в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации не установлено. Как следует из судебных актов, между заводом (заказчик) и компанией (поставщик) заключен контракт от 22.05.2013 № ММ/5060/13/0097 на поставку городских низкопольных трехсекционных трамвайных вагонов. Пунктом 11.3 контракта в редакции дополнительного соглашения от 07.05.2015 № 8 предусмотрено, что споры, следующие из реализации этого контракта, будут решаться в Арбитражном институте Стокгольмской торговой палаты. Ссылаясь на недействительность и неисполнимость арбитражной оговорки, корпорация как мажоритарный акционер завода, обратилась в Арбитражный суд Свердловской области с требованиями по настоящему делу. Компания заявила ходатайство о прекращении производства по настоящему делу, мотивировав его отсутствием у Арбитражного суда Свердловской области компетенции рассматривать заявленный спор. Отменяя определение суда и направляя вопрос о производстве по делу на рассмотрение в Арбитражный суд Свердловской области, суд апелляционной инстанции руководствовался статьями 27, пунктом 4.1. статьи 38, статьей 182, пунктом 3 части 1 статьи 225.1, пунктом 10 части 1 статьи 247
сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Между тем таких оснований по доводам кассационной жалобы не установлено. При рассмотрении настоящее дела арбитражными судами установлено, что цена размещения 499 000 дополнительных акций совпала с их номинальной стоимостью и составила 100 рублей за акцию. При этом установленная цена размещения дополнительных акций существенно ниже их рыночной стоимости, составляющей 84 577 рублей за акцию. За такую цену размещения акций на собрании голосовал и прямо заинтересованный в установлении минимальной цены мажоритарный акционер ФИО3, который приходится сыном акционеру и директору акционерного общества «Энергострой» ФИО5, в пользу которого предполагалось осуществить размещение дополнительных акций по закрытой подписке. По настоящему делу суды сочли доказанной направленность решений о дополнительном выпуске обыкновенных акций не на действительное/реальное привлечение средств для увеличения уставного капитала общества, а на получение приобретателем ценных бумаг корпоративного контроля над обществом и перераспределение между акционерами голосов на общем собрании. При таких обстоятельствах судами признано, что принятые на собрании оспариваемые решения
ОАО «356 УНР» ФИО1 просит отменить определение от 05.03.2015 в части отказа в признании сделки притворной, заявленные требования удовлетворить. В обоснование кассационной жалобы ее заявитель приводит, в том числе следующие доводы: суд не дал оценку реальному отсутствию на момент исполнения сторонами притворной сделки расчетных счетов ОАО «356 УНР» и не учел отсутствие на момент ее исполнения существования кредитной организации – филиала Магаданского СБ РФ; с 2009 года хозяйственная деятельность должника стала убыточной и его мажоритарный акционер ОАО «Оборонстрой» перестал получать прибыль от участия в ОАО «356 УНР», в связи с чем «подменил» получение прибыли оспариваемой сделкой. Также с кассационной жалобой обратилось ОАО «Оборонстрой», в которой просит определение от 05.03.2015 и постановление от 15.05.2015 в части отказа во включении требований в реестр требований кредиторов ОАО «356 УНР» изменить, заявленные требования удовлетворить. По мнению заявителя жалобы, заключение экспертов в части указания на одновременный процесс оказания услуг по договору и результат этого процесса
должника АО «ЗПГ» суды исходил из следующего. Как установлено судами, акционер общества ООО «Геонефтегазинвест», владеющий 97,49% акций должника, не мог не знать о состоянии активов должника и их использовании для целей извлечения прибыли, поскольку предполагается, что доля в хозяйственном обществе приобретается именно с целью ведения бизнеса и получения дохода, а бездействие единственного участника общества свидетельствует о наличии вины в причинении ущерба имущественным правам кредиторов. При этом судами принято во внимание, что ООО «Геонефтегазинвест» как мажоритарный акционер должника имел возможность назначать директора, в связи с чем именно ООО «Геонефтегазинвест» оказывало влияние на принятие директором управленческих решений и определяло направление деятельности контролируемого общества. Соответственно, у ООО «Геонефтегазинвест» имелась обязанность контролировать деятельность общества. Довод ООО «Геонефтегазинвест» о том, что ему не было известно о невозможности исполнения должником денежных обязательств, о неправомерной деятельности руководителя общества, отклонен судами с указанием на то, что ответчик игнорировал свои законные обязанности акционера общества по проведению ежегодных общих собраний
По мнению подателя жалобы, судом первой инстанции не было учтено, что займы выдавались заявителем должнику в 2011 году, то есть задолго до возникновения задолженности перед основными кредиторами должника, включенными в реестр, а именно перед ПАО «Сбербанк России» и АО «АБ «Россия», обязательства перед которыми возникли в 2013 и 2015 годах. Кроме того, выдача займов и последующие изменения их условий путем заключения дополнительных соглашений были неоднократно одобрены незаинтересованными лицами как сделки с заинтересованностью. Заявитель как мажоритарный акционер должника не участвовал в одобрении договоров займа (не голосовал по данным вопросам повестки дня, поскольку являлся заинтересованным лицом). Аналогично в одобрении договоров займа со стороны заявителя не участвовали в голосовании мажоритарные акционеры (в 2013-2015 годах – ФИО7, в 2016 году – ЗАО «НТС»), могущие оказать влияние на принятие решения заявителем и должником (путем косвенного мажоритарного участия в должнике через заявителя). Таким образом, заявитель как мажоритарный акционер должника и мажоритарные акционеры заявителя (как косвенные мажоритарные
