Гражданский кодекс часть 1

рассмотрел в открытом судебном заседании кассационную жалобу индивидуального предпринимателя Ибатуллина Азамата Валерьяновича (г. Уфа, ОГРНИП 311028012400084) на решение Арбитражного суда Курганской области от 04.08.2020 по делу № А34-196/2020 и постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.11.2020 по тому же делу, принятые по иску индивидуального предпринимателя Ибатуллина Азамата Валерьяновича о взыскании с индивидуального предпринимателя Дегтяревой Юлии Валерьевны
(г. Курган, ОГРНИП 312450107300057) компенсации за нарушение исключительных прав на товарный знак.

В судебном заседании принял участие индивидуальный предприниматель Ибатуллин Азамат Валерьянович – (личность удостоверена паспортом).

Суд по интеллектуальным правам

УСТАНОВИЛ:

индивидуальный предприниматель Ибатуллин Азамат Валерьянович обратился в Арбитражный суд Курганской области с уточненным в порядке
статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации исковым заявлением к индивидуальному предпринимателю Дегтяревой Юлии Валерьевне о взыскании компенсации в размере 600 000 рублей за неправомерное использование товарного знака по свидетельству Российской Федерации
№ 543558.

Решением Арбитражного суда Курганской области от 04.08.2020, оставленным без изменения постановлением Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.11.2020, в удовлетворении исковых требований отказано.

Не согласившись с принятыми по делу судебными актами, Ибатуллин А.В. обратился в Суд по интеллектуальным правам с кассационной жалобой, в которой, ссылаясь на неправильное применение судами норм материального права и нарушение норм процессуального права, а также на несоответствие выводов судов фактическим обстоятельствам дела и имеющимся в деле доказательствам, просит отменить решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции и направить дело на новое рассмотрение.

Заявитель кассационной жалобы указывает на выход судов за пределы предоставленных им полномочий, поскольку их выводы порочат возникновение у истца исключительного права на спорный товарный знак.

По мнению Ибаттуллина А.В. суды пришли к ошибочному выводу о том, что принадлежащий ему товарный знак не используется под контролем правообладателя, поскольку он опровергается представленными в материалы дела доказательствами. Вследствие чего судами был сделан необоснованный вывод о злоупотреблении правом, который к тому же не был подтвержден соответствующими доказательствами.

Ибатуллин А.В. также считает, что вправе требовать компенсации за нарушение исключительных прав на товарный знак, как определяемой по усмотрению суда исходя из характера нарушения, так и за оказание услуг с его использованием на вывеске магазина.

Заявитель кассационной жалобы считает, что обозначение, используемое ответчиком, является тождественным товарному знаку по свидетельству Российской Федерации № 543558, а деятельность – идентичной услугам, для которых он зарегистрирован.

В судебном заседании истец поддержал доводы, изложенные в кассационной жалобе, просил отменить решение суда первой инстанции и постановление суда апелляционной инстанции и направить дело на новое рассмотрение.

Ответчик, надлежащим образом извещенный о времени и месте судебного заседания, в том числе путем публичного уведомления на официальном сайте Суда по интеллектуальным правам http://ipc.arbitr.ru, своих представителей в суд кассационной инстанции не направил, что в соответствии с частью 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения кассационной жалобы в его отсутствие.

В силу части 1 статьи 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации суд кассационной инстанции проверяет законность решений, постановлений, принятых арбитражным судом первой и апелляционной инстанций, устанавливая правильность применения норм материального права и норм процессуального права при рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта и исходя из доводов, содержащихся в кассационной жалобе и возражениях относительно жалобы, если иное не предусмотрено названным Кодексом.

Рассмотрев кассационную жалобу, проверив в порядке статей 286 и 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения судами норм материального права и соблюдения норм процессуального права, а также соответствие выводов судов фактическим обстоятельствам дела при принятии обжалуемых судебных актов, суд кассационной инстанции пришел к выводу о наличии правовых оснований для их отмены в связи со следующим.

