на момент возникновения спорных правоотношений). Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 17 постановления № 43, в силу пункта 1 статьи 204 ГК РФ срок исковой давности не течет с момента обращения за судебной защитой, как в государственный суд, так и в третейский суд, если иск (заявление) был принят к производству. Следовательно, рассматриваемый режим течения срока исковой давности распространяется и на ситуации обращения сторон в третейский суд за разрешением спора. Такой подход соответствует и Принципам международных коммерческих договоров УНИДРУА 2010, разработанным Международным институтом унификации частного права (УНИДРУА), согласно статье 10.6 которых течение срока исковой давности приостанавливается совершением кредитором любого действия по возбуждению третейского разбирательства либо в рамках уже ведущегося разбирательства, которое по праву, регулирующему деятельность третейского суда, признается действием кредитора в защиту своего права против должника. Приостановление срока исковой давности длится до вынесения окончательного решения или до завершения разбирательства иным образом. При этом, как указано в приведенной статье, в отсутствие регламента
правового регулирования обязательственных правоотношений. Отсюда следует, что ни существо правового регулирования банковской гарантии, ни защита каких-либо особо значимых охраняемы интересов, ни баланс интересов не позволяют обосновать исключение ответственности гаранта при наличии в его действиях умышленного нарушения своих обязательств. Примечательно, что как международно-правовые акты (например, пункт 2 статьи 14 Конвенции Организации Объединенных Наций о независимых гарантиях и резервных аккредитивах от 11.12.1995), так и негосударственные своды гражданского права, носящие рекомендательный для сторон характер ( Принципы международных коммерческих договоров УНИДРУА (статья 7.1.6); Принципы европейского договорного права (статья 8:109); Модельные правила европейского частного права (статья III.-3:105), провозглашают свои нормы о запрете ссылаться на ограничение ответственности в противоречие с принципом добросовестности императивными, поскольку эти нормы входят в минимальный стандарт справедливости применительно к международным коммерческим договорам. Таким образом, условие об исключении ответственности гаранта за просрочку выплаты должно признаваться ничтожным (если оно изложено буквально) либо толковаться ограничительно в системной взаимосвязи с положениями пункта 4 статьи 401
судом спора не в их пользу (часть 2 статьи 9 АПК РФ). Согласно обычному общеисковому стандарту доказывания (с равными возможностями спорящих лиц по сбору доказательств и при отсутствии сговора сторон об утаивании какой-либо информации от суда) суд принимает решение в пользу того лица, чьи доказательства преобладают над доказательствами процессуального противника (стандарт доказывания, именуемый «баланс вероятностей», «перевес доказательств» или «разумная степень достоверности») (пункт 5 статьи 393 ГК РФ, статья 7.4.3 Принципов международных коммерческих договоров ( Принципы УНИДРУА ), определения Верховного Суда Российской Федерации от 27.12.2018 № 305-ЭС17-4004(2), от 30.09.2019 № 305-ЭС16-18600(5-8). Представление суду утверждающим лицом подобных доказательств, не скомпрометированных его процессуальным противником, может быть сочтено судом достаточным для вывода о соответствии действительности доказываемого факта для целей принятия судебного акта по существу спора. Суды обоснованно исходили из преобладания доказательств, подтверждающих обоснованность возражений компании, над доказательствами общества. Так, суды сопоставили содержание пунктов 3.1 и 3.2 договора, из которых следует, что все расходы, связанные
судом спора не в их пользу (часть 2 статьи 9 АПК РФ). Согласно обычному общеисковому стандарту доказывания (с равными возможностями спорящих лиц по сбору доказательств и при отсутствии сговора сторон об утаивании какой-либо информации от суда) суд принимает решение в пользу того лица, чьи доказательства преобладают над доказательствами процессуального противника (стандарт доказывания, именуемый «баланс вероятностей», «перевес доказательств» или «разумная степень достоверности») (пункт 5 статьи 393 ГК РФ, статья 7.4.3 Принципов международных коммерческих договоров ( Принципы УНИДРУА ), определения Верховного Суда Российской Федерации от 27.12.2018 № 305-ЭС17-4004(2), от 30.09.2019 № 305-ЭС16-18600(5-8)). С учетом этого суды первой и апелляционной инстанции, оценив в порядке статьи 71 АПК РФ заключение судебной экспертизы в совокупности и взаимосвязи с иными доказательствами, правомерно приняли его в качестве достаточного и убедительного доказательства рыночной стоимости спорного автомобиля. Иные доводы кассатора, в том числе о необоснованности выводов судов об отсутствии у Борисовой Т.И. финансовой возможности оплаты автомобиля, выводов о недоказанности
