Гражданский кодекс часть 1

прокуроров шестого отдела Главного уголовно-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Коннова А.Г., Степановой О.П., Семенищева Н.А. и Вишняковой Ю.В.,

потерпевшего ФИО22,

представителей потерпевшего ФИО22 - ФИО1 и ФИО2,

представителей потерпевшего АО «<данные изъяты>» - ФИО3, ФИО36, ФИО37 и ФИО33,

представителей потерпевшего ПАО «<данные изъяты>» - ФИО30 и ФИО31, а также ФИО35,

защитников:

- адвоката Тихомировой И.Г. в интересах осужденного Махлая В.Н.,

- адвокатов Гофштейна А.М. и Анисимова И.Н. в интересах осужденного Махлая С.В.,

- адвокатов Московского А.В. и Яблокова В.А. в интересах осужденного Королева Е.А.,

- адвоката Ткаченко О.А. в интересах осужденного Циви Э.Г.,

- адвоката Анисимова Д.В. в интересах осужденного Рупрехта-Ведемайера Б.,

представителей гражданских ответчиков:

- ФИО4 в интересах компании «<данные изъяты>.»,

- ФИО5 в интересах компании «<данные изъяты>»,

- ФИО6 в интересах компании «<данные изъяты>»,

- ФИО7 и ФИО8 в интересах компании «<данные изъяты>»,

- ФИО9, ФИО32 и ФИО10 в интересах компании «<данные изъяты>»,

- ФИО11 в интересах компании «<данные изъяты>»,

- ФИО12, ФИО13 и ФИО14 в интересах компаний «<данные изъяты>.», <данные изъяты>.», «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.»,

- ФИО15 в интересах компании «<данные изъяты>»,

- ФИО16 в интересах компании «<данные изъяты>»,

- ФИО17 в интересах компании «<данные изъяты>»,

- ФИО18 в интересах компании «<данные изъяты>»,

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по кассационным жалобам, а также дополнениям к ним, поступившим от

потерпевшего ФИО22,

представителей потерпевшего ПАО «<данные изъяты>» - ФИО30 и ФИО31,

защитника осужденного Махлая В.Н. - адвоката Тихомировой И.Г.,

защитника осужденного Махлая С.В. - адвоката Гофштейна А.М.,

защитников осужденного Королева Е.А. - адвокатов Московского А.В. и Яблокова В.А.,

защитника осужденного Циви Э.Г. - адвоката Ткаченко О.А.,

защитника осужденного Рупрехта-Ведемайера Беата - адвоката Анисимова Д.В.,

представителей гражданского ответчика ООО «<данные изъяты>» - ФИО9 и ФИО32,

представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>.» - ФИО19,

представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>» - ФИО5,

представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>» - ФИО10,

представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>» - ФИО11,

представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>» - ФИО20,

представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>» - ФИО6,

представителей гражданских ответчиков - компаний «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.» - ФИО21 и ФИО14

на приговор Комсомольского районного суда г. Тольятти Самарской области от 5 июля 2019 года и апелляционное определение Самарского областного суда от 26 ноября 2019 года.

Заслушав доклад судьи Краснова С.Б., выступления участвующих лиц по доводам кассационных жалоб, судебная коллегия

установила:

приговором Комсомольского районного суда г. Тольятти Самарской области от 5 июля 2019 года

Махлай Владимир Николаевич, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин РФ, несудимый,

осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ (в редакции Федерального закона № 26-ФЗ от 7 марта 2011 года) к 9 годам лишения свободы со штрафом в размере 900 000 рублей с отбыванием лишения свободы в исправительной колонии общего режима;

Махлай Сергей Владимирович, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин РФ, несудимый,

Королев Евгений Анатольевич, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин РФ, несудимый,

осужден по ч. 4 ст. 159 УК РФ (в редакции Федерального закона № 26-ФЗ от 7 марта 2011 года) к 8 годам 6 месяцам лишения свободы со штрафом в размере 900 000 рублей с отбыванием лишения свободы в исправительной колонии общего режима;

Циви Эндрю Генри, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Швейцарской Конфедерации, несудимый,

Рупрехт-Ведемайер Беат, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, уроженец <адрес>, гражданин Швейцарской Конфедерации, несудимый

До вступления приговора в законную силу мера пресечения осужденным оставлена без изменения в виде заключения под стражей, срок наказания исчислен со дня задержания.

Судом рассмотрены заявленные исковые требования.

Гражданский иск потерпевшего – взыскателя – АО «<данные изъяты>» (далее по тексту - АО «<данные изъяты>», «<данные изъяты>») удовлетворен частично в размере 87 665 334 675 рублей 76 копеек: в счет возмещения материального вреда, причиненного АО «ОХК «<данные изъяты>» в размере 10 320 751 411 рублей 84 копеек, в счет возмещения материального вреда, причиненного ПАО «<данные изъяты>» (далее по тексту – ПАО «<данные изъяты>», «<данные изъяты>»), в размере 77 344 583 263 рублей 92 копеек;

взыскано солидарно с Махлая В.Н., Махлая С.В., Королева Е.А., Циви Э.Г., Рупрехта-Ведемайера Б. и гражданских ответчиков ООО «<данные изъяты>», компаний «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.», «<данные изъяты> «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>» в пользу АО «<данные изъяты>» в счет возмещения материального ущерба, причиненного преступлением, 10 320 751 411 рублей 84 копейки, в пользу ПАО «<данные изъяты>» в счет возмещения материального ущерба, причиненного преступлением, 77 344 583 263 рубля 92 копейки.

Определено, что ПАО «<данные изъяты>» является лицом, в интересах которого был предъявлен иск в размере 77 344 583 263 рублей 92 копеек и в пользу которого производится взыскание указанной суммы.

Определено, что взыскателем суммы в размере 77 344 583 263 рублей 92 копеек является АО «<данные изъяты>».

Частично удовлетворен гражданский иск потерпевшего ФИО22 в размере 164 922 рублей 95 копеек.

Взыскано солидарно с Махлая В.Н., Махлая С.В., Королева Е.А., Циви Э.Г., Рупрехта-Ведемайера Б. и гражданского ответчика ООО «<данные изъяты> в пользу ФИО22 в счет возмещения материального вреда, причиненного преступлением, 164 922 рубля 95 копеек.

Взыскано с Махлая В.Н., Махлая С.В., Королева Е.А., Циви Э.Г. и Рупрехта-Ведемайера Б. в доход федерального бюджета судебные издержки на производство комплексной экономико-правовой судебной экспертизы по 50 000 рублей с каждого.

До исполнения приговора в части гражданских исков, назначенных штрафов и возмещения судебных издержек сохранены аресты, наложенные в рамках уголовного дела.

Также приговором разрешена судьба вещественных доказательств.

Апелляционным определением Самарского областного суда от 26 ноября 2019 года приговор от 5 июля 2019 года изменен: из числа доказательств исключен протокол выемки от 3 октября 2014 года (т. 205, л.д. 4-8).

В остальной части приговор оставлен без изменения.

Приговором суда Махлай В.Н., Махлай С.В., Королев Е.А., Циви Э.Г. и Рупрехт-Ведемайер Б. осуждены за мошенничество, то есть хищение чужого имущества путем обмана, совершенное организованной группой, в особо крупном размере, а Махлай В.Н., Королев Е.А. и Рупрехт-Ведемайер Б., наряду с этим, - с использованием служебного положения.

Преступление совершено в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ при обстоятельствах, подробно изложенных в приговоре.

По делу поступили многочисленные кассационные жалобы.

В основной и дополнительной кассационных жалобах потерпевший ФИО22 просит изменить приговор в части гражданского иска и взыскать солидарно со всех осужденных, а также ООО «<данные изъяты> в его пользу в счет возмещения материального вреда, причинённого преступлением, 2 757 525 499 рублей 27 копеек.

В обоснование своих доводов указывает, что судебные решения первой и апелляционной инстанций в части определения размера материального вреда, причиненного ему преступлением, не соответствуют материалам дела и основаны на неверном толковании закона.

Выводы суда об определении в качестве единственного взыскателя суммы в размере 74 587 057 764 рублей 65 копеек АО «<данные изъяты>» нарушают равноправие потерпевших, предусмотренное ст. 15 УПК РФ.

В уточненной кассационной жалобе потерпевший ФИО22 указывает, что согласно материалам дела, в том числе представленным им правоустанавливающим документам, он являлся владельцем ценных бумаг АО «<данные изъяты>» в размере 2,663596% уставного капитала, а не как ошибочно указано судом первой инстанции в размере 0,000195%.

С учетом вышеизложенного просит внести соответствующие изменения в судебные акты, касающиеся размера возмещения вреда, лиц, с которых данные средства подлежат взысканию, а также определить его в качестве лица, в пользу которого должны взыскиваться денежные средства.

В кассационных жалобах представителей потерпевшего ПАО «<данные изъяты>» - адвокатов ФИО30 и ФИО31, защитника осужденного Махлая В.Н. - адвоката Тихомировой И.Г., защитника осужденного Махлая С.В. - адвоката Гофштейна А.М., защитников осужденного Королева Е.А. - адвокатов Московского А.В. и Яблокова В.А., защитника осужденного Циви Э.Г. - адвоката Ткаченко О.А., защитника осужденного Рупрехта-Ведемайера Беата - адвоката Анисимова Д.В., представителей гражданского ответчика ООО «<данные изъяты>» - ФИО9 и ФИО32, представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>.» - ФИО19, представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>» - ФИО5, представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>» - ФИО20, представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>» - ФИО10, представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>» - ФИО11, представителя гражданского ответчика компании «<данные изъяты>» - ФИО6, представителей гражданских ответчиков - компаний «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.» и «<данные изъяты>.» - ФИО21 и ФИО14 приведены аналогичные друг другу многочисленные доводы о незаконности судебных актов ввиду существенных нарушений норм уголовного, уголовно-процессуального, гражданского и гражданско-процессуального закона, а также норм международного права, повлиявших на исход дела.