Согласно пункту 3 статьи 1484 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ) никто не вправе использовать без разрешения правообладателя сходные с его товарным знаком обозначения в отношении товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, или однородных товаров, если в результате такого использования возникнет вероятность смешения.

Из названной нормы права следует, что обозначение, сходное до степени смешения или тождественное товарному знаку (статья 1477 ГК РФ), зарегистрированному в отношении определенных товаров и услуг
(статья 1480 ГК РФ), перечень которых изложен в свидетельстве на товарный знак (статья 1481 ГК РФ), не может быть использован в отношении указанных товаров и услуг, или однородных с ними, без разрешения правообладателя
(статья 1229 ГК РФ), способами, перечисленными в пункте 2 статьи 1484 ГК РФ.

В предмет доказывания по требованию о защите права на товарный знак входят следующие обстоятельства: факт принадлежности истцу указанного права и факт его нарушения ответчиком путем индивидуализации товаров, работ или услуг, в отношении которых товарный знак зарегистрирован, или однородных им, если в результате такого использования возникнет вероятность смешения.

Установление указанных обстоятельств является существенным для дела, от них зависит правильное разрешение спора. При этом вопрос оценки представленных на разрешение спора доказательств на допустимость, относимость и достаточность является компетенцией суда, разрешающего спор.

Как установлено судами и усматривается из материалов дела, истец является правообладателем знака обслуживания «МУРАВЕЙ» по свидетельству Российской Федерации № 543558, который был зарегистрирован в отношении услуг 42-го класса Международной классификации товаров и услуг для регистрации знаков (далее – МКТУ) «реализация товаров».

Обращаясь с настоящим иском, истец указывал на то, что ответчик незаконно использует указанный знак на вывеске принадлежащего ему магазина при оказании услуг, для которых он зарегистрирован, что было подтверждено фотографией вывески магазина и видеозаписью процесса закупки товара.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суды исходили из того, что истец и ответчик осуществляют свою предпринимательскую деятельность на территории различных регионов, авозможное сходство не может являться нарушением исключительных прав, поскольку слово «МУРАВЕЙ» является общеупотребимым.

Также суды посчитали, что истец не представил доказательств, подтверждающих осуществление предпринимательской деятельностью с использованием принадлежащего ему товарного знака.

Таким образом, суды пришли к выводу о наличии в действиях истца по приобретению и использованию спорного товарного знака злоупотребления правом.

Кроме этого суды посчитали, что продажа товара и оказание услуг по реализации товара не являются тождественными, и имеют различный объект и направленность, а также что подпунктом 2 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ не предусмотрена возможность произведения расчета компенсации в зависимости от выручки, полученной ответчиком от своей деятельности.

Вместе с тем, по мнению Суда по интеллектуальным правам, судами не были установлены значимые для дела обстоятельства, в связи с этим их выводы не могут быть признаны соответствующими нормам материального и процессуального права.

Как следует из обжалуемых судебных актов, суды первой и апелляционной инстанций установили факт принадлежности истцу исключительных прав на знак обслуживания, в защиту которого Ибатуллин А.В. обратился с настоящим иском. Данный вывод судов лицами, участвующими в деле, не оспаривается.

Как указано ранее, в силу вышеприведенных правовых норм нарушением исключительного права на товарный знак (знак обслуживания) является использование без разрешения правообладателя тождественного либо сходного обозначения в отношении идентичных либо однородных услуг, указанных в регистрации знака обслуживания истца.

Суд по интеллектуальным правам отмечает, что задачами судопроизводства в арбитражных судах являются: защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов лиц, осуществляющих предпринимательскую и иную экономическую деятельность; обеспечение доступности правосудия в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности; укрепление законности и предупреждение правонарушений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности; формирование уважительного отношения к закону и суду (статья 2 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), а законность при рассмотрении дел арбитражным судом обеспечивается правильным применением законов и иных нормативных правовых актов, а также соблюдением всеми судьями арбитражных судов правил, установленных законодательством о судопроизводстве в арбитражных судах (статья 6 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Согласно статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Арбитражный суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности. Доказательство признается арбитражным судом достоверным, если в результате его проверки и исследования выясняется, что содержащиеся в нем сведения соответствуют действительности. Каждое доказательство подлежит оценке арбитражным судом наряду с другими доказательствами. Никакие доказательства не имеют для арбитражного суда заранее установленной силы.

