой М.А. на приговор Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда от 11 июня 2021 года, согласно которому военнослужащие войсковой части №

<данные изъяты> ФИО2, <данные изъяты>

<данные изъяты> ФИО3, <данные изъяты>

<данные изъяты> ФИО4, <данные изъяты>

<данные изъяты> ФИО5, <данные изъяты>

осуждены: ФИО2 – за совершение преступления, предусмотренного ч.3 ст.30, ч.3 ст.160 УК РФ, к штрафу в размере 300 000 руб.;

ФИО3, ФИО4 и ФИО5, каждый, осуждены за совершение преступления, предусмотренного ч.5 ст.33, ч.3 ст.30, ч.3 ст.160 УК РФ, к штрафу в размере: ФИО3 – 200 000 руб., ФИО5 – 150 000 руб., ФИО4 – 120 000 руб.

Этим же приговором осуждён <данные изъяты> ФИО6 за совершение преступления, предусмотренного ч.5 ст.33, ч.3 ст.30, ч.3 ст.160 УК РФ, к штрафу в размере120 000 руб.

Гражданский иск потерпевшего о возмещении имущественного ущерба удовлетворён частично и в пользу Министерства обороны Российской Федерации с осуждённых в солидарном порядке взыскано 236 978 руб. 39 коп. В части иска на сумму 95 517 руб. 39 коп. – отказано.

Судом разрешены вопросы об арестованном имуществе, процессуальных издержках и вещественных доказательствах по делу.

Приговор в отношении ФИО6 не обжалован.

Заслушав доклад судьи Одинокова Д.Н., выступления осуждённых ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5, ФИО6 и их защитников Щербакова И.Н., Ошакбаевой М.А., Харьковского С.Г., Виноградова Ю.Ю. и Ворониной Л.В., поддержавших доводы апелляционных жалоб, а также возражения военного прокурора подполковника юстиции ФИО1, полагавшего необходимым приговор оставить без изменения, судебная коллегия

у с т а н о в и л а:

ФИО2 признан виновным в покушении на присвоение, то есть на хищение вверенного ему чужого имущества в крупном размере с использованием своего служебного положения, которое не было доведено до конца по не зависящим от него обстоятельствам, а ФИО3, ФИО4, ФИО5 и ФИО6 в пособничестве в совершении ФИО2 этого преступления.

Преступление совершено осуждёнными при следующих изложенных в приговоре обстоятельствах.

Осуждённые в октябре 2018 – апреле 2019 гг. проходили военную службу на различных воинских должностях в войсковой части №. ФИО2 – командира технической роты батальона аэродромно-технического обеспечения; ФИО3 – командира автомобильного взвода; ФИО6 – водителя-оператора и командира отделения технического взвода данной роты; ФИО5 – водителя-оператора другой роты и ФИО4 – начальника пункта заправки горючим.

В соответствии со ст.144, 145 Устава внутренней службы ВС РФ, п.242 и 266 Руководства по войсковому (корабельному) хозяйству в Вооружённых Силах Российской Федерации (прил. к приказу МО РФ от 3 июня 2014 г. №333) ФИО2 являлся прямым начальником для личного состава роты, отвечал за состояние, сохранность военных техники, имущества и ведение ротного хозяйства. Он был обязан определять потребность роты в материальных ценностях, осуществлять их сбережение и освежение запасов; организовывать эксплуатацию (хранение), ремонт военной и специальной техники, а также контроль, устранение недостатков и ведение учёта имущества; знать наличие, техническое состояние и расход автомобильного транспорта роты; обеспечивать по окончании перевозок материальных ценностей заправку, техническое обслуживание и ремонт автотехники; вести учёт работы автомобильного транспорта, контролировать правильность оформления путевых листов и вести книгу учёта работы машин и расхода горюче-смазочных материалов. Согласно приказам командира воинской части от ДД.ММ.ГГГГ№ и от ДД.ММ.ГГГГ№ «О назначении материально-ответственных лиц войсковой части №» ФИО2, как командир роты, нёс материальную ответственность за полученное топливо для военной техники.

Таким образом, ФИО2 в указанный период времени выполнял организационно-распорядительные функции, то есть являлся должностным лицом. При этом получаемое для техники роты на складе ГСМ и в пункте заправки горючим топливо было вверено ему по службе.

ФИО3 по устному указанию ФИО2 в это же время исполнял обязанности по проверке и оформлению документации для списания горючего.

В один из дней октября 2018 г. ФИО2, действуя из корыстных побуждений, решил присваивать вверенные ему по службе и принадлежащие Минобороны РФ различные виды топлива, в связи с чем для совершения хищения горючего привлёк ФИО3, ФИО4, ФИО5 и Мостового.

Реализуя задуманное, ФИО3 в один из дней октября 2018 г., действуя с корыстной целью, по согласованию с ФИО2, как лично, так и через ФИО5 и Мостового, стал давать указания военнослужащим подразделения, проходящим военную службу по призыву, – водителям военных автомобилей «УРАЛ 4320», военные номера №, № и №, со специальным оборудованием АПА-5Д о внесении в путевую документацию заведомо ложных сведений в завышенных числах о пройденном километраже, расходе горючего, количестве отработанных моточасов при обслуживании летательных аппаратов и об изменении показаний приборов учёта времени работы, а также о получении на пункте заправки горючим части дизельного топлива.

Кроме того, ФИО3, осуществляя единый преступный умысел, направленный на хищение топлива, действуя в соответствии с отведённой ему ролью, в октябре 2018-феврале 2019 гг., зная о том, что автомобиль технической роты «ЗИЛ 131», военный №№, со специальным оборудованием УМП-350 не эксплуатируется, путём дачи указаний подчинённым ему военнослужащим роты обеспечивал оформление подложной путевой документации об использовании указанной техники и расходовании авиационного керосина «ТС-1».

Также ФИО3, выполняя свою роль в хищении, в период с одного из дней октября 2018 г. по 16 апреля 2019 г. оформлял и представлял командиру роты ФИО2 акты списания материальных запасов с приложением расшифровок о расходе горючих и смазочных материалов и путевые листы, содержащие не соответствующие действительности данные о количестве израсходованного топлива различного наименования для его списания с документального учёта подразделения. С целью последующего хищения на территории войсковой части № Селиванов внёс недостоверные сведения о расходе горючего в завышенных объёмах: - дизельного топлива «зимнего» в путевые листы на военные автомобили «УРАЛ 4320», военные номера №, № и №, со специальным оборудованием АПА-5Д, которые были оформлены за период времени с 27 октября 2018 г. по 15 апреля 2019 г.; в акты списания и расшифровки о расходе ГСМ в октябре-декабре 2018 г., январе и феврале 2019 г.

ФИО4, действуя из корыстных побуждений, выполняя отведённую ему роль в хищении, в период с одного из дней октября 2018 г. по 16 апреля 2019 г. по прибытию к нему на пункт заправки вышеуказанных автомашин «УРАЛ» осуществлял выдачу дизельного топлива в меньшем объёме, чем указывал в путевой документации. В указанный период, находясь в войсковой части №, внёс недостоверные сведения о выдаче на указанные автомобили этого горючего в завышенных объёмах: в путевые листы, оформленные с 29 октября 2018 г. по 16 апреля 2019 г.; в раздаточные ведомости материальных ценностей за ноябрь, декабрь 2018 г. и январь-апрель 2019 г.