В ходе судебного заседания данные доводы поддержаны авторами жалоб, а также дополнены защитником осужденного Махлая С.В. - адвокатом Анисимовым И.Н., представителями гражданских ответчиков «<данные изъяты>» - адвокатом Цапик Т.В., «<данные изъяты>» - ФИО17, «<данные изъяты>» - адвокатом ФИО15 и «<данные изъяты>» - ФИО18

В частности, указанные лица ссылаются на незаконность возбуждения уголовного дела частно-публичного обвинения по ч. 4 ст. 159 УК РФ, поскольку отсутствует заявление надлежащего потерпевшего, которым может являться исключительно юридическое лицо ПАО «<данные изъяты>» и не может быть его акционер, а также на отсутствие обязательных признаков инкриминируемого преступления - обмана, безвозмездности и противоправности.

Все контракты, заключенные между «<данные изъяты>» и компанией «<данные изъяты>» (далее по тексту - компания «<данные изъяты>» или «<данные изъяты>»), исполнены сторонами в полном объеме, денежные средства за поставленную продукцию в сумме 65 525 294 273 рублей 20 копеек поступили на расчетные счета «ТОАЗ» и использованы этим обществом в законных целях, в том числе на уплату заработной платы, налогов, дивидендов акционерам, признанных потерпевшими.

Судебные инстанции незаконно установили, что осужденные завладели всеми денежными средствами, полученными «<данные изъяты>» от «<данные изъяты>» в АКБ «<данные изъяты>», и распорядились ими, что выходит за пределы предъявленного обвинения, является бездоказательным и противоречит ст.ст. 845, 854 ГК РФ.

Оспаривают выводы суда о том, что продукция общества в какой-либо мере принадлежит акционеру, а не самому обществу. Судами не применены положения ч. 3 ст. 213 ГК РФ, продукция «<данные изъяты>» не могла быть похищена у его акционеров. Вопреки выводам суда акционеры не имеют в отношении общества «обязательственных прав с имущественными интересами» (в редакции апелляционного определения). Данное понятие отсутствует в российском законодательстве. Общество само отвечает по своим обязательствам. Распределение дивидендов также происходит из прибыли, а не выручки, и только при соблюдении ряда условий.

Выводы суда в приговоре о совершении осужденными преступных действий, об имевшем место сговоре не соответствуют фактическим обстоятельствам дела. Событие преступления отсутствует, поскольку осуществление обычной предпринимательской деятельности не является уголовно-наказуемым.

Утверждают, что цены на продукцию устанавливались законным путем в ходе переговоров между представителями «<данные изъяты>» и компанией «<данные изъяты>».

Соответствие цен на продукцию «<данные изъяты>» рыночному уровню подтверждено решениями налоговых органов и арбитражных судов, которые в силу ст. 90 УПК РФ носят преюдициальный характер.

Вывод суда об обратном основан исключительно на недопустимом доказательстве - заключении комплексной экономико-правовой экспертизы, выполненной сотрудниками Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ ФИО23 и ФИО24

Авторы жалоб ссылаются нарушения порядка назначения указанной экспертизы: она назначена в негосударственное экспертное учреждение, при наличии возможности к проведению в государственном; поручена заинтересованным в исходе дела и не обладающим достаточной квалификацией экспертам, не имеющим опыта проведения подобного рода экспертиз; объективность экспертов вызывает сомнение, поскольку ФИО23 и ФИО24 ранее проводили экспертизу по тем же вопросам в рамках налогового спора с участием «<данные изъяты>» в арбитражном суде и пришли к иным, нежели в данном уголовном деле, выводам о стоимости продукции «<данные изъяты>». Первоначально производство экспертизы было поручено эксперту ФИО25, работающему в этом же Институте, однако впоследствии он был необоснованно отстранен от производства экспертизы, поскольку не согласился сделать вывод о несоответствии рыночной стоимости цен на продукцию ОАО <данные изъяты>».

Кроме того, нарушен порядок проведения экспертизы. Так, следствием назначена комплексная экономико-правовая экспертиза, в производстве которой участвовали экономист ФИО24 и правовед ФИО23 Каждый из экспертов должен был проводить исследование в той области, в которых он обладает специальными знаниями. Вместе с тем, уже после окончания экспертизы, в которой экономические исследования по всем поставленным вопросам проведены ФИО24, трижды была допрошена ФИО23, кардинальным образом изменившая выводы экспертизы в экономической части. В ходе допросов ФИО23 самостоятельно произвела расчеты стоимости продукции «<данные изъяты>», изменила её значения и объем по сравнению с теми результатами, к которым пришел экономист ФИО24 Именно расчет правоведа ФИО23, не обладавшей экономическими познаниями и полномочиями изменять расчеты и выводы, выполненные экспертом-экономистом, положены в основу обвинения и приговора суда. ФИО24 ни в ходе следствия, ни в суде не допрашивался.

В судебном заседании установлено, что эксперты при оценке стоимости не учли многочисленные факты реализации продукции «<данные изъяты>» компании «<данные изъяты>» по рыночным и более высоким ценам, а также наличие скидок, применяемых при продаже продукции. Фактически, экспертами приняты во внимание лишь случаи «занижения цен».

Продажные цены, использованные «<данные изъяты>», сравнивались с рыночными ценами, но существовавшими не в день передачи товара, а на дату, указанную в проставленном в таможенной декларации штампе «выпуск разрешен», который означает лишь дату фактической подачи этой декларации, и который проставляется спустя 3-7 месяцев после завершения поставки. При этом «<данные изъяты>», реализуя продукцию компании «<данные изъяты>», не мог знать цену, которая будет существовать на момент проставления штампа.

Полагают, что в случае надлежащего производства экспертизы было бы установлено соответствие экспортных цен продаж ОАО «<данные изъяты>» рыночным, отсутствие нарушений требований ст. 40 Налогового кодекса РФ, а также отсутствие состава уголовного преступления.

Ничтожный объем использованных экспертами исходных данных недостаточен для выявления цены, сложившейся на мировом рынке: эксперты в исследовании указывают на изучение конкретных грузовых таможенных деклараций (далее по тексту - ГТД), с приведением конкретных их дат и номеров (№), однако значительная часть данных ГТД (№) в материалах уголовного дела отсутствует. Имеющиеся в деле заключения специалиста ФИО26 об уровне рыночных цен при поставках на экспорт аммиака жидкого и карбамида производства ОАО «<данные изъяты>» в 2008 - 2011 годах помесячно с учетом рынков сбыта и условий поставки предприятия не отвечают критериям относимости, достоверности и допустимости.

Экспертизой не устанавливались цены на химическую продукцию ОАО «<данные изъяты>» в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ и с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ и не проверялось соответствие этих цен рыночным.

Несмотря на вышеуказанные существенные нарушения закона, суды первой и второй инстанций необоснованно отказали в допросе экспертов ФИО23 и ФИО24, а также в назначении повторной экспертизы по ценам «<данные изъяты>», лишили возможности оспорить данные доказательства, которые являются ключевыми по делу.

Утверждают, что вывод судов о совершении преступления путем сокрытия аффилированности осужденных и ОАО «<данные изъяты>» с компанией «<данные изъяты>», а также сокрытие заинтересованности в совершении сделок между ОАО «<данные изъяты>» и компанией «<данные изъяты>», носит необоснованный характер.

Аффилированность надлежаще не подтверждена ни фактическими обстоятельствами, ни наличием её формальных критериев, установленных законом, действовавшим в инкриминируемый период времени, носит характер рассуждений и противоречит презумпции невиновности.

В материалах уголовного дела отсутствуют доказательства того, что «<данные изъяты>» имело фактическую либо юридическую возможность оказывать влияние на деятельность компании «<данные изъяты>».

Бенефициарное владение акциями, на которое указали суды, основано на предположениях и ни в каком случае не может образовывать аффилированность в соответствии с применимым законодательством.

При этом неправильно применен принцип действия закона во времени, поскольку федеральные законы, на которые сослались суды, не действовали в приведенной редакции в течение инкриминируемого периода и не содержали определения бенефициарного владельца.

Обращают внимание, что предполагаемое нарушение порядка одобрения сделок с заинтересованностью не может подтверждать противоправность изъятия продукции.

Полагают, что обвинение носит неконкретный характер и нарушает права на защиту всех лиц, привлеченных к уголовной ответственности.

В постановлениях о привлечении в качестве обвиняемых отсутствуют указания на характер и размер вреда, причиненного преступлением в отношении каждого из потерпевших. Несмотря на это, суд в нарушение положений ст. 252 УПК РФ сделал вывод о причинении ущерба ПАО «<данные изъяты>», его акционерам «<данные изъяты>» и ФИО22 и рассчитал данный ущерб.

Наряду с этим, в обвинении отсутствуют указания на то, какое именно несоответствие рыночному уровню цен имело место при продаже продукции «<данные изъяты>», на лиц, приобретавших продукцию на мировом рынке по рыночным ценам, на сами рыночные цены, на выручку, на общий размер полученного дохода, а также на конкретную его часть, полученную каждым обвиняемым.

Время окончания преступления судом определено неверно, в нарушение постановления Пленума ВС РФ № 48 от 30 ноября 2017 года «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате». Полагают, что оно окончено в момент, когда продукция ПАО «<данные изъяты>» якобы была изъята у данного юридического лица, в момент возникновения возможности у осужденных распоряжаться ею как своей собственной, а не в момент оформления ГТД.