Следовательно, выяснение всех обстоятельств дела и оценка представленных в материалы дела доказательств, входит в компетенцию суда, разрешающего спор по существу, так как определение обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела, является обязанностью арбитражного суда на основании части 2 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Вместе с тем, по мнению Суда по интеллектуальным правам, судами не была исполнена возложенная на них Арбитражно-процессуальным законодательством обязанность по установлению вышеизложенных обстоятельств.

Как разъяснено в пункте 162 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.04.2019 № 10 «О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации» (далее – Постановление № 10) для установления факта нарушения достаточно опасности, а не реального смешения товарного знака и спорного обозначения обычными потребителями соответствующих товаров. При этом смешение возможно, если в целом, несмотря на отдельные отличия, спорное обозначение может восприниматься указанными лицами в качестве соответствующего товарного знака или если потребитель может полагать, что обозначение используется тем же лицом или лицами, связанными с лицом, которому принадлежит товарный знак.

Вероятность смешения товарного знака и спорного обозначения определяется исходя из степени сходства обозначений и степени однородности товаров для указанных лиц. При этом смешение возможно и при низкой степени сходства, но идентичности (или близости) товаров или при низкой степени однородности товаров, но тождестве (или высокой степени сходства) товарного знака и спорного обозначения.

Однородность товаров устанавливается исходя из принципиальной возможности возникновения у обычного потребителя соответствующего товара представления о принадлежности этих товаров одному производителю. При этом суд учитывает род (вид) товаров, их назначение, вид материала, из которого они изготовлены, условия сбыта товаров, круг потребителей, взаимодополняемость или взаимозаменяемость и другие обстоятельства.

Установление сходства осуществляется судом по результатам сравнения товарного знака и обозначения (в том числе по графическому, звуковому и смысловому критериям) с учетом представленных сторонами доказательств по своему внутреннему убеждению. При этом суд учитывает, в отношении каких элементов имеется сходство – сильных или слабых элементов товарного знака и обозначения. Сходство лишь неохраняемых элементов во внимание не принимается.

Специальных знаний для установления степени сходства обозначений и однородности товаров не требуется.

При наличии соответствующих доказательств, определяя вероятность смешения товарного знака и спорного обозначения, суд оценивает и иные обстоятельства, в том числе: используется ли товарный знак правообладателем в отношении конкретных товаров; длительность и объем использования товарного знака правообладателем; степень известности, узнаваемости товарного знака; степень внимательности потребителей (зависящая в том числе от категории товаров и их цены); наличие у правообладателя серии товарных знаков, объединенных общим со спорным обозначением элементом.

Суд учитывает влияние степени сходства обозначений, степени однородности товаров, иных обстоятельств на вероятность смешения, а не каждого из соответствующих обстоятельств друг на друга.

Согласно пункту 42 Правил составления, подачи и рассмотрения документов, являющихся основанием для совершения юридически значимых действий по государственной регистрации товарных знаков, знаков обслуживания, коллективных знаков, утвержденные приказом Министерства экономического развития Российской Федерации от 20.07.2015 № 482 (далее – Правила) словесные обозначения сравниваются со словесными обозначениями и с комбинированными обозначениями, в композиции которых входят словесные элементы.

Звуковое сходство определяется на основании следующих признаков: наличие близких и совпадающих звуков в сравниваемых обозначениях; близость звуков, составляющих обозначения; расположение близких звуков и звукосочетаний по отношению друг к другу; наличие совпадающих слогов и их расположение; число слогов в обозначениях; место совпадающих звукосочетаний в составе обозначений; близость состава гласных; близость состава согласных; характер совпадающих частей обозначений; вхождение одного обозначения в другое; ударение;

Графическое сходство определяется на основании следующих признаков: общее зрительное впечатление; вид шрифта; графическое написание с учетом характера букв (например, печатные или письменные, заглавные или строчные); расположение букв по отношению друг к другу; алфавит, буквами которого написано слово; цвет или цветовое сочетание.

