Гражданский кодекс часть 1

Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд в составе председательствующего судьи Николаевой С.Ю., судей Романенко С.Ш., Терентьева Е.А., при ведении протокола секретарем судебного заседания Лариной Ю.Н.,

рассмотрев в открытом судебном заседании 21 - 23 ноября 2017 года в зале № 6 апелляционную жалобу Индивидуального предпринимателя ФИО1 на решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 04 сентября 2017 года, принятое по делу № А65-14950/2017 (судья Хасаншин И.А.),

по искуИндивидуального предпринимателя ФИО1 (ОГРН <***>, ИНН <***>), гор. Казань

к Индивидуальному предпринимателю ФИО2 (ОГРН <***>, ИНН <***>), гор. Казань

о взыскании 15 000 000 руб. компенсации за нарушение исключительных прав на товарные знаки, 188 747 руб. за контрольные закупки, об изъятия контрафактного товара,

об обязании прекратить незаконное использование товарных знаков и запрете введении маркированного товара в гражданский оборот и признания такого ввода незаконным,

и по искуИндивидуального предпринимателя ФИО1 (ОГРН <***>, ИНН <***>), гор. Казань

к Индивидуальному предпринимателю ФИО3

о защите права на товарные знаки «Ultradata» и «iBOX», изъятии контрафактной продукции, взыскании 500 000 руб. компенсации за нарушение исключительных прав,

при участии в судебном заседании:

от истца ИП ФИО1 – до перерыва - Точилкина Е.Х., представитель по доверенности № 16 АА 4106497 от 23.06.2017, ФИО4, представитель по доверенности № 16 АА 4106496 от 23.06.2017; после перерыва - Точилкина Е.Х., представитель по доверенности № 16 АА 4106497 от 23.06.2017;

от ответчика ИП ФИО2 - ФИО5, представитель по доверенности № 20 от 10.08.2017;

от ответчика ИП ФИО3 - до перерыва - не явились, извещены надлежащим образом; после перерыва - ФИО5 представитель по доверенности № 24 от 10.08.2017.

Установил:

Истец - Индивидуальный предприниматель ФИО1 (правообладатель) обратился в Арбитражный суд Республики Татарстан с иском к ответчику - Индивидуальному предпринимателю ФИО2 о защите права на товарные знаки путем прекращения незаконного использования товарных знаков «Ultradata» и «iBOX», изъятии контрафактной продукции, взыскании 15 000 000 руб. компенсации за нарушение исключительных прав, 290 408 руб. убытков связанных с восстановлением нарушенного права (с учетом изменения исковых требований после оставления иска без движения).

До принятия решения по существу спора, истец в судебном заседании 18 июля 2017 года на основании статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации уточнил исковые требования и просил суд:

1.Обязать ответчика Индивидуального предпринимателя ФИО2 прекратить незаконное использование товарных знаков:

- комбинированный товарный знак «Ultradata», согласно свидетельству на товарный знак № 510500, дата регистрации 07 апреля 2014 года, с приоритетом от 19 июля 2012 года в отношении всех услуг 09, 11, 12, 27, 35, 37 классов МКТУ, для которых знак зарегистрирован;

- комбинированный товарный знак «iBOX», согласно свидетельству на товарный знак № 531389, дата регистрации 26 декабря 2014 года, с приоритетом от 19 июля 2012 года в отношении всех услуг 09 классов МКТУ, для которых знак зарегистрирован,

правообладателем которых является ИП ФИО1

2.Изъять у ответчика находящийся в его распоряжении контрафактный товар.

3.Запретить Индивидуальному предпринимателю ФИО2 введение товара маркированного товарными знаками:

4. Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО2 в пользу Индивидуального предпринимателя ФИО1 15 000 000 руб. компенсации за нарушение исключительных прав на товарные знаки:

5. Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО2 в пользу Индивидуального предпринимателя ФИО1 убытки:

- 290 408 руб. убытков, понесенных на проведение контрольных закупок,

- 24 320 руб. расходов по оплате услуг патентного поверенного в ООО «Artpatent»,

- 50 000 руб. расходов по оплате услуг адвоката адвокатского кабинета Точилкиной Е.Х.

6. Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО2 в пользу Индивидуального предпринимателя ФИО1 в счет возмещения судебных расходов:

- 50 000 руб. расходы по оплате юридических услуг;

- 20 480 руб. расходов, уплаченных нотариусу при составлении протокола осмотра Интернет-сайта в порядке обеспечения доказательств,

Исковые требования истца по делу № А65-14950/2017 основаны на факте отказа истца от лицензионного договора от 20 сентября 2016 года, заключенного между ФИО1 и ФИО2

Кроме того, определением Арбитражного суда Республики Татарстан от 24 июля 2017 года по делу № А65-20857/2017 принят иск Индивидуального предпринимателя ФИО1 к ответчику - Индивидуальному предпринимателю ФИО3 о взыскании 500 000 руб. компенсации за нарушение исключительных прав на товарные знаки, изъятии контрафактной продукции, обязании прекратить незаконное использование товарных знаков истца, запретить ответчику введение маркированного товара в гражданский оборот и признания такого ввода незаконным.

В последующем истец уточнены заявленные требования к ИП ФИО3, исключено требование о запрете ответчику введение маркированного товара в гражданский оборот и признания такого ввода незаконным.

Исковые требования истца по делу № А65-20857/2017 также основаны на факте отказа истца от лицензионного договора от 20 сентября 2016 года, заключенного между ФИО1 и ФИО2, и как следствие – прекращении сублицензионного договора от 21 сентября 2016 года между ФИО2 и ФИО3

Поскольку основания возникновения заявленных требований, а также представленные доказательства по делу № А65-14950/2017 и по делу № А65-20857/2017 являются взаимосвязанными, определением суда от 25 июля 2017 года на основании статьи 130 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации эти дела были объединены в одно производство.

Решением Арбитражного суда Республики Татарстан от 04 сентября 2017 года суд в удовлетворении иска отказал. Выдал Индивидуальному предпринимателю ФИО1 справку на возврат из бюджета 88 074 руб. излишне уплаченной госпошлины.

Заявитель - Индивидуальный предприниматель ФИО1, не согласившись с решением суда первой инстанции, подал в Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд апелляционную жалобу, в которой просит решение суда отменить, исковые требования удовлетворить.

Определением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда от 16 октября 2017 года апелляционная жалоба принята к производству и назначено рассмотрение апелляционной жалобы на 21 ноября 2017 года на 09 час. 30 мин.

Представители истца в судебном заседании поддержали доводы, изложенные в апелляционной жалобе и в дополнении к апелляционной жалобе.

Представитель ответчика ИП ФИО2 возражал против удовлетворения апелляционной жалобы по основаниям, изложенным в мотивированном отзыве.

Представитель ответчика ИП ФИО3 в судебное заседание не явился, о времени и месте судебного заседания извещен надлежащим образом в соответствии с частью 6 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Информация о принятии апелляционной жалобы к производству, движении дела, о времени и месте судебного заседания размещена арбитражным судом на официальном сайте Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда в сети Интернет по адресу: www.11aas.arbitr.ru в соответствии со статьей 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

В соответствии со статьями 123 и 156 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, апелляционный суд считает возможным рассмотреть дело в отсутствие не явившихся лиц, извещенных о месте и времени судебного разбирательства.

Представитель ответчика заявил ходатайство о вызове свидетелей работников истца и ответчиков, нотариальные заявления которых представлены в материалы дела.

В судебном заседании 21 ноября 2017 года был объявлен перерыв до 10 часов 10 минут 23 ноября 2017 года. Сведения о месте и времени продолжения судебного заседания размещены на официальном сайте Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда в сети Интернет по адресу: www.11aas.arbitr.ru.

После перерыва представитель истца поддержал доводы, изложенные в апелляционной жалобе и в дополнении к апелляционной жалобе.

Представитель ответчиков ИП ФИО2 и ИП ФИО3 возражал против удовлетворения апелляционной жалобы по основаниям, изложенным в мотивированном отзыве. Поддержал ранее заявленное ходатайство о вызове свидетелей.

Представитель истца возражал против удовлетворения ходатайства о вызове свидетелей.

В силу части 1 статьи 56 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, свидетелем является лицо, располагающее сведениями о фактических обстоятельствах, имеющих значение для рассмотрения дела.

Вызов свидетеля относится к праву арбитражного суда, которое он может реализовать в случае, если с учетом всех обстоятельств дела придет к выводу о необходимости осуществления данных процессуальных действий для правильного разрешения спора.

Согласно статье 88 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации по ходатайству лица, участвующего в деле, арбитражный суд для участия в арбитражном процессе вызывает свидетеля.

Лицо, ходатайствующее о вызове свидетеля, обязано указать, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, может подтвердить свидетель, и сообщить его фамилию имя, отчество и место жительства.

Свидетельские показания не могут быть приняты в качестве надлежащих доказательств в связи с тем, что обстоятельства дела, которые согласно закону должны быть подтверждены определенными доказательствами, не могут подтверждаться в арбитражном суде иными доказательствами (статья 68 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации), также свидетелем является независимое лицо, а не работник организации.