судом спора не в их пользу (часть 2 статьи 9 АПК РФ). Согласно обычному общеисковому стандарту доказывания (с равными возможностями спорящих лиц по сбору доказательств и при отсутствии сговора сторон об утаивании какой-либо информации от суда) суд принимает решение в пользу того лица, чьи доказательства преобладают над доказательствами процессуального противника (стандарт доказывания, именуемый «баланс вероятностей», «перевес доказательств» или «разумная степень достоверности») (пункт 5 статьи 393 ГК РФ, статья 7.4.3 Принципов международных коммерческих договоров ( Принципы УНИДРУА ), определения Верховного Суда Российской Федерации от 27.12.2018 № 305-ЭС17-4004(2), от 30.09.2019 № 305-ЭС16-18600(5-8)). Представление суду утверждающим лицом подобных доказательств, не скомпрометированных его процессуальным противником, может быть сочтено судом достаточным для вывода о соответствии действительности доказываемого факта для целей принятия судебного акта по существу спора. Если же стороны оспариваемой сделки фактически или юридически аффилированы, то к участнику спора применим еще более строгий стандарт доказывания, а именно, испрашивающее судебной защиты лицо должно исключить любые разумные
энергии, презюмируемо понимавшими возможность осуществления такого подключения, однако допустившими ПУ в эксплуатацию. Согласно обычному общеисковому стандарту доказывания (с равными возможностями спорящих лиц по сбору доказательств и при отсутствии сговора сторон об утаивании какой-либо информации от суда) суд принимает решение в пользу того лица, чьи доказательства преобладают над доказательствами процессуального противника (стандарт доказывания, именуемый «баланс вероятностей», «перевес доказательств» или «разумная степень достоверности») (пункт 5 статьи 393 ГК РФ, статья 7.4.3 Принципов международных коммерческих договоров ( Принципы УНИДРУА ), определения Верховного Суда Российской Федерации от 27.12.2018 № 305-ЭС17-4004(2), от 30.09.2019 № 305-ЭС16-18600(5-8). В отсутствие доказательств явного вмешательства потребителя в ПУ, установленного в результате проведения проверки, суд апелляционной инстанции обоснованно возложил на сетевую организацию бремя доказывания обстоятельств, свидетельствующих о наличии безучетного потребления. При этом правила оценки доказательств судом апелляционной инстанции соблюдены, неустраненных противоречий в имеющихся в деле доказательствах суд кассационной инстанции не усматривает. С учетом приведенных обстоятельств суд округа считает, что при принятии
№ 12, являющееся неотъемлемой частью Договора согласно его пункту 20.8). Как следует из указанного графика, сторонами согласованы сроки начала и окончания работ по каждой смете отдельно. С учетом изложенного, довод жалобы истца о том, что работы по всем сметам должны были быть начаты с даты подписания Договора, то есть с 03.02.2021, признан судами противоречит согласованным сторонами документам, содержащим иные сроки начала работ. Кроме того, в соответствии со статьей 4.6 Принципов международных коммерческих договоров ( Принципы УНИДРУА ) от 1994 года, если условия договора, выдвинутые одной стороной, являются неясными, то предпочтение отдается толкованию, которое противоположно интересам этой стороны (правило «contra proferentem»). Аналогичная позиция представлена и в пункте 11 постановления Пленума Высшего арбитражного суда Российской Федерации от 14.03.2014 № 16, что при разрешении споров, возникающих из договоров, в случае неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон с учетом цели договора, в том числе исходя из текста договора, предшествующих заключению
договоров, предполагают в частности, что договор должен толковаться в соответствии с общим намерением сторон. Если такое намерение не может быть выявлено, договор должен толковаться в соответствии со значением, которое аналогичные сторонам разумные лица придавали бы договору в таких же обстоятельствах. Условия договора должны толковаться таким образом, чтобы всем им было придано значение, а не лишать силы какие-либо из них. Эти положения закреплены и развиты в ст. 4.1 и 4.5 Принципов международных коммерческих договоров ( Принципы УНИДРУА 2010 года). В этой связи, не дозволительно лишать силы Договор, заключенный сторонами, только лишь на том основании, что стороны, обозначили его как договор аренды. Так, принимая во внимание содержание договора, общую волю сторон, раскрывшуюся в ходе исполнения договорных обязательств, заключенный Договор вполне укладывается в конструкцию соглашений о владении и пользование имуществом, находящимся в долевой собственности (п. 1 ст. 247 ГК РФ), а потому, он не может быть признан ничтожным, как не соответствующий нормам главы
