Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании апелляционные жалобы ФИО1, конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «Хевисс» ФИО2 на определение Арбитражного суда Челябинской области от 10.03.2022 по делу № А76-30052/2018 о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

В судебное заседание явился конкурсный управляющий общества с ограниченной ответственностью «Хевисс» ФИО2 (паспорт).

Определением Арбитражного суда Челябинской области от 19.09.2018 по заявлению общества с ограниченной ответственностью «Северные газовые магистрали» (ООО «СГМ») возбуждено дело о банкротстве общества с ограниченной ответственностью «Хевисс» (ООО «Хевисс», Общество, должник).

Решением суда от 02.04.2019 должник признан несостоятельным (банкротом), введена процедура конкурсного производства, конкурсным управляющим утверждена ФИО2.

Конкурсный управляющий ООО «Хевис» ФИО2 обратилась в арбитражный суд с заявлением (вх. № 10848 от 05.02.2021) о привлечении ФИО3 (далее – ответчик1), ФИО1 (далее – ответчик2) к субсидиарной ответственности по обязательствам ООО «Хевисс», взыскании с указанных лиц в солидарном порядке денежных средств в размере 8 083 108 рублей 59 коп.

Определением Арбитражного суда Челябинской области от 10.03.2022 заявление конкурсного управляющего удовлетворено частично. Суд определил:взыскать солидарно с ФИО3, ФИО1 в пользу ООО «Хевисс» в порядке субсидиарной ответственности 100 000 руб. Взыскать с ФИО1 в пользу ООО «Хевисс» в порядке субсидиарной ответственности 7 676 108 руб. 59 коп.

Не согласившись с вынесенным определением, конкурсный управляющий ООО «Хевис» ФИО2 и ФИО1 обратились с апелляционными жалобами.

Конкурсный управляющий ООО «Хевис» ФИО2 в своей апелляционной жалобе не согласилась с вынесенным определением в части взыскания солидарно с ответчиков в пользу ООО «Хевисс» в порядке субсидиарной ответственности 100 000 руб., поскольку считает, что именно действиями ФИО3 причинен существенный вред имущественным правам кредиторов, которые лишились возможности получить удовлетворение своих требований. Считает, что в материалах дела отсутствуют доказательства добросовестного поведения ФИО3 направленного на возврат денежных средств. Оригиналы договоров до момента передачи их конкурсному управляющему даже не передавались ФИО1 Таким образом, размер субсидиарной ответственности за неисполнение обязательств ФИО3 перед конкурсными кредиторами и уполномоченным органом – 2 864 680,59 рублей.

ФИО1 в своей апелляционной жалобе указал, что тот факт, что 28.04.2017 между ответчиками заключен предварительный договор купли-продажи доли в уставном капитале должника не свидетельствует о том, что ФИО1 с этого момента влиял на действия должника и ринимал на себя ответственность за них.

На основании ст. ст. 184, 262 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судом апелляционной инстанции отказано в приобщении отзыва на апелляционную жалобу ФИО3 к материалам дела ввиду неисполнения обязанности по заблаговременному направлению указанного документа в адрес лиц, участвующих в деле.

Лица, участвующие в деле, о времени и месте рассмотрения апелляционной жалобы уведомлены посредством почтовых отправлений, а также путем размещения информации на официальном сайте суда в информационно-телекоммуникационной сети «Интернет».

В соответствии со статьями 123, 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации дело рассмотрено судом апелляционной инстанции в отсутствие лиц, участвующих в деле, их представителей.

В судебном заседании конкурсный управляющий ООО «Хевисс» ФИО2 выступил с пояснениями, поддержала доводы своей апелляционной жалобы.