Оспаривают выводы суда о том, что сделки между «<данные изъяты>» и компанией «<данные изъяты>» носили спотовый характер.

Приводят доводы о нарушениях состязательности и равноправия сторон, допущенных судьей Комсомольского районного суда г. Тольятти.

В судебном разбирательстве суд существенно ограничил и лишил представителей потерпевшего ПАО «<данные изъяты>», защитников, том числе привлеченных к участию в деле в порядке ст.ст. 51, 52 УПК РФ, и представителей гражданских ответчиков возможности осуществления ими процессуальных прав. Судья отдал приоритет государственным обвинителям и представителям компании «<данные изъяты>».

Сторона обвинения представляла доказательства в течение 42 дней, а стороне защиты для этого было предоставлено лишь 15 дней. Обращают внимание на необоснованное и несвоевременное изменение графика судебных заседаний в интересах стороны обвинения.

Указывают, что суд необоснованно отказал в допросе ряда свидетелей защиты, явка которых была обеспечена.

Кроме того, судебное следствие завершено вопреки позиции защитников подсудимых, явившихся в суд представителей ответчиков и представителей потерпевшего ПАО «<данные изъяты>», которые намеревались представить дополнительные доказательства. Представители ООО «<данные изъяты>» вообще были лишены права представить какие-либо доказательства.

Суд в нарушение положений ч. 6 ст. 247, ст. 248 УПК РФ неоднократно рассматривал уголовное дело в отсутствие защитников осужденных, в то время как их участие являлось обязательным.

27 февраля 2019 года судья Кириллов А.А., продлевая срок ареста на имущество потерпевшего ПАО «<данные изъяты>», сделал вывод о том, что имущество ПАО «<данные изъяты>» использовалось подсудимыми для производства и последующего похищения продукции, т.е. предрешил вопрос о виновности подсудимых до постановления приговора и как следствие вынес приговор, имея личную заинтересованность в исходе дела. Многочисленные заявления об отводе председательствующего отклонены необоснованно.

Приговор основан на доказательствах, которые фактически в судебном заседании не исследовались, а лишь формально перечислялись государственным обвинителем.

Суды нарушили права осужденных на справедливое судебное разбирательство. Участие защитников и представителей ответчиков в судебных заседаниях сведено к формальному присутствию в зале суда. Наряду с этим суд допустил участие защитников по назначению в судебном процессе посредством видеоконференц-связи, что не предусмотрено нормами УПК РФ.

Представители «Уралхим» подготовили обвинительное заключение, о чем свидетельствуют электронные свойства файла, содержащего данный документ.

Документы об обвинении на иностранном языке, а также судебные акты, в том числе приговор осужденным не вручались.

Указывают, что поскольку причинение имущественного ущерба тяжким преступлением не является, суды незаконно рассмотрели дело в отсутствие подсудимых (нарушение ч. 5 ст. 247 УК РФ).

Приведены доводы о незаконности постановления приговора при частичном отказе государственных обвинителей от обвинения в ходе судебного разбирательства (а именно, в ходе выступления в прениях сторон), осуществленного с нарушением требований уголовно-процессуального закона РФ.

Приговор основан на показаниях засекреченных свидетелей, однако защиту лишили права на их допрос надлежащим образом, поскольку было необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства о раскрытии подлинных сведений о них.

Утверждают, что приговор основан на недопустимых доказательствах – документах, изъятых у адвокатов и юридических консультантов, показаниях свидетеля ФИО38, показаниях свидетелей под псевдонимами ФИО49 и ФИО50, а также показаниях этих же свидетелей под их действительными именами ФИО27 и ФИО28, что противоречит смыслу ст.ст. 56, 240, 278 УПК РФ.

Кроме того, приведены многочисленные доводы о нарушениях закона при рассмотрении и удовлетворении гражданского иска «Уралхим».

Так, «<данные изъяты>» является ненадлежащим истцом, не вправе подавать гражданский иск в рамках уголовного дела как в своих интересах, так и в защиту интересов ПАО «<данные изъяты> Взыскание компенсации материального ущерба в пользу «<данные изъяты>» исключает в рамках примененной судами модели взыскание той же суммы в пользу ПАО «<данные изъяты>». Защита интересов ПАО «<данные изъяты>» таким лицом прямо противоречит его собственным интересам.

Корпоративный спор, относящийся исключительно к подведомственности арбитражных судов, незаконно рассмотрен судом общей юрисдикции.

Потерпевший ПАО «<данные изъяты>» на 2 дня судебного разбирательства был незаконно отстранен председательствующим от участия в судебном процессе и лишен всех прав, предоставленных уголовно-процессуальным законом РФ, с фактическим понижением его процессуального статуса потерпевшего до статуса слушателя.

Гражданский иск «<данные изъяты>» рассмотрен в отсутствие надлежащего извещения в установленном законом порядке иностранных гражданских ответчиков, поскольку судебные уведомления, направленные в их адрес, содержали указание на дату судебного заседания (11 июля 2019 года), не соответствующую дате рассмотрения дела по существу (5 июля 2019 года).

Представители АО «<данные изъяты>» также не уведомили иностранных ответчиков о месте, дате и времени рассмотрения дела. При этом АО «<данные изъяты>» не наделен полномочиями по направлению судебных извещений.

В результате иностранные компании были лишены права на судебную защиту, справедливое судебное разбирательство и защиту собственности.

В жалобах также приведены доводы о необоснованном отказе судами первой и апелляционной инстанции в применении срока исковой давности по заявленным гражданским искам.

Также российские суды не обладали компетенцией рассматривать иск «<данные изъяты>» в отношении иностранных лиц. Существенно нарушены правила определения подсудности иска. Суды должны были обосновать нормами применимого права, способность таких лиц нести ответственность за действия своих бенефициаров.

Суд не принимал решения о привлечении иностранных компаний в качестве гражданских ответчиков, не разъяснил их права и обязанности гражданского ответчика.

Нормы права, которые устанавливали бы солидарную ответственность 15 юридических лиц, в судебных актах не приведены и, фактически, в данном случае отсутствуют. Судами неверно применены положения ст.ст. 53, 53.1, 322, 1064, 1080, 1202 ГК РФ, ст.ст. 3, 71 Федерального закона «Об акционерных обществах», ст. 3 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью».

Суды не учли, что гражданские ответчики не имели отношения к совершенному преступлению и не могут нести ответственность за вред, причиненный действиями третьих лиц. Юридические лица не отвечают по обязательствам своих участников. Акционеры не обладали и не обладают какими-либо имущественными правами на имущество акционерного общества, поскольку последнее обособлено от их имущества и принадлежит акционерному обществу на праве собственности. Даже если предположить, что продукция общества реализовывалась по заниженным ценам, акционеры не могли понести материальный ущерб в виде уменьшения размера имущества общества.

Вывод судов первой и апелляционной инстанции о размере причиненного потерпевшим ущерба основан на недопустимом доказательстве - заключении специалиста ФИО29, которое содержит методологические и арифметические ошибки и основано на других недопустимых доказательствах: заключении комплексной экономико-правовой экспертизы ФИО24 и ФИО23, и протоколах допроса ФИО23 Более того, специалист ФИО29 в заключении исследовала ГТД, часть которых была исключена из обвинения при рассмотрении дела судом первой инстанции.

При разрешении вопроса о причинении «<данные изъяты>» материального ущерба в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ и об исчислении размера такого ущерба суды двух инстанций не вправе были учитывать акции, переданные «<данные изъяты>» в собственность ПАО «Сбербанк». Выводы судов двух инстанций о том, что заключение договоров репо не повлекло утрату «Уралхим» права собственности на акции ПАО «<данные изъяты>», прямо противоречат положениям ст. 51.3 ФЗ «О рынке ценных бумаг».

Судами допущены нарушения ст. 71 ФЗ «Об акционерных обществах», ст. 225.8 АПК РФ при определении миноритарного акционера «<данные изъяты>» взыскателем по исковым требованиям от имени ПАО «<данные изъяты>», поскольку указанные правовые нормы определяют порядок судебной защиты права при реализации акционером своего права на предъявление в арбитражный суд иска о возмещении убытков, причиненных акционерному обществу, установленного ст. 71 ФЗ «Об акционерных обществах», которая в свою очередь устанавливает закрытый перечень лиц, к которым может быть предъявлен иск в рамках такого корпоративного спора.

При удовлетворении гражданского иска судьи первой и второй инстанции не только не привели никакого расчета взыскиваемых денежных средств и какого-либо обоснования этому, но и проигнорировали полученные «<данные изъяты>» от «<данные изъяты>» за якобы похищенную продукцию денежные средства в размере более 65,5 млрд. руб. Полагают, что даже в случае доказанности обвинения, это положение может означать размер убытков «ТОАЗ» в виде разницы между полученными 65 525 294 273 рублей 20 копеек и рыночной стоимостью всей поставленной продукции (84 180 250 411 рублей 56 копеек). Только эта разница в сумме 18 654 956 138 рублей 36 копеек – возможна ко взысканию в случае удовлетворения гражданского иска.

Суды незаконно отождествили полную стоимость изъятого имущества и вред, причиненный преступлением. В результате сложилась ситуация, когда один и тот же товар фактически должен быть оплачен дважды.

Оспаривают возможность взыскания помимо основного долга процентов за пользование чужими денежными средствами, исчисляемых в порядке ст. 395 ГК РФ.

Приводят доводы о несоответствии обжалуемых судебных актов требованиям уголовно-процессуального закона в части неразрешения вопроса о снятии ареста с имущества потерпевшего ПАО «<данные изъяты>» и гражданских ответчиков.

Указывают также на следующие самостоятельные нарушения уголовно-процессуального закона РФ, допущенные судом апелляционной инстанции.