Смысловое сходство определяется на основании следующих признаков: подобие заложенных в обозначениях понятий, идей (в частности, совпадение значения обозначений в разных языках); совпадение одного из элементов обозначений, на который падает логическое ударение и который имеет самостоятельное значение; противоположность заложенных в обозначениях понятий, идей.

Признаки, указанные в настоящем пункте, учитываются как каждый в отдельности, так и в различных сочетаниях.

Таким образом, для установления факта нарушения Дегтяревой Ю.В. исключительных прав истца на знак обслуживания по свидетельству Российской Федерации № 543558, судам следовало установить, является ли обозначение, используемое ответчиком, сходным со знаком истца с учетом критериев, обозначенных в пункте 162 Постановления № 10 и пункте 42 Правил, а также используется ли это обозначение в гражданском обороте способами, перечисленными в пункте 2 статьи 1484 ГК РФ в отношении тех услуг, для которых он зарегистрирован.

Вместе с тем, судами не была соблюдена методология сравнения обозначений, поскольку не был надлежащим образом исследован вопрос о сходстве либо тождестве обозначения, используемого ответчиком со знаком обслуживания по свидетельству Российской Федерации № 543558, а также вопрос об однородности услуг, поскольку выводы судов в указанной части в нарушение установленных частью 4 статьи 170 и частью 2 статьи 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации положений, определяющих требования к содержанию судебных актов, отсутствуют.

Вывод же судов о том, что возможное сходство не может являться нарушением исключительных прав, поскольку слово «МУРАВЕЙ» является общеупотребимым, не основан на применимых к спорным правоотношениям нормах права, поскольку порядок оспаривания и признания недействительным предоставления правовой охраны товарному знаку определен статьями 1512 и 1513 ГК РФ, и отнесен к компетенции федерального органа исполнительной власти по интеллектуальной собственности.

Согласно правовой позиции, изложенной в пункте 154 Постановления № 10, лицу, на имя которого зарегистрирован товарный знак, не может быть отказано в защите права на товарный знак (даже в случае, если в суд представляются доказательства неправомерности регистрации товарного знака) до признания предоставления правовой охраны такому товарному знаку недействительным в порядке, предусмотренном статьей 1512 ГК РФ, или прекращения правовой охраны товарного знака в порядке, установленном статьей 1514 ГК РФ.

Вследствие чего указанный вывод судов, не соответствует вышеприведенным положениям Правил № 482 и пункта 162 Постановления № 10.

Как указывалось выше, вероятность смешения товарного знака и спорного обозначения определяется исходя из степени сходства обозначений и степени однородности товаров/услуг для указанных лиц, при этом смешение возможно и при низкой степени сходства, но идентичности (или близости) товаров или при низкой степени однородности товаров, но тождестве (или высокой степени сходства) товарного знака и спорного обозначения, а для установления факта нарушения достаточно опасности, а не реального смешения товарного знака и спорного обозначения обычными потребителями соответствующих товаров.

Из чего следует, что судам также надлежало в целях установления наличия либо отсутствия однородности в рамках проверки сходства до степени смешения сравнить не декларируемые виды экономической деятельности истца и ответчика, а услуги (вид деятельности), фактически осуществляемые ответчиком с использованием спорного обозначения, и услуги, для которых зарегистрирован знак обслуживания истца, в защиту которого был предъявлен иск.

Как следует из обстоятельств дела, нарушение своих исключительных прав истец усматривал в использовании ответчиком обозначения, сходного с принадлежащим ему товарным знаком на вывеске принадлежащего ему магазина при оказании услуг по продаже товаров.

Судами было установлено, что принадлежащей истцу знак обслуживания по свидетельству Российской Федерации № 543558 был использован ответчиком на вывеске принадлежащего ему магазина.

