(далее – должник), установил: в рамках дела о банкротстве должника его конкурсный управляющий ФИО1 обратилась в суд с заявлениями, объединенными в одно производство для совместного рассмотрения, о признании недействительными сделками договора уступки от 20.07.2016 № 250, заключенного между должником и его единственным участником – обществом, акта зачета от 23.08.2016 на сумму 936 947 рублей 56 копеек; решений общества от 07.07.2016 в части запрета генеральному директору должника заключать какие-либо сделки, осуществлять отгрузки продукции, совершать любые финансовые операции , производить любые платежи, распоряжаться каким-либо образом денежными средствами и имуществом должника, от 14.07.2016 в части обязания генерального директора должника все денежные средства, поступающие на расчетный счет должника, перечислять на расчетный счет общества; договора уступки от 20.07.2016 № 248 и акта зачета от 23.08.2016 № 35 283 на сумму 435 070 рублей 19 копеек; договора уступки от 20.07.2016 № 249 и акта зачета от 23.08.2016 № 35 284 на сумму 144 213 рублей; договора
дальнейшей деятельности. Признавая предписание и изложенное в нем требование соответствующими действующему законодательству, суды руководствовались положениями Федерального закона от 07.08.2001 № 115-ФЗ, и исходили из того, что общество относится к числу лиц, осуществляющих операции с денежными средствами или иным имуществом, обязанных в рамках реализации мер по противодействию легализации доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма предоставлять сведения в органы Федеральной службы по финансовому мониторингу в отношении совершаемых ими операций. Суды нашли, что подлежащие обязательному контролю финансовые операции , совершаемые ломбардами, не ограничиваются принятием в залог или на хранение драгоценных металлов, драгоценных камней, ювелирных изделий из них и лома таких изделий, на чем настаивало ООО «Ломбард Гарант», и включают также операции с иными ценным движимым имуществом на сумму 600 000 рублей и более, в том числе с автомобилями. Следовательно, у общества имеется обязанность документировать и в установленный срок сообщать сведения о таких операциях в уполномоченный орган. Выводы судов основаны на правильном применении
исследовав обстоятельства спора и оценив по правилам главы 7 Кодекса представленные в материалы дела доказательства, руководствуясь положениями статей 15, 53, 53.1 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 44 Федерального закона от 08.02.1998 № 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», учитывая судебные акты в рамках дела о банкротстве общества ( № А67-4006/2017), исходил из доказанности истцом совокупности условий, необходимых для взыскания с ответчика, как бывшего директора общества, убытков в его пользу. Суд установил, что одобренные ответчиком финансовые операции не соответствовали интересам общества, привели к тому, что общество понесло расходы в рамках дела о банкротстве. Расчет убытков проверен и признан обоснованным. Суды апелляционной инстанции и округа согласились с выводами суда первой инстанции. Доводы заявителя относятся к доказательственной стороне спора, исследование и оценка которой находятся в компетенции судов первой и апелляционной инстанций. Несогласие заявителя с выводами судов, иная оценка им фактических обстоятельств дела, не означает допущенной при рассмотрении дела судебной ошибки и не подтверждает
что предусмотренные статьей 291.6 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации основания для передачи жалобы для рассмотрения в судебном заседании Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации отсутствуют. Повторно исследовав и оценив представленные доказательства по правилам главы 7 АПК РФ, приняв во внимание обстоятельства, установленные приговором Краснооктябрьского районного суда от 30.07.2021 по уголовному делу № 1-4/2021, установив обстоятельства, свидетельствующие о том, что ФИО1 являлся конечным бенефициаром и фактическим руководителем должника, в пользу которого осуществлялись финансовые операции и деятельность, установив его ведущую и организующую роль в совершении сделок, которые способствовали возникновению кризисной ситуации должника, ее развитию и переходу в стадию объективного банкротства, подчиненность ему номинального руководителя должника, суд апелляционной инстанции удовлетворил требование конкурсного управляющего должником о привлечении ФИО1 к субсидиарной ответственности по обязательствам должника, с чем впоследствии согласился суд округа. Разрешая спор, суды руководствовались подпунктом 1 пункта 2 статьи 61.11 Закона о банкротстве, разъяснениями, данными в пункте 22 постановления Пленума Верховного
указывалось, решением арбитражного суда от 06.09.2021 общество «Урал-Авто» признано несостоятельным (банкротом), в отношении должника введено конкурсное производство. Требования уполномоченного органа в размере 18 729 150 руб. 62 коп., возникли вследствие совершения должником налогового правонарушения. Фактические обстоятельства вывода денежных средств приведены в актах налогового органа и обжалуемом постановлении. Ссылаясь на выводы, приведенные в решении Управления Федеральной налоговой службы по Челябинской области от 23.07.2021 № 16-07/005210, согласно которым в обществе «Урал-Авто» создан фиктивный документооборот, предусматривающий односторонние финансовые операции со стороны должника в пользу иных юридических лиц, в отсутствии встречного предоставления, ввиду чего на стороне общества «Урал-Авто» возникли реальные убытки в виде вывода денежных средств, в результате недобросовестных действий контролирующих лиц должника возник прямой ущерб интересам конкурсных кредиторов, конкурсный управляющий ФИО1 обратился в арбитражный суд, рассматривающий дело о несостоятельности (банкротстве) общества «Урал-Авто», о взыскании с контролирующих лиц должника убытков. Суд первой инстанции, удовлетворяя требования управляющего, исходил из того, что материалы дела содержат документальное