Суд второй инстанции не направлял уведомления в адрес иностранных лиц через Министерство Юстиции РФ. Все прочие письма, направленные непосредственно в адрес иностранных гражданских ответчиков, не предусмотрены процессуальным законом РФ и международными договорами.

Суд апелляционной инстанции необоснованно отклонил ходатайства защитников об исследовании доказательств, в том числе допросе лиц, которых не представилось возможным допросить в первой инстанции в связи с необоснованным решением об окончании судебного следствия.

Незаконным являлось рассмотрение уголовного дела судебной коллегией Самарского областного суда в выездных судебных заседаниях на базе суда первой инстанции без материалов уголовного дела.

Судебная коллегией по уголовным делам Самарского областного суда в нарушение требований ст. 65 УПК РФ рассмотрела заявленные отводы составу суда.

Суд апелляционной инстанции в нарушение положений закона в течение нескольких заседаний рассматривал апелляционные жалобы в отсутствие защитника осужденного Махлая В.Н. - адвоката Тихомировой И.Г., находившейся на больничном.

Апелляционная инстанция не возобновила судебное следствие и не исследовала важнейшее доказательство - расчет ущерба, представленный прокурором непосредственно перед окончанием апелляционного разбирательства.

С учетом изложенного, представители потерпевшего ПАО «<данные изъяты>» - адвокаты ФИО30 и ФИО31, защитники всех осужденных, а также представители гражданских ответчиков - ООО «<данные изъяты>» ФИО9 и ФИО32, представители компаний «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.» и «<данные изъяты>.» просят отменить судебные акты и прекратить производство по уголовному делу; представители гражданских ответчиков - компаний «<данные изъяты>», «<данные изъяты>» и «<данные изъяты>.» просят отменить судебные акты в части гражданских исков к этим компаниям, уголовное дело передать на новое судебное рассмотрение; представители гражданских ответчиков - компаний «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>» просят отменить судебные акты и передать уголовное дело на новое судебное рассмотрение в суд первой инстанции.

В возражениях на кассационную жалобу потерпевшего ФИО22 адвокат Московский А.В. в защиту интересов осужденного Королева Е.А., представители ПАО «<данные изъяты>» - адвокаты ФИО30 и ФИО31, представители гражданского ответчика - ООО «<данные изъяты>» адвокаты ФИО9 и ФИО32 просили оставить её без удовлетворения.

В возражениях на кассационные жалобы заместитель прокурора Самарской области Шевцов А.Ю. и представитель АО «ОХК «<данные изъяты>» - ФИО33 указывают на несостоятельность изложенных в них доводов и просят оставить их без удовлетворения, а судебные акты - без изменения.

Участие в судебном заседании потерпевшего ФИО22 и его представителей прекращено вследствие смерти потерпевшего ДД.ММ.ГГГГ.

Представитель ООО «<данные изъяты>» - конкурсный управляющий ФИО34 в судебное заседание не явился, уведомил суд, что ранее поданную кассационную жалобу адвокатов ФИО9 и ФИО32 в интересах ООО <данные изъяты>» не поддерживает.

В судебном заседании представитель ПАО «<данные изъяты>» ФИО35, вступивший в дело ДД.ММ.ГГГГ, не поддержал ранее поданную кассационную жалобу адвокатов ФИО30 и ФИО31 в интересах ПАО «<данные изъяты>», возражал против удовлетворения всех кассационных жалоб, просил оставить судебные акты без изменений.

Представители потерпевшего АО «<данные изъяты>» - ФИО36, ФИО33 и ФИО37, а также прокурор шестого отдела Главного уголовно-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации Вишнякова Ю.И. просили оставить судебные акты без изменений.

Проверив по материалам уголовного дела законность, обоснованность и справедливость приговора, судебная коллегия приходит к выводу об отсутствии предусмотренных уголовно-процессуальным законом оснований для его отмены и изменения.

В соответствии с ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены либо изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

Таких нарушений по делу не установлено.

Уголовное дело о тяжком преступлении рассмотрено в общем порядке судебного разбирательства, предусмотренном гл.гл. 35-39 УПК РФ.

При этом в соответствии с ч. 5 ст. 247 УПК РФ оно проведено в отсутствие подсудимых, которые находятся за пределами территории Российской Федерации и уклонялись от явки в суд.

В ходе судебного разбирательства защитники осужденных утверждали об отсутствии события преступления, о невиновности Махлая В.Н., Махлая С.В., Королева Е.А., Циви Э.Г. и Рупрехта-Ведемайера Б.

Вместе с тем, выводы суда о виновности осужденных соответствуют фактическим обстоятельствам дела и основаны на совокупности исследованных судом доказательств, анализ и оценка которых полно и подробно приведены в приговоре.

Так, вина осужденных подтверждается показаниями представителя потерпевшего АО «<данные изъяты>» ФИО3 и показаниями потерпевшего ФИО22 о размере и обстоятельствах причинения материального ущерба, а также непосредственном участии каждого осужденного в хищении.

Свидетели ФИО38, ФИО39, ФИО40, ФИО41, ФИО28, ФИО42, ФИО43, ФИО44, ФИО45, ФИО46, ФИО47 и другие также дали показания об обстоятельствах совершенного преступления, в том числе о порядке определения осужденными цен на химическую продукции при реализации её компании «<данные изъяты>».

Кроме того, вина осужденных подтверждается заявлениями представителя АО «<данные изъяты>» о возбуждении уголовного дела и заявлением потерпевшего ФИО22 о привлечении всех подсудимых к уголовной ответственности по ч. 4 ст. 159 УК РФ за причинение материального ущерба ему и ОАО «<данные изъяты> протоколами обысков, выемок и осмотров, электронной перепиской, изъятых и приобщенных к делу документов, в том числе контрактами, грузовыми таможенными декларациями, сведениями, поступившими из НЦБ Интерпола МВД России, финансовой разведки США, Росфинмониторинга, ФНС России и других официальных органов, учредительными и другими документами, которые в своей совокупности позволили установить в том числе объем, цены и сроки поставок продукции в адрес компании «Нитрохем» в юридически значимый период; заключением специалиста о долях потерпевших АО «<данные изъяты>» и ФИО22 в общей рыночной цене реализованной продукции ОАО «<данные изъяты>» компании «<данные изъяты>» с учетом владения соответствующими пакетами акций ОАО «<данные изъяты>».

Указанная совокупность доказательств позволила сделать выводы по вопросам об аффилированности, бенефициарном владении, а также о заинтересованности осужденных в сделках между ОАО «<данные изъяты>» и компанией «<данные изъяты>».

Наряду с этим в основу приговора положено заключение экономико-правовой экспертизы от 15 июня 2015 года, согласно которому установлена рыночная цена химической продукции, поставленной ОАО «<данные изъяты>» компании «<данные изъяты>», в инкриминируемый период. Цены, по которым в этот период ОАО «<данные изъяты>» поставляло указанную продукцию компании «<данные изъяты>», не соответствовали рыночному уровню, являлись заниженными.

На основании достаточной совокупности доказательств суд признал доказанным, что в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ Махлай В.Н., Махлай С.В., Королев Е.А., Циви Э.Г. и Рупрехт-Ведемайер Б., действуя в составе организованной группы, путем обмана неподконтрольных им акционеров ОАО «<данные изъяты>» - АО «<данные изъяты>» и ФИО22, безвозмездно и противоправно обратили в свою пользу продукцию ОАО «<данные изъяты>» на общую сумму 84 180 250 411 рублей 56 копеек, т.е. в особо крупном размере, причинив материальный ущерб как самому ОАО «<данные изъяты>», так и вышеуказанным акционерам.

Хищение осуществлялось под видом поставок химической продукции в адрес компании «<данные изъяты>» по указанным в приговоре контрактам и дополнительным соглашениям.

Способами совершения мошенничества являлись сокрытие от неподконтрольных акционеров информации об аффилированности ОАО «<данные изъяты>», компании «<данные изъяты>», осужденных Махлая С.В., Махлая В.Н. и Циви Э., и о заинтересованности этих осужденных в сделках между ОАО «<данные изъяты>» и компанией «<данные изъяты>», а также хищение химической продукции под видом её поставки в адрес компании «<данные изъяты>» по заниженным ценам.

Обман неподконтрольных осужденным акционеров позволял избегать процедуры одобрения сделок, в совершении которых у них была заинтересованность, устанавливать цены на продукцию ОАО «<данные изъяты>», выгодные для преступной группы, завладевать ею, реализовывать на мировом рынке, а выручку обращать в пользу организованной группы.

Судебная коллегия полагает, что вопреки доводам авторов кассационных жалоб уголовное дело частно-публичного обвинения возбуждено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона (ч. 3 ст. 20 УПК РФ (в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ), в том числе при наличии процессуального повода - заявления потерпевшего в лице уполномоченного представителя АО «<данные изъяты>».

Кроме того, в ходе рассмотрения уголовного дела в суде первой инстанции потерпевший ФИО22 подал заявление о привлечении всех подсудимых к уголовной ответственности за совершение преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 159 УК РФ, что в силу положений, изложенных в п. 22 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 55 от 29 ноября 2016 года «О судебном приговоре», является самостоятельным основанием для дальнейшего уголовного преследования обвиняемых.

Доводы защиты о том, что акционеры юридического лица не могут являться потерпевшими по делу, признаны в качестве таковых необоснованно и в нарушение ст. 213 ГК РФ, аналогичны ранее заявленным, тщательно исследовались судами первой и второй инстанции и являются несостоятельными.

Судебная коллегия отмечает, что в данном случае путем обмана противоправно и безвозмездно похищено имущество на сумму свыше 84 миллиардов рублей и, как следствие, причинен вред как самому «<данные изъяты>», так и имуществу его акционера - АО <данные изъяты>», а также имущественный вред акционеру ФИО22, поскольку действиями осужденных уменьшена стоимость самого акционерного общества, произошло снижение стоимости пакета акций его акционеров и, исходя из положений ч. 1 ст. 42 УПК РФ, они лишь в силу этих обстоятельств являются потерпевшими по делу.