В силу статей 67, 68, 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению и с позиций их относимости, допустимости, достоверности, достаточности и взаимной связи в их совокупности.

Принимая во внимание вышеизложенное, а также то, что в материалах дела имеются заявления (пояснения) данных лиц, суд апелляционной инстанции в удовлетворении ходатайства ответчика ИП ФИО2 о вызове свидетелей отказывает.

Законность и обоснованность обжалуемого судебного акта проверяется в соответствии со статьями 266 - 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Как следует из материалов дела и установлено судом первой инстанции, истец является правообладателем комбинированного товарного знака «Ultradata», согласно свидетельству на товарный знак № 510500, дата регистрации - 07 апреля 2014 года, с приоритетом от 19 июля 2012 года в отношении всех услуг 09, 11, 12, 27, 35, 37 классов МКТУ, для которых знак зарегистрирован и комбинированного товарного знака «iBOX», согласно свидетельству на товарный знак № 531389, дата регистрации - 26 декабря 2014 года, с приоритетом от 19 июля 2012 года в отношении всех услуг 09 класса МКТУ, для которых знак зарегистрирован.

20 сентября 2016 года между истцом и первым ответчиком заключен лицензионный договор, в соответствии с которым истец (лицензиар) предоставил ответчику (лицензиат) право исключительного использования указанными товарными знаками на территории Российской Федерации и Казахстана.

Согласно пункту 2.3.4 лицензионного договора лицензиат имеет право предоставлять сублицензии.

В соответствии с пунктами 2.5.7, 3.1 лицензионного договора стороны определили размер вознаграждения за предоставление права использования товарными знаками в сумме 1 000 руб., при этом лицензиат обязался уплатить лицензиару денежные средства в течение 30-ти дней с момента подписания договора.

Пунктом 7.1 лицензионного договора предусмотрено, что договор вступает в силу с даты его регистрации в Федеральной службе по интеллектуальной собственности.

21 сентября 2016 года между ответчиками Индивидуальным предпринимателем ФИО2 и Индивидуальным предпринимателем ФИО3 заключен сублицензионный договор, в соответствии с которым ответчик ИП ФИО2 (лицензиат) предоставил ответчику ИП ФИО3 (сублицензиат) право исключительного использования товарными знаками на территории Российской Федерации.

15 ноября 2016 года истец в лице патентного поверенного обратился в Роспатент с заявлением о регистрации предоставления права использования товарных знаков по лицензионному договору от 20 сентября 2016 года. После уведомления Роспатента о недостатках в приложенных документах, истец 08 февраля 2017 года повторно обратился в Роспатент с заявлением о регистрации права.

Аналогичное заявление в Роспатент о регистрации права подано также и ответчиком ИП ФИО2, которое было принято и в настоящее время находится на рассмотрении.

В связи с возникшим конфликтом между истцом и ответчиком ИП ФИО2, 21 марта 2017 года истец обратился в Роспатент с заявлением об отзыве заявления о государственной регистрации лицензионного договора.

В этот же период времени истец заявлением от 10 февраля 2017 года уведомил ответчика ИП ФИО2, об отказе от лицензионного договора от 20 сентября 2016 года по основанию, предусмотренному ч. 4 ст. 1237 Гражданского кодекса Российской Федерации – в связи с неуплатой вознаграждения в сумме 1 000 руб. Указанное уведомление было вручено истцом под роспись работнику ответчика ИП ФИО2, что было подтверждено показаниями свидетеля в судебном заседании 18 июля 2017 года.

Указанные обстоятельства послужили основанием для обращения истца в суд с иском о признании находящегося у ответчиков товара с маркировкой «Ultradata» и «iBOX» контрафактной продукцией, изъятии этого товара у ответчиков и взыскании компенсации и убытков за нарушение исключительных прав.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции исходил из того, что использование спорных товарных знаков происходило по воле самого правообладателя, поэтому введенный в оборот ответчиками товар не является контрафактным.

Обжалуя судебный акт, заявитель ссылается на то, что лицензионный договор прекращен на основании ч. 4 ст. 1237 Гражданского кодекса Российской Федерации. Также заявитель указывает, что не согласен с выводом суда о том, что спорный товар был введен ответчиками в гражданский оборот под контролем и с согласия правообладателя, поскольку неоснован на материалах дела.

Рассмотрев материалы дела, изучив доводы апелляционной жалобы, дополнения к апелляционной жалобе, мотивированного отзыва, выслушав представителей сторон, суд апелляционной инстанции приходит к следующим выводам.

Согласно статье 1235 Гражданского кодекса Российской Федерации по лицензионному договору одна сторона - обладатель исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (лицензиар) предоставляет или обязуется предоставить другой стороне (лицензиату) право использования такого результата или такого средства в предусмотренных договором пределах.

Лицензиат может использовать результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации только в пределах тех прав и теми способами, которые предусмотрены лицензионным договором. Право использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, прямо не указанное в лицензионном договоре, не считается предоставленным лицензиату.

Лицензионный договор заключается в письменной форме, если настоящим Кодексом не предусмотрено иное. Несоблюдение письменной формы влечет недействительность лицензионного договора.

Предоставление права использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации по лицензионному договору подлежит государственной регистрации в случаях и в порядке, которые предусмотрены статьей 1232 Гражданского кодекса Российской Федерации.

По лицензионному договору лицензиат обязуется уплатить лицензиару обусловленное договором вознаграждение, если договором не предусмотрено иное.

При отсутствии в возмездном лицензионном договоре условия о размере вознаграждения или порядке его определения договор считается незаключенным. При этом правила определения цены, предусмотренные пунктом 3 статьи 424 Гражданского кодекса Российской Федерации, не применяются.

Выплата вознаграждения по лицензионному договору может быть предусмотрена в форме фиксированных разовых или периодических платежей, процентных отчислений от дохода (выручки) либо в иной форме.

В соответствии с частью 4 статьи 1237 Гражданского кодекса Российской Федерации при существенном нарушении лицензиатом обязанности выплатить лицензиару в установленный лицензионным договором срок вознаграждение за предоставление права использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации лицензиар может отказаться в одностороннем порядке от лицензионного договора и потребовать возмещения убытков, причиненных его расторжением. Договор прекращается по истечении тридцатидневного срока с момента получения уведомления об отказе от договора, если в этот срок лицензиат не исполнил обязанность выплатить вознаграждение.

Согласно заключенному между истцом и ответчиком ИП ФИО2 лицензионным договором от 20 сентября 2016 года, истец (лицензиар) предоставил ответчику (лицензиат) право исключительного использования указанными товарными знаками на территории Российской Федерации и Казахстана.

Согласно пункту 2.3.4 лицензионного договора лицензиат имеет право предоставлять сублицензии.

Из материалов дела следует, что выплата вознаграждения по лицензионному договору в сумме 1 000 руб. осуществлена ответчиком ИП ФИО2 истцу 17 марта 2017 года платежным поручением № 55.

Истец в материалы дела представил доказательства направления ответчику ИП ФИО2 уведомлений через отделение связи от 21 марта 2017 года и от 21 апреля 2017 года.

Поскольку ответчик ИП ФИО2 выплату вознаграждения по лицензионному договору в сумме 1 000 руб. осуществил 17 марта 2017 года, до получения уведомлений истца через отделение связи от 21 марта 2017 года и от 21 апреля 2017 года, предусмотренные пунктом 4 статьи 1237 ГК РФ, следовательно, суд первой инстанции посчитал, что основания для прекращения лицензионного договора отсутствуют. Доводы истца о вручении уведомления от 10 февраля 2017 года бухгалтеру ФИО6 судом первой инстанции во внимание не приняты, поскольку доказательства вручения уведомления от 10 февраля 2017 года непосредственно ФИО2 в материалах дела отсутствуют.

Суд апелляционной инстанции полагает данные выводы суда первой инстанции являются ошибочными по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 165.1. Гражданского кодекса Российской Федерации заявления, уведомления, извещения, требования или иные юридически значимые сообщения, с которыми закон или сделка связывает гражданско-правовые последствия для другого лица, влекут для этого лица такие последствия с момента доставки соответствующего сообщения ему или его представителю. Сообщение считается доставленным и в тех случаях, если оно поступило лицу, которому оно направлено (адресату), но по обстоятельствам, зависящим от него, не было ему вручено или адресат не ознакомился с ним.

В соответствии со ст. 182 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (представляемого) в силу полномочие, основанного на доверенности, указании закона либо акте уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления, непосредственно создает, изменяет и прекращает гражданские права и обязанности представляемого. Полномочие может также явствовать из обстановки, в которой действует представитель (продавв розничной торговле, кассир и т.п.).

В пункте 123 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 года № 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" разъяснено, что равным образом об одобрении могут свидетельствовать действия работников представляемого по исполнению обязательства при условии, что они основывались на доверенности, либо полномочие работников на совершение таких действий явствовало из обстановки, в которой они действовали (абзац второй пункта 1 статьи 182 Гражданского кодекса Российской Федерации).