Как указано выше, однородность товаров устанавливается исходя из принципиальной возможности возникновения у обычного потребителя соответствующего товара представления о принадлежности этих товаров одному производителю. При этом суд учитывает род (вид) товаров, их назначение, вид материала, из которого они изготовлены, условия сбыта товаров, круг потребителей, взаимодополняемость или взаимозаменяемость и другие обстоятельства.

Следовательно, вывод о том, что продажа товара и оказание услуг по реализации товара не являются тождественными, не соответствует указанной методологии оценки однородности.

Принимая во внимание общеправовое требование определенности, ясности и недвусмысленности судебных актов, которое вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 25.04.1995 № 3-П), необходимость определения объектов сравнения и соблюдения методологии сравнения обозначений является условием правильного применения норм материального права и принятия законных судебных актов.

Нарушение процессуального закона в части требований, предъявляемых к мотивировочной части решения суда первой инстанции и постановления суда апелляционной инстанции, и игнорирование любого необходимого элемента мотивировочной части судебного акта дает повод усомниться в его законности, препятствует надлежащей проверке обжалуемого акта в суде кассационной инстанции.

Коллегия судей кассационной инстанции соглашается с доводом заявителя кассационной жалобы о том, что суды необоснованно приняли во внимание то обстоятельство, что истец и ответчик осуществляют свою хозяйственную деятельность в различных регионах Российской Федерации, поскольку не учитывали то обстоятельство, что исключительное право на зарегистрированный товарный знак принадлежит его правообладателю и действует на всей территории Российской Федерации вне зависимости от использования этого товарного знака в границах той или иной географической территории или административного образования.

Кроме того, суд кассационной инстанции признает состоятельным довод заявителя кассационной жалобы о необоснованности выводов судов о том, что истец не представил надлежащих доказательств использования принадлежащего ему товарного знака при осуществлении им предпринимательской деятельности.

Во-первых, указывая истцу на необходимость представления доказательств использования знака обслуживания, судами не были учтены положения статьи 1233 ГК РФ, а также доводы истца о том, что данный знак, согласно представленным в материалы дела доказательствам, по лицензионному договору предоставлен в пользование Архипову Павлу Сергеевичу на срок до 29.03.2019 и Игошеву Юрию Александровичу на срок до 15.10.2024.

Во-вторых, Суд по интеллектуальным правам отмечает, что использование знака обслуживания не самим правообладателем, а иным лицом, с которым правообладателем заключен лицензионный договор, является правомерным способом использования товарного знака.

Следовательно, вышеизложенные выводы судов, являются преждевременными, поскольку основаны на неправильном применении норм материального права.

При таких обстоятельствах указание судов на представленные истцом сведений об использовании знака обслуживания лицензиатами истца и вывод о злоупотреблении правом со стороны истца, не использующего спорный знак обслуживания, но предъявляющего иски в защиту исключительного права на него, носят противоречивый характер.

С учетом этого коллегия судей кассационной инстанции не усматривает основания не согласиться и с доводом заявителя кассационной жалобы относительно оспариваемого вывода судов о злоупотреблении правом в действиях истца, связанных с предъявлением иска по данному делу.

Так, в обоснование вывода о злоупотреблении истцом своими правами суд первой инстанции наряду с выводом о недоказанности истцом факта использования им самим знака обслуживания, в защиту которого был предъявлен иск, указал, что из информации, размещенной в открытом доступе, следует, что предприниматель является истцом по ряду дел в арбитражных судах Российской Федерации, связанных с оспариванием прав на объекты интеллектуальной собственности, ответчиками в которых являются компании и предприниматели, занимающиеся реальной предпринимательской деятельностью, а именно: предприниматель Ибатуллин А.В. являлся истцом более чем в 50 аналогичных арбитражных делах за последние три года.