Доводы жалоб об обратном основаны на ошибочном толковании закона и оценке доказательств по делу, которая наиболее выгодна осужденным.

Наряду с этим судебными инстанциями правильно учтено, что Циви Э.Г. и Рупрехт-Ведемайер Б. не являлись в инкриминируемый период членами органа управления ОАО «<данные изъяты>» и на них не распространялись ограничения, установленные ч. 3 ст. 20 УПК РФ (в редакции Федерального закона от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ).

Обвинительное заключение отвечает требованиям ст. 220 УПК РФ. Существо обвинения, время, место совершения преступления, способы, мотивы, цели и последствия в обвинительном заключении указаны. Осужденным вменено хищение всей химической продукции, поставленной в адрес компании «<данные изъяты>». Способ распоряжения похищенным имуществом, равно как и общий размер незаконно полученного дохода каждым виновным лицом указанию в обвинительном заключении не подлежат, поскольку эти обстоятельства не входят в предмет доказывания по данному делу.

Судебными инстанциями правильно определены пределы судебного разбирательства, которые, в свою очередь, были ограничены обвинительным заключением, в том числе, содержащем данные о каждом потерпевшем, характере и размере вреда, причиненного им преступлением. При этом причиненный ОАО «<данные изъяты>», АО «<данные изъяты>» и ФИО22 ущерб суммарно составляет стоимость похищенной химической продукции.

Существенного несоответствия между обвинением, изложенным в обвинительном заключении, и обвинением, изложенным в постановлении о привлечении лица в качестве обвиняемого, а равно иных недостатков, не имеется.

Обвинительное заключение составлено уполномоченным следователем, согласовано с руководителем следственного органа и утверждено заместителем Генерального прокурора Российской Федерации.

С учетом этого утверждения защиты о том, что обвинительное заключение составлено представителями потерпевшего АО «<данные изъяты>» носят характер предположений основанием для отмены обжалуемых судебных актов не являются.

При таких обстоятельствах препятствий для рассмотрения дела судом, в том числе изложенных в п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 22 декабря 2009 года № 28 «О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству», не имелось.

Вопреки доводам жалобы время окончания преступления судами определено верно, с учетом его особенностей, продолжаемого характера, а также специфики предмета хищения и не противоречит положениям п. 5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 ноября 2017 года № 48 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате».

Мотивы принятого решения изложены в обжалуемых актах и оснований не соглашаться с ними судебная коллегия не усматривает. Так, судебными инстанциями правильно учтено, что сделки между ОАО «<данные изъяты> и компанией <данные изъяты>» являлись внешнеэкономическими и в силу положений ст. 138 Таможенного кодекса РФ, действовавшего в инкриминируемый период, завершаются моментом оформления полных грузовых таможенных декларации. При этом по условиям контрактов, заключенных между ОАО «<данные изъяты>» и компанией «<данные изъяты>», общая сумма контрактов окончательно определяется на момент завершения всех отгрузок. Как следствие, окончательная стоимость вывезенного товара определяется в полной таможенной декларации на дату фактического вывоза товара, и именно с момента полного оформления всех таможенных документов виновные получали возможность пользоваться и распоряжаться похищенным.

С учетом изложенного, при производстве экономико-правовой экспертизы цена продукции верно определялась на дату оформления полных грузовых таможенных декларации.

Вопреки доводам жалоб заключение экономико-правовой экспертизы является полным, содержит ответы на значимые для дела вопросы.

Существенных нарушений закона при назначении экспертиза не допущено, её производство поручено Институту законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, имеющему как надлежащую материально-техническую базу, так и экспертов необходимых специальностей, имеющих опыт соответствующих исследований.

Экспертиза проведена высококвалифицированными экспертами (доктором экономических наук ФИО24, имеющим стаж работы более 38 лет, доктором юридических наук ФИО23 - более 25 лет), предупрежденными об уголовной ответственности по ст. 307 УК РФ, в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства, на основании научно-обоснованной методики. В заключение экспертов, в соответствии со ст. 204 УПК РФ, указаны необходимые и достаточные сведения о содержании и результатах исследований с указанием примененной методики, использованных нормативно-правовых актов, непротиворечащие друг другу выводы по поставленным вопросам и их обоснование.

Представленные в распоряжении комиссии экспертов материалы были достаточны для того, чтобы ответить на поставленные вопросы. В противном случае в силу положений ч. 5 ст. 199 УПК РФ постановление о назначении экспертизы подлежало возвращению следователю без исполнения. Отсутствие у комиссии экспертов оснований для применения ч. 5 ст. 199 УПК РФ проверено судебными инстанциями и установлено, что в распоряжение экспертов представлены копии документов, подтверждающие поставки продукции ОАО «<данные изъяты>» в адрес компании «<данные изъяты>», достаточные для проведения исследования. Отсутствие ряда ГТД за 2008 год не исключало возможность установления условий поставки химической продукции за этот год, поскольку экспертам были представлены иные документы, которые позволяли сделать обоснованные выводы по вопросам, поставленным следователем.

Доводы жалоб о некомпетентности и заинтересованности экспертов в исходе дела основаны на предположениях, которые оценены судебными инстанциями в обжалуемых судебных актах. Участие экспертов ФИО24 и ФИО23 в исследовании цен на продукцию «<данные изъяты>» при разрешении налогового спора в арбитражном суде в силу п. 1 ч. 2 ст. 70 УПК РФ не исключало их участие в производстве экспертизы по уголовному делу, равно как и не ставит под сомнение сделанные выводы, поскольку, как правильно отмечено судом апелляционной инстанции, налоговые споры и признаки состава преступления имеют разные предметы доказывания и отличающийся круг юридически значимых обстоятельств, подлежащих оценке и проверке.

Судом первой инстанции дана оценка показаниям свидетеля ФИО25, которые не касаются обстоятельств производства экспертизы ФИО24 и ФИО23 и не свидетельствуют об оказании воздействия на них.

Утверждения о нарушении Методики проведения экспертного исследования, связанного с определением рыночной цены (стоимости) безводного аммиака по ГОСТ 6221-90, судом оценивались и также признаны несостоятельными, поскольку данная методика носит рекомендательный характер и непосредственный порядок её применения относится к компетенции экспертов.

Судебная коллегия также признает обоснованным и мотивированным вывод судов о том, что сделки между «<данные изъяты>» и компанией «<данные изъяты>» носили спотовый, а не контрактный характер, т.е. цена продукции была более высокой, чем при контрактных отношениях. Об этом, в частности, свидетельствуют исследованные судом документы о порядке и сроках определения цен на химическую продукцию, о порядке формирования отдельных партий продукции, способах её оплаты, а также фактические формы взаимодействия «<данные изъяты>» и компании «<данные изъяты>».

Как следствие, экспертами обоснованно не учитывались скидки, применяемые при продаже продукции.

Отдельные случаи реализации продукции «<данные изъяты>» компании «<данные изъяты>» по ценам выше рыночных также не свидетельствуют о необоснованности заключения комиссии экспертов, поскольку в материалах дела нет данных, что эта переплата являлась следствием реализации продукции по заниженным ценам в другие периоды.

Доводы жалоб о недопустимости показаний эксперта-правоведа ФИО23 являются несостоятельными. В ходе допросов, проведенных следователем, устранены только явные арифметические ошибки, допущенные при составлении заключения, при этом не поставлены под сомнение выводы, сделанные экспертом-экономистом ФИО24

Ходатайство стороны обвинения об оглашении показаний эксперта ФИО23 обсуждалось в судебном заседании и удовлетворено судом.

Судебная коллегия полагает, что данное процессуальное решение суда носит обоснованный характер по следующим мотивам. Уголовно-процессуальный кодекс требует получения согласия сторон лишь на оглашение показаний неявившихся свидетелей (ч. 1 ст. 281 УПК РФ), к числу которых ФИО23 не относится, согласия сторон на оглашение заключений эксперта, а равно иных документов, не требуется. Кроме того, суд учел состояние здоровья эксперта, а также то, что сведения, которые содержались в протоколе её допросов, не усугубляли положение осужденных. При этом большая часть вопросов, которые сторона защиты и представители гражданских ответчиков намеревались поставить перед ФИО23, ранее у неё не выяснялись.

Отказ в удовлетворении ходатайства защиты о допросе экспертов ФИО24 и ФИО23 не лишил возможности сторон по оспариванию сделанных ими выводов. В частности, судебная коллегия принимает во внимание, что сторона защиты активно оспаривала заключение экономико-правовой экспертизы в суде первой инстанции путем допроса специалистов и приобщения их заключений.

Кроме того, в силу положений ч. 2 ст. 17 УПК РФ указанное заключение не имеет заранее установленной силы и оценивалось судом наряду с другими доказательствами по делу.

Показания представителя потерпевшего АО «<данные изъяты>», потерпевшего и свидетелей обвинения, документы, приобщенные к делу, заключения экспертов проанализированы судом, получили надлежащую оценку и обоснованно признаны допустимыми и достоверными, поскольку они согласуются между собой и подтверждены совокупностью иных доказательств.

Вопреки кассационным жалобам недопустимых доказательств в основу вывода о виновности осужденных не положено. Органами следствия не допущено существенных нарушений конституционных прав и свобод человека, установленного уголовно-процессуальным законодательством порядка собирания и закрепления доказательств, а также их фальсификации, которые могут повлечь признание доказательств недопустимыми.

Оспаривание сторонами доказательств, не свидетельствует об их недопустимости.

Отказ в удовлетворении ходатайств стороны защиты о рассекречивании сведений о личностях свидетелей ФИО39 и ФИО40, судом первой инстанции мотивирован, существенных нарушений закона при этом, а также при допросе свидетеля ФИО48 не допущено, на что обоснованно указано в апелляционном определении.

Документы, составляющие адвокатскую тайну, изъяты на основании судебных решений, принятых в порядке ст.ст. 165, 182 УПК РФ. Дополнительные гарантии, установленные ст. 450.1 УПК РФ, введены Федеральным законом от 17 апреля 2017 года № 73-ФЗ, в то время как следственные действия по их изъятию проводились в период до вступления в законную силу указанного нормативно-правового акта.

Таким образом, выводы суда о доказанности содеянного осужденными, включая время, место, способ, мотивы и другие подлежащие установлению обстоятельства, предусмотренные ст. 73 УПК РФ, в приговоре надлежащим образом обоснованы исследованными в суде доказательствами и мотивированы.

При этом суд в соответствии со ст.ст. 87-88, 307 УПК РФ указал мотивы, по которым в основу его выводов положены одни и отвергнуты другие доказательства.

Приговор соответствует требованиям ст.ст. 303, 304, 307-309 УПК РФ.

В связи с этим, судебной коллегией не могут быть признаны состоятельными доводы кассационных жалоб о недоказанности виновности осужденных в совершении инкриминированного преступления, недоказанности объективной и субъективной стороны преступления, в связи с недостаточностью и противоречивостью доказательств.

При установлении и оценке обстоятельств содеянного суд в приговоре подробно проанализировал совокупность исследованных в судебном заседании доказательств и мотивированно признал доказанным факт совершения осужденными преступления.

Доводы стороны защиты об оправдании осужденных, наличии в их действиях гражданско-правовых отношений, отсутствии признаков безвозмездности и противоправности проверялись судом и мотивированно отвергнуты.

Суд правильно учел, что на протяжении нескольких лет реализация химической продукции, произведенной «<данные изъяты>», в адрес компании «<данные изъяты>» осуществлялась по заниженным ценам, при сокрытии от неподконтрольных акционеров аффилированности и заинтересованности в сделках между ОАО «<данные изъяты>» и «<данные изъяты>». Денежные средства за оплату продукции поступали не в распоряжение ПАО «<данные изъяты>», а в распоряжение осужденных, которые присваивали их посредством АКБ «<данные изъяты>». В то же время выплата «<данные изъяты>» заработной платы, финансирование текущей деятельности предприятия и др. осуществлялось за счет иной выручки, полученной «<данные изъяты>» в результате законной деятельности, и было необходимо участникам преступной группы для продолжения хищения. В результате преступления «<данные изъяты>» лишилась химической продукции общей стоимостью свыше 84 миллиардов рублей.

Вопреки доводам кассационных жалоб указанные выводы сделаны судом без нарушения требований ст. 252 УПК РФ, на основании совокупности доказательств, указанных в обжалуемых судебных актах, и не противоречат фактическим обстоятельствам дела.

Утверждения авторов жалобы о наличии гражданско-правовых отношений основывались, в том числе, на показаниях представителей ПАО «<данные изъяты>», которые утверждали об отсутствии ущерба.

Вместе с тем, судебная коллегия отмечает, что ДД.ММ.ГГГГ во время кассационного рассмотрения уголовного дела представитель ПАО «<данные изъяты> подтвердил совершение осужденными хищения продукции предприятия, причинение ущерба этому юридическому лицу.

Вывод суда о наличии причинно-следственной связи между действиями осужденных и наступлением ущерба мотивирован в приговоре.

В соответствии со ст. 90 УПК РФ и Постановлением Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2011 года № 30-П судебными инстанциями дана правильная оценка решениям арбитражных судов, а также актам налоговых проверок, которые в данном случае не имеют преюдициального значения для доказывания объективных действий состава хищения по настоящему уголовному делу.

Таким образом, с учетом характера действий осужденных, суд пришел к обоснованному выводу о доказанности виновности осужденных в содеянном, который судебная коллегия признает обоснованным, а большая часть доводов кассационных жалоб сводится к переоценке доказательств, которые оценены судом по внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся доказательств, как это предусмотрено ст. 17 УПК РФ.

Нарушений уголовно-процессуального закона, которые бы путем лишения или ограничения прав участников уголовного судопроизводства, или иным путем повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, ни в ходе досудебного производства, ни при рассмотрении уголовного дела судом, не установлено.

Доводы о проведении судебного разбирательства с обвинительным уклоном, несоблюдение равенства прав сторон и действиях суда в интересах «<данные изъяты>», формальности оглашения государственным обвинителем материалов дела и нарушения права осужденных на защиту судебная коллегия признает несостоятельными.

Судебное разбирательство, как следует из протокола судебного заседания, проведено в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона, с соблюдением всех принципов судопроизводства, в том числе состязательности и равноправия сторон, права на защиту, презумпции невиновности. При рассмотрении дела суд первой инстанции оценил доводы всех участников процесса, предоставив сторонам обвинения и защиты равные возможности для реализации своих прав.

Судом допрошены все свидетели, явка которых была обеспечена, после приобщения стороной обвинения дополнительных доказательств сторона защиты не была лишена возможности ознакомления с данными материалами и дачи собственной оценки в прениях сторон, частичный отказ прокурора от поддержания обвинения в ходе выступлений в прениях также не лишил защитников возможности защищать права обвиняемых.

Работа по делу организована судебными инстанциями с учетом необходимости соблюдения баланса интересов сторон, создания им равных возможностей в реализации своих прав, которые не могут определяться лишь временным периодом для предоставления доказательств, на что необоснованно указано в кассационных жалобах, а также с учетом необходимости соблюдения разумных сроков уголовного судопроизводства.

Что касается доводов защиты, а также представителей потерпевшего ПАО «<данные изъяты>» и гражданских ответчиков о лишении их возможности представить доказательства по делу, преждевременном завершении судебного следствия в суде первой инстанции, то судебная коллегия полагает необходимым обратить внимание, что в силу разъяснений, содержащихся в абз. 2 п. 18 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 года № 29 «О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве», суд может не признать право обвиняемого на защиту нарушенным в тех случаях, когда отказ в удовлетворении ходатайства либо иное ограничение в реализации отдельных правомочий обвиняемого или его защитника обусловлены явно недобросовестным использованием ими этих правомочий в ущерб интересам других участников процесса, поскольку в силу требований ч. 3 ст. 17 Конституции РФ осуществление прав и свобод человека не должно нарушать права и свободы других лиц.

Все ходатайства защиты в судебном заседании, в том числе о допросе свидетелей, которые ранее были допрошены судом, допросе экспертов ФИО24 и ФИО23, о производстве экспертиз рассмотрены и разрешены в соответствии с требованиями закона, в том числе положений ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, с изложением мотивов принятых решений. Отказ в удовлетворении ходатайств по мотивам их необоснованности при соблюдении судом предусмотренной законом процедуры разрешения этих ходатайств не может быть оценен как нарушение закона и ограничение прав осужденных.

Несогласие сторон с принятыми по ходатайствам решениями не свидетельствует об их незаконности.

Существенных нарушений закона при оглашении государственными обвинителями материалов дела судебная коллегия также не усматривает. В силу положений ст. 285 УПК РФ необходимость полного или частичного оглашения документа определяется стороной процесса с учетом того, какие обстоятельства, имеющие значение для уголовного дела, содержатся в данных документах. Оглашение лишь наименований документов, содержащихся в деле, не может свидетельствовать об ограничении прав сторон, тем более, когда в судебном заседании участвуют только профессиональные защитники, которые предварительно ознакомились с материалами дела.

До вынесения приговора судья, который рассматривал уголовное дело, не делал выводы о виновности осужденных. Доводы об обратном опровергаются текстом судебных актов, на которые ссылаются авторы жалоб и из содержания которых следует, что судьей приводится лишь версия стороны обвинения.

Характер предположений носят и утверждения представителя гражданского ответчика ФИО17 о том, что этот же судья, будучи заинтересованным в исходе дела, инициировал его привлечение к административной ответственности за нарушение миграционного законодательства, препятствуя тем самым его участию в судебном разбирательстве. Данные обстоятельства тщательно проверялись судом апелляционной инстанции и оснований для переоценки сделанных выводов судебная коллегия не усматривает.

С учетом изложенного судебная коллегия полагает, что доводы жалоб о рассмотрении дела незаконным составом суда являются необоснованными. Оснований для отвода председательствующего, предусмотренных законом, не было.

Нарушений прав осужденных на защиту судебными инстанциями не допущено. Махлай В.Н., Махлай С.В., Королев Е.А., а также Циви Э.Г. и Рупрехт-Ведемайер Б. как на предварительном следствии, так и в каждом судебном заседании были обеспечены профессиональными защитниками. Данных о том, что адвокаты по соглашению, либо назначенные в порядке ст.ст. 51-52 УПК РФ, ненадлежащим образом выполняли свои обязанности, действовали вопреки интересов обвиняемых, не имеется. Условия для реализации их прав судом были созданы. При этом следует отметить, что сторона защиты активно пользовалась правами, предоставленными законом, в том числе исследуя доказательства и участвуя в разрешении процессуальных вопросов. Основанные на законе мнения и возражения сторон судом принимались во внимание.

Осужденные были осведомлены о выдвинутом обвинении, не были лишены права довести до суда свою позицию по делу, защищаться не запрещенными законом способами, равно как и пользоваться другими правами. Все необходимые документы, в том числе переведенные на язык, которым владеют Циви Э.Г. и Рупрехт-Ведемайер Б., им направлялись, положения ст. 312 УПК РФ судом не нарушены. Отсутствие в материалах дела расписок осужденных о получении ими копий приговора с учетом нахождения осужденных в международном розыске и их отношения к предъявленному обвинению не свидетельствует об обратном.

Суд первой инстанции, установив фактические обстоятельства дела, обоснованно квалифицировал действия Махлая В.Н., Махлая С.В., Королева Е.А., Циви Э.Г. и Рупрехта-Ведемайера Б. по ч. 4 ст. 159 УК РФ (в редакции Федерального закона № 26-ФЗ от 7 марта 2011 года), поскольку они совершили хищение чужого имущества путем обмана, организованной группой, в особо крупном размере, а Махлай В.Н., Королев Е.А. и Рупрехт-Ведемайер Б., наряду с этим, с использованием служебного положения.

Выводы суда о квалификации действий основаны на исследованных доказательствах, в связи с чем оснований для иной правовой оценки преступных действий осужденных, не имеется. Доводы жалоб о переквалификации действий осужденных на менее тяжкие преступления, являются необоснованными.

Наказание каждому осужденному назначено в соответствии с требованиями ст.ст. 6, 60 УК РФ, с учетом характера и степени общественной опасности совершенного преступления, данных об их личностях, наличия смягчающих наказание обстоятельств у Махлая В.Н., Махлая С.В. и Королева Е.А. и отсутствия отягчающих обстоятельств у всех осужденных, а также влияния назначенного наказания на их исправление и на условия жизни их семей.

Все заслуживающие внимание обстоятельства учтены судом при назначении наказания в виде лишения свободы каждому осужденному, которое по своему виду и размеру является справедливым и соразмерным содеянному, отвечает целям наказания, и оснований считать назначенное наказание чрезмерно суровым не имеется.

Все осужденные находятся в международном розыске и фактически наказание не отбывают.

Оценивая доводы жалоб о незаконности рассмотрения гражданских исков, судебная коллегия обращает внимание, что они аналогичны ранее заявленным, тщательно и в полном объеме проверены предыдущими судебными инстанциями, однако не нашли своего подтверждения и обоснованно признаны несостоятельными. Выводы суда по указанным доводам жалобы подробно изложены в приговоре и апелляционном определении, приведенные судебными инстанциями аргументы убедительны и сомнений в своей объективности и правильности не вызывают.

Так, гражданские иски потерпевших разрешены судом в соответствии с требованиями ст.ст. 53, 53.1, 322, 1064, 1202, 1080 Гражданского кодекса РФ, ст.ст. 71, 93 Федерального закона от 26 декабря 1995 года № 208-ФЗ «Об акционерных обществах», ст. 3 Федерального закона от 7 августа 2001 года № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма», ст. 1.1 Федерального закона от 22 мая 2003 года № 54-ФЗ «О применении контрольно-кассовой техники при осуществлении расчетов в Российской Федерации», существенных нарушений закона при этом не допущено.

Наряду с этим гражданские иски обоснованно рассмотрены судом первой инстанции по правилам гражданского-процессуального закона, регламентирующего порядок рассмотрения исков в уголовном деле судом первой инстанции.

При этом судебная коллегия отмечает, что данный вывод не свидетельствует о незаконности ранее принятых решений об отказе удовлетворить ходатайства гражданских ответчиков о частичном приостановлении исполнения приговора Комсомольского районного суда г. Тольятти Самарской области от 5 июля 2019 года в порядке ст. 379.3 ГПК РФ и ст. 283 АПК РФ, поскольку положения данных статей регулируют кассационный порядок пересмотра решений только по гражданским делам.

Главой 47.1 УПК РФ не предусмотрена возможность их применения при рассмотрении уголовных дел судом кассационной инстанции.

В соответствии с ч. 10 ст. 31 УПК РФ судебными инстанциями правильно определена подсудность предъявленных гражданских исков, поскольку она определяется подсудностью уголовного дела, в котором данные иски заявлены.

Суд первой инстанции в пределах своей компетенции рассмотрел по существу исковые требования ФИО22 и АО «<данные изъяты>», обоснованно применив при этом законодательство РФ.

Анализ положений ст.ст. 53, 53.1 Гражданского кодекса РФ, ст.ст. 71, 93 Федерального закона от 26 декабря 1995 года № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» свидетельствует о правильности выводов судов в правомочности АО «<данные изъяты>», владеющего более 1% акций, действовать не только в защиту своих прав, как акционера, но и законных интересов ПАО «<данные изъяты>».

Судебные инстанции правильно учли, что несмотря на то, что ст. 53.1 ГК РФ введена Федеральным законом от 5 мая 2014 года № 99-ФЗ, т.е. после инкриминируемого периода, аналогичные нормы об ответственности виновных лиц, занимающихся управленческой деятельностью акционерного общества, имелись в Федеральном законе «Об акционерных обществах».

При этом оснований для вывода о том, что защита интересов ПАО «<данные изъяты>» прямо противоречит собственным интересам АО «<данные изъяты>» судебная коллегия не усматривает. Указанные лица являются потерпевшими по делу, имеют общий интерес в исходе дела. При этом из материалов дела не следует, что представители акционера ПАО «<данные изъяты>» - АО «<данные изъяты>», участвующие в деле, недобросовестно и (или) неразумно пользовались принадлежащими им процессуальными правами. Кроме того, размер ущерба, причиненный АО «<данные изъяты>», определен не произвольно и исключен из размера ущерба, подлежащего взысканию в пользу «<данные изъяты>».

Доводы кассационных жалоб о том, что заключение договоров репо между ОАО «<данные изъяты>» и ОАО «<данные изъяты>» повлекло переход права собственности на акции ОАО «<данные изъяты>» и, как следствие, утрату полномочий ОАО «<данные изъяты>» действовать в интересах «<данные изъяты> являются несостоятельными, поскольку по смыслу положений ст. 51.3 Федерального закона от ДД.ММ.ГГГГ № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг», а также из содержания анализируемых договоров репо, следует, что их заключение не лишило АО «ОХК «Уралхим» права собственности на акции ОАО «<данные изъяты>».

Необоснованными являются и доводы кассационных жалоб об отсутствии оснований предъявления иска АО «<данные изъяты>» к иностранным компаниям и их солидарной ответственности.

Исходя из положений ч. 1 ст. 44 УПК РФ как физическое, так и юридическое лицо вправе предъявить по уголовному делу гражданский иск, содержащий требование о возмещении имущественного вреда, при наличии оснований полагать, что данный вред причинен ему непосредственно преступлением.

По смыслу ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный преступлением, подлежит возмещению в полном объеме лицом, виновным в его совершении, поэтому, по общему правилу, в качестве гражданского ответчика привлекается подсудимый. Однако, согласно ч. 1 ст. 54 УПК РФ в качестве гражданского ответчика может быть привлечено и юридическое лицо, которое в соответствии с Гражданским кодексом РФ несет ответственность за вред, причиненный преступлением, в том числе в солидарном порядке.

Согласно ч. 1 ст. 196 ГК РФ общий срок исковой давности составляет 3 года. Вместе с тем, каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда.

Виновность Махлая В.Н., Махлая С.В., Королева Е.А., Циви Э.Г. и Рупрехта-Ведемайера Б., а также обстоятельства преступления были установлены только обжалуемым приговором. С момента вступления приговора от 5 июля 2019 года в законную силу подлежит исчислению срок исковой давности, который по данному делу не пропущен.

Доводы жалобы о том, что судом не принимались решения о признании иностранных компаний гражданскими ответчиками опровергаются содержанием протокола судебного заседания от 15 ноября 2018 года.

Оценивая доводы кассационных жалоб о нарушении порядка, установленного ч. 1 ст. 453 УПК РФ, об извещении обвиняемых, находящихся за пределами территории Российской Федерации, а также гражданских ответчиков, зарегистрированных на территории иностранных государств, судебная коллегия полагает необходимым обратить внимание на следующие обстоятельства.

Как следует из материалов дела, в ДД.ММ.ГГГГ года в соответствии с ч. 1 ст. 453 УПК РФ суд первой инстанции посредством Министерства юстиции РФ направлял запросы о производстве соответствующих процессуальных действий компетентным органом или должностным лицом иностранных государств в соответствии с международным договором Российской Федерации, международным соглашением или на основе принципа взаимности.

В частности, суд просил вызвать в судебные заседания представителей гражданских ответчиков - иностранных юридических лиц и известить их о судебных заседаниях, назначенных по делу.

Наряду с этим в ходе рассмотрения уголовного дела приняты иные меры по извещению гражданских ответчиков, находящихся за пределами РФ. Так, суд обоснованно руководствовался положениями ч. 1 ст. 113 ГПК РФ и ч. 3 ст. 125 АПК РФ, в результате чего в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ гражданские ответчики проинформированы о наличии предъявленного к ним иска АО «<данные изъяты>», о суде, рассматривающем уголовное дело, а также им направлена копия иска, о чем в материалах дела имеются подтверждающие документы.

У гражданских ответчиков, проинформированных надлежащим образом о поступившем иске, имелось достаточное время для подготовки к его рассмотрению, участия в деле, ознакомления с материалами уголовного дела, а также для представления доказательств.

Участие в судебном разбирательстве гражданского ответчика является его правом (п. 10 ч. 2 ст. 54 УПК РФ), а неявка гражданского ответчика не препятствует рассмотрению и разрешению гражданского иска.

Суд апелляционной инстанции также предпринимал меры по извещению всех заинтересованных лиц о времени и месте судебного заседания.

Часть представителей гражданских ответчиков, в том числе компаний, зарегистрированных на территории иностранных государств, участвовала в судебном разбирательстве первой и второй инстанций.

Суд второй инстанции обратил внимание, что своего согласия на вызов и участие в уголовном деле гражданские ответчики не дали даже к моменту рассмотрения дела судом апелляционной инстанции, и формальный подход к соблюдению требований ч. 1 ст. 453 УПК РФ повлек бы нарушение баланса интересов гражданских истцов на рассмотрение гражданских исков в разумные сроки уголовного судопроизводства. Сделан вывод, что акционерами либо бенефициарными владельцами гражданских ответчиков являются осужденные, которым через своих адвокатов, участвующих в деле, достоверно известно о наличии поданного АО «<данные изъяты>» иска.

Судом кассационной инстанции в соответствии с требованиями закона, содержащимися в ч. 1 ст. 453 УПК РФ, в феврале 2021 года направлялись извещения осужденным и гражданским ответчикам. В результате чего в судебное заседание суда кассационной инстанции явились все представители гражданских ответчиков, а также от каждого осужденного поступило заявление о рассмотрении кассационных жалоб в их отсутствие.

Указанные обстоятельства свидетельствуют о правильности вывода судов о том, что осужденным и гражданским ответчикам было достоверно известно о ходе рассмотрения настоящего уголовного дела в суде первой и апелляционной инстанции.

С учетом изложенного судебная коллегия приходит к выводу, что гражданские ответчики имели условия для реализации своих прав и в конечном итоге реализовали их, свою позиции довели до суда.

Доводы жалоб о том, что в соответствии с положениями гражданского законодательства акционеры общества не имеют права собственности на продукцию предприятия, учитывались судом первой и апелляционной инстанций при рассмотрении исковых требований и получили оценку.

Как судебной коллегией отмечено выше, в результате хищения произошло снижение стоимости пакета акций акционеров общества, что само по себе является достаточным основанием для признания акционеров общества потерпевшими.

Кроме того, судебные инстанции пришли к выводу, что хищение продукции, поставляемой в адрес компании «<данные изъяты>», причинило ущерб ОАО «<данные изъяты>», а уменьшение объема имущества, которым вправе распоряжаться акционеры, повлекло материальный ущерб для акционеров в том числе в долях, соответствующих их доле в уставном капитале общества, подлежащего взысканию в соответствии с требованиями законодательства об акционерных обществах в рамках уголовного судопроизводства.

Судебная коллегия отмечает, что по данному уголовному делу судебными инстанциями не нарушен базовый принцип гражданского законодательства о разграничении ответственности по обязательствам между учредителями (участниками) юридического лица и самим юридическим лицом.

Возложение солидарной ответственности в отношении каждого гражданского ответчика в обжалуемых судебных актах мотивировано.

Судебными инстанциями признано доказанным, что активы гражданских ответчиков фактически принадлежат самим осужденным, юридические лица использовались осужденными для реализации преступной схемы действий, сокрытия аффилированности, через владение значительным пакетом акций ПАО «<данные изъяты>», рядом указанных юридических лиц, обеспечивалось принятие нужных для организованной преступной группы управленческих решений, то есть юридические лица управлялись и действовали в интересах осужденных как субъекты права.

В частности, судом установлено, что компании «<данные изъяты>», «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>.», «<данные изъяты>» являются доверительными управляющими акций ОАО «<данные изъяты>», бенефициарным владельцем которых является осужденный Махлай С.В.

Бенефициарным владельцем компаний «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», и «<данные изъяты>» является Циви Э.Г., а владельцами суммарной стопроцентной доли ООО «<данные изъяты>» - Циви Э.Г. и Махлай С.В.

Осужденный Махлай С.В. через компании «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>», <данные изъяты>», «<данные изъяты>», «<данные изъяты>» фактически владеет ОАО «<данные изъяты>», через трубопровод которого осуществлялось хищение химической продукции ОАО «<данные изъяты>» и на что указано как в обвинительном заключении, так и в обжалуемых судебных актах.

Несогласие авторов жалобы со сделанными выводами, оспаривание их доказанности не свидетельствуют о незаконности выводов суда.

Отсутствие в обжалуемых актах расчетов суммы удовлетворенных исковых требований в данном случае также не влечет отмену приговора и апелляционного определения.

В судебном заседании представителями АО «<данные изъяты>» представлены подробные расчеты сумм вреда, причиненного в результате совершенного преступления ПАО «<данные изъяты>», в том числе расчет процентов по ст. 395 ГК РФ, которые длительное время исследовались сторонами в судебном заседании и фактически приняты судом за основу.

Причиненный ОАО «<данные изъяты>», АО «<данные изъяты>» и ФИО22 ущерб в общей сумме соответствует стоимости похищенной химической продукции. В отношении каждого потерпевшего он рассчитан по алгоритму, примененному специалистом ФИО29 в своем заключении, и с учетом частичного отказа государственного обвинителя от поддержания обвинения.

Взыскание материального ущерба в размере, превышающем стоимость похищенной продукции, обусловлено обоснованным и мотивированным применением судом положений ст. 395 ГК РФ, направленным на полное восстановление имущественных прав потерпевшего АО «<данные изъяты>».

Факт перечисления компанией «<данные изъяты> денежных средств в сумме 65 525 294 273 рублей 20 копеек на счет в АКБ «<данные изъяты>» не влечет изменение решения по гражданским искам, поскольку суд признал доказанным, что данные денежные средства поступали не в распоряжение потерпевшего ПАО <данные изъяты>», а в распоряжение преступной группы, которая распорядилась ими по своему усмотрению.

Как следствие, в данном случае хищение имущества не сопровождалось одновременной заменой его менее ценным, не свидетельствует о двойном взыскании и не подлежит учету ни при квалификации действий осужденных, ни при рассмотрении гражданского иска, на чем безосновательно настаивают авторы жалоб.

Решение об определение акционера АО «ОХК «<данные изъяты>» взыскателем по исковым требованиям от имени ПАО «<данные изъяты>» принято судом с учетом позиции представителей потерпевшего ПАО «<данные изъяты>», заявивших отказ от иска, и полностью отвечает требованиям ст. 225.8 АПК РФ и п. 11 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 июля 2013 года № 62 «О некоторых вопросах возмещения убытков лицами, входящими в состав органов юридического лица».

Доводы жалоб в той части, что судом не разрешен вопрос о судьбе арестованного имущества потерпевшего ПАО «<данные изъяты>» не влекут за собой отмену приговора, поскольку они не поддержаны представителем ПАО «<данные изъяты>» в судебном заседании и в данном случае судьба арестованного имущества может быть определена в порядке гл. 47 УПК РФ.

Судьба арестованного имущества гражданских ответчиков подлежит определению в ходе исполнительного производства.

Оценивая доводы кассационной жалобы потерпевшего ФИО22, а также дополнения к ней, судебная коллегия учитывает следующие обстоятельства.

В соответствии с реестром акционеров ОАО «<данные изъяты>» в инкриминируемый период времени ФИО22 являлся владельцем 192 акций, а с октября 2009 года – 189 акций, т.е. он владел менее 1% акций. С учетом положений ст. 252 УПК РФ по данному уголовному делу суды были лишены возможности проверить заявления потерпевшего о фальсификации Королевым Е.А. реестра акционеров ОАО «<данные изъяты>», так как данные действия ему не вменялись.

Исходя из этого размер ущерба, причиненный ФИО22, определялся соразмерно количеству акций, правообладателем которых он являлся. Кроме того, исковые требования ФИО22 в интересах <данные изъяты> и к иностранным юридическим лицам не подавались.

Как следствие он, в отличие от АО «<данные изъяты>», не вправе претендовать на статус взыскателя по исковым требованиям от имени ПАО «<данные изъяты>», что не может свидетельствовать о нарушении равенства прав потерпевших.

При рассмотрении уголовного дела в апелляционном порядке судом были проверены все доводы апелляционных жалоб и приведены в определении мотивы принятого решения. Содержание апелляционного определения соответствует требованиям ч. 4 ст. 7, ст. 389.28 УПК РФ.

При этом судом апелляционной инстанции обоснованно исключена ссылка на доказательство, которое не исследовалось в суде первой инстанции.

Тот факт, что судебная коллегия Самарского областного суда проводила несколько выездных судебных заседаний на базе суда первой инстанции в отсутствие всех материалов уголовного дела, рассматривала при этом ходатайства сторон, не может свидетельствовать о нарушении закона. Исходя из содержания заявленных ходатайств, они могли быть рассмотрены на основании тех материалов дела, которые имелись в распоряжении судебной коллегии в соответствующий момент. Итоговое решение по делу принято судебной коллегией на базе Самарского областного суда при наличии материалов уголовного дела в полном объеме.

Нарушений закона при рассмотрении заявлений об отводе судом апелляционной инстанции не допущено. Доводы жалоб об обратном основаны на неверном толковании положений ст. 65 УПК РФ и недостаточны для отмены апелляционного определения, поскольку данных о том, что дело рассмотрено незаконным составом суда не представлено. Все заявления об отводах рассмотрены и по ним приняты решения со ссылкой на конкретные обстоятельства дела.

Все другие доводы кассационных жалоб, как каждый в отдельности, так и в своей совокупности, признаются судебной коллегией недостаточными для отмены обжалуемых судебных актов, поскольку в силу ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены либо изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются лишь существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

На основании изложенного и руководствуясь ст.ст. 401.13-401.14 УПК РФ, судебная коллегия

определила:

приговор Комсомольского районного суда г. Тольятти Самарской области от 5 июля 2019 года и апелляционное определение Самарского областного суда от 26 ноября 2019 года в отношении осужденных Махлая Владимира Николаевича, Махлая Сергея Владимировича, Королева Евгения Анатольевича, Циви Эндрю Генри и Рупрехта-Ведемайера Беата оставить без изменения, кассационные жалобы и дополнения к ним - без удовлетворения.

Определение может быть обжаловано в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации по правилам гл. 47.1 УПК РФ.

Председательствующий

Судьи

Постановление14.03.2022