коллегию судей с представлением о даче согласия на возбуждение в отношении судьи уголовного преследования по статье 305 УК Российской Федерации, предусматривающей ответственность за вынесение заведомо неправосудного судебного акта, в случае, когда сам этот акт не отменен как незаконный и необоснованный, а потому не признан в качестве неправосудного, получение согласия квалификационной коллегии судей, разрешение вопроса о возбуждении уголовного дела и его дальнейшем процессуальном движении означают, по сути, отрицание окончательности, исполнимости, неопровержимости и обязательности судебного решения, гарантированно исполняющегося силой государства, и являются неправомерным вмешательством в осуществление судебной власти, самостоятельность и независимость которой находятся под защитой Конституции Российской Федерации, прежде всего ее статьи 10. Кроме того, само по себе возбуждение в отношении судьи уголовного преследования по статье 305 УК Российской Федерации предполагает необходимость доказывания именно заведомой неправосудности вынесенного им судебного акта. Если же при этом соответствующий судебный акт не был отменен в надлежащей процедуре, возбуждение уголовного дела в таком случае означает, что следственными
законом признаки состава преступления, без закрепления которых в законе деяние не может быть признано преступным. Это касается и формы вины как элемента субъективной стороны состава преступления, что при разрешении гражданского дела установлению не подлежит. Именно поэтому уголовно-правовая квалификация действий (бездействия) лица определяется исключительно в рамках процедур, предусмотренных уголовно-процессуальным законом, и не может устанавливаться в иных видах судопроизводства. Вводя правила оценки доказательств в уголовном судопроизводстве, Уголовно- процессуальный кодекс Российской Федерации (статья 17) исходит из принципа свободы оценки доказательств, в котором воплощается в том числе независимость суда, с учетом которой - как следствия самостоятельности судебной власти - федеральный законодатель реализует свои дискреционные полномочия при выборе конкретных форм и процедур осуществления правосудия, определяет пределы действия преюдициальной силы судебных решений, обеспечивающей их общеобязательность, стабильность и непротиворечивость. При этом закрепление в процессуальном законе преюдициального значения обстоятельств по ранее рассмотренному делу не означает предопределенности окончательных выводов суда по уголовному делу ранее состоявшимся судебным решением, принятым
обвинительном постановлении, свидетельствуют о наличии в действиях обвиняемого признаков более тяжкого преступления либо если в ходе предварительного слушания или судебного разбирательства установлены фактические обстоятельства, являющиеся основанием для предъявления ему обвинения в совершении более тяжкого преступления. Тем самым, по существу, сужается функция судебного контроля за действиями органов уголовного преследования, что препятствует реализации принципов равенства, справедливости, верховенства права, а также принципа законности, как они установлены Конституцией Российской Федерации, уголовным и уголовно- процессуальным законами, и не отвечает требованиям справедливого правосудия, самостоятельности и независимости судебной власти. Более того, положения части первой статьи 237 УПК Российской Федерации во взаимосвязи с его статьей 252, рассматриваемые в системе действующего правового регулирования, не позволяют устранить нарушения закона, допущенные органами уголовного преследования, если из содержания обвинительного заключения, обвинительного акта или обвинительного постановления с очевидностью следуют неправильность квалификации описанного в них деяния и необходимость предъявления более тяжкого обвинения, что не может быть осуществлено в судебном разбирательстве. Тем самым -
вновь открывшимся обстоятельствам, руководствуясь статьями 309, 311, 313 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, разъяснениями, изложенными в постановлении Пленума Высшего Арбитражного суда Российской Федерации от 30.06.2011 № 52 «О применении положений Арбитражного процессуального кодекса при пересмотре судебных актов по новыми или вновь открывшимся обстоятельствам», проанализировав судебные акты по делу № А59-441/2020, нормы законодательства о банковской гарантии, суды пришли к выводу о том, что названные в заявлении банка обстоятельства не являются основанием для пересмотра судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам, поскольку имеют отношение к основному обязательству и касаются правоотношений бенефициара и принципала, а не бенефициара и гаранта, следовательно, данные обстоятельства не повлекли и не могли повлечь прекращение обязательства, обеспеченного банковской гарантией и представляющего собой иное правоотношение. Суды исходили из того, независимость банковской гарантии от основного обязательства предполагает, что обязательство гаранта перед бенефициаром не зависит в отношениях между ними от обеспечиваемого гарантией обязательства. Гарантии по своей правовой природе представляют собой сделки, независимые от