В суде первой инстанции допрошена работник ответчика ИП ФИО2 - бухгалтер ФИО6. которая факт вручения истцом 10 февраля 2017 года уведомления об отказе от лицензионного договора подтвердила. Также показала, что в этот же день передала данный документ ответчику ИП ФИО2

Как следует из показаний свидетеля ФИО6 и не отрицается ответчиком ФИО2 получение бухгалтерией ИП ФИО2 юридически значимых сообщений соответствовало обычаям делового оборота и сложившейся практике общения с контрагентами и иными лицами в процессе предпринимательской деятельности ФИО2

Таким образом, у суда первой инстанции не имелось правовых оснований считать, что полномочия бухгалтера ФИО6, получившей 10 февраля 2017 года уведомление об отказе от лицензионного договора, со стороны истца не явствовали для него из обстановки (статья 182 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Ответчик ИП ФИО2 не привел никаких доводов и доказательств принятия мер к установлению обстоятельств подписания указанных документов (в частности, проведения служебной проверки, обращения в правоохранительные органы). О фальсификации представленных ИП ФИО1 доказательств, в соответствии с положениями статьи 161 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, ответчиком не заявлено.

С учетом изложенного, у суда первой инстанции не имелось правовых оснований для вывода о том, что указанный документ получен не уполномоченным представителем ответчика.

Согласно ст. 9 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий.

В силу ст. 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации каждое лицо, участвующее в деле, должно доказать обстоятельства, на которые оно ссылается как на основание своих требований и возражений.

В нарушение указанных норм, ответчиком не представлено допустимых и достоверных доказательств.

Таким образом, факт отказа ИП ФИО1 от лицензионного договора и его прекращении с 13 марта 2017 года, подтверждается материалами дела.

Из пояснений истца следует, что повторные уведомления от 21 марта 2017 года и от 20 апреля 2017 года, направленные посредством почтовой связи, обусловлены лишь тем, что ответчик ИП ФИО2, даже после расторжения договора продолжал реализовывать продукцию с вышеуказанными товарными знаками. Данные письма являлись не уведомлениями о расторжении договора, а лишь повторными требованиями прекратить незаконное использованием товарных знаков.

Что также следует из текста писем.

В соответствии с пунктом 2 статьи 1235 Гражданского кодекса Российской Федерации предоставление права использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации по лицензионному договору подлежит государственной регистрации в случаях и в порядке, которые предусмотрены статьей 1232 настоящего Кодекса.

Согласно пункту 2 статьи 1232 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях, когда результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации подлежит в соответствии с Гражданским кодексом Российской Федерации государственной регистрации, отчуждение исключительного права на такой результат или на такое средство по договору, залог этого права и предоставление права использования такого результата или такого средства по договору, а равно и переход исключительного права на такой результат или на такое средство без договора, также подлежат государственной регистрации, порядок и условия которой устанавливаются Правительством Российской Федерации.

В соответствии с пунктом 6 статьи 1232 Гражданского кодекса Российской Федерации при несоблюдении требования о государственной регистрации перехода исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации по договору об отчуждении исключительного права или без договора, залога исключительного права либо предоставления другому лицу права использования такого результата или такого средства по договору переход исключительного права, его залог или предоставление права использования считается несостоявшимся.

Таким образом, передача права использования товарного знака по лицензионному договору должна быть зарегистрирована в установленном законом порядке.

Момент предоставления права по лицензионному договору определяется датой его регистрации.

Согласно п. 7.1 договора настоящий договор вступает в силу с даты его регистрации в Федеральной службе по интеллектуальной собственности и действует в течение всего срока действия исключительного права на товарные знаки, указанные в п.п. 1.1.1. – 1.1.2.

Поскольку государственная регистрация предоставления права не состоялась, следовательно, у лицензиата не возникли права использования товарных знаков на основании лицензионного договора.

Данная правовая позиция подтверждается судебной практикой (Постановление Суда по интеллектуальным правам от 24 апреля 2017 года № С01-151/2017 по делу № СИП-638/2016).

Несмотря на неоднократное уведомление ответчика ИП ФИО2 о необходимости (в связи с расторжением лицензионного договора) прекратить незаконное использование товарных знаков, сделанное в виде прямого запрета на данное использование, ответчик ИП ФИО2 без государственной регистрации перехода права в Роспатенте, в нарушение, как условий лицензионного договора, так и исключительных прав истца, как Правообладателя товарных знаков, продолжал деятельность по предложению к продаже и реализации продукции с незаконно размещенными товарными знаками «Ultradata» и «iBOX».

Данный факт подтверждается материалами дела (товарные чеки (за период, как предшествующий подаче искового заявления, так и в период рассмотрения иска), протоколы осмотров нотариусом интернет сайта в порядке обеспечения доказательств, акты арестов продукции с незаконно размещенными товарными знаками на торговых точках ответчика ИП ФИО2).

Применение судом первой инстанции в рамках рассмотрения данного спора п. 2 ст. 1486 Гражданского кодекса Российской Федерации не соответствует содержанию указанной нормы, определяющей контроль со стороны правообладателя за другим лицом, осуществляющим использование товарного знака, как способ подтверждения использования товарного знака правообладателем для правовой охраны товарного знака.

В силу п. 2 ст. 1486 Гражданского кодекса Российской Федерации использованием товарного знака признается его использование правообладателем или лицом, которому такое право предоставлено на основании лицензионного договора в соответствии со статьей 1489 настоящего Кодекса, либо другим лицом, осуществляющим использование товарного знака под контролем правообладателя и на основании этого делает вывод о том, что использование товарного знака другим лицом (не правообладателем) будет являться законным не только при наличии зарегистрированного в Роспатенте распоряжения исключительным правом по договору (лицензионному, коммерческой концессии, отчуждения), но также при наличии фактического согласия и/или контроля этого использования со стороны правообладателя.

Статья 1486 Гражданского кодекса Российской Федерации является специальной нормой, которая определяет последствия неиспользования товарного знака в виде того, что правовая охрана товарного знака может быть прекращена досрочно в отношении всех товаров или части товаров, для индивидуализации которых товарный знак зарегистрирован, вследствие неиспользования товарного знака непрерывно в течение трех лет.

При этом, пункт 2 ст. 1486 Гражданского кодекса Российской Федерации может быть применен лишь для целей данной статьи, при подтверждении использования правообладателем товарного знака: в виде использования товарного знака правообладателем или лицом, которому такое право предоставлено на основании лицензионного договора в соответствии со статьей 1489 настоящего Кодекса, либо другим лицом, осуществляющим использование товарного знака под контролем правообладателя, при условии, что использование товарного знака осуществляется в соответствии с пунктом 2 статьи 1484 настоящего Кодекса, за исключением случаев, когда соответствующие действия не связаны непосредственно с введением товара в гражданский оборот, а также использование товарного знака с изменением его отдельных элементов, не меняющим существа товарного знака и не ограничивающим охрану, предоставленную товарному знаку.

Судом первой инстанции сделан вывод о наличии согласия Правообладателя на ввод ответчиками в оборот товаров с товарными знаками истца, что согласно ст. 1487 Гражданского кодекса Российской Федерации свидетельствует об отсутствии нарушения исключительного права на товарный знак.

Исключительное право на товарный знак ограничено принципом его исчерпания, предусмотренным ст. 1487 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которому не является нарушением исключительного права на товарный знак использование этого товарного знака другими лицами в отношении товаров, которые были введены в гражданский оборот на территории Российской Федерации непосредственно правообладателем или с его согласия.

Пунктом 16 раздела V Приложения № 26 к Договору о Евразийском экономическом союзе установлен региональный принцип исчерпания права, при котором право правообладателя на товарный знак в Российской Федерации считается исчерпанным с момента введения товара с нанесенным на него товарным знаком в гражданский оборот на территориях государств- членов непосредственно правообладателем товарного знака или другими лицами с его согласия.

Статья 1487 Гражданского кодекса Российской Федерации не содержит указания на то, в какой форме должно быть оформлено согласие правообладателя на использование товарного знака, нанесенного на товар, вводимый в гражданский оборот.

Однако, это не означает, что право использования товарного знака без заключения договора может быть оформлено в произвольном виде. Лицензионный договор, передача прав на товарные знаки, по которому, не зарегистрирована в Роспатенте, не является согласием правообладателя на использование товарного знака.

Данная правовая позиция подтверждается судебной практикой (определение Верховного Суда Российской Федерации от 07 октября 2016 года № 304-ЭС16-8563).

Кроме того, для целей объективации порождаемого согласием правового эффекта, согласие на использование товарного знака должно быть выражено в форме, которая позволяет достоверно установить адресанта согласия, способна быть воспринятой адресатом и позволит ему в случае возникновения спора доказать выдачу такого согласия (постановление Суда по интеллектуальным правам от 04 июля 2017 года по делу № А56-48300/2015).