Между тем, сославшись на указанное обстоятельство, суд первой инстанции не учел, что арбитражный суд вправе ссылаться помимо общеизвестных и преюдициальных обстоятельств только на обстоятельства, которые установлены им на основании имеющихся в материалах дела доказательств, в то время как в материалах настоящего дела отсутствуют доказательства, подтверждающие указанное судом первой инстанции обстоятельство.

Более того, в определении Конституционного Суда Российской Федерации от 01.04.2008 № 450-О-О указано на необходимость суду обосновывать отказ в защите того или иного субъективного права в соответствии с пунктом 2 статьи 10 ГК РФ в каждом конкретном случае на основе исследования конкурентной тактики правообладателя.

Злоупотребление правом устанавливается применительно к конкретному потерпевшему и в результате конкретных действий лица, злоупотребившего правом. С учетом этого злоупотребление правом в отношении одного лица само по себе не означает злоупотребления правом по отношению к другому лицу.

Таким образом, связав факт обращения истца с исками к предполагаемым нарушителям его исключительных прав, судом первой инстанции не учтено, что для вывода о злоупотреблении истцом правом в материалах настоящего дела должны быть доказательства, из которых с очевидностью следует, что действия истца в рамках настоящего дела и именно по отношению к ответчику являются злоупотреблением правом. Однако, констатировав участие истца в иных судебных разбирательствах, суд первой инстанции не установил, что в рамках этих дел судами установлено злоупотребление истцом правом по отношению к каким-либо лицам, в то время как факт неоднократного обращения лица в суд за защитой нарушенных прав не означает злоупотребление правом этим лицом. Само по себе обращение в суд за судебной защитой не может свидетельствовать о злоупотреблении правом, а при установлении факта злоупотребления правом суду следует установить конкретные обстоятельства, достаточно очевидно свидетельствующие о наличии цели причинить вред другому лицу. Злоупотребление правом должно носить достаточно очевидный характер, а вывод о нем не должен являться следствием предположений.

Апелляционный суд ошибки суда первой инстанции также не исправил.

Суд по интеллектуальным правам обращает внимание судов на позицию суда высшей судебной инстанции, приведенную в определении от 23.07.2015 по делу № 310-ЭС15-2555, в которой Судебной коллегией по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации сказано, что суд вправе отказать лицу в защите его права на товарный знак на основании статьи 10 ГК РФ, статьи 10.bis Парижской конвенции об охране промышленной собственности от 20.03.1883, если исходя из фактических обстоятельств конкретного спора установит злоупотребление правом со стороны правообладателя товарного знака.

С учетом установленного ГК РФ общего требования о необходимости использования зарегистрированного товарного знака являются недобросовестными и не подлежат судебной защите такие действия обладателя права на товарный знак, которые направлены на создание препятствий к использованию даже тождественных или сходных с ним до степени смешения обозначений, в случае отсутствия фактического его использования самим правообладателем, поскольку у истца, не приложившего в установленный законом период времени усилий для использования товарного знака, отсутствует нарушенное право. Попытка получить такую защиту при отсутствии достойного защиты интереса (например, при имитации нарушения права) является злоупотреблением правом со стороны истца.

Проверяя наличие факта злоупотребления правом со стороны истца в подобных случаях, суд, кроме факта неиспользования товарного знака правообладателем, должен также учесть цель регистрации товарного знака, реальное намерение правообладателя его использовать, причины неиспользования. В случае же установления того, что правообладателем был зарегистрирован товарный знак не с целью его использования самостоятельно или с привлечением третьих лиц, а лишь с целью запрещения третьим лицам использовать соответствующее обозначение, в защите такого права указанному лицу судом может быть отказано.

В абзаце пятом пункта 2 постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 13.02.2018 № 8-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 4 статьи 1252, статьи 1487 и пунктов 1, 2
и 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобой общества с ограниченной ответственностью «ПАГ»» (далее – постановление
от 13.02.2018 № 8-П) сказано, что применительно к интеллектуальным правам, включая исключительное право на товарный знак, знак обслуживания, это означает обязанность их обладателя соблюдать общеправовые принципы реализации прав и свобод, в частности добросовестность при их осуществлении и недопустимость злоупотребления ими.

