стали несоразмерной реакцией. V. Доказательства применения допинга 5.1. Бремя и стандарты доказывания. На РУСАДА возлагается бремя доказывания того, что нарушение Правил имело место. Стандартом доказывания будет установление РУСАДА нарушения Правил на приемлемом уровне для осуществляющих процедуру слушания экспертов с учетом серьезности выдвинутых обвинений. Этот стандарт доказывания в любом случае будет более веским, чем баланс вероятностей, но ниже, чем вне разумных сомнений. Когда Правила возлагают на спортсмена или иное лицо, предположительно совершившее нарушение Правил, бремя опроверженияпрезумпции или установления определенных фактов или обстоятельств, за исключением случаев, предусмотренных в пунктах 5.2.2 и 5.2.3 Правил, стандартом доказывания будет баланс вероятностей. 5.2. Методы установления фактов и презумпций. Факты, относящиеся к нарушению Правил, могут быть установлены любыми надежными способами, включая признание. В допинговых делах будут применяться следующие правила доказывания. 5.2.1. Презюмируется, что аналитические методы и пороги принятия решения, утвержденные ВАДА по итогам консультаций с членами соответствующего научного сообщества или в результате экспертной оценки, являются научно
актива должника на условиях, на которых в сравнимых обстоятельствах обычно совершаются аналогичные сделки. Также предполагается, что является контролирующим выгодоприобретатель, извлекший существенные преимущества из такой системы организации предпринимательской деятельности, которая направлена на перераспределение (в том числе посредством недостоверного документооборота), совокупного дохода, получаемого от осуществления данной деятельности лицами, объединенными общим интересом (например, единым производственным и (или) сбытовым циклом), в пользу ряда этих лиц с одновременным аккумулированием на стороне должника основной долговой нагрузки. В этом случае для опроверженияпрезумпции выгодоприобретатель должен доказать, что его операции, приносящие доход, отражены в соответствии с их действительным экономическим смыслом, а полученная им выгода обусловлена разумными экономическими причинами. Приведенный перечень примеров не является исчерпывающим. Субсидиарная ответственность за неподачу (несвоевременную подачу) заявления должника о собственном банкротстве 8. Руководитель должника может быть привлечен к субсидиарной ответственности по правилам статьи 61.12 Закона о банкротстве, если он не исполнил обязанность по подаче в суд заявления должника о собственном банкротстве в месячный срок,
виновность в совершении преступления не будет доказана в предусмотренном данным Кодексом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда; подозреваемый или обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность; бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения; все сомнения в виновности обвиняемого, которые не могут быть устранены в порядке, установленном данным Кодексом, толкуются в пользу обвиняемого; обвинительный приговор не может быть основан на предположениях (статья 14). Факт дачи показаний лицом, чье уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве в установленном главой 40.1 УПК Российской Федерации порядке, не освобождает органы обвинения от обязанности доказывания виновности и иными средствами и не может расцениваться как опровергающий презумпцию невиновности обвиняемого по основному делу, при рассмотрении которого показания лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, не только не имеют заранее установленной силы, но и, напротив, подлежат проверке и оценке с точки зрения
правосудия по уголовным делам исходя из требований Конституции Российской Федерации, в том числе принципа презумпции невиновности лица, обвиняемого в совершении преступления, которая может быть опровергнута только посредством процедур, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, и только в рамках уголовного судопроизводства (статья 49 и статья 118, часть 2, Конституции Российской Федерации). Опровержение же преюдиции судебного акта, принятого в порядке гражданского судопроизводства, на основании одного лишь несогласия следователя (или суда), осуществляющего производство по уголовному делу, с выводами данного судебного акта (как это имело место в соответствии со статьей 90 УПК Российской Федерации в прежней редакции), позволило бы преодолевать законную силу судебного решения в нарушение конституционного принципа презумпции невиновности и связанных с этим особенностей доказывания в уголовном процессе, игнорировать вытекающие из преюдиции обоснованные сомнения в виновности лица (если решение по гражданскому делу говорит в пользу его невиновности). Отказ дознавателя, следователя или прокурора, осуществляющих уголовное судопроизводство, от признания действия преюдициальности как свойства законной силы судебного решения,