Таким образом, для целей объективации порождаемого согласием правового эффекта, согласие на использование товарного знака должно быть выражено в форме, которая позволяет достоверно установить адресанта согласия, способна быть воспринятой адресатом и позволит ему в случае возникновения спора доказать выдачу такого согласия.

Однако, истец, какого-либо согласия на использование ответчиками товарных знаков «Ultradata» и «iBOX» не выдавал, ответчиками согласие истца в надлежащей форме ни в суд первой инстанции, ни в суд апелляционной инстанции, не предоставлено.

Более того, в рассматриваемом деле достоверно установлено, что 10 февраля 2017 года ИП ФИО1 вручил работнику ответчика ФИО2 уведомление об отказе от лицензионного договора, в котором содержится также прямой запрет на использование товарных знаков «Ultradata» и «iBOX».

Далее, 21 марта 2017 года и 20 апреля 2017 года истец повторил прямой запрет ответчику ИП ФИО2 использовать Товарные знаки любым из способов, указанных в пункте 2.3.3 настоящего Договора (а также иными способами, не указанными в настоящем Договоре).

Кроме того, истец обратился в Роспатент с заявлением об отзыве заявления о регистрации лицензионного договора.

Данные факты свидетельствуют об отсутствии согласия ИП ФИО1 на использование ответчиками спорных товарных знаков.

С учетом положений статей 1484 и 1487 Гражданского кодекса Российской Федерации, а также правовой позиции, изложенной в пункте 15 Обзора практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением законодательства об интеллектуальной собственности, утвержденного информационным письмом Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 13декабря 2007 года № 122, введение в гражданский оборот на территории Российской Федерации товаров, маркированных товарным знаком правообладателя ИП ФИО1, без его согласия, является незаконным.

При этом, до регистрации лицензионного договора в Роспатент, лицензионный договор от 20 сентября 2016 года между ИП ФИО1 и ИП ФИО2 не являлся действующим, не мог порождать юридически значимые последствия, не предоставлял ответчику ИП ФИО2 право использовать товарные знаки, а также заключать сублицензионные договоры.

Наличие контроля и согласия Правообладателя, по мнению суда первой инстанции, подтверждается нотариально заверенными пояснениями работников истца и ответчиков.

Согласно ст. 68 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации обстоятельства дела, которые согласно закону должны быть подтверждены определенными доказательствами, не могут подтверждаться в арбитражном суде иными доказательствами.

В соответствии со ст. 81 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации лицо, участвующее в деле, представляет арбитражному суду свои объяснения об известных ему обстоятельствах, имеющих значение для дела, в письменной или устной форме. По предложению суда лицо, участвующее в деле, может изложить свои объяснения в письменной форме.

В соответствии со ст. 102 Основ законодательства РФ о Нотариате (Обеспечение доказательств, необходимых в случае возникновения дела в судах или административных органах) по просьбе заинтересованных лиц нотариус обеспечивает доказательства, необходимые в случае возникновения дела в суде или административном органе, если имеются основания полагать, что представление доказательств впоследствии станет невозможным или затруднительным.

В соответствии со ст. 103 Основ законодательства РФ о Нотариате (Действия нотариуса по обеспечению доказательств):

- в порядке обеспечения доказательств нотариус допрашивает свидетелей, производит осмотр письменных и вещественных доказательств, назначает экспертизу.

- при выполнении процессуальных действий по обеспечению доказательств нотариус руководствуется соответствующими нормами гражданского процессуального законодательства Российской Федерации.

- нотариус извещает о времени и месте обеспечения доказательств стороны и заинтересованных лиц, однако неявка их не является препятствием для выполнения действий по обеспечению доказательств.

- обеспечение доказательств без извещения одной из сторон и заинтересованных лиц производится лишь в случаях, не терпящих отлагательства, или когда нельзя определить, кто впоследствии будет участвовать в деле.

В случае неявки свидетеля или эксперта по вызову, нотариус сообщает об этом в народный суд по месту жительства свидетеля или эксперта для принятия мер, предусмотренных законодательными актами Российской Федерации.

Нотариус предупреждает свидетеля и эксперта об ответственности за дачу заведомо ложного показания или заключения и за отказ или уклонение от дачи показания или заключения.

Однако, нотариус не производил опрос в качестве свидетеля, не разъяснял лицам их права и обязанности, а также ответственность предусмотренную законом. Нотариус лишь подтвердил факт подписания данного заявления конкретным лицом.

Таким образом, пояснения сотрудников по деятельности ИП ФИО1 и ИП ФИО2 являются лишь их субъективным мнением, данные лица не могут давать оценку юридическим фактам.

Факт нотариального заверения, данных пояснений не делает их надлежащими доказательствами по делу и показаниями свидетеля в соответствии с требованиями АПК.

Суду не представлено доказательств объединения истца и ответчика в соответствии с требованиями гражданского законодательства для ведения совместной деятельности по реализации товара под брендом истца. Не предоставлено документов, подтверждающих установленный истцом и ответчиком порядок распределения между ними прибыли, а также документы, подтверждающие фактическое суммирование дохода, полученного предпринимателями, исчисление общей прибыли и ее раздел.

Документы, приобщенные к материалам дела (договоры аренды на склады и торговые точки (с актами приема-передачи помещений, платежными поручениями об оплате договоров аренды, соглашений о расторжении договоров аренды, актов сверки взаимных расчетов к договорам аренды), заключенные как ИП ФИО1, так и ИП ФИО2, договор размещения с приложениями (фактически являющийся договором аренды части площади торгового центра по адресу: <...>), заключенный с ИП ФИО1, впоследствии переоформленном на ИП ФИО2, договор ИП ФИО1 от 29 августа 2016 года с ООО «Инженерные решения» (таможенным брокером и поставщиком продукции), товарные накладные и счета-фактуры от 02 сентября 2016 года, от 10 ноября 2016 года; договор ИП ФИО1 от 16 июля 2016 года с ООО «Триера» (таможенным брокером и поставщиком продукции), товарные накладные от 21 июля 2016 года, от 02 ноября 2016 года; выписка со счетов ФИО1 за период с 28 июня 2016 года по 01 марта 2017 года с оплатами вышеуказанным таможенным брокерам) не являются доказательством согласия либо контроля со стороны Правообладателя на использование товарного знака «iBOX» и «Ultradata».

Таким образом, доказательства того, что реализуемый ответчиками в период с момента заключения лицензионного договора по настоящее время товар, с нанесенными товарными знаками истца, был приобретен ими от правообладателя ИП ФИО1 либо с его согласия - в материалах дела отсутствуют.

Вывод суда первой инстанции о том, что данный товар был ввезен ответчиками на территорию РФ до конфликта с истцом, надлежащими доказательствами не подтвержден.

В соответствии с пунктом 9 статьи 4 Закона о защите конкуренции под недобросовестной конкуренцией следует понимать любые действия хозяйствующих субъектов (группы лиц), которые направлены на получение преимуществ при осуществлении предпринимательской деятельности, противоречат законодательству Российской Федерации, обычаям делового оборота, требованиям добропорядочности, разумности и справедливости и причинили или могут причинить убытки другим хозяйствующим субъектам - конкурентам либо нанесли или могут нанести вред их деловой репутации.

Согласно подпункту 1 пункта 2 статьи 1484 Гражданского кодекса Российской Федерации исключительное право на товарный знак может быть осуществлено для индивидуализации товаров, работ или услуг, в отношении которых товарный знак зарегистрирован, в частности путем размещения товарного знака на товарах, в том числе на этикетках, упаковках товаров, которые производятся, предлагаются к продаже, продаются, демонстрируются на выставках и ярмарках или иным образом вводятся в гражданский оборот на территории Российской Федерации, либо хранятся или перевозятся с этой целью, либо ввозятся на территорию Российской Федерации.

Из смысла данной нормы следует, что под иным введением в гражданский оборот понимается не только продажа или обмен, но и производство, предложение к продаже, демонстрация на выставках и ярмарках.

При этом, перечень способов введения в гражданский оборот товаров с использованием результатов интеллектуальной деятельности не является исчерпывающим.

Кроме того, по смыслу статьи 492 Гражданского кодекса Российской Федерации под реализацией (продажей) товаров по договору розничной купли-продажи понимается как непосредственная передача товара, так и предложение к продаже.

В соответствии с пунктом 1 статьи 437 Гражданского кодекса Российской Федерации реклама и иные предложения неопределенному кругу лиц рассматриваются как приглашения делать оферты, если иное прямо не указано в предложении.

Истцом суду предоставлены доказательства предложения продажи ответчиками продукции с изображением товарного знака истца посредством размещения изображения товара на интернет ресурсе, что подтверждается следующими доказательствами:

- наличие сайта www.avtoprofi.com (Протокол обеспечения доказательств от 18 мая 2017 года);

- наличие сайта http://ibox.org (Протокол обеспечения доказательств от 23 мая 2017 года);

- наличие большого количества торговых сетей в разных городах и странах (информация с сайта www.avtoprofi.com);

- наличие предложений к продаже большого количества товара с товарными знаками Истца (видеозаписи закупок, товар на сайтах www.avtoprofi.com, http://ibox.org).