Таким образом, ФИО3 и ФИО4 по согласованию с ФИО2 своими преступными действиями создавали излишки для 1-ой технической роты войсковой части № дизельного топлива «зимнего» и авиационного керосина «ТС-1» с целью последующего хищения.

После того, как на пункте заправки горючим и в подразделении роты накапливались указанные виды топлива, ФИО6 и ФИО5, действуя с корыстной целью, выполняя свою роль в преступлении, в тот же период времени неоднократно вывозили его в топливных баках и дополнительных ёмкостях на автомобилях «КАМАЗ», военные номера № и №, по адресам: Санкт-Петербург, <адрес>, где продавали это топливо гражданам ФИО26 и ФИО27.

В указанный период ФИО2 и ФИО3 организовывали выезд этих автомашин с оформлением путевой документации при отсутствии на то служебной необходимости, а ФИО2, кроме того, используя своё служебное положение, составленные ФИО3 и содержащие ложные сведения акты списания и расшифровки о расходе ГСМ представлял для утверждения командованию войсковой части №.

За период времени с одного из дней октября 2018 г. по 16 апреля 2019 г. осуждённые, действуя с единым умыслом, вышеописанным способом совершили покушение на хищение с использованием ФИО2 служебного положения вверенного последнему по службе и принадлежащего Минобороны РФ: авиационного керосина «ТС-1» массой 1 600 кг на сумму 64 064 руб.; дизельного топлива «зимнего» массой 5 933 кг на сумму 182 914 руб. 39 коп. и дизельного топлива «летнего» массой 429,5 кг на сумму 11 368 руб. 87 коп.; а всего на общую сумму 258 347 руб. 26 коп., то есть в крупном размере, поскольку 16 апреля 2019 г. при сбыте под контролем сотрудников правоохранительных органов дизельного топлива «летнего» в количестве 429,5 кг по адресу: Санкт-Петербург, <адрес> ФИО6 был задержан сотрудниками правоохранительных органов, в связи с чем действия всех подсудимых, направленные на хищение в крупном размере, не были доведены до конца по независящим от них обстоятельствам, а вырученными ранее от продажи топлива деньгами ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5 и ФИО6 распорядились по своему усмотрению.

В апелляционных жалобах осуждённые ФИО2, ФИО4 и ФИО5, адвокаты Виноградов в интересах ФИО5 и Ошакбаева в интересах ФИО3, выражают несогласие с приговором гарнизонного военного суда, считают приговор незаконным, необоснованным и несправедливым ввиду несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела, существенного нарушения уголовно-процессуального закона и неправильного применения уголовного закона, полагая, что в материалах уголовного дела и приговоре, который основан на предположениях и противоречивых доказательствах, не установлена и не описана объективная сторона преступления, в совершении которого признаны виновными осуждённые. В материалах уголовного дела не содержится доказательств вменённых им действий, наличия у них корыстного умысла, распределения между ними ролей и предварительного сговора о совместном хищении топлива, так как приведённые в приговоре доказательства о совершении ими преступления не свидетельствуют.

Приводя свой анализ действующего законодательства, ссылаясь на положения уголовно-процессуального закона, разъяснения постановлений Пленума Верховного Суда РФ и нормы международного права, а также давая свою оценку исследованным гарнизонным военным судом доказательствам, осуждённые ФИО2 и ФИО4, а также адвокат Ошакбаева отмечают, что в материалах дела отсутствуют, а в приговоре не приведены доказательства, подтверждающие как предъявленное обвинение, так и обвинение, изменённое в судебном заседании, а признаков состава преступления в приговоре не содержится. Не представлено стороной обвинения и доказательств, подтверждающих корыстный мотив осуждённых, так как в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства не установлена корыстная заинтересованность осуждённых, доказательств получения каких-либо денежных средств Гаспаряном в деле не имеется, а взаимные денежные переводы осуждённых, которые не содержат какой-либо пропорции и не совпадают с датами перевода денежных средств от ФИО28 и ФИО29 в адрес ФИО5 и Мостового, производились как оплата взаимных долгов, а также в служебных целях, в том числе для закупки необходимого имущества и запчастей.

В ходе следствия и в судебном заседании не установлен размер причинённого имущественного ущерба, поскольку доказательства причинения такого ущерба на момент совершения инкриминируемого осуждённым деяния отсутствуют, что подтверждается актами комиссионных проверок хозяйственной деятельности пункта заправки и подразделения 1-й технической роты войсковой части № за период с октября 2018 г. по апрель 2019 г. и заключением бухгалтерского исследования, не выявившими фактов недостачи или излишков ГСМ, а вывод суда о размере причинённого ущерба основан на недопустимых и противоречивых доказательствах, в частности заключении не предупреждённого об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения специалиста, являющегося военнослужащим Министерства обороны и находящемся в прямом служебном подчинении потерпевшего, в связи с чем подлежавшим отводу как заинтересованного лица.

Эти обстоятельства, по мнению указанных авторов жалоб, наряду с отсутствием доказательств причинённого ущерба, являются нарушениями процессуальных требований и должны были повлечь признание указанного доказательства недопустимым, однако суд безосновательно признал заключение специалиста допустимым доказательством, безмотивно и необоснованно, в нарушение ч.2 ст.159 УПК РФ отказал стороне защиты в ходатайствах о назначении и производстве судебно-бухгалтерской судебной экспертизы с соблюдением требований ст.195 и 198 УПК РФ в независимом от Министерства обороны РФ учреждении с возможностью постановки своих вопросов эксперту, как необоснованно отказал в проведении почерковедческой экспертизы подписей ФИО2, судебных бухгалтерской и административно-хозяйственных экспертиз.

В нарушение ст.15 УПК РФ обвинительное заключение и приговор являются непонятными, неконкретными и не соответствуют положениям УПК РФ, что исключает возможность постановления по делу справедливого приговора или вынесения иного решения и нарушает право обвиняемых на защиту, так как не содержат указаний на то, при каких обстоятельствах ФИО2 организовал группу с целью хищения топлива. В материалах дела не имеется доказательств того: как, каким образом и на каких условиях участия каждого эта группа была организована; что какие-либо действия, совершенные тем или иным осуждённым, могли быть известны или были известны другим, одобрялись ими; что умыслом каждого из обвиняемых охватывались все деяния, перечень которых указан в обвинении.

ФИО2, ФИО4 и адвокат Ошакбаева полагают, что с учётом изменения обвинения, доказательств причастности осуждённых к хищению топлива не представлено. Документы о расходовании и списании топлива готовились только на основании ранее заполненных водителями сведений о пробеге, количестве полученного топлива и количестве моточасов. Умысел каждого из осуждённых, по каждому из эпизодов предъявленного обвинения, должен был доказываться отдельно, с учётом их вины, причастности к каждому конкретному эпизоду, однако, каких-либо доказательств, указывающих на время, место, способ, количество похищенного в ходе каждого эпизода, как и на момент совершения действий, направленных на обращение похищенного в свою пользу осуждёнными, обвинением не представлено, что не позволяет проверить причастность осуждённых, в частности, не вывозивших топливо ФИО2 и ФИО3, как и не похищавшего авиационный керосин ФИО4, к каждому конкретному эпизоду вывоза топлива. Судом необоснованно оставлено без внимания, что ФИО2, который не являлся материально ответственным лицом за получаемое его ротой топливо и в период с 13 ноября 2018 г. по 20 января 2019 г. находился в отпуске и командировке, что, по их мнению, свидетельствует об отсутствии у ФИО2 признаков должностного лица и, фактически, о наличии у него алиби, в связи с чем ФИО3 не мог представлять документы ему на подпись, а ФИО2 представлять документы командованию и давать какие-либо указания, связанные с хищением топлива, другим осуждённым.