же лиц (дело № А56-34286/2015) вступившими в законную силу судебными актами установлено содержание норм Закона о компаниях, подлежащих применению также и при рассмотрении настоящего спора, в соответствии с которыми директора компании, прямо или косвенно заинтересованные в каком-либо договоре или предполагаемом договоре с компанией, обязаны раскрыть суть своей заинтересованности на собрании директоров компании (пункт 1 статьи 191 Закона о компаниях). Аналогичная обязанность установлена пунктом 91 устава Компании. Согласно толкованию положений статьи 202 Закона о компаниях мажоритарный акционер не может передать имущество в ущерб интересам миноритарных акционеров; если мажоритарный акционер не передает имущество по рыночной стоимости третьему лицу, но передает имущество компании на свое имя без уведомления миноритариев, то такое действие может рассматриваться в качестве незаконного действия. Из совокупного содержания положений Закона о компании следует обязанность директоров действовать добросовестно в наилучших интересах компании и не действовать неправомерно. Решения директоров не могут быть пересмотрены за исключением случаев, когда директора действуют в своих собственных
захватами интересного ему бизнеса и по сей день», «Акция «ФИО1 и силовики»: «Укради 2,17% акций и собери контрольный пакет». До того, как г-н ФИО1 начал агрессивный заход на ООО, он распоряжался 45% акций, купленных компанией в 2004 году. Однако блокирующий пакет потому и называется блокирующим, что с его помощью можно заблокировать принятие какого-то решения основных акционеров, а вот принять собственное решение невозможно - слишком мало акций. А посему все ключевые решения может принимать лишь мажоритарный акционер . По крайне мере так было до тех пор, пока 2 млн. 120 акций таинственным образом не исчезли со счета номинального держателя акций компании и не материализовались на счету некой миноритарной акционерки, подконтрольной вдруг ставшему «настоящим бизнесменом- ФИО1 ФИО22», «ФИО1 ФИО23, захватил бизнес товарища в обход решений суда и налоговых органов», «самый активный участник этой истории-ФИО1 ФИО26, который, предположительно, и был заказчиком аферы», «ФИО1 ФИО24, наплевав на закон, занимается небольшими и большими рэйдеровскими захватами
указанное во вводной части постановления. В апелляционной жалобе представитель АО «<...>», АО «<...> «<...>» ФИО4 выражает несогласие с решением суда. Оспаривает законность признания потерпевшим АО «<...>» в лице представителя собственника – Российская Федерация - ТУ Росимущество в Омской области. Отмечает, что полномочия руководства АО «<...>» по распоряжению принадлежащим АО имуществом ограничены и подлежат согласованию с представителями АО «<...> «<...>», которыми утверждаются расходы, объемы закупок и отчетность по результатам закупочной деятельности. АО «<...> «<...>», как мажоритарный акционер АО «<...>», обладает исключительными правами по опосредованному владению активами, входящими в имущественную массу АО «<...>», в случае преступного хищения имущества АО «<...>» причиненный в результате вменяемых преступных действий реальный материальный вред существенно нарушает права и законные интересы АО «<...> «<...>». В свою очередь акционерами АО «<...>» решения о подаче заявления о привлечении генерального директора к ответственности не принималось, доверенности на представление интересов АО «Омсктрансмаш» в правоохранительных органах и в суде территориальному управлению Росимущества в
банк по Республике Татарстан Волго-Вятского главного управления Центрального банка Российской Федерации о признании незаконным бездействия. В обоснование иска указано, что 22.12.2017 года он обратился в Банк России с вопросом, содержащим факты преступлений предусмотренных статьями УК РФ: 159. Мошенничество; 185.3. Манипулирование рынком; 185.4. Воспрепятствование осуществлению или незаконное ограничение прав владельцев ценных бумаг. В тексте обращения административный истец просил разъяснить ему, на основании каких статей закона, миноритарные акционеры могут защитить свои нарушенные права, в ситуации, когда мажоритарный акционер злоупотребляет правами в личных интересах. В частности, крупный акционер, получив контроль над ПАО «Ижнефтемаш», создал условия, вынуждающие миноритарных акционеров продавать свои акции даром. Для этого он, имея прибыль, перестал выплачивать дивиденды даже на привилегированные акции, которые в момент начала приватизации, были выпущены исключительно для дивидендов; создал условия для того, чтобы эти акции не котировались на рынке, до окончания приватизации ПАО «Ижнефтемаш» котировались в торговых системах; выводит активы посредством заинтересованных сделок. Это обращение было зарегистрировано
ОАО «Имени Ленина» им были осуществлены мероприятия по не допуску реализации имущества ОАО «Имени Ленина» по заниженной цене, сбор материалов для привлечения лиц, нанесших убытки ОАО «Имени Ленина», привлечению инвестора в лице ООО «Карбон Дон», который непосредственно погасил реестр кредиторов, в результате чего управление ОАО «Имени Ленина» было фактически возвращено его фактическому учредителю и руководителю ФИО1 В арбитражных судах он осуществлял действия в интересах ОАО «Имени Ленина» лично, по доверенности от ООО «Степь» ( мажоритарный акционер ОАО «Имени Ленина» 84% акций, учредитель Фуражировский), по доверенности от ФИО2 (кредитор), по доверенности от ОАО «Имени Ленина», по доверенности от ООО «Карбон Дон» (инвестор), что подтверждается документами арбитражных судов в деле №А53-22472/2018. На основании собранных им материалов и документов в указанном деле, несмотря на прекращение дела о банкротстве, ОАО «Имени Ленина» имеет возможность предъявить убытки, причиненные обществу, на суммы 100525716 рублей и 200 827 991,96 рублей. Непосредственно ОАО «Имени Ленина», его собственникам и
