Гражданский кодекс часть 1

рассмотрела в открытом судебном заседании апелляционные представления государственного обвинителя Григоренко А.А. на приговор Хабаровского районного суда Хабаровского края от 28 сентября 2021 года, вынесенный с участием присяжных заседателей, по которому

Циликин А.В., <данные изъяты>, не судимый,

оправдан по предъявленному обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст.111 ч.4 УК РФ, на основании ст.302 ч.2 п.1, 4 УПК РФ, за не установлением события преступления, с признанием права на реабилитацию.

Заслушав доклад судьи Кима С.С., изложившего обстоятельства уголовного дела, содержание приговора, доводы апелляционных представлений, мнение оправданного Циликина А.В. и его защитника адвоката Щекатурова Л.И., возражавших против доводов апелляционного представления, а также мнение прокурора Широкова К.С., полагавшего, что приговор подлежит отмене по доводам представлений, судебная коллегия

установила:

органом предварительного расследования Циликину А.В. было предъявлено обвинение по ст.111 ч.4 УК РФ по факту, причинения тяжкого вреда здоровью потерпевшему ФИО1, повлекшего по неосторожности смерть последнего в период с 5 часов 40 минут 15 мая 2020 года по 17 часов 15 минут 16 мая 2020 года, на краю проезжей части в <адрес> рядом с электрической опорой № 6.

На основании вердикта коллегии присяжных заседателей от 28 сентября 2021 года Циликин А.В. был оправдан на основании ст.302 ч.2 п.1, 4 УПК РФ, то есть за не установлением события преступления.