При этом ФИО2 отмечает, что каких-либо доказательств его осведомлённости о хищениях топлива не представлено вообще, свидетели о нём, как об организаторе преступления ни следствию, ни суду не сообщали, а в документах о списании материальных запасов роты за вменённый обвинением период подписи от его имени ему не принадлежат. Командиру войсковой части № документы о движении материальных средств он на подпись никогда не представлял, а показания командира воинской части об этих обстоятельствах недостоверны.

Защитник ФИО3 указывает на отсутствие доказательств причастности последнего к каким-либо противоправным действиям, так как почерковедческая экспертиза выявила почерк ФИО3 только в четырёх путевых листах и только в графе «расчёт», который в любом случае заполняется только на основании ранее заполненных водителями сведений, для проверки которых ФИО3 полномочий не имел.

ФИО4 приводит суждения о возможных способах и методах хищения топлива и другого имущества воинской части, отрицая свою роль в хищении топлива и приводя свои расчёты инкриминируемого ему количества похищенного топлива, в том числе авиационного керосина, отмечает, что отсутствие доказательств его причастности к противоправным действиям других лиц свидетельствовало о необходимости снижения объёма его обвинения и отсутствии в его действиях квалифицирующего признака «крупный размер».

Приводя свою оценку показаниям осуждённых, свидетелей, и ссылаясь на фрагменты их содержания, ФИО2, ФИО4 и адвокат Ошакбаева высказывают суждения, характеризующие личности свидетелей ФИО30 и ФИО31, выражая сомнение в объективности и непредвзятости их показаний, а также отмечают, что при наличии существенных противоречий суд не указал, по каким основаниям принял одни доказательства и отверг другие, необоснованно положил в основу приговора и признал доказательствами виновности осуждённых непоследовательные и противоречивые показания свидетеля ФИО32, по их мнению, являвшегося нештатным сотрудником правоохранительных органов, покупавших топливо свидетелей ФИО33 и ФИО34, водителей ФИО35, ФИО36 и ФИО37, которые сами вносили в путевые листы завышенные сведения о суточном пробеге автомашин и давали показания с целью избежать ответственности за неправильное расходование и списание топлива, не исполнявших свои обязанности начальников КТП ФИО38 и ФИО39, а также ложные показания свидетеля ФИО40, который оговорил осуждённых, испытывая неприязнь к ФИО2 из-за конфликтных служебных отношений. Не ФИО2, а ФИО41, который сам был причастен к хищению топлива, являлся материально ответственным за все горюче-смазочные материалы, выданные на подразделение. ФИО42 также исполнял обязанности дознавателя военной прокуратуры и военного следственного отдела, а при проведении следственного эксперимента с его участием в ходе предварительного следствия фактически выполнял роль специалиста, что исключало его участие в производстве по делу как свидетеля.

Проявляя обвинительный уклон, суд не принял во внимание, не дал соответствующей оценки и немотивированно отверг никем не опровергнутые, последовательные, достоверные и правдивые показания отрицавших совершение хищения топлива и совместных действий осуждённых ФИО2, ФИО3, ФИО4 и ФИО5 о том, что вменённого преступления они не совершали, как и их доводы о надуманности предъявленного им обвинения.

Установленному в судебном заседании факту того, что автомашина ЗИЛ-131 УПМ 350 № находилась в исправном состоянии и использовалась по назначению, что подтверждается опровергающими позицию обвинения показаниями об этом свидетелей <данные изъяты>, как и изменению в судебном заседании показаний свидетелями ФИО43, ФИО44 и ФИО45 суд оценки в приговоре не дал, не истолковал сомнения в пользу осуждённых, не признав недопустимыми доказательствами показания данных свидетелей, данные в ходе предварительного расследования под психологическим давлением сотрудников правоохранительных органов, и, которые, по их мнению, не подтвердили свои показания на предварительном следствии.

Кроме того, как полагают указанные авторы жалоб, в нарушение уголовно-процессуального закона и принципов независимости, равноправия и состязательности сторон, гарнизонный военный суд, проявляя необъективность, неоднократно ограничивал сторону защиты в возможности задавать вопросы участникам процесса, чем создавал стороне защиты препятствия в исследовании доказательств. Давая свою оценку ходу судебного разбирательства, действиям суда и государственного обвинителя, авторы жалоб утверждают, что председательствующий по делу, взяв на себя функцию поддержания обвинения, в начале рассмотрения дела, ввиду невозможности осуждёнными и их защитниками самостоятельно понять содержание обвинения, не обязал государственного обвинителя разъяснить им предъявленное обвинение, продолжив рассмотрение дела по существу. В ходе судебного следствия суд позволил стороне обвинения представлять доказательства выборочно, необоснованно отказав стороне защиты в ходатайствах об истребовании материалов проверки из военной прокуратуры, рабочих тетрадей начальника КТП, журналов прибытия-убытия автомашин и формуляров агрегатов из воинской части, о назначении почерковедческой экспертизы подписей ФИО2 на документах первичного учёта движения ГСМ за октябрь 2018 – апрель 2019 гг., а также административно-хозяйственной и бухгалтерской экспертиз, что нарушило право осуждённых на защиту и ограничило стороне защиты возможность представлять доказательства,

Полагая, что при постановлении приговора суд не учёл вышеуказанные существенные обстоятельства дела и не устранил имеющиеся противоречия, осуждённые ФИО2, ФИО4, ФИО5, а также адвокаты Виноградов и Ошакбаева просят приговор отменить, а осуждённых оправдать.

В возражениях на апелляционные жалобы государственный обвинитель – старший помощник военного прокурора Санкт-Петербургского гарнизона подполковник юстиции ФИО7, давая подробную оценку изложенным в жалобах доводам, просит приговор суда первой инстанции оставить без изменения, а апелляционные жалобы без удовлетворения.

Рассмотрев материалы дела, проверив и обсудив изложенные в апелляционных жалобах доводы, возражения на них, судебная коллегия окружного военного суда находит, что выводы гарнизонного военного суда о виновности ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5 и Мостового в совершении преступления, за которое они осуждены, соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на всесторонне проверенных в судебном заседании доказательствах, которые полно и объективно изложены в приговоре и получили надлежащую оценку, в том числе с точки зрения достаточности для разрешения уголовного дела. Допустимость этих доказательств сомнений не вызывает.

Приведённые в апелляционных жалобах доводы в обоснование невиновности осуждённых и об имевшихся, по их мнению, нарушениях при производстве по делу, по своему содержанию тождественные выступлениям осуждённых и их защитников в судебном заседании были известны суду первой инстанции. Обстоятельства совершения осуждёнными преступления, как и утверждения самих осуждённых о их невиновности, вопреки доводам жалоб, являлись предметом тщательной проверки в судебном заседании гарнизонного военного суда и получили объективную оценку в приговоре в совокупности с другими доказательствами, с приведением мотивов принятого решения в соответствии с требованиями ст.88 УПК РФ.