Законность и обоснованность судебного акта проверены судом апелляционной инстанции в порядке, предусмотренном главой 34 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Как следует из материалов дела и установлено судом, в период с 15.07.2016 по 12.10.2017 генеральным директором ООО «Хевисс» являлся ФИО3, в период после 12.10.2017 – генеральным директором и с 02.08.2017 участником Общества с долей в размере 100% уставного капитала являлся ФИО1

В обоснование заявленных требований конкурсный управляющий указал на несоблюдение руководителем (ФИО3, а после ФИО1) должника обязанности по обращению в суд с заявлением о признании возглавляемого им предприятия банкротом (п. 2 ст. 9 Закона о банкротстве); на действия, бездействие ФИО3, ФИО1, ставшие необходимой причиной банкротства должника (ст. 61.11 Закона о банкротстве); на неисполнение ФИО1 обязанности по передаче конкурсному управляющему документации и материальных ценностей должника.

Разрешая заявленные требования, суд первой инстанции исходил из следующего.

В соответствии с пунктом 1 статьи 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статьей 32 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее - Закон о банкротстве) дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными федеральными законами, регулирующими вопросы несостоятельности (банкротства).

Согласно пункту 5 статьи 10 Закона о банкротстве заявление о привлечении контролирующих должника лиц к ответственности по основаниям, предусмотренным указанным Законом, рассматривается арбитражным судом в деле о банкротстве должника. Указанное заявление может быть подано в ходе конкурсного производства арбитражным управляющим по своей инициативе либо по решению собрания кредиторов или комитета кредиторов.

Федеральным законом от 29.07.2017 № 266-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» (далее - Федеральный закон от 29.07.2017 № 266-ФЗ) введена в действие глава III.2 Закона о банкротстве «Ответственность руководителя должника и иных лиц в деле о банкротстве», положения статьи 10 Закона о банкротстве утратили свое действие.

Переходные положения изложены в статье 4 Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ, согласно которым рассмотрение заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности, предусмотренной статьей 10 Закона о банкротстве, которые поданы с 01.07.2017, производится по правилам Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ; положения подпункта 1 пункта 12 статьи 61.11, пунктов 3 - 6 статьи 61.14, статей 61.19 и 61.20 Закона о банкротстве в редакции Федерального закона от 29.07.2017 № 266-ФЗ применяются к заявлениям о привлечении контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности в случае, если определение о завершении или прекращении процедуры конкурсного производства в отношении таких должников либо определение о возврате заявления уполномоченного органа о признании должника банкротом вынесены после 01.09.2017.

Между тем, действие норм материального права во времени, подчиняется иным правилам, а именно пункта 1 статьи 4 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому акты гражданского законодательства не имеют обратной силы и применяются к отношениям, возникшим после введения их в действие; действие закона распространяется на отношения, возникшие до введения его в действие, только в случаях, когда это прямо предусмотрено законом.

Таким образом, подлежит применению подход, изложенный в пункте 2 Информационного письма Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.04.2010 № 137, согласно которому к правоотношениям между должником и контролирующими лицами подлежит применению та редакция Закона о банкротстве, которая действовала на момент возникновения обстоятельств, являющихся основанием для их привлечения к такой ответственности.

В рассматриваемом случае на момент возникновения обстоятельств, на которые ссылается конкурсный управляющий в обоснование заявленных требований статьи 9, 10 Закона о банкротстве действовали в редакции Закона № 134-ФЗ.

В соответствии с пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве нарушение обязанности по подаче заявления должника в арбитражный суд в случаях и в срок, которые установлены статьей 9 настоящего Федерального закона, влечет за собой субсидиарную ответственность лиц, на которых настоящим Федеральным законом возложена обязанность по принятию решения о подаче заявления должника в арбитражный суд и подаче такого заявления, по обязательствам должника, возникшим после истечения срока, предусмотренного пунктами 2 и 3 статьи 9 настоящего Федерального закона.

В соответствии с пунктом 1 статьи 9 Закона о банкротстве руководитель должника или индивидуальный предприниматель обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд в случае, если: удовлетворение требований одного кредитора или нескольких кредиторов приводит к невозможности исполнения должником денежных обязательств или обязанностей по уплате обязательных платежей и (или) иных платежей в полном объеме перед другими кредиторами; органом должника, уполномоченным в соответствии с его учредительными документами на принятие решения о ликвидации должника, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника; органом, уполномоченным собственником имущества должника - унитарного предприятия, принято решение об обращении в арбитражный суд с заявлением должника; обращение взыскания на имущество должника существенно осложнит или сделает невозможной хозяйственную деятельность должника; должник отвечает признакам неплатежеспособности и (или) признакам недостаточности имущества; настоящим Федеральным законом предусмотрены иные случаи.