В апелляционном представлении, основном и дополнительном, государственный обвинитель Григоренко А.А. просит отменить приговор, как вынесенный с существенными нарушениями уголовно-процессуального закона, которые повлияли на содержание данных присяжными заседателями ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, дело направить на новое судебное рассмотрение со стадии формирования коллегии присяжных заседателей. По мнению государственного обвинителя, данный факт подтверждается нарушениями положений ст. 328, ст. 334, ч. 6, ч. 7 ст. 335, ст. 205 УПК РФ. В протоколе судебного заседания от 15 февраля 2021 года отражено, что немотивированные отводы защитой заявляются путем вычеркивания, из предварительного списка кандидатов в присяжные, однако это не соответствует действительности, поскольку в предварительном списке стороной защиты вычеркнуты все отведенные кандидаты. Положения ст. 328 п. 13 УПК РФ стороной защиты не выполнены и лишили сторону обвинения возможности понять, кто немотивированно отведен стороной защиты. Систематически и целенаправленно не соблюдались стороной защиты требования ст. 335 ч.7 УПК РФ с целью воздействия на присяжных заседателей и бесспорно повлияли на содержание их ответов при вынесении вердикта. В первом судебном заседании с участием коллегии присяжных заседателей сторона защиты, высказывая позицию по предъявленному обвинению, довела до присяжных заседателей версию о совершении преступления иными (третьими) лицами, причастность которых органом предварительного следствия не установлена, ввиду того, что орган следствия «не принял во внимание данный факт». Защитник указал присяжным на плохое качество расследования данного уголовного дела, дискредитировав в глазах присяжных заседателей сторону государственного обвинения в первом же судебном заседании. Замечаний о недопустимости подобных высказываний председательствующий не сделал. В протоколе судебного заседания от 11 марта 2021 года подсудимый в присутствии присяжных задал вопросы свидетелю ФИО2, которые не относятся к предъявленному обвинению, более того, вопросы были направлены на уличение свидетеля стороны обвинения в алкогольной зависимости: «Была ли полна 5 литровая бутылка спирта у Вашего сына ФИО3?», «Помогал ли я Вашему сыну разбирать болгарку?». На аналогичные вопросы защитника, свидетель ответила, что ее сын пил вместе с погибшим и их объединяла бутылка, пояснила она и про то, что подсудимый помогал погибшему чинить инструменты. Данные вопросы председательствующим не снимались, хотя к событиям дела отношения не имеют, а только уличают ФИО3 в зависимости от алкоголя, характеризуют подсудимого и ФИО3 В судебном процессе присяжных интересовали показания очевидца драки ФИО3, однако предоставить суду его показания сторона обвинения возможности не имела, так как он погиб при пожаре 24 мая 2020 года до возбуждения уголовного дела. Данное обстоятельство использовано подсудимым и стороной защиты, выдвинувших перед присяжными версию о конфликте между подсудимым и погибшим ФИО3, более того о его причастности к смерти ФИО1 На подобные высказывания подсудимого и защитника председательствующий не реагировал, замечания не делал. В протоколе судебного заседания от 16 марта 2021 года, подсудимый в присутствии присяжных задал свидетелю ФИО4 наводящий вопрос, содержащий в своей постановке ответ: «с апреля по июнь 2020 года, я жаловался на боль в больших пальцах из-за вросших ногтей, и мне было тяжело ходить?» Указанный вопрос председательствующим не снят, на него поступил положительный ответ свидетеля. Показания данного свидетеля оглашены в присутствии присяжных заседателей, в порядке ст. 281 УПК РФ, однако председательствующий не предоставил возможность сторонам после оглашения показаний свидетеля ФИО4 задать ей вопросы в присутствии присяжных, а перешел к допросу иного свидетеля, лишив сторону обвинения объяснить присяжным, суть противоречий касающихся именно обстоятельств дела, по возможности их разрешить, минуя процедурные вопросы, как это было сделано при допросе свидетеля ФИО5 Как следует из протокола судебного заседания от 16 апреля 2021 года в присутствии присяжных заседателей судебно-медицинскому эксперту ФИО6C. в нарушение ст. 205, ст. 282 УПК РФ, стороной защиты задан вопрос, который не относится к предмету проведенной ею судебно-медицинской экспертизы трупа, а как минимум требует самостоятельного ситуационного исследования. Эксперту задан следующий вопрос: «Если бы погибший ФИО1 упал с высоты собственного роста на плоскую металлическую поверхность, могло не остаться следов?» Указанный вопрос не снят, замечаний на него не поступило. Как следует из протокола судебного заседания от 13 мая 2021 года при допросе эксперта ФИО7 в присутствии присяжных заседателей стороной защиты задавались вопросы, направленные на оспаривание выводов эксперта, в целом на признание экспертизы недопустимым доказательством. Более того, защита ставила вопросы, дискредитирующие эксперта в глазах присяжных заседателей, в связи