Вина осуждённых подтверждается доказательствами, исследованными в судебном заседании, в том числе: показаниями представителя потерпевшего ФИО46, свидетелей ФИО47, ФИО48, ФИО49, ФИО50, ФИО51, ФИО52, ФИО53, ФИО54, ФИО55, ФИО56, ФИО57, ФИО58, ФИО59, ФИО60, ФИО61, ФИО62, ФИО63, ФИО64, ФИО65, ФИО66, ФИО67, ФИО68 и ФИО69, а также показаниями на предварительном следствии свидетеля ФИО70.

Показания представителя потерпевшего и указанных свидетелей, которые как на предварительном следствии, так и в ходе судебного разбирательства (кроме свидетеля ФИО71) давали последовательные показания, являются взаимодополняющими и согласуются как между собой, так и с другими, исследованными в судебном заседании доказательствами, в частности: протоколами проверки показаний на месте свидетелей ФИО72, ФИО73 и ФИО74; протоколом следственного эксперимента с участием свидетеля ФИО75; протоколом выемки и осмотра требований-накладных о получении на 1 техническую роту различных видов топлива; справкой о стоимости топлива, числящегося на бюджетном учёте войсковой части № по состоянию на 16 апреля 2019 г.; протоколами обыска, выемки и осмотров изъятых у ФИО3 и ФИО4 мобильных телефонов; CD-R дисками с информацией о телефонных соединениях ФИО4 с ФИО6, ФИО3, ФИО5 и ФИО2, ФИО5 и Мостового между собой, а также с Гаспаряном, ФИО2, ФИО3, ФИО77 и ФИО76, ФИО78 и ФИО79 с ФИО5, ФИО6 и ФИО3, и выходе с телефонов осуждённых и свидетелей ФИО80, ФИО81 и ФИО82 в сеть «Интернет», о входящих и исходящих соединениях, СМС-сообщениях с другими абонентскими номерами при нахождении по установленным предварительным следствием адресам сбыта похищенного топлива в указанные в обвинении даты; CD-R диском с информацией ПАО «Сбербанк» CD-R о движении денежных средств по счетам банковских карт о неоднократных перечислении денежных средств от ФИО83 Мостовому и ФИО5, от ФИО5 Селиванову и ФИО84 ФИО5; изъятым у свидетеля ФИО85 CD-R диском с видеозаписью, на которой он 11 марта 2019 г. на пункте заправки войсковой части по указанию ФИО5 заливает дизельное топливо в находящуюся в кузове автомашины «КАМАЗ», военный №, ёмкость белого цвета объёмом 1 м3; информацией с жёстких дисков с видеозаписями прибытия и убытия этой автомашины с автостоянки на <адрес> в период февраля-апреля 2019 г., расположенной по адресу: <адрес> следующие дни: 27 февраля, дважды 1 марта, 14, 15 и 20 марта, дважды 25 марта, дважды 1 апреля, 3 и 4 апреля, дважды 6 апреля и 9 апреля 2019 года; приобщёнными в судебном заседании материалами проверки 301 военной прокуратуры гарнизона с путевыми листами и сведениями о расходе авиационного керосина закреплённой за ФИО86 технически исправной автомашины «ЗИЛ-131», военный №№, подписанными ФИО2, а также путевыми листами автомашин, закреплённых за военнослужащими; копиями раздаточных ведомостей за период октября 2018 - апреля 2019 гг. о выдаче Гаспаряном дизельного топлива; заявками ФИО3 и ФИО87 о выдаче керосина на указанный автомобиль «ЗИЛ-131»; требованиями-накладными о получении в 2018-2019 гг. со склада топлива ТС-1 ФИО2.

Согласуются эти показания и с протоколами осмотров мест происшествий – автостоянок, КТП войсковой части и автомобилей, журналов выхода и возвращения машин войсковой части №; заключением специалиста и актом хозяйственной деятельности по службе горючего (по отдельным вопросам) 1 технической роты войсковой части № и пункта заправки части; заключением специалиста от 7 октября 2019 г. об осмотре счётчиков времени наработки моточасов автомашин, а также с заключениями экспертов, проводивших почерковедческие исследования подписей ФИО3 и ФИО2; выписками из приказов должностных лиц о служебно-должностном положении осуждённых, а также иными, приведёнными в приговоре, доказательствами.

Оценка исследованных в судебном заседании вышеуказанных доказательств в их совокупности позволила гарнизонному военному суду, с учётом установленных обстоятельств, прийти к правильному выводу и признать их доказательствами виновности ФИО2 в покушении с использованием своего служебного положения на присвоение вверенного ему имущества при пособничестве ФИО3, ФИО4, ФИО5 и Мостового, и роли каждого из осуждённых в его совершении, положив их в основу приговора. Эти доказательства являются допустимыми, так как получены с соблюдением норм уголовно-процессуального закона. С такой оценкой соглашается и судебная коллегия.

Как обоснованно указал суд первой инстанции, показания свидетелей <данные изъяты>, в совокупности с иными, представленными стороной обвинения и исследованными в судебном заседании доказательствами, изобличают осуждённых в покушении на хищение топлива. Отсутствие контроля со стороны должностных лиц, ненадлежащее ведение ФИО2 и ФИО3 документации по учёту выдачи горючего, пробега автомобилей, факты подделки и оформления прошедшими числами отчётной документации, организации ими же выезда машин за территорию воинской части с оформлением путевой документации при отсутствии на то служебной необходимости, как и имевшие место случаи подделки путевых листов, внесения в отчётные документы завышенных сведений о пробеге автомобилей и работе агрегатов, оформление путевой документации на автомобиль «ЗИЛ-131», военный №, который не эксплуатировался по причине поломки, создание путём недолива излишков топлива Гаспаряном, а также вывоз похищенного топлива ФИО5 и ФИО6, позволили ФИО2, используя своё служебное положение совершать хищения топлива при пособничестве других осуждённых.

Каких-либо оснований для признания показаний свидетелей обвинения недостоверными, как на то указывают авторы жалоб, у суда не имелось, а их утверждения об оказании давления на этих свидетелей сотрудниками правоохранительных органов, в результате чего якобы они оговорили осуждённых, являются надуманными и противоречат материалам дела.

Утверждения авторов жалоб об оговоре осуждённых указанными свидетелями, по мнению авторов жалоб давших суду ложные показания, какими-либо объективными доказательствами не подтверждены и являются надуманными, а содержащаяся в приговоре оценка этих утверждений сомнений не вызывает.

В материалах дела не содержится доказательств, свидетельствующих о нарушениях органом предварительного расследования и судом уголовно-процессуального закона, как в ходе предварительного следствия, так и при исследовании доказательств, в том числе допросе свидетелей об обстоятельствах совершения осуждёнными инкриминированных им действий, в ходе судебного разбирательства настоящего уголовного дела.

Показания вышеуказанных свидетелей, в том числе ФИО88 и ФИО89, как в ходе предварительного расследования, так и в суде являлись последовательными и взаимодополняющими. При этом, как видно из протокола судебного заседания, имевшиеся, по мнению авторов жалоб, противоречия в показаниях этих свидетелей, были устранены путём их допроса в судебном заседании.