недвижимости, а именно: «Имущество детского оздоровительного лагеря «Салют», расположенного по адресу: Республика Крым, г. Евпатория, ул. Маяковского, 10, с указанием кадастровых номеров объектов недвижимости, которые закреплены за предприятием на праве хозяйственного ведения. Не согласившись с данными распоряжениями, организация обратилась в Арбитражный суд Республики Крым с заявлением по настоящему делу. Оценив представленные в материалы дела доказательства по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд в удовлетворении требований отказал на основании следующего. В соответствии с пунктами 5 и 6 постановления Государственного Совета Республики Крым от 17.03.2014 № 1745-6/14 «О независимости Крыма» все учреждения, предприятия и иные организации, учрежденные Украиной или с ее участием на территории Крыма, становятся учреждениями, предприятиями иными организациями, учрежденными Республикой Крым; государственная собственность Украины, находящаяся на день принятия настоящего Постановления на территории Республики Крым, является государственной собственностью Республики Крым. Согласно части 3 статьи 7 Федерального конституционного закона от 21.03.2014 № 6-ФКЗ «О принятии в Российскую Федерацию Республики
в арбитражный суд с иском по настоящему делу послужило неудовлетворение банком (гарантом) требования истца по банковской гарантии от 25.01.2016 № 146-16 о выплате неустойки за нарушение обществом с ограниченной ответственностью «МосОблСтрой» (генподрядчиком, принципалом) сроков выполнения работ по контракту от 02.06.2015 № 21-СЛ. Исследовав и оценив в порядке, предусмотренном статьей 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, представленные сторонами доказательства, руководствуясь статьями 368, 369, 370, 374, 375, 376 Гражданского кодекса Российской Федерации, суды установили соответствие предъявленных истцом требований о выплате банковской гарантии требованиям, предусмотренным нормами гражданского законодательства и условиям, согласованным сторонами банковской гарантии. Удовлетворяя заявленные требования, суды исходили из независимости банковской гарантии от основного обязательства. Возражения заявителя, касающиеся неправомерности привлечения генподрядчика к ответственности за нарушение сроков выполнения работ ввиду отсутствия утвержденного сторонами календарного графика выполнения работ по контракту; о необходимости первоначального обращения бенефициара с требованием об осуществлении выплаты к принципалу; о снижении предъявленной по банковской гарантии неустойки в порядке статьи 404
не может быть утвержден временным управляющим должника, является заинтересованность арбитражного управляющего по отношению к должнику и его кредиторам. В соответствии с пунктом 1 статьи 61.15 Закона о банкротстве лицо, в отношении которого в рамках дела о банкротстве подано заявление о привлечении к ответственности, имеет права и несет обязанности лица, участвующего в деле о банкротстве, как ответчик по этому заявлению. Поскольку все правовые решения в отношении должника принимает конкурсный управляющий должника, соответственно правовая активность и процессуальная независимость конкурсного управляющего, безусловно, имеют значение для кредиторов должника. С учетом специфики производства по делам о банкротстве, заключающейся в том, что в конкурентной борьбе за распределение конкурсной массы неплатежеспособного должника наряду с независимыми кредиторами, разумно рассчитывающими на погашение имеющейся перед ними задолженности, могут участвовать и заинтересованные (аффилированные) по отношению к должнику лица, обоюдный интерес которых состоит в сохранении имущества/активов должника за собой, сложившейся судебной практикой выработан правовой подход, направленный на обеспечение подлинной независимости управляющего, предотвращение
не оспаривается сторонами, оно как иное заинтересованное лицо, вправе обжаловать судебные акты по делу, включая настоящий обособленный спор. В данном случае, собственник имущества заинтересован, чтобы конкурсная масса была сформирована как можно больше полно, и как можно больше требований иных кредиторов было погашено, чтобы собственнику имущества после завершения расчетов с кредиторами осталось иное имущество должника, на которое он вправе рассчитывать. Поскольку все правовые решения в отношении должника принимает конкурсный управляющий должника, соответственно правовая активность и процессуальная независимость конкурсного управляющего, безусловно, имеют значение для мажоритарного акционера должника. При недостатке у должника средств для покрытия долгов, что является характерной ситуацией для процедуры банкротства, негативные последствия нередко несут контролировавшие должника лица, привлеченные к субсидиарной ответственности. В Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 16.11.2021 N 49-П «По делу о проверке конституционности статьи 42 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и статьи 34 Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)» сформулирована правовая позиция, согласно которой лицо, привлеченное к субсидиарной