с использованием ненадлежащих методик проведения экспертиз, тем самым указав на его некомпетентность, на что стороной защиты был сделан акцент в прениях. Указанные вопросы председательствующим не снимались, замечания на них не делались. Возражения государственного обвинителя по поводу недопустимости постановки вопросов перед экспертом, требующих самостоятельного экспертного исследования в присутствии присяжных недопустимы, отклонены председательствующим. Добившись ответа эксперта о технической ошибке в упомянутых источниках при проведении ситуационного исследования, сторона защиты обратила на этот факт внимание присяжных заседателей в своих прениях, по сути своей, оспаривая выводы эксперта и ставя под сомнение его компетенцию. Не снимая указанные вопросы, председательствующий допустил исследование процессуальных, процедурных вопросов в присутствии присяжных. Доведение до коллегии присяжных заседателей процедурных вопросов качества следствия, качества проведённых судебно-медицинских экспертиз сформировало у них предвзятое отношение к стороне обвинения. Об этом свидетельствует, тот факт, что председательствующим удовлетворено ходатайство стороны обвинения об отстранении от дальнейшего участия в рассмотрении дела присяжных заседателей № 3 и № 6 в порядке ст. 333 ч.4 УПК РФ, поскольку оба присяжных высказали свое мнение по рассматриваемому уголовному делу до обсуждения вопросов при вынесении вердикта. Так, один из присяжных заседателей в коридоре суда высказал государственному обвинителю мнение о недостаточности доказательств, а другой в зале судебного заседании в присутствии других присяжных высказался о том, что невиновный человек сидит под стражей. Вместе с тем, указанное ходатайство об отстранении присяжных заседателей содержало доводы о безусловной возможности высказывания пристяжными № 3 и № 6 их позиции и другим присяжным заседателям. Однако, данные обстоятельства при разрешении указанного ходатайства у присяжных заседателей не выяснялись, подобные вопросы им не задавались, хотя объективная необходимость этому была. Напутственное слово председательствующего не соответствовало требованиям ст. 340 ч. 3 УПК РФ. Председательствующий, сообщая содержание уголовного закона, объясняя разновидности тяжкого вреда здоровью упоминал, что тяжкий вред здоровью может быть связан с потерей слуха, речи, утратой органа, прерыванием беременности, повлечь заболевания наркоманией, обезобразить лицо и, исходя из данных обстоятельств, председательствующий предложил присяжным оценить опасность телесных повреждений для жизни погибшего ФИО1 Кроме того, оценивая признак опасности для жизни, председательствующий указал присяжным, что зачастую конфликты заканчиваются причинением ножевого ранения и тогда нападавшие привлекаются по ст. 111 УК РФ, которая и вменяется Циликину А.В. Вместе с тем, перечисленные обстоятельства не относятся к предъявленному Циликину А.В. обвинению, а наоборот, поскольку действия Циликина А.В. не попадают под описанные председательствующим признаки, присяжные заседатели введены в заблуждение относительно оценки председательствующим обстоятельств дела. При изложении позиции Циликина А.В. по поводу оглашенных протоколов допроса, явки с повинной, судья исказил пояснения подсудимого в части причин того, почему он не рассказал в период следствия о других возможных обстоятельствах получения травм Кальдиным. Приведя причины, на которые сослался обвиняемый, судья указал: что он «сильно волновался, переживал, у него все вылетело из памяти, он не мог подобрать слов, у него болел зуб и голова, ему было не до этого». Между тем, давая об этих причинах пояснения при присяжных Циликин А.В. никогда не говорил, что у него болел зуб. Его пояснения в этой части, которые он давал в присутствии присяжных, не были настолько полными, он не говорил в их присутствии, что «переживал, не мог подобрать слов». На протяжении всего судебного следствия коллегия присяжных заседателей вела себя шумно, активно вступая в дискуссии между собой, о чем неоднократно делались замечания. Все обсуждаемые в ходе судебного следствия вопросы процедурного характера, были слышны присяжным заседателям. Заранее сформированное мнение коллегии присяжных заседателей до вынесения вердикта подтверждается фактом того, что присяжные заседатели во время выступления защитника о невиновности своего подзащитного в прениях утвердительно и демонстративно кивали головой. В то время, когда присяжные заседатели удалились в совещательную комнату для обсуждения вердикта, они имели возможность связаться с ранее отведенными присяжными № 3 и № 6 посредством мобильной связи и доступа в сеть Интернет. Обстоятельства рассмотрения указанного уголовного дела, требовали от председательствующего исключение использования присяжными мобильных телефонов, находясь в совещательной комнате, что сделано не было, при таких обстоятельствах не были созданы условия для осуществления процессуальных обязанностей сторон, а тайна совещательной комнаты нарушена.