Правообладатель может распоряжаться исключительным правом на товарный знак. Исключительное право на товарный знак может быть осуществлено для индивидуализации товаров, работ или услуг, в отношении которых товарный знак зарегистрирован, в частности путем размещения товарного знака: на товарах, в том числе на этикетках, упаковках товаров, которые производятся, предлагаются к продаже, продаются, демонстрируются на выставках и ярмарках или иным образом вводятся в гражданский оборот на территории Российской Федерации, либо хранятся или перевозятся с этой целью, либо ввозятся на территорию Российской Федерации; при выполнении работ, оказании услуг; на документации, связанной с введением товаров в гражданский оборот; в предложениях о продаже товаров, о выполнении работ, об оказании услуг, а также в объявлениях, на вывесках и в рекламе; в сети «Интернет», в том числе в доменном имени и при других способах адресации.

При этом перечень способов использования товарных знаков не исчерпывается пунктом 2 статьи 1484 Гражданского кодекса Российской Федерации, на что прямо указывают нормы пункта 1 статьи 1484, пункта 1 статьи 1229 Гражданского кодекса Российской Федерации. Именно правообладатель может по своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации, включая разрешение на введение в гражданский оборот на территории Российской Федерации.

Согласно правовой позиции Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенной в пункте 8 Постановления от 17 февраля 2011 года № 11 «О некоторых вопросах применения Особенной части Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях», способы использования товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара в силу статей 1484, 1519 Гражданского кодекса Российской Федерации не ограничиваются лишь размещением перечисленных средств индивидуализации. Правообладателю принадлежит исключительное право использования товарного знака, знака обслуживания, наименования места происхождения товара любым не противоречащим закону способом.

Таким образом, ввоз на территорию Российской Федерации товаров, маркированных товарными знаками, а также продажа, предложение к продаже данных товаров является самостоятельным способом реализации исключительного права на товарный знак, что согласуется с правовой позицией, изложенной в пункте 33 Постановления Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26 марта 2009 года № 5/29 «О некоторых вопросах, возникающих в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации». Характерной особенностью правового режима использования товарного знака является почти полное отсутствие ограничений исключительного права правообладателя, при этом единственным таким ограничением является указание об исчерпании исключительного права (статья 1487 Гражданского кодекса Российской Федерации), в соответствии с которым не является нарушением исключительного права на товарный знак использование этого знака другими лицами в отношении товаров, которые были введены в гражданский оборот на территории Российской Федерации непосредственно правообладателем или с его согласия.

Поскольку ответчик ссылается на принцип исчерпания права, то именно на него возложено бремя доказывания соответствующих обстоятельств и представления в материалы дела надлежащих доказательств, подтверждающих введение товаров в гражданский оборот с согласия правообладателя товарного знака.

Вместе с тем, надлежащих доказательств введения в гражданский оборот на территории Российской Федерации непосредственно правообладателем или с его согласия иным лицом товаров, маркированных спорным товарным знаком, и затем реализованных ответчиками в материалы дела не представлено.

По смыслу норм гражданского законодательства, обязательственные правоотношения между коммерческими организациями основываются на принципах возмездности и эквивалентности обмениваемых материальных объектов и недопустимости неосновательного обогащения.

Фактически сторонами сумма вознаграждения была определена условно в минимальной сумме с целью избежать нарушения п. 5.1. ст. 1235 Гражданского кодекса Российской Федерации, согласно которой не допускается безвозмездное предоставление права использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации в отношениях между коммерческими организациями на территории всего мира и на весь срок действия исключительного права на условиях исключительной лицензии.

В связи с чем, вывод суда первой инстанции о том, что отношения между партнерами все эти годы, до февраля 2017 года, были исключительно доверительными и именно этим объясняется оценка сторонами по бизнесу вознаграждения по лицензионному договору в столь незначительной сумме, по сравнению с оборотом ввозимого и маркируемого товара, оцениваемого в десятки миллионов рублей, нельзя признать основанным на законе.

В соответствии с ч. 2 ст. 1233 Гражданского кодекса Российской Федерации к договорам о распоряжении исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации, в том числе к договорам об отчуждении исключительного права и к лицензионным (сублицензионным) договорам, применяются общие положения об обязательствах (статьи 307 - 419) и о договоре (статьи 420 - 453), поскольку иное не установлено правилами настоящего раздела и не вытекает из содержания или характера исключительного права.

В силу ч. 5.1. ст. 1235 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускается безвозмездное предоставление права использования результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации в отношениях между коммерческими организациями на территории всего мира и на весь срок действия исключительного права на условиях исключительной лицензии, если настоящим Кодексом не установлено иное.

Таким образом, возмездный характер лицензионного договора и выплата вознаграждения по нему в установленные сроки законодателем прямо отнесена к существенным условиям данного вида договоров.

Аналогичной позиции придерживается сложившаяся судебная практика (Постановление ФАС Западно-Сибирского округа от 03 июня 2008 года № Ф04-3493/2008(6184-А46-21) по делу № А46-5263/2007).

Таким образом, вывод суда первой инстанции о том, что правообладатель не преследовал материальный интерес от получения вознаграждения по лицензионному договору, поскольку материальная выгода имела место от фактической совместной деятельности, в связи, с чем, нарушение ответчиком ИП ФИО2 условия лицензионного договора в части сроков выплаты вознаграждения не может быть признано существенным, поскольку как при заключении договора, так и при его реализации, стороны договора условие о выплате 1 000 руб. не рассматривали в качестве существенного условия лицензионного договора, является ошибочным.

Кроме того, вывод суда первой инстанции о том, что истец получал материальную выгоду от факта совместной деятельности с ответчиком ИП ФИО2, материалами дела не подтвержден. Суду не предоставлено надлежащих доказательств как факта именно совместной деятельности истца и ответчика, так и факта получения истцом от этого материальной выгоды.

В связи, с чем невозможно сделать вывод о стремлении истца, являющегося правообладателем товарных знаков «Ultradata» и «iBOX», получить материальный интерес именно от факта совместной деятельности с ответчиками.

В соответствии со статьей 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и с учетом содержания статей 1229, 1484 Гражданского кодекса Российской Федерации в рассматриваемом случае бремя доказывания обстоятельств правомерного использования товарных знаков возложено на ответчика.

Ответчики использовали товарный знак «Ultradata» и «iBOX» без согласия истца, в том числе ввели его в гражданский оборот на территории Российской Федерации путем предложения к продаже и продажи товаров с размещенным на них товарным знаком, что использовали в предложениях о продаже товаров, выполнении работ, оказании услуг.

Следовательно, требования истца об обязании ответчиков Индивидуального предпринимателя ФИО2 и Индивидуального предпринимателя ФИО3 о прекращении незаконного использования товарных знаков: комбинированный товарный знак «Ultradata», согласно свидетельству на товарный знак № 510500, дата регистрации 07 апреля 2014 года, с приоритетом от 19 июля 2012 года в отношении всех услуг 09, 11, 12, 27, 35, 37 классов МКТУ, для которых знак зарегистрирован; комбинированный товарный знак «iBOX», согласно свидетельству на товарный знак № 531389, дата регистрации 26 декабря 2014 года, с приоритетом от 19 июля 2012 года в отношении всех услуг 09 классов МКТУ, для которых знак зарегистрирован, являются законными, обоснованными и подлежащими удовлетворению.

В соответствии со статьей 1225 Гражданского кодекса Российской Федерации товарные знаки являются средствами индивидуализации товаров, приравненными к результатам интеллектуальной деятельности, права на которые охраняются законом.

Пунктом 1 статьи 1231 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что на территории РФ действуют исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности и на средства индивидуализации, установленные международными договорами РФ и данным кодексом.

На основании п. 1 ст. 1232 Гражданского кодекса Российской Федерации исключительное право на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации признается и охраняется при условии государственной регистрации такого результата или такого средства.

В соответствии со статьей 1479 Гражданского кодекса Российской Федерации на территории РФ действует исключительное право на товарный знак, зарегистрированный федеральным органом исполнительной власти по интеллектуальной собственности, а также в других случаях, предусмотренных международным договором РФ.

В соответствии с нормами ст. ст. 331, 333 Таможенного кодекса таможенного союза, таможенные органы принимают меры по защите прав на объекты интеллектуальной собственности, таможенный реестр которых ведется данными таможенными органами в государстве - члене таможенного союза. Если при совершении таможенных операций, связанных с помещением под таможенные процедуры товаров, содержащих объекты интеллектуальной собственности, включенных в таможенный реестр, который ведется таможенным органом государства - члена таможенного союза, таможенным органом обнаружены признаки нарушения прав интеллектуальной собственности, выпуск таких товаров приостанавливается сроком на 10 (десять) рабочих дней. По запросу правообладателя или лица, представляющего его интересы, этот срок может быть продлен таможенным органом, но не более чем на 10 (десять) рабочих дней, если указанные лица обратились в уполномоченные органы за защитой прав правообладателя в соответствии с законодательством государств - членов таможенного союза. Таможенный орган представляет декларанту, правообладателю или лицу, представляющему его интересы, информацию о товарах, в отношении которых принято решение о приостановлении выпуска.