61.3 и 189.40 Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» (далее – Закон о банкротстве) и исходили из доказанности совокупности условий для признания оспариваемых банковских операций недействительными по основанию подозрительности, а также как совершенных с предпочтением по отношению к требованиям иных ожидающих кредиторов кредитной организации. При этом суды не усмотрели оснований для отнесения спорных операций к категории совершенных в процессе обычной хозяйственной деятельности кредитной организации, сославшись на не представление ФИО1 доказательств в опровержение презумпций , предусмотренных пункта 5 статьи 189.40 Закона о банкротстве (в частности, совершение операций в пользу контролирующего кредитную организацию лица и экстраординарный характер операций). Последствия недействительности оспариваемых операций применены судами с учетом положений статьи 61.6 Закона о банкротстве. Доводы, изложенные в кассационной жалобе ФИО1, выводы судов не опровергают, не подтверждают наличие существенных нарушений норм материального права и норм процессуального права, повлиявших на исход дела, и не являются достаточными основаниями для пересмотра судебных актов в кассационном
некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», и исходили из доказанности совокупности условий для признания оспариваемых банковских операций недействительными по основанию подозрительности, а также как совершенных с предпочтением по отношению к требованиям иных кредиторов кредитной организации. При этом с учетом установленных по спору обстоятельств суды не усмотрели оснований для отнесения спорных операций к категории совершенных в процессе обычной хозяйственной деятельности кредитной организации, сославшись на не представление ФИО1 доказательств в опровержение презумпций , предусмотренных пункта 5 статьи 189.40 Закона о банкротстве (в частности, совершение операций в пользу контролирующего кредитную организацию лица в условиях недостаточности имущества должника и действующих ограничений Банка России в отношении деятельности банка, экстраординарный характер операций). С данными выводами впоследствии согласился суд округа. Изложенные в жалобе доводы были предметом рассмотрения судов, не свидетельствуют о неправильном применении ими норм права, сводятся к переоценке доказательств и установлению иных обстоятельств по обособленному спору, что не входит в
домах и жилых домов, утвержденными постановлением Правительства Российской Федерации от 06.05.2011 № 354, и, исследовав и оценив представленные по делу доказательства по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, пришли к выводу об отсутствии оснований для освобождения ответчика, являющегося собственником нежилого помещения в МКД, от обязанности по оплате поставленной истцом тепловой энергии. Возражения заявителя о том, что суды, устанавливая незаконность демонтажа ответчиком теплопотребляющих установок, вышли за пределы задач арбитражного процесса, подлежат отклонению, поскольку опровержение презумпция отапливаемости помещений в МКД, оборудованного внутридомовой системой отопления невозможно без исследования вопроса о соблюдении установленного порядка перехода на иной тип теплоснабжения. Иная оценка влияния условий переоборудования нежилых помещений в МКД на обязанность оплатить используемую для обогрева дома тепловую энергию подлежит отклонению, поскольку не свидетельствует о допущенных судами нарушениях норм материального и процессуального права, повлиявших на исход дела и служивших бы достаточным основанием к отмене обжалуемых судебных актов в кассационном порядке. Руководствуясь статьями 291.6, 291.8