В возражениях на апелляционное представление государственного обвинителя Григоренко А.А., адвокат Щекатуров Л.И. просит оправдательный приговор в отношении Циликина А.В., оставить без изменения, а апелляционное представление прокурора без удовлетворения. Указывает, что апеллянт не учел, требования ст. 328 УПК РФ в связи с чем, доводы о том, что сторона обвинения была лишена возможности понять, кто немотивированно отведен стороной защиты, являются надуманными. По окончании формирования коллегии присяжных заседателей, государственный обвинитель не заявил, что имеет какие - либо замечания по проведенному отбору присяжных заседателей. Заявлений о тенденциозности, заявлений о роспуске образованной коллегии присяжных заседателей, предвзятости сформированной коллегии, неспособности в данном составе вынести объективный вердикт от прокурора также не поступило. Доводы на плохое качество расследования, дискредитировав в глазах присяжных заседателей сторону обвинения, путем заявления версии о совершении преступления третьими лицами, причастность которых органом предварительного расследования не установлена, ввиду того, что орган следствия не принял во внимание данный факт, являются надуманными, аудиозапись судебного заседания напротив свидетельствует о том, что защитник не высказывался о плохом качестве расследования, никого не дискредитировал, а заявление версий произошедшего является законным способом и тактикой защиты от обвинения. Доводы о постановке вопросов, не относящихся к предъявленному обвинению и их направленности на уличение свидетеля стороны обвинения в алкогольной зависимости являются домыслами. Сторона защиты не заявляла о признании экспертизы проведенной экспертом ФИО7, недопустимым доказательством, о чем свидетельствует объективное доказательство - аудиопротокол, оспаривание выводов экспертизы, выявление противоречивости ее выводов, является законным способом защиты, ее тактикой. Иное бы означало, что проведенное экспертное исследование не подлежало проверке на предмет относимости, допустимости, достоверности, в ходе судебного разбирательства и имело бы заранее установленную силу, что недопустимо. Постановка вопроса, со стороны защиты, по методике проведенного исследования не может расцениваться как дискредитация эксперта в глазах присяжных заседателей. Иное бы означало, что эксперту вообще нельзя задавать любые вопросы в присутствии присяжных заседателей, равно как и вообще являться в судебное заседание для дачи пояснений. Указывает на то, что председательствующий, вопреки доводам апелляционного представления, не предлагал присяжным оценить опасность для жизни причиненных потерпевшему повреждений. Напутственное слово председательствующего соответствует требованиям закона. Доводы государственного обвинителя о том, что коллегия присяжных вела себя шумно, а секретарь судебного заседания делал соответствующие замечания, не соответствуют действительности и опровергаются протоколом судебного заседания. Также не соответствуют действительности утверждения прокурора о том, что участникам было слышно обсуждение вердикта присяжными заседателями. Считает незаконными требования прокурора о принудительном изъятии у присяжных заседателей принадлежащих последним сотовых телефонов. Просит не принимать во внимание утверждения прокурора о том, что присяжные заседатели до удаления в совещательную комнату жестами и кивками выражали свое мнение по делу. Полагает, что выводы прокурора основаны на неправильном понимании языка тела и физиологических процессах человека. Обращает внимание на то, что подсудимый, вопреки доводу апелляционного представления, говорил о том, что у него болел зуб, что в том числе послужило причиной дачи Брагиным не правильных первоначальных показаний. Указывает, что представление принесено с пропуском срока апелляционного обжалования, а восстановлен срок судом, потому что государственный обвинитель поздно ознакомлен с протоколом судебного заседания. По другим уголовным делам подобные обстоятельства судами признаются неуважительными причинами пропуска срока апелляционного обжалования и сроки не восстанавливаются.