кандидатуры. Пунктом 2 статьи 20.2 Закона о банкротстве предусмотрен перечень оснований, по которым арбитражный управляющий не может быть утвержден конкурсным управляющим должника. В соответствии с подпунктом 2 пункта 2 статьи 20.2 Закона о банкротстве одним из оснований, по которому арбитражный управляющий не может быть утвержден временным управляющим должника, является заинтересованность арбитражного управляющего по отношению к должнику и его кредиторам. Поскольку все правовые решения в отношении должника принимает конкурсный управляющий должника, соответственно правовая активность и процессуальная независимость конкурсного управляющего, безусловно, имеют значение для кредиторов должника. С учетом специфики производства по делам о банкротстве, заключающейся в том, что в конкурентной борьбе за распределение конкурсной массы неплатежеспособного должника наряду с независимыми кредиторами, разумно рассчитывающими на погашение имеющейся перед ними задолженности, могут участвовать и заинтересованные (аффилированные) по отношению к должнику лица, обоюдный интерес которых состоит в сохранении имущества/активов должника за собой, сложившейся судебной практикой выработан правовой подход, направленный на обеспечение подлинной независимости управляющего, предотвращение
обеспечить объективность и процессуальную независимость указанных лиц при расследовании и рассмотрении дел об административных правонарушениях. Дело, об административном правонарушении возбуждено руководителем управления, в определении «о возбуждении дела об административном правонарушении и проведении административного расследования» от 19.07.2007 года, № 70, отсутствует указание, о поручении проведения расследования должностному лицу уполномоченному составлять протоколы. В последующем материалы дела об административном правонарушении были рассмотрены, тем же лицом - руководителем управления, что нарушает принципы всесторонности и объективности, направленные на обеспечение процессуальной независимости органов и лиц производящих административные расследования и органов и лиц производящих рассмотрение дел об административных правонарушениях. Статьей 24.5 КоАП РФ установлено, что производство по делу об административном правонарушении не может быть начато, а начатое производство подлежит прекращению при наличии хотя бы одного из следующих обстоятельств: отсутствие события административного правонарушения; отсутствие состава административного правонарушения, в том числе не достижение физическим лицом на момент совершения противоправных действии (бездействия) возраста, предусмотренного настоящим Кодексом для привлечения к административной
требований в рамках различных производств, заявленных по аналогичным основаниям, в том же составе суда не противоречит положениям процессуального законодательства. Реализация полномочий судьи, предусмотренных арбитражным процессуальным законодательством, не свидетельствует о наличии обстоятельств, которые могут вызывать сомнение в его беспристрастности, а также о личной прямой либо косвенной заинтересованности конкретного судьи в исходе рассмотрения заявления об отмене определения по вновь открывшимся обстоятельствам по настоящему делу. Судья самостоятельно решает вопросы относительно рассмотрения спора и оценки доказательств в силу процессуальной независимости . Таким образом, основания для отмены обжалуемого судебного акта и удовлетворения апелляционной жалобы отсутствуют. Вопрос о распределении судебных расходов по уплате государственной пошлины за подачу апелляционной жалобы судом не рассматривался, поскольку в силу подпункта 12 пункта 1 статьи 333.21 Налогового кодекса Российской Федерации апелляционная жалоба на определение об отказе в пересмотре определения по вновь открывшимся обстоятельствам не облагается государственной пошлиной. Руководствуясь статьями 258, 266-272 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Пятый арбитражный апелляционный суд ПОСТАНОВИЛ:
согласиться, опираясь на то, что: данные, которые были необоснованно интерпретированы следователем как сведения, указывающие на наличие в действиях ФИО1 признаков преступления, предусмотренного ч. 5 ст. 291 УК РФ, появились в материалах уголовного дела №, в период с 8 октября 2015 года по 27 октября 2015 года; рапорт об обнаружении признаков преступления составляетсянепосредственно после получения сообщения о совершенном илиготовящемся преступлении, после чего в рамках установленныхпроцессуальных сроков проводится проверка сообщения о преступлении ипринимается соответствующее процессуальное решение; процессуальная независимость следователя и самостоятельность при направлении хода расследования, не позволяет игнорировать требования ст.ст. 143-145 УПК РФ, не предполагает их произвольного применения, а также не позволяет уклоняться от исполнения положений вышеупомянутого приказа СК России от 11 октября 2012 № 72, создавая условия «замораживания» процессуальных сроков проверки сообщения о преступлении, а также сбору каких-либо доказательств, не являющихся предметом доказывания по расследуемому уголовному делу; в соответствии с ч. 1 ст. 155 УПК РФ, не содержащей изъятий, - в
по настоящее время проводятся оперативно-следственные мероприятия по уголовному делу, по которому гр. ФИО5 является обвиняемым, а с учетом его позиции, следователь посчитал что свидание и общение Шилиной К.Н. с ФИО5 может препятствовать установлению истины по уголовному делу. Право на сохранение и неприкосновенность семейной жизни Шилиной не нарушены. Общение ее с братом возможно посредством переписки либо через адвоката. В заявлении Шилиной К.Н. о предоставлении ей свидания отсутствуют доводы и основания получения свидания. УПК РФ установлена процессуальная независимость следователя и отсутствие у суда права вмешиваться в его деятельность. Мера пресечения в виде заключения под стражу выбрана в т.ч. для исключения согласования позиции между участникам преступления либо предупреждения продолжения осуществления преступной деятельности путем координации лиц, находящихся на свободе. Отказывая во свидании следователь руководствовался интересами дела, учел возможность воспрепятствованию установлению истины по уголовному делу и разглашение данных предварительного расследования путем влияния на обвиняемого, передачи важных сведений и данных. Также указала, что в настоящее время
применить необходимые меры принудительного исполнения и совершить исполнительные действия, направленные на полное, правильное и своевременное исполнение требований исполнительного документа в установленный законом срок. Обстоятельства, связанные с организацией работы структурного подразделения службы судебных приставов, в том числе отсутствие почтовых марок, конвертов, бумаги и другие обстоятельства, связанные с организацией системы исполнения судебных решений, в силу п. 15 Постановления Пленума ВС РФ от 17.11.2015 № 50 не могут рассматриваться как основания, оправдывающие превышение сроков исполнения исполнительных документов. Процессуальная независимость судебного пристава-исполнителя, который вправе самостоятельно определить, в какой период и какие исполнительные действия и меры принудительного исполнения необходимо применить в каждом конкретном случае, сама по себе не исключает наличие бездействие судебного пристава-исполнителя, поскольку судебным приставом-исполнителем, в данном конкретном случае не приняты альтернативные обращению взыскания на доходы должника меры, реально позволяющие исполнить решение суда. Периодическое направление запросов по средствам системы межведомственного электронного взаимодействия в одни и тоже органы и организаций такими мерами не является.Уклонение от
решения суда путем обращения взыскания на периодические доходы должника и совершения иных действий, которые сопутствуют данной мере принудительного исполнения. Тогда как своевременное обращение взыскание на периодические доходы позволило бы начать принудительное исполнение решения суда, вынесенного в пользу взыскателя. Административный истец не располагает сведениями о том, что судебный пристав-исполнитель не имеет возможности применить необходимые меры принудительного исполнения и совершить исполнительные действия, направленные на полное, правильное и своевременное исполнение требований исполнительного документа в установленный законом срок. Процессуальная независимость судебного пристава-исполнителя, который вправе самостоятельно определить, в какой период и какие исполнительные действия и меры принудительного исполнения необходимо применить в каждом конкретном случае, сама по себе не исключает наличие бездействие судебного пристава-исполнителя, поскольку, судебным приставом-исполнителем, в данном конкретном случае не приняты альтернативные обращению взыскания на доходы должника меры, реально позволяющие исполнить решение суда. Периодическое направление запросов по средствам системы межведомственного электронного взаимодействия в одни и тоже органы и организации такими мерами не является. Уклонение