Правообладатель товарного знака согласно статье 1229 Гражданского кодекса Российской Федерации вправе использовать его по своему усмотрению любым не противоречащим закону способом, в т.ч. разрешать или запрещать другим лицам его использование.

Другие лица не могут использовать товарный знак правообладателя без его согласия, за исключением случаев, предусмотренных Гражданским кодексом Российской Федерации. Отсутствие запрета не считается согласием (разрешением).

Использование товарного знака способами, предусмотренными ГК РФ, если такое использование осуществляется без согласия правообладателя, является незаконным и влечёт ответственность, установленную ГК РФ, другими законами, за исключением случаев предусмотренных ГК РФ.

Таким образом, в соответствии со статьями 1484 и 1487 Гражданского кодекса Российской Федерации ввоз товара, содержащего охраняемый товарный знак, введённого в оборот за пределами РФ, требует согласия правообладателя данного товарного знака, поскольку действующим законодательством РФ предусмотрен национальный принцип исчерпания права на товарный знак.

Споры, связанные с защитой нарушенных или оспоренных интеллектуальных прав, рассматриваются и разрешаются судом (пункт 1 статьи 11, пункт 1 статьи 1248 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно пункту 1 статьи 1250 Гражданского кодекса Российской Федерации исключительные права защищаются способами, предусмотренными Кодексом, с учетом существа нарушенного права и последствий нарушения этого права.

В силу статьи 1252 Гражданского кодекса Российской Федерации защита исключительных прав осуществляется, в частности, путем предъявления требования о пресечении действий, нарушающих права или создающих угрозу его нарушения.

Согласно п. 4 ст. 1252 Гражданского кодекса Российской Федерации, в случае, когда изготовление, распространение или иное использование, а также импорт, перевозка или хранение материальных носителей, в которых выражены результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации, приводят к нарушению исключительного права на такой результат или на такое средство, такие материальные носители считаются контрафактными и по решению суда подлежат изъятию из оборота и уничтожению без какой бы то ни было компенсации.

Правообладатель вправе требовать изъятия из оборота и уничтожения за счет нарушителя контрафактных товаров, этикеток, упаковок товаров, на которых размещены незаконно используемый товарный знак или сходное с ним до степени смешения обозначение (пункт 2 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Ввоз на территорию Российской Федерации товара с нанесенным на него спорными товарными знаками является самостоятельным способом использования этого товарного знака.

Факт тождественности товаров, ввезенных ответчиком, и товаров, в отношении которых зарегистрированы товарные знаки истца, подтверждается материалами дела и не оспаривается сторонами.

Истец, используя свое право, предусмотренное частью 2, 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации, заявил об изъятии спорных товаров и уничтожении.

Принимая во внимание то, что ответчик ИП ФИО2 не представил документально подтвержденных доказательств того, что реализуемые товары «Ultradata» и «iBOX» были введены в гражданский оборот на территории Российской Федерации с согласия истца, апелляционный суд признает заявленные требования о запрещении ответчику Индивидуальному предпринимателю ФИО2 введения товара маркированного товарными знаками «Ultradata» и «iBOX» в гражданский оборот и признании такого ввода в гражданский оборот незаконным, обоснованными и подлежащими удовлетворению.

В соответствии с пунктом 2 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации правообладатель вправе требовать изъятия из оборота и уничтожения за счет нарушителя контрафактных товаров, этикеток, упаковок товаров, на которых размещены незаконно используемый товарный знак или сходное с ним до степени смешения обозначение.

Требование истца об изъятии у ответчиков спорного товара и его уничтожении является также правомерным, поскольку товар, который в нарушение исключительного права владельца товарных знаков ввезен или иным образом введен в оборот на территории Российской Федерации, обладает признаком контрафактности, что следует из содержания пункта 4 статьи 1252 Гражданского кодекса Российской Федерации. Такой товар по решению суда подлежит изъятию из оборота и уничтожению без какой бы то ни было компенсации.

Согласно подпункту 2 пункта 1 статьи 1252 Гражданского кодекса Российской Федерации защита исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности и на средства индивидуализации осуществляется, в частности, путем предъявления в порядке, предусмотренном этим Кодексом, требования о пресечении действий, нарушающих право или создающих угрозу его нарушения, - к лицу, совершающему такие действия или осуществляющему необходимые приготовления к ним, а также к иным лицам, которые могут пресечь такие действия. В силу пункта 3 статьи 1252 Гражданского кодекса Российской Федерации в случаях, предусмотренных этим кодексом для отдельных видов результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, при нарушении исключительного права правообладатель вправе вместо возмещения убытков требовать от нарушителя выплаты компенсации за нарушение указанного права. Компенсация подлежит взысканию при доказанности факта правонарушения. При этом правообладатель, обратившийся за защитой права, освобождается от доказывания размера причиненных ему убытков. Размер компенсации определяется судом в пределах, установленных тем же кодексом, в зависимости от характера нарушения и иных обстоятельств дела с учетом требований разумности и справедливости. В соответствии с пунктом 4 статьи 1515 Гражданского кодекса Российской Федерации правообладатель вправе требовать по своему выбору от нарушителя вместо возмещения убытков выплаты компенсации:

1) в размере от десяти тысяч до пяти миллионов рублей, определяемом по усмотрению суда исходя из характера нарушения;

2) в двукратном размере стоимости товаров, на которых незаконно размещен товарный знак, или в двукратном размере стоимости права использования товарного знака, определяемой исходя из цены, которая при сравнимых обстоятельствах обычно взимается за правомерное использование товарного знака.

Как следует из разъяснений, содержащихся абзаце втором пункта 43.3 совместного постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации и Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26 марта 2009 года № 5/29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации», при определении размера компенсации суд, учитывая, в частности, характер допущенного нарушения, срок незаконного использования результата интеллектуальной деятельности, степень вины нарушителя, наличие ранее совершенных лицом нарушений исключительного права данного правообладателя, вероятные убытки правообладателя, принимает решение, исходя из принципов разумности и справедливости, а также соразмерности компенсации последствиям нарушения.

Принимая во внимание, что двукратная стоимость товара ответчика ИП ФИО2, на которых незаконно размещен товарный знак составила не менее 179 148 274 руб. (товарные чеки, гарантийные талоны, подтверждающие реализацию товара с товарными знаками Правообладателя, протоколов осмотров нотариусом интернет сайта в порядке обеспечения доказательств, подтверждающих использование товарных знаков ответчиком путем предложения к продаже, актов ареста на имущество ответчиков, составленных судебными приставами на 21 263 единиц товара), сумма компенсации в размере 15 000 000 руб. соразмерна последствиям нарушения.

Принимая во внимание, что двукратная стоимость товара ответчика ИП ФИО3, на которых незаконно размещен товарный знак составила не менее 10 250 466 руб. (товарные чеки, гарантийные талоны, подтверждающие реализацию товара с товарными знаками Правообладателя, протоколов осмотров нотариусом интернет сайта в порядке обеспечения доказательств, подтверждающих использование товарных знаков ответчиком путем предложения к продаже, актов ареста на имущество ответчиков, составленных судебными приставами на 1 267 единиц товара), сумма компенсации в размере 500 000 руб. соразмерна последствиям нарушения.

Также истец просит взыскать с ответчика ИП ФИО2 убытки в размере 364 728 руб., из которых:

- 290 408 руб. - расходы на проведение контрольных закупок товара у ответчика;

- 24 320 руб. – расходы по оплате услуг патентного поверенного в ООО «Artpatent»;

- 50 000 руб. – расходы по оплате услуг адвоката адвокатского кабинета Точилкиной Е.Х.

В соответствии со ст. 15 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, право которого нарушено, может требовать полного возмещения причиненных убытков, если законом или договором не предусмотрено возмещение убытков в меньшем размере.

Под убытками понимаются расходы, которые лицо, чье право нарушено, произвело или должно будет произвести для восстановления нарушенного права, утрата или повреждение его имущества (реальный ущерб), а также неполученные доходы, которые это лицо получило бы при обычных условиях гражданского оборота, если бы его право не было нарушено (упущенная выгода).

Возможность расторжения двустороннего лицензионного договора, по инициативе лицензиара в одностороннем порядке обусловлена нормой пункта 4 статьи 1237 Гражданского кодекса Российской Федерации, в соответствии с которой при нарушении лицензиатом обязанности уплатить лицензиару в установленный лицензионным договором срок вознаграждение за предоставление права использования произведения науки, литературы или искусства либо объектов смежных прав лицензиар может в одностороннем порядке отказаться от лицензионного договора и потребовать возмещения убытков, причиненных расторжением такого договора.