При наличии в показаниях свидетелей противоречий в соответствии с ч.3 ст.281 УПК РФ судом оглашались их показания, данные в ходе предварительного расследования, в частности, показания свидетелей <данные изъяты> которые они подтвердили в судебном заседании гарнизонного военного суда и которым в приговоре дана надлежащая оценка.

Допрошенные в ходе судебного следствия свидетели, отрицавшие факты какого-либо давления на них со стороны сотрудников правоохранительных органов, последовательно утверждали, что находились с осуждёнными в служебных взаимоотношениях и основания для оговора последних у них отсутствуют. При этом авторами жалоб каких-либо доводов, указывающих на наличие у указанных лиц мотива для оговора осуждённых, не приведено и в материалах дела таких доказательств не имеется.

Исследованный в суде протокол следственного эксперимента с участием свидетеля ФИО90 и бортинженера летательного аппарата АН-12, который, вопреки доводам апелляционных жалоб, проведён в соответствии с требованиями ст.181, 164 и 166 УПК РФ, обоснованно принят судом в качестве доказательств по делу.

В частности, следственный эксперимент проводился с целью проверки показаний указанного свидетеля на предварительном следствии. В результате этого следственного действия было установлено, что при работе специального оборудования АПА-5Д на 5 передаче, а не на 4 передаче, как указывалось в отчётной документации изготовленной ФИО2 и ФИО3, достигается значительная, около 50%, экономия топлива. Показания, данные ФИО91 в ходе предварительного расследования, в том числе при производстве следственных действий, подтверждены им в суде. При проведении данного следственного действия свидетель ФИО92 в качестве специалиста не привлекался.

Таким образом, каких-либо сведений о заинтересованности свидетелей обвинения, в том числе свидетелей ФИО93 и ФИО94, при даче ими в ходе предварительного следствия и в судебном заседании гарнизонного военного суда показаний по обстоятельствам дела, оснований для оговора, равно как и существенных противоречий, ставящих эти показания под сомнение, которые повлияли или могли повлиять на выводы и решение суда о виновности осуждённых, не установлено. Не являются таковыми и приведённые в апелляционных жалобах доводы.

Вместе с тем, суд первой инстанции обоснованно отнёсся критически и дал надлежащую оценку показаниям осуждённых, свидетеля ФИО95, а также свидетелей ФИО96, ФИО97, ФИО98, ФИО99, ФИО100, ФИО101, ФИО102, ФИО103 и ФИО104 в судебном заседании в части исправности автомобиля «ЗИЛ-131», военный №, отвергнув их с приведением в приговоре мотивов принятого решения.

Вывод гарнизонного военного суда о том, что эти показания осуждённых, как и свидетеля ФИО105 в судебном заседании не соответствуют действительности, является правильным, поскольку какими-либо объективными доказательствами они не подтверждены и опровергаются показаниями свидетелей обвинения, согласующимися с иными доказательствами по делу.

Каких-либо оснований для признания показаний свидетеля ФИО106 данных им в ходе предварительного следствия недостоверными, как на то указывают авторы жалоб, у суда не имелось, а утверждения ФИО107 об оказании на него давления сотрудниками правоохранительных органов, в связи с чем якобы он оговорил осуждённых, являются надуманными и противоречат материалам дела.

Допрошенный в ходе предварительного следствия свидетель ФИО108 давал последовательные показания об обстоятельствах причастности осуждённых к хищению топлива, оформления по просьбе ФИО3 подложной путевой документации и неисправности вышеуказанного автомобиля «ЗИЛ-131», обоснованно признанные судом первой инстанции достоверными, поскольку эти показания ФИО109 согласуются и с иными доказательствами по делу. Ни в ходе проведения, ни по окончании с ними следственных действий от ФИО110 каких-либо жалоб и заявлений не поступало.

В судебном заседании в части указанных обстоятельств ФИО111 давал показания, которые противоречили как его собственным показаниям в ходе предварительного следствия, так и показаниям иных свидетелей, а после оглашения, в соответствии с ч.3 ст.281 УПК РФ его показаний, данных на предварительном следствии в ходе допроса, о причинах изменения им показаний в судебном заседании, кроме ничем не подтверждённых утверждений об оказании на него давления, пояснить ничего не смог, и каких-либо убедительных доводов о причине изменения ранее данных им показаний не привёл.

Таким образом, оглашённые в судебном заседании с соблюдением требований уголовно-процессуального закона эти показания ФИО112 обоснованно приняты судом в качестве доказательства по делу.

Показания, в том числе допрошенных по ходатайству стороны защиты, свидетелей ФИО113, ФИО114, ФИО115, ФИО116, ФИО117, ФИО118, ФИО119, ФИО120 и ФИО121 в судебном заседании в части исправности автомобиля «ЗИЛ-131» военный № в дни их дежурства по автопарку воинской части, вопреки утверждениям авторов жалоб, показаний свидетелей обвинения, как и в целом обстоятельств, предъявленного осуждённым обвинения, не опровергают, о недостоверности иных, исследованных судом доказательств не свидетельствуют и на выводы суда о виновности осуждённых в совершении преступления, в котором они признаны виновными, не влияют.

Из показаний этих свидетелей следует, что вывод об исправности указанной автомашины они сделали исходя из предъявленных им в ходе предварительного следствия путевых листов, на которых имелись их подписи. За выездом и въездом этого автомобиля они не следили и сам автомобиль не осматривали.

Как верно указал суд первой инстанции, показания этих свидетелей в данной части опровергаются как исследованными при разбирательстве дела учётно-путевыми документами, в том числе путевыми листами на указанный автомобиль, так и показаниями командира батальона свидетеля ФИО122, начальника КТП воинской части и исполнявшего его обязанности соответственно свидетелей ФИО123 и ФИО124 о том, что указанные путевые листы являются фиктивными, поскольку подписи в этих путевых листах им не принадлежат, ввиду чего быть допущенной к эксплуатации и выезжать из парка автомашина «ЗИЛ-131» № не могла.

При таких обстоятельствах, с учётом иных исследованных доказательств, в том числе показаний свидетелей ФИО125, ФИО126, ФИО127, ФИО128 и ФИО129, а также заключений экспертов, проводивших почерковедческие экспертизы, суд первой инстанции пришёл к правильному выводу о подтверждённой неисправности указанного автомобиля и подложности путевых листов на него, которые были изготовлены осуждёнными с целью хищения керосина.

В силу изложенного суд первой инстанции установил юридически значимые обстоятельства предмета доказывания на основании иных, исследованных в судебном заседании доказательств и обоснованно отказал стороне защиты в удовлетворении ходатайства об истребовании рабочих тетрадей начальника КТП, журналов прибытия-убытия автомашин и формуляров агрегатов из воинской части, в связи с чем доводы авторов жалоб об обратном не могут быть признаны состоятельными.

Не могут быть признаны обоснованными также утверждения осуждённых и их защитников о том, что ни в ходе предварительного расследования, ни в ходе судебного разбирательства не установлен размер причинённого имущественного ущерба на момент совершения инкриминируемого деяния, и их же ссылки на необъективность специалиста, составившего заключение от 4 февраля 2020 г., а также о необоснованном отказе судом в назначении судебной экспертизы для установления размера имущественного ущерба.