– АПК РФ), о признании недействительной сделкой договор уступки от 20.07.2016 № 250, заключенного между должником и акционерным обществом «Пигмент» (далее – АО «Пигмент, ответчик) и акта зачета от 23.08.2016 на сумму 936 947,56 руб. Впоследствии управляющий 25.11.2020 обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительными сделками: решений единственного участника ПАО «Пигмент» (в настоящее время АО «Пигмент»): от 07.07.2016 в части запрета генеральному директору должника заключать какие-либо сделки, осуществлять отгрузки продукции, совершать любые финансовые операции , производить любые платежи, распоряжаться каким-либо образом денежными средствами и имуществом ООО «Крата-Сибирь», от 14.07.2016 в части обязания генерального директора должника все денежные средства, поступающие на расчетный счет должника, перечислять на расчетный счет ПАО «Пигмент»; договора уступки от 20.07.2016 № 248 и акт зачета от 23.08.2016 № 35 283 на сумму 435 070,19 руб.; договора уступки от 20.07.2016 № 249 и акт зачета от 23.08.2016 № 35 284 на сумму 144 213 руб.; договора
требований обосновали свои выводы лишь утверждениями ФИО2 об отсутствии у него документов, не приняв во внимание доводы истца и положения действующего законодательства; в частности, судами не дана оценка утверждению ответчика о том, что ему никогда не передавались документы Общества; при отсутствии у ФИО3 документов последний был обязан представить документы и сведения о том, каким образом на протяжении всего периода осуществления полномочий единоличного исполнительного органа ответчик осуществлял финансово-хозяйственную деятельность, состоял в правоотношениях с контрагентами, осуществлял финансовые операции . По мнению заявителя жалобы, суды должны были критически отнестись к утверждению ответчика о том, что он сдавал «нулевые» отчеты, при этом осуществлял финансовые операции, поскольку это свидетельствует о недостоверности отчетности; данное обстоятельство является дополнительным доказательством недобросовестности ответчика. Ссылаясь на имеющуюся в деле выписку по расчетному счету Общества, кассатор указывает, что в период нахождения ФИО2 в должности директора Обществом осуществлялась активная хозяйственная деятельность, что свидетельствует о недостоверности его утверждений об отсутствии у него какой-либо
с 01 января 2017 года по 09 января 2018 года, положенные в обоснование наличия у ответчика перед истцом задолженности по поставке товаров в рамках исполнения обязательств по договорам поставки № дгп13134 от 01 декабря 2010 года, № дгп10467 от 02 ноября 2010 года, № дгп5161 от 01 декабря 2010 года, № дгп5163 от 01 декабря 2010 года, № дгп5164 от 01 декабря 2010 года принимаются судом, лишь как документы, в которых истец отразил свои финансовые операции и в том числе произвел расчет предъявленной к взысканию задолженности. Таким образом, суд первой инстанции сделал законный и обоснованный вывод о том, что в нарушение требований статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации истцом не доказан факт реализации в адрес ответчика товаров в рамках договоров № дгп13134 от 01 декабря 2010 года, № дгп10467 от 02 ноября 2010 года, № дгп5161 от 01 декабря 2010 года, № дгп5163 от 01 декабря 2010 года, №
Т А Н О В И Л А: 02 октября 2008 года Нижегородским районным судом Нижнего Новгорода рассмотрено гражданское дело по иску ЗАО «Стальмонтаж» к ООО «СВ-строй-НН», ФИО1, ФИО2, ОАО «Нижегородгражданстрой», ФИО3, ФИО4, ООО «Стальмонтаж-риэлти» о взыскании денежных средств; исковые требования ЗАО «Стальмонтаж» удовлетворены. 17 февраля 2009 года данное решение вступило в законную силу. ЗАО «Стальмонтаж» обратилось в суд с заявлением о замене взыскателя ЗАО «Стальмонтаж» на его процессуальных правопреемников, а именно, ООО « Финансовые операции с недвижимостью» и ООО «Корал». В обоснование заявления указано, что 01 декабря 2010 года между ЗАО «Стальмонтаж» и ООО «Финансовые операции с недвижимостью» был заключен договор уступки прав (цессии) № ***, по которому право требования долга по кредитному договору № *** от 20 декабря 2006 года, заключенному между Банком профсоюзной солидарности и социальных инвестиций «Солидарность» (ЗАО) и ООО «СВ-строй-НН» в сумме 2242 623 рубля 50 копеек перешло к ООО «Финансовые операции с недвижимостью». Кроме
(номер), зарегистрированного в приложении «Telegram» под псевдонимом «<данные изъяты>». При этом (ФИО)1 принял меры к легализации денежных средств, организовав совершение ряда финансовых операций с денежными средствами, полученными от незаконного оборота наркотических средств, в целях придания правомерного вида их владению, пользованию и распоряжению. В целях конспирации своей преступной деятельности ответчик разработал схему и механизм легализации денежных средств, полученных в результате совершения преступлений в сфере незаконного оборота наркотических средств. (ФИО)1 в период своей преступной деятельности совершал финансовые операции с указанными денежными средствами, полученными от незаконного сбыта наркотических средств синтетического происхождения и приобретенными в результате совершения им преступлений, тем самым маскировал связь легализуемых доходов с преступным источником их происхождения, то есть легализовал их. Указанные легализованные денежные средства (ФИО)1 использовал по собственному усмотрению, в том числе на приобретение автомобиля марки «<данные изъяты>», государственный регистрационный знак (номер), стоимостью 100000 руб., путем оформления договора купли-продажи. Сумма легализованных (ФИО)1 доходов составила 678656 руб. Приговором Радужнинского городского суда