Заявление должника должно быть направлено в арбитражный суд в случаях, предусмотренных пунктом 1 настоящей статьи, в кратчайший срок, но не позднее чем через месяц с даты возникновения соответствующих обстоятельств (пункт 2 статьи 9 Закона о банкротстве).

Данные нормы права касаются недобросовестных действий руководителя должника, который, не обращаясь в арбитражный суд с заявлением должника о его собственном банкротстве при наличии к тому оснований, фактически скрывает от кредиторов информацию о неудовлетворительном имущественном положении юридического лица; подобное поведение руководителя влечет за собой принятие уже несостоятельным должником дополнительных долговых реестровых обязательств в ситуации, когда не могут быть исполнены существующие, влечет заведомую невозможность удовлетворения требований новых кредиторов, от которых были скрыты действительные факты, и, как следствие, возникновение убытков на стороне этих новых кредиторов, введенных в заблуждение в момент предоставления должнику исполнения.

Аналогичные положения содержатся в статье 61.12 Закона о банкротстве.

При исследовании в совокупности указанных обстоятельств следует учитывать, что обязанность руководителя по обращению в суд с заявлением о банкротстве возникает в момент, когда добросовестный и разумный руководитель, находящийся в сходных обстоятельствах, в рамках стандартной управленческой практики, учитывая масштаб деятельности должника, должен был объективно определить наличие одного из обстоятельств, указанных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве (пункт 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21.12.2017 № 53).

В предмет доказывания по спорам о привлечении руководителей к ответственности, предусмотренной пунктом 2 статьи 10 Закона о банкротстве, входит установление следующих обстоятельств: возникновение одного из условий, перечисленных в пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве; момент возникновения данного условия; факт неподачи руководителем в суд заявления о банкротстве должника в течение месяца со дня возникновения соответствующего условия; объем обязательств должника, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве.

Из материалов дела следует, что между ООО «СГМ» (покупателем) и ООО «Хевисс» (поставщиком) 10.05.2017 заключен договор № 3348-17/СГМ поставки (далее – договор), по условиям которого поставщик обязался передать в собственность покупателя нефтепродукты (далее – товар), а покупатель обязался принять и оплатить их в соответствии с договором.

Во исполнение пункта 6.2. дополнительного соглашения № 1 ООО «СГМ» оформило, а Банк-эмитент публичное акционерное общество «РосДорБанк» (далее – ПАО «РосДорБанк») выставило (перечислило денежные средства на счет Банка-Исполнителя (публичное акционерное общество «ЧЕЛИНДБАНК») с одновременным направлением в Банк-Исполнитель условий аккредитива) в адрес ООО «Хевисс» аккредитив на сумму 25 480 625 руб. на срок 30 календарных дней.

24.05.2017 в соответствии с пунктом 6.1. Дополнительного соглашения № 1 (в редакции Дополнительного соглашения № 2 от 24.05.2017) ООО «СГМ» перечислило ООО «Хевисс» авансовый платеж в размере 3 300 000 руб., что подтверждается платежным поручением от 24.05.2017 № 1357.

В связи с нарушением ООО «Хевисс» обязательств по сроку поставки товара, предусмотренного договором, ООО «СГМ» направило письмо от 31.05.2017 исх. № 928, согласно которому уведомило ООО «Хевисс» о том, что отсутствие поставок нефтепродуктов в адрес грузополучателя - ООО «Производственно-коммерческая фирма «Вест-Маркет» влечет соответствующие убытки для покупателя.

Поскольку поставка товара так и не была осуществлена поставщиком, ООО «СГМ» направило в адрес ООО «Хевисс» уведомление от 06.07.2017 исх. № 1267 о расторжении договора поставки в одностороннем порядке с 06.07.2017, в котором помимо прочего потребовало возвратить ранее перечисленный аванс в размере 3 300 000 руб., уплатить пени, проценты за пользование чужими денежными средствами и возместить упущенную выгоду.