либо приложены к нему. В последнем случае вручение страхователю при заключении договора правил страхования должно быть удостоверено записью в договоре. Согласно абзацу первому статьи 431 Гражданского кодекса Российской Федерации при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. В соответствии со статьей 4.6 Принципов международных коммерческих договоров ( Принципы УНИДРУА ) от 1994 года, если условия договора, выдвинутые одной стороной, являются неясными, то предпочтение отдается толкованию, которое противоположно интересам этой стороны (правило «contra proferentem»). Аналогичная позиция представлена и в пункте 11 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 14.03.2014 №16 «О свободе договора и ее пределах»., согласно которому при разрешении споров, возникающих из договоров, в случае неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон с учетом цели договора, в том числе
другими условиями и смыслом договора в целом. При этом и сам договор, и приложения к нему (являющиеся неотъемлемой частью договора) также должны толковаться буквально. Указанное позволяет сделать вывод о том, что условия кредитного договора должны быть сформулированы четко и однозначно, чтобы уяснение их действительного смысла не вызывало затруднений и разночтений. Все неясные и противоречивые условия типового кредитного договора должны толковаться в пользу его контрагента, в соответствии со ст. 4.6 Принципов международных коммерческих договоров ( Принципы УНИДРУА ) 1994 г. и п. 11 Постановления Пленума ВАС Российской Федерации от **/**/**** № «О свободе договора и ее пределах». При разрешении споров, возникающих из договоров, в случае неясности условий договора и невозможности установить действительную общую волю сторон с учетом цели договора, в том числе исходя из текста договора, предшествующих заключению договора переговоров, переписки сторон, практики, установившейся во взаимных отношениях сторон, обычаев, а также последующего поведения сторон договора (согласно ст. 431 ГК РФ), толкование
договоров, предполагают в частности, что договор должен толковаться в соответствии с общим намерением сторон. Если такое намерение не может быть выявлено, договор должен толковаться в соответствии со значением, которое аналогичные сторонам разумные лица придавали бы договору в таких же обстоятельствах. Условия договора должны толковаться таким образом, чтобы всем им было придано значение, а не лишать силы какие-либо из них. Эти положения закреплены и развиты в ст. 4.1 и 4.5 Принципов международных коммерческих договоров ( Принципы УНИДРУА 2004 года). В данном случае, исходя из систематического толкования договора ренты, суд считает установленным то обстоятельство, что выкупная стоимость ренты была определена сторонами в самом договоре и составляла 2120 руб., с учетом деноминации. Поскольку ответчиком произведен выкуп ренты по цене, установленной договором и выкупная стоимость уплачена Обществом, то исковые требования о взыскании выкупной стоимости ренты по цене 1426000 руб. удовлетворению, не подлежат. На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 194-199 ГПК РФ, суд решил: В удовлетворении
901 Гражданского кодекса Российской Федерации хранитель отвечает за утрату, недостачу или повреждение вещей, принятых на хранение, по основаниям, предусмотренным статьей 401 этого же Кодекса. Согласно пункту 3 статьи 401 Гражданского кодекса Российской Федерации лицо, не исполнившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство при осуществлении предпринимательской деятельности, несет ответственность, если не докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. Статьей 7.1.7 Принципов международных коммерческих договоров ( принципы УНИДРУА ), разработанных в 1994 году Международным институтом унификации частного права (УНИДРУА), имеющим статус межправительственной организации, указывается об освобождении стороны от ответственности за неисполнение обязательств при непреодолимой силе (форс-мажоре), под которой подразумевается препятствие, находящееся вне контроля лица, не исполнившего обязательство. Таким образом, понятие "непреодолимая сила" (форс-мажор) определяется как чрезвычайные и непреодолимые при данных условиях обстоятельства, к которым могут быть отнесены различные исключительные и объективно непреодолимые (в соответствующей ситуации) события и явления: наводнение, землетрясение, снежные завалы