Исходя из положений ст.58 и ч.3 ст.80 УПК РФ, специалист может привлекаться к участию в судебном разбирательстве для оказания содействия сторонам и суду в осмотре предметов и документов, применении технических средств, для постановки вопросов эксперту, а также разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию. Специалист высказывает своё суждение по заданным ему вопросам как в устном виде, что отражается в протоколе судебного заседания, так и в виде заключения, которое приобщается к материалам дела. При этом заключение специалиста не может подменять заключение эксперта, если оно требуется по делу.

Из указанного заключения специалиста от 4 февраля 2020 г., отвечавшего на поставленные следователем вопросы административно-хозяйственного исследования усматривается, что его содержание основано на исследованных им материалах дела, соответствует требованиям уголовно-процессуального закона, содержит объективные и развёрнутые ответы на все поставленные вопросы, а также сведения об образовании, квалификации специалиста и стаже его работы. Оснований сомневаться в его выводах не имеется.

Основанные на несогласии с заключением специалиста ФИО130 доводы апелляционных жалоб о нарушениях действующего законодательства при проведении этим специалистом исследования, как и утверждения об отсутствии у специалиста надлежащего образования и его предвзятости, являются предположением и на каких-либо объективных данных не основаны.

Уголовно-процессуальный закон предусматривает разъяснение специалисту его прав и обязанностей, предусмотренных ст.58 УПК РФ, что было сделано следователем в постановлении о привлечении к участию в деле специалиста от 25 ноября 2019 г., и не содержит запрета на порядок привлечения специалиста для разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию и дачи заключения, в том числе привлечение для этого специалиста государственной организации, в соответствии с которым специалистом ФИО8 и давалось его заключение.

Размер причинённого действиями осуждённых имущественного ущерба определён на основании исследованных в судебном заседании доказательств, в том числе на основании заключения специалиста от 4 февраля 2020 г. и акта хозяйственной деятельности по службе горючего (по отдельным вопросам) 1 технической роты войсковой части № и пункта заправки этой войсковой части, а также справки из ФКУ «Управление финансового обеспечения Министерства обороны РФ по ЗВО» о стоимости за килограмм топлива, числящегося на бюджетном учёте войсковой части №, по состоянию на 16 апреля 2019 г.

Данный порядок определения размера причинённого ущерба соответствует положениям закона, поскольку определяя стоимость имущества, похищенного в результате мошенничества, присвоения или растраты, следует исходить из его фактической стоимости на момент совершения преступления. При отсутствии сведений о стоимости похищенного имущества она может быть установлена на основании заключения специалиста или эксперта (п.30 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»).

Вместе с тем суд, определяя размер причинённого ущерба, дал в приговоре правильную оценку исследованным доказательствам, в том числе показаниям свидетелей ФИО131 и ФИО132, проведённым по делу экспертным исследованиям и заключению специалиста ФИО133, и, в соответствии с установленными обстоятельствами, с учётом позиции государственного обвинителя и частичного возмещения причинённого ущерба ФИО6 и Гаспаряном, верно определил сумму причинённого войсковой части № материального ущерба.

При таких обстоятельствах оснований для признания заключения специалиста от 4 февраля 2020 г. недопустимым доказательством не имелось, в связи с чем оно в совокупности с другими приведёнными в приговоре доказательствами обоснованно положено в основу выводов суда о виновности осуждённых в совершении инкриминируемого деяния и размере причинённого ими ущерба.

В связи с изложенным отсутствовали у суда первой инстанции также и основания для назначения в судебном заседании экспертизы, и суд обоснованно отклонил ходатайство стороны защиты о назначении и проведении экспертизы для установления размера материального ущерба, приведя подробные аргументы в своём постановлении. Указанные в ходатайстве вопросы не нуждались в дополнительном экспертном исследовании ввиду отсутствия обстоятельств, которые бы указывали на необходимость удовлетворения заявленного стороной защиты ходатайства.

Вопреки утверждениям авторов жалоб, у суда первой инстанции не имелось оснований и для назначения почерковедческой экспертизы подписей ФИО2 на документах первичного учёта движения ГСМ.

Случаи, когда назначение и производство судебной экспертизы по уголовному делу является обязательным, перечислены в ст.196 УПК РФ. Проверка ничем не обоснованных утверждений осуждённого ФИО2 о том, что он не подписывал исследованные судом документы, к таким случаям не относится, на что обоснованно указано гарнизонным военным судом.

Судом первой инстанции на основании совокупности исследованных доказательств установлены факты ненадлежащего ведения ФИО2 и ФИО3 документации по учёту выдачи горючего, а также факты подделки и оформления прошедшими числами отчётной документации, которую в период октября 2018 – апреля 2019 гг. готовил ФИО3, а подписывал и представлял на утверждение вышестоящим должностным лицам воинской части именно ФИО2, являвшийся, в том числе в этот период, материально ответственным за учёт и расходование топлива должностным лицом 1-й технической роты.

Данные выводы суда являются верными, поскольку основаны на являющихся допустимыми доказательствами показаниях осуждённого ФИО4, свидетелей ФИО134 – командира войсковой части, ФИО135 и ФИО136 – заместителя командира воинской части и командира батальона соответственно, заместителя командира роты ФИО137, водителей автомашин – <данные изъяты>, иных доказательствах, а также, вопреки утверждениям авторов жалоб, представленными в суд, приобщёнными по ходатайству государственного обвинителя и исследованными в ходе судебного следствия материалами проверки 301 военной прокуратуры гарнизона, содержащими подписанные ФИО2 документы первичного учёта движения ГСМ за период октября 2018 – апреля 2019 гг.

В силу изложенного суд первой инстанции обоснованно признал несостоятельными утверждения ФИО2, Мостового, ФИО5 и ФИО4 об их отсутствии в воинской части в связи с нахождением в отпусках и командировках, а также ФИО2 о том, что ответственным за сохранность, учёт и списание ГСМ в указанный период являлся ФИО138, поскольку указанные обстоятельства предъявленного обвинения не опровергали и не исключали совершение осуждёнными хищения топлива в указанный длительный период времени. С данным выводом соглашается и суд апелляционной инстанции.

Утверждения авторов жалоб о том, что суд не дал оценки вышеуказанным доказательствам, не привёл мотивы, по которым отверг доводы стороны защиты о недопустимости указанных в апелляционных жалобах доказательств, также являются необоснованными.

Как видно из материалов дела, оценка соблюдения законодательства при получении доказательств по делу, в том числе указанных в жалобах осуждённых и их защитников, и допустимости их как доказательств, дана не только в приговоре, но содержится и в постановлениях суда, вынесенных по результатам рассмотрения неоднократно заявлявшихся стороной защиты ходатайств об исключении из числа доказательств протоколов следственных действий, заключений экспертов и специалиста, а также иных доказательств.

Указанные ходатайства стороны защиты были рассмотрены гарнизонным военным судом в соответствии с требованиями ст.235 и 256 УПК РФ, а мотивированные постановления об отказе в удовлетворении этих ходатайств оглашены в судебном заседании и приобщены к материалам дела.

Из материалов дела видно, что в обвинительном заключении указаны формулировка предъявленного обвинения, часть и статья уголовного закона, предусматривающие ответственность за преступление, место и время его совершения, способы, последствия и иные обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, предусмотренные ст.73 УПК РФ, позволяющие суду проверить и дать им оценку. Изложенное в этом заключении обвинение, предъявленное осуждённым, соответствует обвинению, изложенному в постановлении о привлечении последних в качестве обвиняемых, приведены доказательства, которые, по мнению следствия, подтверждают их вину в предъявленном обвинении, также в нем отражены данные об их личностях, то есть обвинительное заключение по своей форме и содержанию отвечает требованиям ч.1-3 ст.220 УПК РФ, в ввиду чего утверждения в жалобах об обратном являются необоснованными.