В ответ на указанное уведомление ответчик письмом то 07.07.2017 № 25 просил истца предоставить отсрочку поставки.

В свою очередь, ООО «СГМ» письмом от 10.07.2017 № 1290 сообщило поставщику о том, что договор поставки от 10.05.2017 № 3348-17/СГМ является расторгнутым и предоставление отсрочки поставки товара по договору невозможно. Также ООО «СГМ» выразило готовность произвести зачет поставки в счет погашения выставленных требований в случае осуществления такой поставки со стороны ООО «Хевисс».

Поскольку требование о возврате денежных средств, уплате пеней, процентов за пользование чужими денежными средствами и убытков ответчиком так и не было исполнено, поставка товара в адрес грузополучателя ООО «Производственно-коммерческая фирма «Вест-Маркет» не произведена, ООО «СГМ» направило в адрес ООО «Хевисс» претензию от 10.07.2017 № 1294, которая была оставлена последним без удовлетворения.

Решением суда первой инстанции от 11.12.2017 по делу № А56-61468/2017 с должника в пользу ООО «СГМ» взыскано 3 300 000 руб. предварительной оплаты, 327 160 руб. 31 коп. неустойки, начисленной по состоянию на 06.07.2017, 119 274 руб. 66 коп. процентов за пользование чужими денежными средствами, начисленных с 07.07.2017 по 05.12.2017, 30 000 руб. понесенных расходов, 4 227 704 руб. упущенной выгоды, а также 62 622 руб. 55 коп. государственной пошлины.

Таким образом, согласно вышеуказанному решению суда задолженность Общества перед ООО «СГМ» в размере 8 066 761 руб. 52 коп. в результате неисполнения договора № 3348-17/СГМ поставки от 10.05.2017 образовалась по состоянию на 10.07.2017. До этой даты должник прилагал усилия для исполнения обязательств по договору (подписывал дополнительные соглашения об изменении сроков поставки, просил об отсрочке поставки). До указанной даты у должника отсутствовали признаки неплатежеспособности, что также установлено определением суда по настоящему делу от 16.07.2020, которым отказано в признании недействительными сделками перечислений денежных средств в адрес ООО «Стронг» в сумме 2 454 680 руб. 59 коп.

Как следует из материалов дела, для исполнения обязательств перед ООО «СГМ» должник в лице руководителя ФИО3 25.05.2017 заключило договор № 46/05 на перевозку грузов автомобильным транспортом с ООО «Стронг», а рамках которого за услуги перевозки грузов 25.05.2017 перечислило полученные от ООО «СГМ» денежные средства в сумме 2 454 680 руб. 59 коп., а также 01.06.2017 Общество заключило договор на перевозку груза автомобильным транспортом № 79/2017 с ООО «ГПС-Сервис», которому 15.06.2017 перечислило 410 000 руб.

В адрес ООО «СГМ» должна была осуществляться поставка топлива, приобретаемого ООО «Хевисс» по договору №01116ПНА1700 поставки нефтепродуктов с нефтебазы (склада) от 16.06.2017, заключенному должником (покупателем) с ООО «Лукойл-Волганефтепродукт» (поставщик). Данным договором предусмотрена 100% предварительная оплата продукции. В отсутствие предоплаты не была поставлена продукция.

Обязанность по возврату долга кредитору (ООО СГМ») не исполнена должником по причине того, что перечисленные ООО «Стронг» и ООО «ГПС-Сервис» денежные средства не были возвращены ООО «Хевисс».

При этом, ФИО3 неоднократно предпринимались попытки вплоть до смены учредителей и руководителя добиться от указанных перевозчиков возврата полученных по договорам перевозки денежных средств, что подтверждается представленной ФИО3 перепиской, в частности, письмом от 29.09.2017 и описью почтовых вложений. В период с 10.07.2017 по 12.10.2017 новых обязательств должник на себя не принимал.