Согласно разъяснениям высших судебных, приведенных в пункте 16 совместного Постановления Пленумов Верховного Суда Российской Федерации и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 26 марта 2009 года № 5/29 «О некоторых вопросах, возникших в связи с введением в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации», такой односторонний отказ лицензиара от лицензионного договора с учетом положений пункта 3 статьи 450 Гражданского кодекса Российской Федерации считается состоявшимся с момента получения лицензиатом уведомления о нем.

На основании вышеизложенного, судом апелляционной инстанции установлено, что 10 февраля 2017 года ответчиком ИП ФИО2 было получено уведомление об одностороннем отказе истца от лицензионного договора.

В установленный законом 30-ти дневный срок с момента получения уведомления о расторжении договора ответчик ИП ФИО2 обязанность по выплате вознаграждения не исполнил, в связи с чем с 13 марта 2017 года лицензионный договор прекратил свое действие.

21 марта 2017 года истцом подано заявление в Федеральную службу по интеллектуальной собственности (Роспатент) об отзыве заявления о государственной регистрации распоряжения исключительным правом на результаты интеллектуальной деятельности по вышеуказанному договору.

11 апреля 2017 года Федеральной службой по интеллектуальной собственности (Роспатент) в адрес истца направлено уведомление об удовлетворении заявления об отзыве заявления.

При этом, 04 апреля 2017 года ответчик ИП ФИО2 повторно подал свой экземпляр договора на регистрацию в Федеральную службу по интеллектуальной собственности (Роспатент).

Принимая во внимание незаконные действия ответчика ИП ФИО2, направленные на регистрацию в Федеральной службе по интеллектуальной собственности (Роспатент) прекращенного лицензионного договора, привели к возникновению у ИП ФИО1 убытков в виде реально понесенных расходов по оплате услуг патентного поверенного ФИО7 в ООО «Artpatent» на сумму 24 320 руб. и адвоката Точилкиной Е.Х. на сумму 50 000 руб.

В подтверждение несения истцом данных убытков представлены следующие доказательства:

- платежные поручения № 391 от 10 апреля 2017 года на сумму 6 950 руб., № 399 от 11 апреля 2017 года на сумму 2 500 руб., № 400 от 11 апреля 2017 года на сумму 5 000 руб., № 449 от 21 апреля 2017 года на сумму 2 500 руб., № 49591от 29 мая 2017 года на сумму 7 370 руб.;

- доверенность на имя ФИО7 от 21 марта 2017 года;

- квитанция серии АА № 000003 от 05 апреля 2017 года на сумму 50 000 руб.

Таким образом, суд апелляционной инстанции приходит к выводу о том, что возникновение у истца убытков находится в прямой причинной связи с незаконными действиями ответчика ИП ФИО2

На основании вышеизложенного, заявленные требования истца о взыскании с ответчика ИП ФИО2 убытков в размере 74 320 руб., из которых: 24 320 руб. – расходы по оплате услуг патентного поверенного в ООО «Artpatent»; 50 000 руб. – расходы по оплате услуг адвоката адвокатского кабинета Точилкиной Е.Х., подлежат удовлетворению в полном объеме.

Что касается требования истца о взыскании с ответчика ИП ФИО2 убытков в размере 290 408 руб. (расходы на проведение контрольных закупок товара у ответчика), следует отметить следующее.

В соответствии с правовой позицией, изложенной в абзаце 3 пункта 3 Постановления Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 29 апреля 2010 года № 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", суд, принимая решение, в силу части 1 статьи 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации определяет, какие нормы права следует применить к установленным обстоятельствам.

Определение правовых норм, подлежащих применению к спорным правоотношениям, входит в компетенцию суда. На основании пункта 1 статьи 133, пункта 1 статьи 168 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации с учетом обстоятельств, приведенных в обоснование иска, суды должны самостоятельно определять характер спорного правоотношения, возникшего между сторонами по делу, а также нормы законодательства, подлежащие применению.

Изложенный правовой подход содержится в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 16 ноября 2010 года № 8467/10.

Материально-правовой интерес истца в данном случае заключается в возвращении ему денежных средств, уплаченных на проведение контрольных закупок товара у ответчика.

Принимая во внимание вышеизложенное, суд апелляционной инстанции приходит к выводу, что расходы на проведение контрольных закупок товара у ответчика относятся к судебным издержкам.

В судебном заседании суда апелляционной инстанции представитель истца уточнил сумму расходов на проведение контрольных закупок товара у ответчика, согласно которого просит взыскать сумму 188 747 руб.

В подтверждение понесения данных расходов истец представил кассовые чеки, гарантийные талоны, сервисные книжки на общую сумму 188 747 руб., из которых следует, что в отделах магазинов у ИП ФИО2 и у ИП ФИО3 были приобретены товары торговых марок «Ultradata», «iBOX». Факт приобретения товара зафиксирован на видеозаписи.

Пленум Верховного Суда Российской Федерации в абзаце втором пункта 2 постановления № 1 разъяснил, что перечень судебных издержек, предусмотренный Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, не является исчерпывающим.

Так, расходы, понесенные истцом, в связи с собиранием доказательств до предъявления искового заявления, могут быть признаны судебными издержками, если несение таких расходов было необходимо для реализации права на обращение в суд и собранные до предъявления иска доказательства соответствуют требованиям относимости, допустимости.

Оценив представленные документы, апелляционная инстанция считает, что указанные расходы могут быть признаны судебными издержками, были понесены истцом на приобретение контрафактного товара у ответчиков, в связи с чем, обязанность по возмещению расходов истца в размере 188 747 руб., понесенных для сбора доказательств нарушения права, возлагается на ответчиков пропорционально удовлетворенным требованиям: с ИП ФИО2 - 182 518 руб. 35 коп., с ИП ФИО3 – 6 228 руб. 65 коп.

Кроме того, истцом заявлено о возмещении судебных расходов в размере 70 480 руб., из которых:

- 50 000 руб. – расходы на оплату юридических услуг;

- 20 480 руб. – расходы на оплату нотариальных услуг.

На основании статьи 101 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы состоят из государственной пошлины и судебных издержек, связанных с рассмотрением дела арбитражным судом.

В силу статьи 106 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации к судебным издержкам, связанным с рассмотрением дела в арбитражном суде, относятся денежные суммы, подлежащие выплате экспертам, специалистам, свидетелям, переводчикам, расходы, связанные с проведением осмотра доказательств на месте, расходы на оплату услуг адвокатов и иных лиц, оказывающих юридическую помощь (представителей), расходы юридического лица на уведомление о корпоративном споре в случае, если федеральным законом предусмотрена обязанность такого уведомления, и другие расходы, понесенные лицами, участвующими в деле, в связи с рассмотрением дела в арбитражном суде.

Согласно части 1 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы, понесенные лицами, участвующими в деле, в пользу которых принят судебный акт, взыскиваются арбитражным судом со стороны. В случае, если иск удовлетворен частично, судебные расходы относятся на лиц, участвующих в деле, пропорционально размеру удовлетворенных исковых требований.

Расходы на оплату услуг представителя, понесенные лицом, в пользу которого принят судебный акт, взыскиваются арбитражным судом с другого лица, участвующего в деле, в разумных пределах (часть 2 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

В пункте 10 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 21 января 2016 года № 1 "О некоторых вопросах применения законодательства о возмещении издержек, связанных с рассмотрением дела" разъяснено, что лицо, заявляющее о взыскании судебных издержек, должно доказать факт их несения, а также связь между понесенными указанным лицом издержками и делом, рассматриваемым в суде с его участием. Недоказанность данных обстоятельств является основанием для отказа в возмещении судебных издержек.

Согласно пункту 11 Постановления от 21 января 2016 года № 1, разрешая вопрос о размере сумм, взыскиваемых в возмещение судебных издержек, суд не вправе уменьшать его произвольно, если другая сторона не заявляет возражения и не представляет доказательства чрезмерности взыскиваемых с нее расходов (часть 3 статьи 111 АПК РФ, часть 4 статьи 1 ГПК РФ, часть 4 статьи 2 КАС РФ). Вместе с тем в целях реализации задачи судопроизводства по справедливому публичному судебному разбирательству, обеспечения необходимого баланса процессуальных прав и обязанностей сторон (статьи 2, 35 ГПК РФ, статьи 3, 45 КАС РФ, статьи 2, 41 АПК РФ) суд вправе уменьшить размер судебных издержек, в том числе расходов на оплату услуг представителя, если заявленная к взысканию сумма издержек, исходя из имеющихся в деле доказательств, носит явно неразумный (чрезмерный) характер.

Разумными следует считать такие расходы на оплату услуг представителя, которые при сравнимых обстоятельствах обычно взимаются за аналогичные услуги. При определении разумности могут учитываться объем заявленных требований, цена иска, сложность дела, объем оказанных представителем услуг, время, необходимое на подготовку им процессуальных документов, продолжительность рассмотрения дела и другие обстоятельства (пункт 13 Постановления от 21 января 2016 года № 1).