Согласно статье 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать, в том числе: описание преступного деяния, признанного судом доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения; формы вины, мотивов, целей и последствий преступления; доказательства, на которых основаны выводы суда в отношении подсудимого, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства; указание на обстоятельства, смягчающие и отягчающие наказание, а в случае признания обвинения в какой-либо части необоснованным или установления неправильной квалификации преступления – основания и мотивы изменения обвинения.

В силу данных положений уголовно-процессуального закона у суда первой инстанции отсутствовала необходимость давать в приговоре оценку представленным стороной обвинения доказательствам виновности осуждённых в совершении преступления в составе организованной группы, поскольку, с учётом позиции государственного обвинителя, указанный квалифицирующий признак был исключён из объёма обвинения осуждённых по данному уголовному делу.

Вопреки доводам апелляционных жалоб, выступлений осуждённых и их защитников в суде апелляционной инстанции, на основании исследованных доказательств гарнизонный военный суд правильно установил фактические обстоятельства совершённого преступления, причастность к его совершению и конкретные действия каждого из осуждённых, и, мотивировав своё решение, пришёл к правильному выводу о том, что характер поведения осуждённых как до, так и после совершения преступления, а также согласованность и взаимообусловленность действий ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5 и Мостового, на что указывают, в частности, как сведения о многочисленных телефонных соединениях осуждённых в период ноября 2018 – сентября 2019 гг., так и информация о движении денежных средств в инкриминированный период времени, согласно которой неоднократно совершились переводы денежных средств от свидетелей ФИО139 и ФИО140 Мостовому и ФИО5, неоднократные денежные переводы денежных средств от ФИО5 Селиванову, а также показания свидетелей ФИО141, ФИО142, ФИО143, ФИО144 и ФИО145 об обстоятельствах распределения ФИО2 денежных средств, вырученных от продажи похищенного топлива различных видов, в том числе керосина, между другими осуждёнными, в число которых входил и ФИО4, что свидетельствует о корыстной направленности их умысла в ходе совместного хищения принадлежащего войсковой части № топлива.

Согласно приговору ФИО2 признан виновным в покушении на присвоение вверенного ему чужого имущества в крупном размере с использованием своего служебного положения, которое не было доведено до конца по не зависящим от него обстоятельствам. ФИО3, ФИО4, ФИО5 и Мостовой признаны виновными в пособничестве в совершении ФИО2 этого преступления с использованием служебного положения ФИО2, то есть осуждённые совершили не ряд тождественных преступлений, а единое продолжаемое преступление, при совершении которого их умыслом охватывалось присвоение различных видов топлива ФИО2 путём списания в увеличенном размере этого топлива, что давало последнему реальную возможность распоряжаться созданными таким образом при пособничестве ФИО4 и других осуждённых излишками различных видов топлива, в том числе авиационного керосина, в связи с чем утверждения в апелляционных жалобах об обратном не могут быть признаны состоятельными.

Не могут быть признаны обоснованными и утверждения авторов жалоб об отсутствии у Ворошилова статуса должностного лица.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п.29 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30.11.2017 №48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате» и п.2, 5 и 6 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 №19 «О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий», на которые содержится ссылка в жалобах, под лицами, использующими своё служебное положение при совершении мошенничества, следует понимать должностных лиц, обладающих признаками, предусмотренными примечанием 1 к ст.285 УК РФ, в соответствии с которым должностными признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию выполняющие, в том числе организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в Вооружённых Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации. Как административно-хозяйственные функции надлежит рассматривать полномочия должностного лица по управлению и распоряжению имуществом и (или) денежными средствами, находящимися на балансе воинских частей и подразделений, а также по совершению иных действий (например, по осуществлению контроля за движением материальных ценностей, определению порядка их хранения, учёта и контроля за их расходованием). Исполнение функций должностного лица по специальному полномочию означает, что лицо исполняет организационно-распорядительные или административно-хозяйственные функции, возложенные на него, в том числе приказом или распоряжением вышестоящего должностного лица.

Статус ФИО2 как должностного и материально ответственного лица подтверждается не только исследованными в судебном заседании общими и типовыми должностными обязанностями последнего, но и согласующимися с указанными доказательствами показаниями вышестоящих должностных лиц, в том числе его прямых и непосредственных начальников, а также иными исследованными доказательствами, в частности, подписанными ФИО2 документами по учёту и расходованию топлива в инкриминируемый период.

Таким образом, действия ФИО2 по ч.3 ст.30, ч.3 ст.160 УК РФ как покушение на присвоение вверенного ему чужого имущества в крупном размере с использованием своего служебного положения, которое не было доведено до конца по не зависящим от него обстоятельствам, судом первой инстанции квалифицированы верно.

Вместе с тем, по смыслу закона, исполнителем присвоения с использованием служебного положения может являться только лицо, которое соответствует признакам, предусмотренным примечанием 1 к ст.285 УК РФ. Исходя из положений ч.4 ст.34 УК РФ лица, не обладающие указанными признаками специального субъекта мошенничества, но непосредственно участвовавшие в хищении имущества согласно предварительной договорённости с должностным лицом, должны нести уголовную ответственность по ст.33 и ст.160 УК РФ в качестве организаторов, подстрекателей или пособников, а пособничество в его совершении не образует квалифицирующего признака этого преступления – его совершения группой лиц по предварительному сговору.

Таким образом, суд первой инстанции, установив фактические обстоятельства совершённого осуждёнными покушения на присвоение чужого имущества, правильно применил нормы материального права и, приведя в приговоре мотивы своего решения, приняв во внимание позицию государственного обвинителя в соответствии с положениями ч.8 ст.246 УПК РФ изменившего в судебном заседании обвинение подсудимых в сторону смягчения, а также с учётом положений ч.4 ст.34 УК РФ, обоснованно переквалифицировал действия не обладающих признаками специального субъекта ФИО3, ФИО4, ФИО5 и Мостового на ч.5 ст.33, ч.3 ст.30, ч.3 ст.160 УК РФ.

При таких обстоятельствах доводы авторов апелляционных жалоб о недоказанности обвинения и неверной юридической оценке действий осуждённых, судебная коллегия не может признать состоятельными.

Доводы апелляционных жалобы ФИО5 и его защитника – адвоката Виноградова о незаконности, необоснованности и несправедливости приговора в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, неправильным применением уголовного закона и существенным нарушением уголовно-процессуального закона являются необоснованными, поскольку каких-либо обстоятельств, подтверждающих указанные доводы, авторами жалоб не приведено.

Предусмотренные ст.73 УПК РФ обстоятельства, подлежащие доказыванию, приговором установлены.

Вопреки утверждениям авторов жалоб, сам приговор, в том числе описание преступного деяния с указанием времени, места совершения преступления, мотива и цели, соответствует требованиям ст.307-309 УПК РФ. Описательно-мотивировочная часть приговора содержит доказательства, на которых основаны выводы суда о виновности осуждённого и приведены мотивы, по которым суд отверг другие доказательства.