На основании изложенного, судом первой инстанции сделал вывод, что датой наступления объективного банкротства (критического момента, когда должник из-за снижения стоимости чистых активов стал неспособен в полном объеме удовлетворить требования кредиторов, в том числе по уплате обязательных платежей), является 10.07.2017, что установлено также в решении суда от 11.12.2017 по делу № А56-61468/2017, следовательно, именно с этого момента возникла необходимость обращения руководителя в суд с заявлением о банкротстве должника, который должен был подать заявление должника о банкротстве не позднее 10.08.2017.

Согласно разъяснениям, приведенным в подпункте 2 пункта 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30.07.2013 N 62 "О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица", неразумными считаются действия директора, который до принятия решения о подаче заявления в суд о признании предприятия банкротом не предпринял обычных для деловой практики при сходных обстоятельствах мер, направленных на получение информации, необходимой и достаточной для его принятия.

Наличие антикризисной программы (плана) может подтверждаться не только документом, поименованным соответствующим образом, но и совокупностью иных доказательств (например, перепиской с контрагентами, органами публичной власти, протоколами совещаний и т.п.). При этом возложение субсидиарной ответственности допустимо, в частности, когда следование плану являлось явно неразумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах, либо когда план разрабатывался лишь для создания внешней иллюзии принятия антикризисных мер и получения отсрочки с тем, чтобы выиграть время для совершения противоправных действий, причиняющих вред кредиторам.

Оценивая действия ФИО3, суд исходил из того, что он добросовестно рассчитывал на преодоление финансовых затруднений в разумный срок и до смены руководителя (12.10.2017) прикладывал усилия для достижения такого результата, выполнение его плана являлось разумным с точки зрения обычного руководителя, находящегося в сходных обстоятельствах, в связи с чем признал, что ответчик1 может быть освобожден от ответственности по пункту 2 статьи 10 (статье 61.12) Закона о банкротстве.

Оценивая действия ФИО1 по подаче заявления о признании должника банкротом, суд пришел к выводу, что данная обязанность не исполнена в срок, установленный статьей 9 Закона о банкротстве, безосновательно, что влечет за собой субсидиарную ответственность этого лица в объеме обязательств должника, возникших после истечения месячного срока, предусмотренного пунктом 2 статьи 9 Закона о банкротстве, в данном случае перед уполномоченным органом в размере 210, 40 руб. недоимки и 16 136, 67 руб. пени, штрафов.

Согласно пункту 1 статьи 61.11 Закона о банкротстве, если полное погашение требований кредиторов невозможно вследствие действий и (или) бездействия контролирующего должника лица, такое лицо несет субсидиарную ответственность по обязательствам должника.

Субсидиарная ответственность наступает, когда банкротство должника вызвано не объективными (рыночными) факторами, а искусственно спровоцировано в результате реализации воли контролирующего лица.

Контролирующее должника лицо не подлежит привлечению к субсидиарной ответственности в случае, когда его действия (бездействие), повлекшие негативные последствия на стороне должника, не выходили за пределы обычного делового риска и не были направлены на нарушение прав и законных интересов гражданско-правового сообщества, объединяющего всех кредиторов (пункт 3 статьи 1 ГК РФ, абзац 2 пункта 10 статьи 61.11 Закона о банкротстве) (п.18 постановления Пленума № 53).

Если должник признан несостоятельным (банкротом) вследствие действий и (или) бездействия нескольких контролирующих должника лиц, то такие лица отвечают солидарно. Контролирующее должника лицо, вследствие действий и (или) бездействия которого должник признан несостоятельным (банкротом), не несет субсидиарной ответственности, если докажет, что его вина в признании должника несостоятельным (банкротом) отсутствует. Такое лицо также признается невиновным, если оно действовало добросовестно и разумно в интересах должника.