Согласно ст. 389.25 ч. 1 УПК РФ оправдательный приговор, постановленный на основании оправдательного вердикта коллегии присяжных заседателей, может быть отменен по представлению прокурора либо жалобе потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя лишь при наличии таких существенных нарушений уголовно-процессуального закона, которые ограничили право прокурора, потерпевшего или его законного представителя и (или) представителя на представление доказательств либо повлияли на содержание поставленных перед присяжными заседателями вопросов или на содержание данных присяжными заседателями ответов.

Особенности судебного следствия в суде с участием присяжных заседателей определены ст. 335 УПК РФ, в соответствии с требованиями которой в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями, предусмотренными ст. 334 УПК РФ.

Сторонам в ходе судебного следствия с участием присяжных заседателей запрещается исследовать данные, способные вызвать предубеждение присяжных заседателей, обсуждать вопросы, связанные с применением права, либо вопросы процессуального характера, в том числе о недопустимости доказательств, нарушении УПК РФ при получении доказательств, их истребовании, вызове дополнительных свидетелей, о якобы оказанном давлении во время предварительного следствия и т.п., задавать наводящие вопросы, в какой-либо форме оценивать доказательства во время судебного следствия, выяснять вопросы о возможной причастности к преступлению иных лиц, не являющихся подсудимыми по рассматриваемому делу, ссылаться в обоснование своей позиции на не исследованные в присутствии присяжных заседателей или недопустимые доказательства и др.

С учетом данных требований закона, а также положений ст. 73, 243 и 252 УПК РФ председательствующий должен обеспечить проведение судебного разбирательства только в пределах предъявленного подсудимому обвинения, принимать необходимые меры, исключающие возможность ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами, а также возможность исследования вопросов, не входящих в их компетенцию, и своевременно реагировать на нарушения порядка в судебном заседании участниками процесса, принимать к ним меры воздействия, предусмотренные ст. 258 УПК РФ.

Между тем эти требования закона при рассмотрении данного уголовного дела не были соблюдены.

Из протокола судебного заседания усматривается, что в ходе судебного разбирательства, прений сторон, при произнесении реплик, последнего слова подсудимого председательствующего подсудимым Циликиным А.В. и его защитником систематически допускались нарушения требований ст. 252, 335, 336 УПК РФ, на что председательствующий не всегда реагировал, а в некоторых случаях позволял стороне защиты выходить за рамки закона.

Так, в ходе судебного разбирательства Циликин А.В. в присутствии присяжных заседателей 11 марта 2021 года подсудимый в присутствии присяжных задает вопросы свидетелю ФИО2, которые не относятся к предъявленному обвинению, более того, направлены на уличение свидетеля стороны обвинения в алкогольной зависимости. На что свидетель ответила, что ее сын пил вместе с погибшим и их объединяла бутылка, пояснила она и про то, что подсудимый помогал погибшему чинить инструменты. Обстоятельство того, что показания очевидца драки ФИО3, предоставить возможности не имелось, так как он погиб при пожаре 24 мая 2020 года использовано стороной защиты, выдвинувших перед присяжными версию о конфликте между подсудимым и погибшим ФИО3, более того о его причастности к смерти ФИО1

Однако на допущенные со стороны подсудимого нарушения закона председательствующий не всегда реагировал, что, как справедливо указано в апелляционных представлениях, оказало незаконное воздействие на присяжных заседателей и в дальнейшем на формирование их мнения по предложенным вопросам.

Кроме этого, защитник подсудимого, высказывая позицию по предъявленному обвинению, довел до присяжных заседателей версию о совершении преступления иными (третьими) лицами, причастность которых ограним предварительного следствия не установлена, когда заявил что «незадолго до конфликта между Циликиным и Кальдиным, Кальдин участвовал в драке с иным лицом, данный факт не был принят во внимание органом следствия».

В нарушение требований ст. 252, 334, чч. 7 и 8 ст. 335 УПК РФ защитник во время допроса свидетеля эксперту ФИО7 13 мая 2021 года задал вопросы, о том какие методики использовались экспертом при проведении экспертизы, и будут ли им использованы те же методики, если суд назначит другую экспертизу. Также стороной защиты были заданы вопросы о причинах не отражения использованных методик в экспертном заключении и о наличии сомнений у эксперта в работе предыдущих экспертов. Несмотря на то, что данные вопросы о допустимости и полноте исследованных в суде доказательств были заданы в присутствии присяжных заседателей, председательствующий реагировал на указанные нарушения несвоевременно, не всегда снимал с обсуждения заданные вопросы, а поначалу лишь ограничился разъяснениями: присяжным заседателям - чтобы те не принимали во внимание ответы свидетеля, адвокату - о недопустимости выяснения данных обстоятельств.