Как разъяснено в пункте 154 постановления № 10, суд вправе отказать лицу в защите его права на товарный знак на основании статьи 10 ГК РФ, если по материалам дела, исходя из конкретных фактических обстоятельств, действия по приобретению соответствующего товарного знака (по государственной регистрации товарного знака (в том числе по подаче заявки на товарный знак), по приобретению исключительного права на товарный знак на основании договора об отчуждении исключительного права или действия по применению конкретных мер защиты могут быть квалифицированы как злоупотребление правом.

В силу пункта 1 статьи 10 ГК РФ не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом).

По смыслу данной правовой нормы для признания действий какого‑либо лица злоупотреблением правом судом должно быть установлено, что умысел такого лица был направлен на заведомо недобросовестное осуществление прав, единственной его целью было причинение вреда другому лицу (отсутствие иных добросовестных целей). При этом злоупотребление правом должно носить достаточно очевидный характер, а вывод о нем не должен являться следствием предположений. В этом случае выяснению подлежат действительные намерения лица.

На основании пункта 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» положения ГК РФ, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статья 3 указанного Кодекса), подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 ГК РФ.

Согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. В силу пункта 4 статьи 1 ГК РФ никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения.

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта 5 статьи 10 ГК РФ, добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются, пока не доказано иное.

Как следует из абзаца второго пункта 5 постановления от 13.02.2018 № 8-П, конституционное требование действовать добросовестно и не злоупотреблять своими правами равным образом обращено ко всем участникам гражданских правоотношений. Исходя из этого, ГК РФ называет в числе основных начал гражданского законодательства следующие: при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно (пункт 3
статьи 1 ГК РФ); никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ); не допускаются любое заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом), использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке (пункт 1 статьи 10 ГК РФ); в случае несоблюдения этих требований суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).

Таким образом, из указанных разъяснений судов высших судебных инстанций следует, что в случае, если по материалам дела и исходя из конкретных фактических обстоятельств, усматривается, что товарный знак правообладателем не используется, однако им применены конкретные меры по защите исключительного права, такие действия могут быть квалифицированы как злоупотребление правом, если такой правообладатель действует недобросовестно.

В свою очередь, такие обстоятельства в обжалуемых судебных актах не устанавливались, в связи с этим отказ в удовлетворении иска со ссылкой судов на злоупотребление правом со стороны истца, не может быть признан обоснованным.

Суд по интеллектуальным правам соглашается с позицией заявителя кассационной жалобы относительно того, что положения статьи 1477 ГК РФ и подпункт 2 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ позволяют правообладателю взыскивать не только компенсацию в двукратном размере стоимости товаров, на которых размещен товарный знак, но и, в аналогичных случаях, позволяет правообладателю взыскивать компенсацию в двукратном размере стоимости оказанных услуг или выполнения работы, если при оказании таких услуг или выполнении таких работ незаконно использовался товарный знак (знак обслуживания).

Вместе с тем, пунктом 4 статьи 1515 ГК РФ предусмотрены два типа компенсации, в равной мере применимых при нарушении исключительного права на товарный знак, и правообладатель вправе сделать выбор по собственному усмотрению требовать взыскания компенсации в размере, предусмотренном подпунктом 1 либо подпунктом 2 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ.

Пунктом 4 статьи 1515 ГК РФ установлено, что правообладатель вправе требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации:

в размере от десяти тысяч до пяти миллионов рублей, определяемом по усмотрению суда исходя из характера нарушения;

в двукратном размере стоимости товаров, на которых незаконно размещен товарный знак, или в двукратном размере стоимости права использования товарного знака, определяемой исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование товарного знака.

Как установлено судами, размер компенсации в сумме 600 000 рублей был определен истцом следующим образом: в отношении 50% объема деятельности ответчика в соответствии с подпунктом 1 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ (то есть 300 000 рублей), а в отношении второй половины в соответствии с подпунктом 2 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ в двукратном размере стоимости оказанных ответчиком услуг по реализации товаров, при оказании которых незаконно использовалось спорное обозначение.