Согласно разъяснениям, изложенными в пунктах 3 - 5 постановления Пленума от 30.07.2013 N 62, при оценке действий директора должника, неразумность действий (бездействия) директора считается доказанной, в частности, когда директор принял решение без учета известной ему информации, имеющей значение в данной ситуации, до принятия решения не предпринял действий, направленных на получение необходимой и достаточной для его принятия информации, которые обычны для деловой практики при сходных обстоятельствах, не отложил принятие решения до получения дополнительной информации. Добросовестность и разумность при исполнении возложенных на директора обязанностей заключаются в принятии им необходимых и достаточных мер для достижения целей деятельности, ради которых создано юридическое лицо, в том числе в надлежащем исполнении публично-правовых обязанностей, возлагаемых на юридическое лицо действующим законодательством.

В случаях недобросовестного и (или) неразумного осуществления обязанностей по выбору и контролю за действиями (бездействием) представителей, контрагентов по гражданско-правовым договорам, работников юридического лица, а также ненадлежащей организации системы управления юридическим лицом директор отвечает перед юридическим лицом за причиненные в результате этого убытки.

В пункте 6 постановления Пленума № 53 разъяснено, что руководитель, формально входящий в состав органов юридического лица, но не осуществлявший фактическое управление (далее - номинальный руководитель), например, полностью передоверивший управление другому лицу на основании доверенности либо принимавший ключевые решения по указанию или при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (фактического руководителя), не утрачивает статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом (пункт 3 статьи 53 ГК РФ).

Согласно разъяснениям, изложенным в пункте 7 постановления Пленума № 53, предполагается, что лицо, которое извлекло выгоду из незаконного, в том числе недобросовестного, поведения руководителя должника является контролирующим (подпункт 3 пункта 4 статьи 61.10 Закона о банкротстве).

В пунктах 16 и 17 постановления Пленума № 53 изложено, что под действиями (бездействием) контролирующего лица, приведшими к невозможности погашения требований кредиторов следует понимать такие действия (бездействие), которые явились необходимой причиной банкротства должника, то есть те, без которых объективное банкротство не наступило бы. Суд оценивает существенность влияния действий (бездействия) контролирующего лица на положение должника, проверяя наличие причинно-следственной связи между названными действиями (бездействием) и фактически наступившим объективным банкротством.

Неправомерные действия (бездействие) контролирующего лица могут выражаться, в частности, в принятии ключевых деловых решений с нарушением принципов добросовестности и разумности, в том числе согласование, заключение или одобрение сделок на заведомо невыгодных условиях или с заведомо неспособным исполнить обязательство лицом ("фирмой-однодневкой" и т.п.), дача указаний по поводу совершения явно убыточных операций, назначение на руководящие должности лиц, результат деятельности которых будет очевидно не соответствовать интересам возглавляемой организации, создание и поддержание такой системы управления должником, которая нацелена на систематическое извлечение выгоды третьим лицом во вред должнику и его кредиторам, и т.д.

Согласно пункту 23 постановления Пленума № 53 презумпция доведения до банкротства в результате совершения сделки (ряда сделок) может быть применена к контролирующему лицу, если данной сделкой (сделками) причинен существенный вред кредиторам. К числу таких сделок относятся, в частности, сделки должника, значимые для него (применительно к масштабам его деятельности) и одновременно являющиеся существенно убыточными.

Судом установлено, что в период с 15.07.2016 по 12.10.2017 генеральным директором ООО «Хевисс» являлся ФИО3, то есть именно он являясь фактическим руководителем общества, определял направления хозяйственной деятельности должника, круг его контрагентов, характер и условия совершаемых сделок, относится к контролирующим должника лицам.

28.04.2017 между учредителями Общества и ФИО1 заключен предварительный договор купли-продажи доли в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью (готового бизнеса) в виде оборудования АЗС, клиентской базы, права аренды земельного участка, по условиям которого основной договор купли-продажи стороны обязались заключить не позднее 31.07.2017.

15.05.2017 ФИО1 выдана доверенность на ведение переговоров с организациями, заключение сделок, получение товарно-материальных ценностей, подписание договоров.