Утверждения авторов жалоб о том, что предварительным расследованием и судом не установлена объективная сторона преступления, в совершении которого признаны виновными осуждённые, не описаны их действия, а также о расширении судом объёма предъявленного им обвинения в связи с признанием в действиях последних корыстного мотива, противоречат материалам дела и не могут быть признаны состоятельными.

Указание, в том числе и на признаки состава преступления, вменённого в обвинение осуждённым, приведены не только в постановлениях о их привлечении в качестве обвиняемых и обвинительном заключении, но и содержится в приговоре суда.

При этом уголовно – процессуальный закон не содержит указаний на обязанность государственного обвинителя разъяснять подсудимому предъявленное обвинение, а председательствующему по делу прерывать для этого судебное следствие (ч.1 и 2 ст.273 УПК РФ), как на то указывает адвокат Ошакбаева. Разъяснение существа предъявленного обвинения возложено на следователя (ч.5 ст.172 УПК РФ), а защита прав и интересов подозреваемых и обвиняемых, а также оказание им юридической помощи при производстве по уголовному делу, является обязанностью защитника (ст.49 и 53 УПК РФ).

Нарушений уголовно-процессуального закона при рассмотрении уголовного дела, в том числе права осуждённых на защиту, судом допущено не было.

Вопреки доводам авторов жалоб, из протокола судебного заседания не усматривается, что со стороны председательствующего по делу проявлялись предвзятость, необъективность или заинтересованность в исходе дела. Председательствующий в судебном заседании, сохраняя объективность и беспристрастность, обеспечил полное равноправие сторон, принял предусмотренные законом меры по реализации принципа состязательности, создал все необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела.

В ходе судебного следствия стороны не были ограничены в представлении доказательств и заявлении ходатайств, и активно пользовались своими процессуальными правами. Все представленные доказательства судом исследованы и получили надлежащую оценку в приговоре, заявленные ходатайства, в том числе указанные в апелляционных жалобах, разрешены судом в установленном законом порядке, принятые по ним решения обоснованы, мотивированы и являются правильными. Из этого же протокола видно, что в ходе судебного разбирательства ходатайств о назначении бухгалтерской и административно-хозяйственной экспертиз, как на то указывают авторы жалоб, стороной защиты заявлено не было. По окончании судебного следствия участники судебного разбирательства, в том числе и сторона защиты, ходатайств о дополнении судебного следствия не заявили.

Из материалов дела следует, что осуждённые совместно со своими защитниками – адвокатами приняли участие в судебном разбирательстве, а судом им была обеспечена возможность в полном объёме реализовать свои процессуальные права без каких-либо ограничений.

Вместе с тем, вопреки доводам адвоката Ошакбаевой, действия председательствующего в судебном заседании, уточнявшего позицию допрашивавшихся стороной обвинения лиц и снимавшего неоднократно задававшиеся участникам судебного разбирательства стороной защиты вопросы, не относящиеся к предмету доказывания по делу, соответствовали его полномочиям, предусмотренным ст.243 УПК РФ, и препятствий для исследования стороной защиты доказательств не создавали. Суд также обоснованно предоставил государственному обвинителю возможность реализовать права, предусмотренные ч.5 ст.246 УПК РФ, представляя доказательства по делу в соответствии с обвинительным заключением и предложенным им порядком, поскольку стороны обвинения и защиты равноправны перед судом, а суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создаёт необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ч.3 и 4 ст.15 УПК РФ).

Таким образом, доводы апелляционных жалоб представляют собой субъективную переоценку их авторами доказательств, исследованных гарнизонным военным судом, и установленных обстоятельств. Факт того, что данная судом оценка доказательств и квалификация действий осуждённых не совпадает с их позицией, не свидетельствует о нарушении судом первой инстанции требований материального и уголовно-процессуального законов, на законность и обоснованность приговора не влияет и основанием для его отмены не является.

Наказание осуждённым, в том числе ФИО2 назначено обоснованно, в соответствии с требованиями ст.307 УПК РФ, с приведением в приговоре мотивов принятого решения, являясь по своему виду и размеру справедливым.

Решая вопрос о назначении наказания осуждённым, суд учёл конкретные значимые обстоятельства дела и данные о личности каждого из них, сведения, положительно характеризующие осуждённых по военной службе и что ранее они ни в чем предосудительном замечены не были, принял во внимание наличие на иждивении ФИО2, ФИО3 и ФИО5 малолетних детей, принятие ФИО6 и Гаспаряном мер к возмещению причинённого потерпевшему имущественного ущерба, также оказание Гаспаряном помощи <данные изъяты>.

Признав вышеуказанные обстоятельства в их совокупности смягчающими, гарнизонный военный суд за совершение преступления, предусмотренного ч.3 ст.160 УК РФ, относящегося к категории тяжких, также учёл имущественное положение семей осуждённых и возможность получения ими денежного дохода, обоснованно посчитав возможным назначить каждому из них наиболее мягкий вид, а Гаспаряну, Мостовому и ФИО9 и близкий к минимальному размер наказания, предусмотренного санкцией ч.3 ст.160 УК РФ, о чём прямо указал в приговоре.

Вместе с тем суд первой инстанции принял во внимание характер и степень общественной опасности, обстоятельства совершённого осуждёнными тяжкого преступления и обоснованно не усмотрел оснований как для применения положений ч.6 ст.15 УК РФ, так и исключительных обстоятельств, существенно уменьшающих общественную опасность деяния, являющихся основанием для назначения каждому из них наказания с применением правил ст.64 УК РФ, то есть требования ст.6 и 60 УК РФ судом выполнены.

Таким образом, назначенное осуждённым наказание соразмерно содеянному, соответствует целям наказания, предусмотренным ч.2 ст.43 УК РФ, по своему виду и размеру явно несправедливым ввиду его чрезмерной суровости не является и оснований для его смягчения, путём применения ст.64 УК РФ, а также изменения категории преступления на менее тяжкую в соответствии с ч.6 ст.15 УК РФ, не имеется.

Гражданский иск Министерства обороны Российской Федерации о возмещении материального ущерба, с учётом его размера, установленного в судебном заседании, разрешён судом в соответствии с требованиями ст.1064 ГК РФ.

При таких обстоятельствах, оснований для отмены или изменения приговора и удовлетворения апелляционных жалоб, в том числе по изложенным в них доводам, не имеется.

На основании изложенного и руководствуясь ст.389.20, 389.28 и 389.33 УПК РФ, судебная коллегия окружного военного суда

о п р е д е л и л а:

приговор Санкт-Петербургского гарнизонного военного суда от 11 июня 2021 года в отношении ФИО2, ФИО3, ФИО4, ФИО5 и ФИО6 оставить без изменения, а апелляционные жалобы осуждённых ФИО2, ФИО4, ФИО5, адвокатов Виноградова Ю.Ю. и Ошакбаевой М.А. – без удовлетворения.

Приговор и апелляционное определение могут быть обжалованы в кассационном порядке в соответствии с требованиями главы 47.1 УПК РФ в Кассационный военный суд через Санкт-Петербургский гарнизонный военный суд в течение шести месяцев со дня вступления в законную силу.

Осуждённые вправе ходатайствовать об участии в рассмотрении уголовного дела судом кассационной инстанции.

Верно: судья Д.Н. Одиноков