В пункте 61 Постановления № 10 разъяснено, что заявляя требование о взыскании компенсации в размере от десяти тысяч до пяти миллионов рублей, определяемом по усмотрению суда, истец должен представить обоснование размера взыскиваемой суммы (пункт 7 части 2 статьи 125 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), подтверждающее, по его мнению, соразмерность требуемой им суммы компенсации допущенному нарушению, за исключением требования о взыскании компенсации в минимальном размере.

Заявляя требование о взыскании компенсации в двукратном размере стоимости права использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации либо в двукратном размере стоимости контрафактных экземпляров (товаров), истец должен представить расчет и обоснование взыскиваемой суммы (пункт 7 части 2 статьи 125 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), а также документы, подтверждающие стоимость права использования либо количество экземпляров (товаров) и их цену. В случае невозможности представления доказательств истец вправе ходатайствовать об истребовании таких доказательств у ответчика или третьих лиц.

Из чего следует, что как в обоснование размера компенсации, определяемой по усмотрению суда, так и в обоснование компенсации в двукратном размере, истец должен представить расчет размера взыскиваемой суммы, в соответствии с положениями пункта 4 статьи 1515 ГК РФ.

Ответчик же вправе оспорить предоставленный истцом расчет компенсации.

При этом суду, исходя из требования об установлении обстоятельств с учетом доводов и возражений лиц, участвующих в деле, надлежит определить, на что конкретно направлены, если они имеются, доводы ответчика о необходимости взыскания компенсации в меньшем размере, чем заявлено истцом – на оспаривание доказываемого истцом размера, либо на установление обстоятельств, позволяющих снизить размер компенсации ниже указанного размера.

Таким образом, суд кассационной инстанции соглашается с выводом суда первой инстанции о неправомерности расчета компенсации за одно правонарушение одновременно на основании подпунктов 1 и 2 пункта 4 статьи 1515 ГК РФ.

Как установил суд первой инстанции, иск был предъявлен в связи с одним (длящимся) правонарушением, выразившемся в использовании ответчиком спорного обозначения в качестве названия магазина.

Из пункта 4 статьи 1515 ГК РФ не следует, что истец по данной категории споров вправе за одно правонарушение предъявлять ко взысканию компенсации, рассчитанные разными способами.

Вместе с тем, при вышеизложенных обстоятельствах, суд кассационной инстанции полагает, что решение суда первой инстанции и апелляционное постановление приняты с нарушением норм материального и процессуального права; содержащиеся в судебных актах выводы не соответствуют фактическим обстоятельствам дела и имеющимся в деле доказательствам, в обжалуемых судебных актах отсутствует необходимое исследование и оценка имеющих значение для дела обстоятельств и доказательств, в связи с этим данные судебные акты не могут быть признаны законными и подлежат отмене в соответствии с частью 1 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации с направлением дела на новое рассмотрение в Арбитражный суд Курганской области.

При новом рассмотрении суду первой инстанции надлежит устранить указанные недостатки, исследовать и оценить существенные для правильного рассмотрения дела и входящие в предмет доказывания обстоятельства, результаты такой оценки изложить в судебном акте, принять законный и обоснованный судебный акт, распределить судебные расходы.

Согласно части 3 статьи 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при отмене судебного акта с передачей дела на новое рассмотрение вопрос о распределении судебных расходов разрешается арбитражным судом, вновь рассматривающим дело.

Руководствуясь статьями 286, 287, 288, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Суд по интеллектуальным правам

ПОСТАНОВИЛ:

решение Арбитражного суда Курганской области от 04.08.2020 по делу
№ А34-196/2020 и постановление Восемнадцатого арбитражного апелляционного суда от 23.11.2020 по тому же делу отменить. Передать дело на новое рассмотрение в Арбитражный суд Курганской области.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в кассационном порядке в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в двухмесячный срок.

Председательствующий судья Н.Н. Погадаев

Судья Д.А. Булгаков

Судья Д.И. Мындря