11.07.2017 ФИО1 нотариально удостоверенным заявлением подтвердил, что с 20.04.2017 вел переговоры по заключению договора на поставку ГСМ с ООО «Северные газовые магистрали», для заключения договора обратился в ООО «Хевисс» с предложением купить 100% доли в уставном капитале Общества и вступить в должность директора; в связи с чем также подтвердил, что генеральный директор ФИО3 в процессе работы был ограничен его (ФИО1) распоряжениями, а договоры, заключенные с ООО «Хевисс», выставленные и принятые первичные документы, счета-фактуры, отправленные платежные поручения в период с 20.04.2017 и до покупки 100% доли в уставном капитале Общества, вступления в должность руководителя ООО «Хевисс» произведены по его требованию и распоряжению; вся ответственность за последствия действий в указанный период принята ФИО1 на себя в полном объеме.

Ввиду изложенного, судом пришел к выводу, что ФИО1 в период с апреля 2017 года признается контролирующим должника лицом в связи с прямым влиянием на действия должника. Именно в результате заключенных под влиянием и с участием ФИО1 сделок с ООО «Стронг» и «ГСП-Сервис» был причинен вред имущественным правам кредиторов должника. При этом, поведение ФИО4, ООО «Стронг» и «ГСП-Сервис», без каких-либо причин и объяснений устранившихся от возврата перечисленных им должником денежных средств, свидетельствуют о наличии между этими лицами определенной договоренности, результатом которой явилось банкротство должника.

Однако, ФИО3, передоверивший управление другому лицу на основании доверенности, принимавший ключевые решения по указанию и (или) при наличии явно выраженного согласия третьего лица, не имевшего соответствующих формальных полномочий (фактического руководителя), не утратил статус контролирующего лица, поскольку подобное поведение не означает потерю возможности оказания влияния на должника и не освобождает номинального руководителя от осуществления обязанностей по выбору представителя и контролю за его действиями (бездействием), а также по обеспечению надлежащей работы системы управления юридическим лицом.

Определяя размер субсидиарной ответственности ответчиков, суд исходил из положений ст. 1080 Гражданского кодекса Российской Федерации п. 8 ст. 61.11 и абзаца второго п. 1 ст. 61.12 Закона о банкротстве.

По общему правилу номинальный статус руководителя не освобождает последнего от субсидиарной ответственности, но может быть учтен при определении ее размера, исходя из того насколько его действия по раскрытию информации способствовали восстановлению нарушенных прав кредиторов и компенсации их имущественных потерь (пункт 6 постановления № 53).

Поскольку, вопреки доводам апелляционной жалобы конкурсного управляющего, судом не установлено в действиях ФИО3 умысла на причинение вреда кредиторам, учитывая степени его влияния в ходе исполнения функций органа управления на хозяйственную деятельность Общества, раскрытия информации о фактическом руководителем, снизил размер его субсидиарной ответственности до 100 000 руб.

В качестве основания для привлечения ответчиков к субсидиарной ответственности указано также на неисполнение обязанности по передаче документов.

Согласно части 1 статьи 7 Федерального закона от 06.12.2011 № 402-ФЗ «О бухгалтерском учете» (далее - Закон о бухгалтерском учете) ведение бухгалтерского учета и хранение документов бухгалтерского учета организуются руководителем экономического субъекта.

В соответствии с частью 3 статьи 6 указанного Закона бухгалтерский учет ведется непрерывно с даты государственной регистрации до даты прекращения деятельности в результате реорганизации или ликвидации.

Поскольку ведение бухгалтерского учета и (или) отчетности является обязательным требованием закона, ответственность за организацию бухгалтерского учета несет руководитель, то именно руководитель обязан доказывать наличие уважительных причин непредставления документации и то, что она в действительности имеется (имелась), а в случае утраты предпринимались действия по ее восстановлению.

В случае если он таких доказательств не представляет, невыполнение требования о предоставлении первичных бухгалтерских документов или отчетности приравнивается к их отсутствию.

Помимо объективной стороны правонарушения, связанной с установлением факта неисполнения обязательства по передаче документации либо отсутствия в ней соответствующей информации, необходимо установить вину субъекта ответственности, исходя из того, приняло ли это лицо все меры для надлежащего исполнения обязательств по ведению и передаче документации, при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота (пункт 1 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации).