заявления к производству и рассмотрении дела от 23.01.2023 направлена ответчику в установленном порядке по адресу, указанному в Едином государственном реестре юридических лиц, сведений об изменении юридического адреса ответчиком не предоставлено, почтовая корреспонденция с юридического адреса ответчика возвращена в адрес суда с указанием на истечение срока хранения, кроме того, решение Арбитражного суда Свердловской области от 10.03.2023 было опубликовано на официальном сайте арбитражного суда в сети «Интернет» 11.03.2023. Принимая во внимание, что ответчиком каких-либо доказательств в опровержение презумпции добросовестности органа почтовой связи не предоставлено, суд апелляционной инстанции не усмотрел оснований для вывода о нарушении органом почтовой связи обязательных правил доставки судебной корреспонденции. В кассационной жалобе общество «ВМСтрой-Групп» ставит под сомнение информацию органа почтовой связи «о неудачной попытке вручения» корреспонденции со ссылкой на то обстоятельство, что почтовая корреспонденция (почтовый идентификатор 80084480527246), содержащее исковое заявление департамента, после неудачной попытки вручения (20.01.2023 07 ч. 54 мин.) возращена отправителю. Доводы «ВМСтрой-Групп» отклоняются судом кассационной инстанции, поскольку
обстоятельствах дела и произведенной ими самостоятельно оценки доказательств. Арбитражный суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств (часть 1 статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации). Довод предпринимателя о наличии в действиях истца признаков злоупотребления правом отклоняется судебной коллегией, поскольку из обжалуемого постановления следует, что он был предметом рассмотрения на стадии апелляционного обжалования и отклонен в связи с недоказанностью, в то время как опровержение презумпции добросовестности является обязанностью именно предпринимателя (пункт 1 статьи 10 ГК РФ, часть 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации). Суд кассационной инстанции находит правильным вывод суда апелляционной инстанции о том, что злоупотребление правом должно носить достаточно очевидный характер, а вывод о нем не должен являться следствием предположений. Суд по интеллектуальным правам также отмечает, что приведенные в кассационной жалобе доводы предпринимателя по существу повторяют обоснованно отклоненные доводы при рассмотрении дела в судах первой и
а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 ГК РФ). Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5 статьи 10 ГК РФ). Таким образом, опровержение презумпции добросовестности истца является обязанностью ответчика. В соответствии с правовой позицией, изложенной в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. По общему правилу пункта
спорные рисунки представляют собой произведения изобразительного искусства: «Свинка Пеппа» - «Peppa Pig», «Мама Cвинка» - «Mummy Pig», «Папа Cвин» - «Daddy Pig», «Поросенок Джордж» - «George Pig». Из текста обжалуемых судебных актов следует, что исследуя игрушки «Peppa Pig» («Свинка Пеппа») и набора игрушек «Peppa Pig» («Свинка Пеппа») суды установили использование в них спорных произведений по внешнему виду, отличающему каждый из спорных объектов, то есть по индивидуализирующим характеристикам. При этом ответчик не представил доказательств в опровержение презумпции охраноспособности спорных объектов в качестве персонажей (пункт 7 статьи 1259 ГК РФ). Доводы ответчика о необходимости снижения размера компенсации до 5000 рублей со ссылками на пункт 3 статьи 1252 ГК РФ и постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 13.12.2016 №28-П отклоняются судом кассационной инстанции, поскольку доводы ответчика о чрезмерности размера компенсации рассмотрены и отклонены судами с учетом характера допущенного нарушения, объема предложений о продаже товаров, степени вины нарушителя, вероятных убытков правообладателя, принципов разумности и
а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 статьи 10 ГК РФ, суд, арбитражный суд или третейский суд с учетом характера и последствий допущенного злоупотребления отказывает лицу в защите принадлежащего ему права полностью или частично, а также применяет иные меры, предусмотренные законом (пункт 2 статьи 10 ГК РФ). Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5 статьи 10 ГК РФ). Таким образом, опровержение презумпции добросовестности истца является обязанностью ответчика, то есть заявителя кассационной жалобы. В соответствии с правовой позицией, изложенной в пункте 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, следует исходить из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой
в <адрес>. 13/13 по <адрес>, находилось в общем пользовании как наследодателя – ФИО7, так и его наследника – ФИО10 Поскольку у истицы отсутствуют документы, необходимые для получения свидетельства о праве на наследство, и нет возможности получить их иным путем, последней заявлены требования об установлении факта принятия наследства. Наследник, вступивший в фактическое владение наследственным имуществом, считается принявшим наследство, пока не доказано иное (ст. 1153 ГК РФ). Учитывая тот факт, что ст. 1153 ГК РФ, допускает опровержение презумпции о фактическом принятии наследства, самым убедительным доказательством иного может быть признано заявление самого наследника об отношении к наследственному имуществу, в частности о непринятии им наследства. Кроме того, Ответчица, как другой наследник, если она не согласна с таким положением, вправе обратиться в суд и доказывать, что наследство истицей фактически принято не было. При этом на ответчице лежит обязанность представления соответствующих доказательств. Учитывая изложенное, а также то, что ФИО10 заявлений об отказе от наследства или о
со дня открытия наследства. В ходе судебного заседания заявитель пояснил, что установление факта непринятия наследства необходимо для выдачи свидетельства о праве на наследство сестре ФИО3, фактически принявшей наследство после смерти ФИО2. Поскольку нотариус отказал заявителю в оформлении его волеизъявления по поводу нежелания принимать наследство, так как 6 месяцев, установленные для отказа от наследства истекли, суд полагает возможным установить данный юридический факт в судебном порядке, учитывая, что п. 2 ст. 1153 Гражданского кодекса РФ допускает опровержение презумпции о фактическом принятии наследства. Совершенно очевидно, что самым убедительным доказательством иного может быть признано заявление самого наследника об отношении к наследственному имуществу, в частности о непринятии им наследства. Оставление доли наследника открытой превращает право на принятие наследства в обязанность принять его, и является нарушением прав, как этого лица, так и других наследников, желающих оформить свои наследственные права. В ходе судебного разбирательства установлено, что волеизъявление ФИО1 в течение шести месяцев, после смерти наследодателя ФИО2 не
до возбуждения производства по делу о банкротстве, что подтверждается договором жилого помещения от .. .. ....г. Решение арбитражного суда в силу ч. 3 ст. 61 ГПК РФ имеет преюдициальное значение при рассмотрении настоящего гражданского дела, поэтому вышеуказанное обстоятельство не должно доказываться и не может оспариваться. Применение презумпции принятия наследства влечет приобретение наследником права на наследство. Принудительное наделение имуществом противоречит основным началам гражданского права, поэтому наследник, не желающий принимать наследство, должен иметь возможность опровергнуть презумпцию. Опровержение презумпции - способ устранить несоответствие предполагаемого истинному. Опровержение презумпции фактического принятия наследства осуществляется путем простого, немотивированного заявления наследника о том, что он не принимал наследство. Просит признать ФИО2 непринявшим наследство, открывшегося после смерти Г.В.П., умершей .. .. ....г.. Истец ФИО1 в судебное заседание не явился, извещен надлежащим образом, просил о рассмотрении дела в его отсутствие, ранее в судебном заседании пояснял, что .. .. ....г. умерла его мама Г.В.П. Он в установленном законом порядке обратился к
а в иных целях, вправе доказывать отсутствие у него намерения принять наследство, в том числе и по истечении срока принятия наследства (статья 1154 ГК РФ), представив нотариусу соответствующие доказательства либо обратившись в суд с заявлением об установлении факта непринятия наследства. Кроме того, факт непринятия наследником наследства может быть установлен после его смерти по заявлению заинтересованных лиц (иных наследников, принявших наследство). Таким образом, исходя из положений судебной практики, закон (п. 2 ст. 1153 ГК) допускает опровержение презумпции о фактическом принятии наследства. Наследник, вступивший в фактическое владение наследственным имуществом, считается принявшим наследство, пока не доказано иное. Доказательством иного может быть признано заявление самого наследника об отношении к наследственному имуществу, в частности о непринятии им наследства. Судом установлено, что после смерти ФИО1 ее сын ФИО2 фактически принял наследство, так как был зарегистрирован совместно с наследодателем в наследственном жилом помещении. Иных действий, свидетельствующих о фактическом принятии наследства, истец не совершал. Другим наследником, кроме истца,