В подтверждение понесенных истцом судебных расходов на оплату юридических услуг в размере 50 000 руб. представлены договор об оказании услуг по защите интеллектуальных прав № 004/17-ИС от 16 мая 2017 года, заключенного с ООО «Интеллект и Право» в лице директора ФИО8, платежное поручение № 49589 от 16 мая 2017 года на сумму 50 000 руб.

Оценив представленные в материалы дела доказательства, суд апелляционной инстанции, исходя из объема оказанных юридических услуг, сложности дела, других конкретных обстоятельств дела, сложившейся в регионе стоимость оплаты услуг адвокатов, с учетом того, что решение принято в пользу истца, приходит к выводу о необходимости удовлетворения требования по возмещению судебных расходов по оплате услуг представителя в сумме 50 000 руб. При этом, суд апелляционной инстанции принимает во внимание, что представитель истца ФИО8 при рассмотрении дела судом первой инстанции защищал интересы истца по отношению двух ответчиков, что сторонами не оспаривается, следовательно, обязанность по возмещению расходов истца в размере 50 000 руб., понесенных на оплату юридических услуг, возлагается на ответчиков пропорционально удовлетворенным требованиям: с ИП ФИО2 - 48 350 руб., с ИП ФИО3 – 1 650 руб.

Что касается возмещения судебных расходов на оплату нотариальных услуг в размере 20 480 руб. необходимо отметить следующее.

Расходы на оплату нотариальных услуг, заявленные истцом, состоят из совершения нотариусом Казанского нотариального округа Республики Татарстан действия по осмотру интернет-сайтов в порядке обеспечения доказательств, составления протоколов и их заверение.

Согласно протоколу осмотра интернет-сайта в порядке обеспечения доказательств от 18 мая 2017 года следует, что на интернет-сайте: https://www.avtoprofi.com размещены сведения о спорном товаре, при этом вся полученная информация находилась в открытом доступе, и для ее получения не требовалось ввода никаких регистрационных данных и авторизации.

Как следует из протокола осмотра интернет-сайта в порядке обеспечения доказательств от 18 мая 2017 года, пояснений сторон и не оспаривается представителем ответчика ИП ФИО2 владельцем домена является ИП ФИО2

Согласно протоколу осмотра интернет-сайта в порядке обеспечения доказательств от 23 мая 2017 года следует, что на интернет-сайте: http://ibox.org размещены сведения о спорном товаре, при этом вся полученная информация находилась в открытом доступе, и для ее получения не требовалось ввода никаких регистрационных данных и авторизации.

Как следует из протокола осмотра интернет-сайта в порядке обеспечения доказательств от 23 мая 2017 года и сертификата о владении доменом от 11 января 2012 года, администратором домена является ФИО1

Следовательно, расходы на оплату нотариальных услуг подлежат удовлетворению только в отношении расходов, понесенным по протоколу осмотра интернет-сайта в порядке обеспечения доказательств от 18 мая 2017 года, в размере 10 060 руб., в отношении расходов на оплату нотариальных услуг, понесенным по протоколу осмотра интернет-сайта в порядке обеспечения доказательств от 23 мая 2017 года в размере 10 420 руб. – удовлетворению не подлежат.

Ответчиком ИП ФИО2 к отзыву на апелляционную жалобу приложено ходатайство об отмене обеспечительных мер, наложенных определением Арбитражного суда Республики Татарстан 06 июня 2017 года и определением Арбитражного суда Республики Татарстан 29 июня 2017 года.

В силу части 4 статьи 96 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а также разъяснений содержащихся в абзаце 6 пункта 6 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 31 октября 1996 года № 13 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции" в случае удовлетворения иска обеспечительные меры сохраняют свое действие до фактического исполнения судебного акта, которым закончено рассмотрение дела по существу.

Согласно части 1 статьи 97 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и пункта 22 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12 октября 2006 года № 55 "О применении арбитражными судами обеспечительных мер" предусмотрена возможность отменены арбитражным судом, рассматривающим дело, обеспечения иска по ходатайству лица, участвующего в деле.

Исходя из вышеуказанных норм права, в их взаимосвязи с положениями статей 16, 100 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, отмена принятой судом обеспечительной меры возможна в тех случаях, когда отпали обстоятельства, послужившие основанием для ее принятия, либо появились новые обстоятельства, обосновывающие необходимость отмены обеспечения иска, либо суд, с учетом оценки доводов, изложенных в ходатайстве об отмене обеспечительных мер, пришел к выводу об отсутствии оснований для сохранения обеспечительных мер.

В иных случаях необходимость сохранения обеспечительных мер до момента исполнения решения в случае удовлетворения исковых требований напрямую следует из части 4 статьи 96 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

При этом обеспечительные меры, являются правовым институтом, направленным на достижение цели эффективного правосудия - исполнение принятого по делу судебного акта.

Следовательно, принятые обеспечительные меры связаны с предметом спора и фактически обеспечивают принятый судебный акт. Основания, послужившие причиной принятия обеспечительных мер, к моменту настоящего апелляционного разбирательства не отпали, необходимость в их сохранении еще не утрачена.

На основании вышеизложенного, Одиннадцатый арбитражный апелляционный суд считает решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 04 сентября 2017 года, принятое по делу № А65-14950/2017 подлежащим отмене с принятием по делу нового судебного акта об удовлетворении исковых требований.

Расходы по уплате государственной пошлины по иску и по апелляционной жалобе подлежат распределению в соответствии со ст. 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Излишне уплаченная государственная пошлина подлежит возврату из федерального бюджета.

Руководствуясь статьями 110, 268 - 271 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, арбитражный суд

ПОСТАНОВИЛ:

В удовлетворении ходатайства Индивидуального предпринимателя ФИО2 об отмене обеспечительных мер, принятых определениями Арбитражного суда Республики Татарстан от 06 июня 2017 года и от 29 июня 2017 года - отказать.

Решение Арбитражного суда Республики Татарстан от 04 сентября 2017 года, принятое по делу № А65-14950/2017, отменить. Принять по делу новый судебный акт.

Обязать Индивидуального предпринимателя ФИО2 прекратить незаконное использование товарных знаков:

Изъять у Индивидуального предпринимателя ФИО2 из гражданского оборота и уничтожить товар, находящийся в его распоряжении, маркированный товарными знаками: «Ultradata», «iBOX».

Запретить Индивидуальному предпринимателю ФИО2 введение товара маркированного товарными знаками:

Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО2 в пользу Индивидуального предпринимателя ФИО1 15 000 000 руб. компенсации за нарушение исключительных прав на товарные знаки:

Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО2 в пользу Индивидуального предпринимателя ФИО1 убытки в размере 74 320 руб., из которых: 24 320 руб. - расходы по уплате услуг патентного поверенного в ООО «Artpatent»; 50 000 руб. - расходы по оплате услуг адвоката адвокатского кабинета Точилкиной Е.Х.

Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО2 в пользу Индивидуального предпринимателя ФИО1 116 372 руб. расходов по уплате государственной пошлины по иску и 1 500 руб. расходов по уплате государственной пошлины за рассмотрение апелляционной жалобы.

Возвратить Индивидуальному предпринимателю ФИО1 из федерального бюджета 83 628 руб. государственной пошлины, перечисленной по платежному поручению № 23 от 25 мая 2017 года.

Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО2 в пользу Индивидуального предпринимателя ФИО1 судебные расходы в размере 240 928 руб. 35 коп., из которых: 182 518 руб. 35 коп. - расходы на проведение контрольных закупок, 48 350 руб. - расходы на оплату юридических услуг, 10 060 руб. - расходы на оплату нотариальных услуг.

Обязать Индивидуального предпринимателя ФИО3 прекратить незаконное использование товарных знаков:

Изъять у Индивидуального предпринимателя ФИО3 из гражданского оборота и уничтожить товар, находящийся в ее распоряжении, маркированного товарными знаками «Ultradata», «iBOX».

Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО3 в пользу Индивидуального предпринимателя ФИО1 500 000 руб. за нарушение исключительных прав на товарные знаки:

Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО3 в пользу Индивидуального предпринимателя ФИО1 25 000 руб. расходов по уплате государственной пошлины по иску и 1 500 руб. расходов по уплате государственной пошлины за рассмотрение апелляционной жалобы.

Взыскать с Индивидуального предпринимателя ФИО3 в пользу Индивидуального предпринимателя ФИО1 судебные расходы в размере 7 878 руб. 65 коп., из которых: 6 228 руб. 65 коп. - расходы на проведение контрольных закупок, 1 650 руб. - расходы на оплату юридических услуг.

Во взыскании судебных расходов в размере 10 420 руб. на оплату нотариальных услуг - отказать.

Постановление может быть обжаловано в срок, не превышающий двух месяцев со дня вступления в законную силу, в суд кассационной инстанции.

Председательствующий С.Ю. Николаева

Судьи С.Ш. Романенко

Е.А. Терентьев