С учетом общих положений о гражданско-правовой ответственности для определения размера субсидиарной ответственности также имеет значение причинно-следственная связь между отсутствием документации (отсутствием в ней информации или ее искажением) и невозможностью удовлетворения требований кредиторов.

Пунктом 2 статьи 126 Закона о банкротстве предусмотрено, что с даты принятия судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства прекращаются полномочия руководителя должника.

Руководитель должника в течение трех дней с даты утверждения конкурсного управляющего обязан обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника, печатей, штампов, материальных и иных ценностей конкурсному управляющему. В случае уклонения от указанной обязанности руководитель должника несет ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Следовательно, обязанность обеспечить передачу бухгалтерской и иной документации должника конкурсному управляющему возложена на руководителя должника, что подразумевает отсутствие со стороны руководителя должника действий по уклонению от ее передачи, совершение руководителем должника действий при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требуется в целях передачи конкурсному управляющему документации должника.

Как следует из материалов дела, определением суда от 31.10.2019 на ФИО1 возложена обязанность по передаче конкурсному управляющему Общества бухгалтерской и иной документации, материальных и иных ценностей.

Однако данная обязанность не исполнена ФИО1

Таким образом, непередача документации, привела к невозможности формирования конкурсной массы в виде дебиторской задолженности, тогда как она представляет собой по данным бухгалтерского баланса существенный актив.

Поведение ответчика2 является виновным и находится в причинно-следственной связи с невозможностью формирования конкурсной массы, иного ответчиком2 не доказано (статьи 9, 41, 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), в связи с чем, он несет риск наступления неблагоприятных последствий.

Таким образом, конкурсным управляющим доказаны значимые для разрешения дела обстоятельства: неисполнение обязанности по передаче документации должника (объективная сторона правонарушения); вина субъекта ответственности, исходя из того, что ответчик не принял все меры для надлежащего исполнения обязанностей, при той степени заботливости и осмотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и условиям оборота (пункт 1 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации); наличие причинно-следственной связи между неисполнением обязанностей и невозможностью удовлетворения требований кредиторов.

Учитывая, что мероприятия, направленные на пополнение конкурсной массы и расчеты с кредиторами завершены, исходя из размера требований, не погашенных по причине недостаточности имущества должника, размер субсидиарной ответственности ФИО1 за минусом суммы убытков, взысканных определением суда от 19.03.2020, составляет 7 776 108 руб. 59 коп. (8 083 108, 59 руб. - 307 000 руб.).

Доводы подателя жалобы ФИО1 об освобождении его от субсидиарной ответственности, отклоняются судом апелляционной инстанции по изложенным выше основаниям.

Доводы апелляционной жалобы конкурсного управляющего направлены на переоценку выводов суда первой инстанции, сделанных при правильном применении норм материального права, и не могут быть признаны основанием к отмене или изменению определения. Иная оценка конкурсным управляющим обстоятельств спора не свидетельствует об ошибочности выводов суда. Каких-либо новых обстоятельств, опровергающих выводы суда, апеллянтами не приведено.

Нарушений норм процессуального права, являющихся основанием для отмены судебного акта на основании части 4 статьи 270 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не допущено.

Поскольку статьей 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации уплата государственной пошлины за рассмотрение апелляционной жалобы на обжалуемое определение не предусмотрена, вопрос о распределении между сторонами судебных расходов не рассматривается.

Руководствуясь статьями 176, 268, 269, 271, 272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Восемнадцатый арбитражный апелляционный суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Челябинской области от 10.03.2022 по делу № А76-30052/2018 оставить без изменения, апелляционные жалобы ФИО1, конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью «Хевисс» ФИО2 - без удовлетворения.

Постановление может быть обжаловано в порядке кассационного производства в Арбитражный суд Уральского округа в течение одного месяца со дня его принятия (изготовления в полном объеме) через арбитражный суд первой инстанции.

Председательствующий судья А.А. Румянцев

Судьи: Л.В. Забутырина

А.Г. Кожевникова