Удовлетворяя ходатайство стороны обвинения об отстранении от дальнейшего участия в рассмотрении дела присяжных заседателей № 3 и № 6 в порядке ст. 333 ч.4 УПК РФ, поскольку оба присяжных высказали свое мнение по рассматриваемому уголовному делу до обсуждения вопросов при вынесении вердикта, суд не выяснял о возможности высказывания пристяжными № 3 и № 6 их позиции и другим присяжным заседателям.

Имели место нарушения закона со стороны подсудимого и его защитника и в ходе выступления в прениях.

Так, вопреки требованиям законодательства, предъявляемым к содержанию и порядку выступления в прениях в суде с участием присяжных заседателей, адвокат в ходе своего выступления в присутствии присяжных заседателей обратил внимание присяжных заседателей на ответ эксперта о технической ошибке при проведении ситуационного исследования, оспаривая выводы эксперта и ставя под сомнение его компетенцию, после чего председательствующий остановил защитника и разъяснял ему, что допустимость экспертизы не оспаривалась, а также довел до сведения присяжных заседателей, что они не должны учитывать приведенное обстоятельство при вынесении вердикта.

Несмотря на многочисленные и систематические нарушения требований законодательства и порядка в судебном заседании, допущенные подсудимым и его защитником в присутствии присяжных заседателей, председательствующий не принял к ним всех предусмотренных ст. 258 УПК РФ мер воздействия, исключающих возможность ознакомления присяжных заседателей с недопустимыми доказательствами и обсуждения вопросов, не входящих в их компетенцию, ограничившись лишь прерыванием речи подсудимого и его защитника уже после того, как они довели до сведения присяжных заседателей недозволенную информацию.

Таким образом, приведенные обстоятельства свидетельствуют о том, что, хотя председательствующий в большинстве случаев неоднократно прерывал речь адвоката и его подзащитного Циликина А.В. и призывал присяжных заседателей не принимать во внимание высказывания стороны защиты, однако из-за множества нарушений, допущенных Циликиным А.В. и его защитником в судебном заседании, которые судебная коллегия признает существенными, на присяжных заседателей было оказано незаконное воздействие, которое, как справедливо утверждается в апелляционном представлении, повлияло на формирование мнения присяжных заседателей, их беспристрастность и отразилось на содержании ответов на поставленные перед ними вопросы при вынесении вердикта, который не может быть признан законным, объективным и справедливым.

По этим причинам в связи с допущенными существенными нарушениями уголовно-процессуального закона оправдательный приговор подлежит отмене, а дело - направлению на новое судебное разбирательство в тот же суд в ином составе судей со стадии судебного разбирательства.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст.389.13, 389.20, 389.28 УПК РФ, судебная коллегия

О П Р Е Д Е Л И Л А:

Приговор Хабаровского районного суда Хабаровского края от 28 сентября 2021 года в отношении Циликина А.В. отменить, уголовное дело направить на новое судебное разбирательство в тот же суд, в ином составе суда.

Апелляционные представления государственного обвинителя Григоренко А.А.– удовлетворить.

Апелляционное определение может быть обжаловано в течение шести месяцев с момента провозглашения, а осужденным, находящимся под стражей, в течение шести месяцев после получения копии апелляционного определения, через суд, вынесший приговор, в Девятый кассационный суд общей юрисдикции в порядке, предусмотренном главой 47.1 УПК РФ.

При этом оправданный при подаче кассационной жалобы вправе ходатайствовать о своём участии в рассмотрении дела судом кассационной инстанции.

Председательствующий:

Судьи: