Способы обеспечения исполнения кредитных обязательств - гражданское законодательство и судебные прецеденты

ФИО1. ФИО1 23.05.2012 заключила договор страхования жизни и здоровья как способ обеспечения исполнения своих обязательств в качестве заемщика кредитного договора. В период действия договора страхования, а именно 19.07.2013, наступила смерть ФИО1 Поскольку смерть заемщика представляет собой страховой случай, наступление которого порождает обязанность страховщика произвести страховую выплату в соответствии с условиями договора страхования, учитывая, что к цессионарию перешли права требования с заемщика по кредитному договору, следовательно, перешло и право получения страховой выплаты, как способа обеспечения исполнения основного кредитного обязательства , общество 25.12.2020 направило в адрес страховой компании и уведомление о наступлении страхового случая, а 19.01.2021обратилось к страховой компании с заявлением о выплате страхового возмещения. Отказ страховщика от 28.01.2021 в выплате страхового возмещения послужил основанием для обращения общества в арбитражный суд с настоящим иском. Отказывая в удовлетворении требований, суд первой инстанции, позиция которого была поддержана судом апелляционной инстанции, руководствуясь положениями статей 195, 196, 199, 200, 418, 961 Гражданского кодекса Российской Федерации, разъяснениями,

содержания которого следует, что страховщик (страховое общество) при наступлении страхового случая выплачивает выгодоприобретателю страховую выплату в размере 100% страховой суммы. В период действия договора страхования, а именно 29.08.2013, наступила смерть ФИО1 Поскольку смерть заемщика представляет собой страховой случай, наступление которого порождает обязанность страховщика произвести страховую выплату в соответствии с условиями договора страхования, учитывая, что к цессионарию перешли права требования с заемщика по кредитному договору, следовательно, перешло и право получения страховой выплаты, как способа обеспечения исполнения основного кредитного обязательства , общество обратилось к страховой компании с соответствующим заявлением. Отказ страховщика в выплате страхового возмещения послужил основанием для обращения общества в арбитражный суд с настоящим иском. Удовлетворяя исковые требования, суды, исследовав и оценив в соответствии со статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации представленные доказательства, руководствуясь положениями статей 2, 9, 10, 11, 12, 15, 307 - 310, 927 - 966 Гражданского кодекса Российской Федерации, исходили из того, что страхование производилось на случай

или иным аналогичным способом, предусмотренным пунктом 1 статьи 34617 НК РФ, оснований для вывода о получении обществом дохода в данном случае не имелось. Вопреки выводам судов, само по себе то обстоятельство, что на момент получения кредита налогоплательщик входил в одну группу лиц с обществом «Импульс» и гражданами – поручителями и мог преследовать с названными лицами общие экономические интересы, не является достаточным основанием для вывода о возникновении у общества обязанности по уплате налога с дохода, который мог быть получен обществом «Импульс» в результате прекращения его обязательств перед банком. Действительно, в основе предоставления связанными лицами, входящими в одну и ту же группу, обеспечения друг за друга в пользу независимого кредитора, как правило, лежит объективная потребность группы, одного из ее членов в получении стороннего финансирования, а наличие корпоративных либо иных связей между поручителем (залогодателем) и заемщиком, относящимися к этой группе, объясняет мотивы совершения сделок, обеспечивающих исполнение обязательств перед кредитной организацией (постановление Президиума

свидетельствующих об отклонении поведения Банка от стандартов разумного и добросовестного осуществления гражданских прав при выдаче кредита и заключении договора поручительства, кроме того, настаивая на данных доводах, заявитель не обосновал, какую именно выгоду получил Банк в результате заключения указанных сделок. Доказательств того, что сделки совершены банком не в соответствии с их обычным предназначением, участниками процесса представлено не было; суды обоснованно исходили из того, что заключение кредитного договора и договоров поручительства является наиболее распространенным способом обеспечения исполнения кредитных обязательств ; оснований считать, что действия банка были направлены на вывод активов должника либо создание в преддверии банкротства схемы, позволяющей банку получить безосновательный контроль над процедурой банкротства, не имеется. Выводы судов соответствуют доказательствам, имеющимся в деле, установленным фактическим обстоятельствам и основаны на правильном применении норм права. Ссылка заявителя кассационной жалобы на нарушение судом первой инстанции статьи 51 АПК РФ ввиду отказа в удовлетворении ходатайства о привлечении ФИО4 к участию в деле в качестве

что общество «Элиз» не имело признаков неплатежеспособности и недостаточности имущества, по основным показателям общества наблюдался существенный рост, в том числе имелась положительная динамика в отношении чистых активов, баланс был положительным, обороты по счету, согласно справке общества «ПСКБ», составляли 263 млн руб. Доказательств того, что сделки совершены банком не в соответствии с их обычным предназначением, участниками процесса представлено не было; суды обоснованно исходили из того, что заключение договоров об ипотеке является наиболее распространенным способом обеспечения исполнения кредитных обязательств , не связанным с отчуждением имущества; оснований считать, что действия банка были направлены на вывод активов должника либо создание в преддверии банкротства акционерного общества «Элиз» схемы, позволяющей банку получить безосновательный контроль над процедурой банкротства, не имеется. Тот факт, что при заключении договоров об ипотеке имущество, передаваемое в залог, было оценено выше, чем составляла его цена при заключении договоров купли-продажи между акционерным обществом «Элиз» и обществом «Элиз» об этом не свидетельствует. Каким образом

о банкротстве. Кроме того, суд первой инстанции не нашел оснований для применения в данном случае положений статей 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации указав на недоказанность того, что оспариваемая сделка заключена должником с целью реализовать какой-либо противоправный интерес, что должник и другая сторона по сделке имели между собой сговор и последняя знала о неправомерных действиях должника. Суд первой инстанции констатировал, что поскольку заключение договоров залога и договоров поручительства является наиболее распространенным способом обеспечения исполнения кредитных обязательств , оснований считать, что действия Банка были направлены на вывод активов должника, либо создание в преддверии банкротства схемы, позволяющей банку получить безосновательный контроль над процедурой банкротства, не имеется. В этой связи суд первой инстанции пришел к правомерному выводу о том, что отсутствуют основания для признания договора залога имущества № 4714-029/3-1 от 14.08.2018 недействительным, по основаниям, предусмотренным статьями 10, 168 Гражданского кодекса Российской Федерации. Приведенные в апелляционной жалобе доводы проверены судом апелляционной инстанции

по делу № А65-16719/2019, постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 30.06.2020 по делу № А65-16719/2019). Публикация 06.09.2018 Банком объявления о намерении подать заявление о несостоятельности (банкротстве) в отношении ООО «Инвэнт-Электро» сама по себе в отсутствие последовавшего за ним обращения в суд с соответствующим заявлением не может служить единственным и достаточным доказательством наличия у ответчика сведений о несостоятельности должника на тот момент. Учитывая, что заключение договоров залога и договоров поручительства является наиболее распространенным способом обеспечения исполнения кредитных обязательств , оснований считать, что действия Банка были направлены на вывод активов должника, либо создание в преддверии банкротства схемы, позволяющей банку получить наибольшее удовлетворение своих требований, а также безосновательный контроль над процедурой банкротства, не имеется. Доводов, указывающих на существенное отклонение характеристик конкретной сделки от тех, которые совершаются в рамках обычной хозяйственной деятельности, кассаторами приведено не было. В связи с этим доводы кассаторов о том, что Банку на момент заключения договора залога было известно

ни ПАО «Сбербанк», ни ООО «Сбербанк Капитал» не преследовали цель участия в распределении прибыли (при возникновении таковой от осуществления Должником предпринимательской деятельности), размер дохода по кредитным договорам был заранее определен и ограничен согласованной ставкой процента за пользование кредитными средствами. Как у ПАО «Сбербанк», так и в дальнейшем у общества «СБК Ресурс» не было намерений участвовать в управлении, вмешиваться в хозяйственную и производственную деятельность Общества, основная цель - использовать данный механизм в качестве способа обеспечения исполнения кредитных обязательств . Налоговый орган, а также арбитражный управляющий Должника не приводят доказательства недобросовестности ПАО "Сбербанк" и ООО «СБК Ресурс», в частности, не указывают на то, что последние навязывали невыгодные управленческие решения, блокировали принятие выгодных решений или заключение выгодных сделок. В постановлении суда апелляционной инстанции также сделан вывод, что довод о фактической аффилированности опровергается разными экономическими интересами ПАО "Сбербанк" (первоначального кредитора) и ООО "АК Дервейс" (должника по основному обязательству)". Согласно позиции Верховного Суда РФ,

между сторонами по делу в связи с заключением Кредитного договора и предоставлением его обеспечения со стороны физических лиц. Представитель ответчика полагала, что указанное обстоятельство исключило возможность применения положений статей 361, 363 ГК РФ в качестве основания для солидарного взыскания задолженности по Кредитному договору с заемщика и поручителей, поручительство которых было прекращено. Эти доводы не могут быть приняты судебной коллегией, так как они основаны на неверном толковании норм гражданского законодательства Российской Федерации, регулирующих способы обеспечения исполнения кредитных обязательств и банкротства юридических лиц. Выводы судов о солидарной ответственности заемщика и поручителей перед Банком за ненадлежащее исполнение обязательств по Кредитному договору полностью соответствуют обстоятельствам настоящего дела и нормам статей 329, 361, 363 ГК РФ, ссылки на которые приведены в обжалуемых судебных постановлениях. То обстоятельство, что Кредитный договор был дополнительно обеспечен залогом недвижимого имущества, принадлежащего поручителям ФИО1 и ФИО3, само по себе не является достаточным основанием для установления субсидиарной ответственности этих поручителей, поскольку